КРАЙ ВЕТРОВ: НЕКРОМАНС 40 страницаКамориль замер, когда к нему пришло понимание того, что нужно сделать. Мйар дернулся. Его веки дрогнули, и он, скрутившись узлом, закашлялся. - Тш-ш, тихо, тихо, сознание это конечно хорошо, но это не совсем то, что нам... - начал приговаривать Камориль. - Ох ты ж, Мйар, я ума не приложу, как там у тебя все срослось, и вообще... достаточно ли этого... - О, - простонал Мйар, снова ложась на спину, - Камориль... - он поднял на некроманта замутненный взгляд, кое-как его сфокусировав: - Что ты... совсем бледный... Слушай... не реви. - Тихо! - рявкнул некромант. Он на самом деле знал теперь, что нужно делать. Был путь, и правда. Пускай он ему и не нравился. Очень. Сильно. Не нравился. Камориль, вытерев нос запястьем, утробным жестким голосом, почти рыча, вбивая каждое слово, как штырь, стал говорить: - Скажи, что вверяешь мне свою смерть. На обветренных губах Мйара блуждала странная, блеклая улыбка. - Ну! - Камориль вцепился пальцами в его плечо. Мйар, вдохнув, будто что-то хочет сказать, осекся. Потом все же произнес, медленно, тихо, отрешенно: - Хочу домой… - Скажи мне, что вверяешь мне свою смерть! Повтори! - кричал Камориль. - …к тебе, - произнес Мйар. Скривился каплю. - И да, да... вытащи когти... из меня. Я вверяю тебе свою смерть. И жизнь, и вообще все, что хочешь... то и вверяю. Только дай мне спокойно сдохнуть. - Ну уж нет. Камориль снова провел пальцами по поясу с зельями. Вот ведь - пригодился, так пригодился. Достал очередную колбу, на этот раз - светло-оранжевую, и выпил залпом, не разобрав даже привкуса. Чувствуя, что зелье начало действовать почти мгновенно, Камориль, пошарив вокруг, взял в правую руку тяжелый скол вулканического стекла, острый по краю. Зажмурившись, размахнулся и в один удар отсек себе мизинец на левой руке. Голубая кровь смешалась с золотом. Зелье не успело подействовать до конца, но Камориль усилием воли сдержал порыв и не заорал. Отсеченный палец, валяясь на черном стекле, самопроизвольно сжимался. Это было... странно, но удивляться некогда. Действовать нужно очень быстро. Камориль достал из кармана рубашки мешочек чужих костяшек и кинул на стекло свободным полукругом, как будто посеял зерно. Из другого кармана он вынул миниатюрную шкатулку, - в ней был особенный, редкий и дорогой ингредиент - прах не рожденных детенышей человеческих. Он зачерпнул серую массу двумя пальцами и обильно смазал Мйару лоб, губы, запястья и живот в районе солнечного сплетения. Свой отрубленный палец некромант положил Мйару в рот, благо, тот снова прикрыл глаза. Достав с пояса темно-фиолетовое зелье, Камориль залил его сверху. Лиловая жидкость вспенилась, соединившись со слюной, и потекла густыми ручейками Мйару по щекам и подбородку. Мйар, выпучив глаза, попытался ее выкашлять и выплюнуть, но Камориль закрыл ему ладонями нос и рот так, чтобы тот вовсе не смог дышать. - Если есть конечная точка у нашей свободы, то она будет здесь, - произнес некромант, легко справляясь со слабыми попытками изможденного тела сбросить его руки и высвободиться, колдуя безмолвно один из самых страшных ритуалов, известных ему и срабатывающих наверняка. Ритуал описывается в томе «Тьма» тайной антологии «Торжество». Второй том называется «Тлен», и мало кто прочел его до конца, сохранив рассудок. Откуда-то у Мйара появились силы на борьбу. Но сопротивление это было смешным. Камориль, скрепя сердце, творил свое смертельное волшебство, и если б его золотые глаза были хоть чуть более человеческими, то слезы стекали бы по щекам ручьем. В тот момент, когда Камориль закончил и отнял измазанные кровью и зельем руки, Мйар судорожно дернулся в последний раз и затих. Камориль била крупная дрожь. Это был его первый полуживой. Первый и последний, - некромант знал это наверняка. Тело Мйара быстро обмякло - он будто бы провалился в тяжелый, глубокий сон. Но это было не так. Он смотрел прямо вверх немигающими глазами, в которых застыли боль и панический ужас. Фиолетовая луна вздрогнула, тени странно переменились, и из разбросанных вокруг неподвижного Мйара косточек, как из настоящих семян, стали стремительно расти темные, шипастые стебли. Камориль попытался сморгнуть иллюзию морока, но здесь у происходящего были свои законы. На острых концах побегов набухли тяжелые, темные бутоны, и в следующий же миг они начали раскрываться, являя вечной ночи над верхним плато Антарг шелковистые влажные лепестки, закрученные в тугие соцветия иссиня-черных роз.
Камориль сидел недвижно возле тела Мйара, оплетенного синими розами, уже долго. По крайней мере, ему так казалось. Из темных глубин собственного разума его вырвал голос Ромки: - Что вы сделали? Камориль медленно повернул голову к мальчику, вспомнив, что тот, вестимо, наблюдал ритуал с начала и до конца. - Я создал из него полуживого. - А почему вы плакали, когда создавали его? Камориль замер, а потом, ссутулившись, глубоко вздохнул. - Да как вы все понимаете, что я… - он зарылся пятерней в упавшие на глаза волосы. - У вас лицо кривится, хоть слезы и не текут, и это на ярость не похоже совсем… как будто бы. - О-ох. Камориль хотел, было, сложить руки замком, но тут же отдернул левую ладонь. Посмотрел на нее хмуро, как будто бы не узнавая: - Каждый некромант может сделать столько полуживых, сколько ему не жалко пальцев. Камориль потянулся искалеченной рукой к Мйару. Провел по холодному плечу черту до локтя, упершись оставшимися пальцами в шипастый побег. Боль, распространяющаяся от раны, которая будет заживать еще долго, странным образом обостряла тактильные ощущения. - Некоторые так увлекаются, что стают инвалидами, окруженными рабами со всех сторон, - продолжил Камориль. - Рабами? – переспросил Ромка. - Прислужниками, скорее. Рабами их кличут ненавистники и злопыхатели гильдии… да что ж это я. Полуживой, он… в отличие от горячего или холодного зомби, целиком сохраняет рассудок, - голос Камориль звучал глухо, монотонно и как будто бы издалека, - но сердце его молчит. Полуживые лишены чувств, бесстрашны. Они проживают вторую жизнь, взятую взаймы у вечности, рационально и тихо. Некромант может убить своего полуживого в любой момент, на любом расстоянии. Полуживому ничего от хозяина не скрыть. Вред, причиненный некроманту, будет мгновенно и автоматически перенаправлен на полуживого. И я... после того, что он сказал мне… пускай и в бреду, но... мне остается только корить себя за то, что я сделал. Всю оставшуюся жизнь. Если я, конечно, вообще смогу… - Но ведь вы должны были что-то сделать, - настойчиво перебил его Ромка. - И что другое бы вы могли?.. Камориль долго не отвечал. Вздохнул: - Я мог позволить ему умереть. Нормально. Достойно. По-человечески. Или... попытаться вытащить его из морока... Я мог хотя бы попробовать успеть, - он уткнулся лбом в дрожащие влажные ладони, понимая, что все эти «мог бы» не стоят ломаного гроша. Не мог. - Не успели бы, - Ромка покачал головой. – Вы должны были что-то сделать, иначе нить оборвалась бы совсем. А теперь, я вижу, что эта тонкая нить сплетена с вашей судьбой. Крепко. Дальше, правда, она теряется среди других светящихся нитей... Камориль ничего не ответил. Ромка кашлянул в кулак. - Я тут рюкзак нашел с тяжелым чем-то... ваш, наверное? Камориль бесстрастно глянул вбок: - Мой. - А что там? Камориль вздохнул. - Пока мы тебя искали, - а мы тебя искали, - успело много чего произойти. Когда доберемся до дома, я все тебе расскажу, если пожелаешь. Но ты тоже должен нам всем увлекательную историю... слышишь?.. - Да уж, - Ромка хмыкнул так же невесело. – Но ведь на самом деле… Вы... ведь… - он замялся. Камориль не стал переспрашивать. - Не вы ведь на самом деле виноваты, - выпалил Ромка, сжав кулаки. - Давай не будем, - хмуро ответил некромант. – Толку теперь. - А может, есть способ вернуть его к жизни? Он же только наполовину мертвый! Камориль поднял на Ромку тяжелый взгляд. Смотрел долго. Мальчик не отводил глаз. - Я ведь все еще – судьбоплет! Я видел, как Варамира создает себя из земли! И ведь столько всего произошло! Совершенно невероятного! И... Ромка замолк. Ему отчаянно не хотелось верить в необратимость. Но прямо сейчас он не мог ничего. Ни Варамира, тяготеющая к секретам и недомолвкам, ни живущий где-то в его крови предок не научили его ничему, по сути. Он только лишь научился более-менее понимать изнанку – и все. Камориль молчал. Он, покачнувшись, с трудом поднялся на ноги – успел их отсидеть. Проговорил, смотря на Мйара, но обращаясь к Ромке: - Поможешь мне? - Нести его? – встрепенулся мальчик. - Нет... рюкзак. Его… я сам. - Вы знаете, как нам выбраться обратно? Если что, здесь я немного умею летать… Камориль смотрел в сторону расщелины, над которой высоко вздымались правый и левый отроги Антарг, темные, загнутые, давящие. «Луна» между ними была золотой. - Мы пройдем через Игольное Ушко, - сказал некромант.
- Ребята, может быть, вам стоит пойти домой? – сказала Никс. - Никола, почему ты обращаешься ко мне во множественном числе и называешь «ребятами»? – удивился Ари. – Я же один тут с тобой сижу! - Ну блин. Тиха с Рином, кажется, не такие буйные, как ты. Главное – выгнать тебя, а они сами уйдут. - Но зачем нас выгонять, я не понимаю? Еда тут есть, хата шикарна и пуста, валить отсюда раньше, чем нас попросит хозяин – грешновато! Да и вообще! Вдруг что?.. - Что «что»? - Вашего удивительного некроманта нет всего лишь день. Ты нифига не жрешь сама, хоть и готовишь и всем кажется, что все хорошо. Не так надо готовиться к походу в параллельный мир! Ты же сказала, что если вдруг что – то вы пойдете за ним… - Это Эль-Марко сказал. - Но я же по тебе вижу, что ты его не оставишь. - Так и есть. - Ну и вот! А если я сейчас домой пойду, ты же мне не позвонишь, когда вы туда отправитесь! А без нас - как? С нами лучше! Ну ладно, Тиху оставим тут, как единственного не проклятого. Но ты мне все равно не позвонишь! Потому что я тебе не нравлюсь! Никс замерла. Эта его фраза на мгновение выбила ее из глухого оцепенения, которое не отпускало Николу вот уже несколько дней. В виски заколотилась кровь, захотелось накричать на элементалиста-идиота, и сдерживало только то, что Никс не совсем понимала, что именно она будет кричать. - Какая разница, как я к тебе отношусь, если… - начала она, - да какая тебе вообще разница?.. - Мне семнадцать, я вовсе не бородат, но кое-какие элементы образа... А так же, я имею концепцию, согласно которой планирую стать тем еще сердцеедом, но мой рацион могут составлять только… - Дурак, - зло фыркнула Никс, встала с кухонного диванчика и пошла искать Эль-Марко. В гостиной никого не было, так что Никола, прогулявшись еще чутка по пустому нижнему этажу, решила подняться наверх. Эль-Марко вместе с Рином и Тихой обнаружились в рабочем кабинете Камориль. Кападастер сверял с какой-то бумажкой разнообразные предметы, сваленные грудой на широком дубовом столе. Рин сидел на кресле в окружении нескольких высоких книжных стопок. В руках у него был объемный том без названия, отделанный черным бархатом. Тиха расположился на подоконнике, уткнувшись в ноутбук. - Ну, как ваши дела? – спросила Никс. Эль-Марко отвлекся от своего занятия: - У нас – так себе. Но я позвонил Мари и ее тоже подключил. Она провела ритуал вероятностного предсказания, и по ее словам выходит, что, чтобы найти наших смельчаков, нам надо «слушать шум». Как это странное пророчество толковать, у меня никаких предположений нет. - Да уж, учитывая первые два, - задумчиво проговорила Никс, - про ключ и сердце... Лучше б и не спрашивал. - Будет тебе, - Эль-Марко уставился на что-то, похожее на золотистый подсвечник. - Автоматизированный призрачный меч? Да ладно! - А что нам грозит за использование артефактов гильдии некромантов? – поинтересовалась Никс, присаживаясь на край столешницы. - Всю вину я возьму на себя, - ответил Эль-Марко. – Если что. - О! – воскликнул Тиха. - Я нашел страницу каких-то практикующих сноходцев, они утверждают, что знают о мороке больше других! - Откуда они? – уточнил Кападастер. - Из столицы, - Тихомир быстро пробежался взглядом по экрану. - Но дизайн страницы настолько похабный, что создается ощущение, будто эти ребята еще школьники... Или просто любят все блестящее и мерцающее. Непрерывно мерцающее. - И что они? - Приглашают посетить сеанс, - Тиха покачал головой. - Ни о каких картах речи не идет, о теории тоже. А, точно не то. Тут у них еще раздел с информацией по Потерянному и Пламени Самоубийц. Кажется, они повернутые сектанты. Так что, сразу – нет. - Простите, я не могу сосредоточиться, когда вы разговариваете, - Рин встал с кресла. – Пойду, уединюсь. Если что про Морок полезного найду – сообщу. - Иди-иди, - задумчиво разрешил Эль-Марко. Никс проводила взглядом Рина, утащившего с собой солидную стопку книг. Повернулась к Эль-Марко: - Может, я тоже чем помогу? - Хм. Ну, глянь вот книги, которые Рин оставил. Ты ж вроде хотела обед сообразить? - А я уже. Что там тот рис варить... - Просто рис? – удивился Эль-Марко. - Нет, еще настругала салатик, тосты и карри тушится прямо сейчас. Перечислив, что успела наготовить, Никс поймала на себе крайне заинтересованный взгляд Тихи. - Само? – спросил Эль-Марко. – Карри, говорю, само, что ли, там тушится? А не убежит? Никс махнула рукой: - Там Ари. Должен уследить. Иначе от него не будет ну совсем никакой пользы! - Ха-ха, - Тиха закрыл ноутбук, - как ты быстро его раскусила! Я всегда говорил, что братец совершенно бесполезен! Одна головная боль и убытки! Эль-Марко, вы не хотели бы забрать его себе, в рабство? - Да он больше съест, чем наработает! – ответила Никс за Кападастера. - Зуб даю! - Я бы сейчас тоже не отказался поесть, - Тиха потянулся. Опустил руки и сложил брови домиком: - Может, ну его? Что-то ничего не ищется. Ощущение, что в сети о мороке ничего нет… или оно все спряталось за стишками, песенками, названиями групп, книжек и сериалов так, что истины не найти... - Если трое суток истекут и больше информации нам не попадется, придется идти по той примерной карте, которую набросал Камориль перед отлетом, - порешил Эль-Марко. - И – наобум. Тихомир, - он поглядел на Тиху серьезно, - подумай еще пару раз, надо ли оно тебе. - Шанс выйти за грань выпадает раз в жизни, я считаю, - Тиха заправил за ухо салатовую прядь. - Если б вы разрешили мне с собой еще пару друзей взять, я бы вообще счастлив был! Но я понимаю, что информация опасная, и лучше никому даже не знать, что мы об этом знаем, – Тиха глянул на Никс лукаво: - Ну что, пошли спасать карри и давать люлей Аристарху? Никс, было, ухмыльнулась мстительно, желая сообщить, что придумала напоить Ари соленым кофе за глаза красивые, но тут из коридора разнесся громогласный топот. - Люди! – Ари, запыхавшись, ворвался в кабинет. Тяжело дыша, закричал: - Там! Там такое!!! Быстрее пойдемте вниз! - Ты таки не уследил за моим карри! – взревела Никс. - Неужели горячая блондиночка соблаговолила чмокнуть тебя в носик, и ты хочешь, чтобы это было при свидетелях?.. – захихикал Тиха. - Да ну вас! – Ари отмахнулся. - Что за бред?! Там… там!!! - Что там? – просто и строго спросил Эль-Марко. - Там Камориль, Мйар и еще какой-то пацан мелкий! Кажется. Никс ахнула. - Он сделал это, - широко улыбнулся Эль-Марко, поднимаясь из-за стола. – Пойдемте скорее встречать! Ари, как они? - Ну... – Аристарх, пропуская Эль-Марко в дверь, замялся. - Такие... Как будто бы мешочком пыльным по голове стукнутые. Вы ж учтите, я их особо не знаю. Услышал шум – вышел в гостиную, - а они уже там! Эль-Марко скрылся за дверью. Никс, кивнув Тихе, поспешила за ним. Они быстро-быстро минули полутемный коридор. С высокой лестницы, идущей полукругом, была видна вся гостиная. На бархатном кресле, и правда, сидел Камориль, а Мйар лежал на диване, отвернувшись к спинке лицом. Выглядели они на первый взгляд крайне потрепанными, особенно – спина Мйара. Эль-Марко как раз уже спустился вниз, и Камориль поднялся навстречу ему, и они обнялись. - Ты… - пробормотал Эль-Марко. - Как будто бы вечность успела пролететь, а? – улыбнулся некромант. - Привет, ребята. Как вы тут без меня? Гляжу, дом еще не разрушили. Это хорошо! - А где… - Никс, тоже спустившись в гостиную, оглянулась. - А Мйар спит? А Ромка где? Камориль обернулся к ней, сделал большие глаза: - И правда, где? – улыбнулся. - Привет, Никола. А нас тебе разве недостаточно? - Ну нет, ну, как же… - Никс запаниковала. - Ну… как же так! - Камориль, не издевайся над ней, – наставительно произнес Эль-Марко. – Это крайне глупая шутка. - Прости, не умею иначе, - Камориль подмигнул Никс. - Тем более, что я обожаю краснеющих девушек! - Вы!.. Вы!.. – Никс сжала кулачки. – Играете с огнем! Из коридора, ведущего к кухне, вышел Ромка. - Всем привет, - он, смущенно улыбаясь, поднял ладонь вверх, приветствуя собравшихся. Глянул на Николу: - Я тут запах услышал вкусный и пошел проверить, пока Ари за вами бегал... И, кстати, выключил бульон. - Бульон! – ахнула Никс. - Привет, я – Ари, - представился Ромке Аристарх, - и я – гитарист легендарной группы «Негорюй», слышал о нас? - Кажется, да, что-то такое… - несмело ответил мальчик. - Ох, - Никс выдохнула, поняв, что Ари взял Ромку в оборот и ближайшие несколько минут не отпустит, - что творится-то… Дурдом, самый настоящий! Никола, обернувшись на светлую макушку по пути еще пару раз, пошла на кухню, оценивать возможные потери В гостиной же и правда какое-то время царила суматоха. - И самое удивительное, - говорил Камориль, с наслаждением ловя на себе ошеломленные взгляды ребят и Эль-Марко, - что я совершенно, невероятно, ужасающе не хочу курить!
Я очнулся в темноте. Какой, однако, странный сон... да уж. Как там говорится? «Куда ночь, туда и сон». - Как хорошо, что это все мне просто приснилось, - я смахнул со лба разметавшиеся волосы. Откинулся на матрац, прикрыв глаза. Секунду полежал и тут же глаза открыл. Ага. Слева окно, толстая темная штора не задернута... Судя по цвету неба, скоро рассвет. Где это я? С минуту я лежал, пытаясь понять или хотя бы вспомнить, кто я такой вообще и где я нахожусь. В голове была звенящая пустота. Я перевел взгляд с окна на потолок: темно-серый, с серебристой окантовкой ближе к стенам, а по углам – лепнина из черепков... Я резко сел. Моргнул. Глянул еще раз в окно. Ну, точно. Это же... дом Камориль. Одна из гостевых комнат... странно, с чего бы это ему класть меня в гостевой, обычно ж он тащит меня к себе, если я, например, по глупости перебрал, будучи у него в гостях… Я потер правый глаз, вздохнул, потянулся. Кости захрустели. Организм чувствовал себя более, чем отлично, а значит, это не алкоголь... хотя, похмелье меня и так редко мучает, но порою бывает, бывает… Я откинул одеяло и обнаружил себя раздетым. Ну, конечно, что еще от него ждать. Поднялся, подошел к стене, щелкнул выключателем. Глаза не сразу привыкли к свету. На тумбочке из черного дерева я обнаружил одни свои старые джинсы и белую рубашку, но не мою. А, да, это те самые, которые года два назад Камориль забрал у меня на постирать после того, как сам же «нечаянно» опрокинул на них кувшин крепленого. Еще на тумбочке обнаружилось белье фасона «плавки». Какая трогательная заботливость и внимание к деталям, учитывая, что этот фасон я больше всего не люблю. Ну, ладно, фиг с ним, с фасоном. Одевшись, я вышел в коридор и, почесывая поясницу, направился в ванную, шлепая по паркету голыми ступнями. Особняк некроманта был совершенно темен и тих, за исключением звуков от моего копошения. Дверь скрипнула, свет в ванной загорелся не сразу, предварительно мигнув. Энергосберегающие лампы, на мой взгляд, дают слишком четкие и устрашающие тени, особенно когда расположены не там. Вот и сейчас на меня из зеркала взглянул крайне утомленный молодой человек с глубокими тенями под глазами, хотя сам я чувствовал себя отлично. Я открыл кран и умылся, и когда я скручивал волосы узлом, чтобы не мешались, то буквально оторопел. Не веря сам себе, я повернулся к зеркалу и правым, и левым боком еще пару раз. Потом изобразил широкую улыбку, больше похожую на оскал. Во дела. Клыков – нет! Передние зубы все еще желтоваты, а вот клыков и след простыл. А уши... Я снова повернулся к зеркалу полубоком, отведя волосы назад. Правое ухо было все еще немного заостренным сверху, но совсем не таким длинным и острым, как раньше. Левое от него ничем не отличалось. Я даже специально пощупал оба уха несколько раз, потер и поцарапал. Уши покраснели, а я окончательно уверился в том, что со мной что-то не так. Я попытался выпустить когти и не смог. Я смотрел на свои руки. Мои обычные, удлиненные, чуть более крепкие, чем у нормальных людей, ногти были все еще со мной, но того оружия, в которое они обращались по моему желанию раньше, больше не было. Я моргнул. Снова посмотрел на себя в зеркало. - То есть, весьма даже вероятно, что это был не сон, да? – спросил я сам себя. Если это так, то... то это что ж такое получается... Это получается какой-то безумный ужас! Последнее мое воспоминание об этом страшном сне – это бледное, как смерть, лицо Камориль, искривленное в какой-то совершенно непередаваемой гримасе, и его руки... которыми он меня душил, кажется. И все. Ох. Я вышел из ванной. Пока я брел по коридору, спускался по лестнице в гостиную, направляясь в итоге на кухню, в голове моей одна за другой всплывали сцены прошлого «сна», и меня начало натурально подташнивать. Ну и дела, ну и дела! Более того, ладно... все это – ладно… Но ведь получается, что Мартин Майн всегда был со мной... и я теперь знаю о нем больше, чем кто-либо. О нем, о мороке, о Войне Причин, и даже немного о том, что было до войны... я знаю кое-что о том древнейшем прошлом, в котом жил Мартин Майн до своей первой смерти. На кухне меня встретила Кристина. Я слегка ее испугался – она вышла из темноты больно уж неожиданно, будучи при этом без своего обычного костюма горничной. В тусклом голубоватом свете блеснули золатунные вставки. - Кофе мне сделай, - сказал я, включил свет и тяжело опустился на диванчик. Кристина кивнула. Кухонные окна успели починить. Интересно, сколько я спал?.. А вот на столешнице все еще отпечаток ладошки Никс. И где все?.. Кофеварка загудела. - Побольше мне, побольше, - попросил я. - Чашку самую большую давай. И молока не жалей. А еда есть какая-нибудь? Хотя, ладно, я сам поищу. Я поднялся и заглянул в холодильник. О, карри. Правда, очень мало, как будто остатки былой роскоши. На такой-то сковороде! Я вытащил сковороду наружу и кастрюльку с остатками риса тоже, выложил рис в сковороду и поставил это все на заблаговременно включенную электроплиту. Есть хотелось зверски! А когда я обернулся, то увидел, что в дверях кухни стоит Камориль. И молчит. Просто смотрит на меня, опершись об косяк и подперев щеку ладонью. - Я что, шумел, тебя разбудил? – спросил я с улыбкой. – Эй, Камориль! Доброе утро. Или – доброй ночи? Я не уверен, какое сейчас время суток, мне показалось, что скоро рассвет… - Тебе невероятно идет это все, - Камориль покачал головой. - Особенно – моя кухня. - Это что это за такие тонкие сексистские намеки с утра пораньше? – я упер руки в боки. Потом заметил, что какой-то он ну слишком сдержанный. Даже шутка про «кухню» какая-то вымученная. Шагнул к нему навстречу: - Эй, с тобой все в порядке? Камориль улыбнулся, не размыкая губ. - Потому что со мной – не все, и я хотел бы выяснить, что вообще произошло... – продолжил я. Камориль отлип от косяка и порывисто меня обнял, уткнувшись лицом мне куда-то в район плеча. - Ай, ну развел тут сопли, - посетовал я, все же приобняв его в ответ. – Ты чего такой теплый? - Это еще что, - хмыкнул Камориль, размыкая объятия. Стал расстегивать рубашку. - Ты чего делаешь? – ощетинился я, отступая на шаг и оглядываясь на Кристину. Скелет внимательно следил за происходящим, держа чашку с готовым кофе в костяных руках. Я кивнул на стол: - Поставь! Камориль, расправившись с верхней половиной пуговиц, приступил к нижней: - Она не настолько живая, как тебе кажется, Мйар. В ней нет духа, просто что-то типа алгоритма действий... так что перестань относиться к ней, как к личности, который раз тебя прошу. Камориль распахнул свою темно-фиолетовую рубашку, обнажив достаточно подтянутую грудь и совершенно тощий бледный живот. На фарфоровой коже с редкими крапинками мелких родинок имелся так же аккуратный вдавленный пупок. Низко посаженные брюки из тонкой черной кожи позволяли, пожалуй, видеть даже больше, чем следовало бы. Я смотрел на него, оцепенев. - Я подкачаюсь, - сказал Камориль, и щеки его зарделись самую малость. – Раньше… только над грудью работал, над животом-то не мог. Точней, пытался, но как-то ничего не росло. А теперь... Хоть мне и сложно набирать мышечную массу, но, я думаю, при регулярных и правильно рассчитанных нагрузках... - Камориль, - перебил его я, - какой, напрочь, пресс? Ты мне скажи, что вообще произошло? Где твой корсет? И... что у тебя с пальцами? - А, это? – Камориль уставился на свои руки. - Да уж... пожалуй, кое в чем мне будет недоставать их длины. - Они нормальные! - Да. - А глаза? Камориль поднял на меня сияющие теплым золотом медовые очи свои: - Этого у меня не отнять при всем желании, ведь частица той странной силы все еще со мной. Он прошел мимо меня вглубь кухни и сел на диванчик. Я запоздало понял, что рис подгорает. Поспешил выключить. - Ешь давай. Нам предстоит долгий разговор... – Камориль пододвинул к себе мою кружку с кофе и отхлебнул, - Мйар Вирамайна Зубоскал. Я сглотнул. - А потом, - протянул Камориль голосом, от которого у меня мурашки побежали по коже, - ты мне за все ответишь. За километры моих намотанных на стальную вилку нервов! Он смотрел на меня из-за бортика чашки, держа ее обеими руками, и все пальцы, которые я смог разглядеть, были обыкновенными, человеческими, с двумя суставами и тремя фалангами. Я вздохнул: - Отвечу. Сел напротив и стал есть прямо со сковороды, поставленной на дощечку для разделки. Камориль молчал, не спуская с меня глаз. Сначала мне было несколько неуютно, но потом я привык и доел уже совершенно спокойно. - Пошли в гостиную, будем злоупотреблять, - позвал Камориль, поднимаясь. - Ты уверен? – переспросил я. – А может, не стоит? - Стоит-стоит. Пока мы шли по коридору, я осведомился: - А где Эль-Марко и Никс? И Ромка? Камориль хмыкнул: - Эль-Марко и Никс сейчас у себя. А вчера они ездили сдавать Ромку с поличным его матушке. - То есть, как? – не понял я. - Ну, в общем, мы пораскинули мозгами и придумали следующий гениальный план: наврать Светлане Сергеевне, что Ромка сбежал из дому и из школы и прятался в гараже у Никс. Соответственно Эль-Марко (как помнишь, в прошлый наш визит в их квартиру с ним Светлана не встречалась) должен был разыграть строгого порядочного родителя, который заставил свою дочь, несомненно, причастную к Ромкиной пропаже, извиняться перед расстроенной матерью. Чтобы девочка, дескать, училась брать на себя ответственность за проступки и все такое. Таким образом, мы подсунули расстроенной женщине еще одного виноватого, так что Ромке должно достаться по минимуму. - Сурово, - оценил я. - И как прошло? - Не знаю, я с ними еще не созванивался, - Камориль пожал плечами. - Наверное, гладко. Какие тут могут быть проблемы? Камориль забрался на кресло с ногами, предоставив мне диван. Выбор дислокации для него был немного странным, но я не обратил на это внимания. - Откупоривай, что на тебя смотрит, - он обвел рукой стоящие на круглом журнальном столике бутылки. Я удивился размаху: - Ты, что ли, заранее готовился? - Ага. - То есть, ты предлагаешь... - Да. Я предлагаю жестоко и бескомпромиссно напиться до состояния тотальной невменяемости. - Камориль, зачем такие жертвы, если все живы и здоровы? – хохотнул я, выбрав, не глядя, бутылочку вермута. - Пойдет? - Побежит. Пока я разливал темно-красную жидкость по бокалам, Камориль все так же внимательно следил за мной. - Коньяка в мой еще бахни, - пожелал некромант. - И зря ты вермут в бокалы, конечно... но пускай уж так. - Мы, простые смертные, в ваших условностях как-то не очень, - ответил я, послушно откупоривая коньяк. – И вообще, сам бы наливал, если это важно. - Это не важно, потому что я планирую закончить вечер употреблением чего-нибудь убийственного из горла. - Камориль, - я глянул на него серьезно, - зачем ты так? Никто не умер. Или я не прав?
|
