КРАЙ ВЕТРОВ: НЕКРОМАНС 41 страница- Умер, - ответил Камориль. – Давай сюда тару. Я протянул ему тяжелый пузатый бокал, полный красноватой жидкости почти до краев. Переборщил я с коньяком… - Давай выпьем за репчатый лук, - произнес Камориль. - За репчатый лук, - я благоразумно решил не спорить, и мы чокнулись. Вермут был сладким, густым и пошел хорошо. - Последнее, что я помню, - начал я, - это как ты меня душил. Это, конечно, возмутительно, но я на тебя не в обиде. Все же ты меня не задушил. Видать, я что-то в бреду такое сказал, что тебя окончательно переклинило, да? - Не совсем так, - улыбнулся Камориль, покачивая бокал в руке. Глянул на меня: - Видишь ли, получилось так, что у меня не было никаких гребаных вариантов, как тебя спасать. Ты был... ну, в общем, еще чуть-чуть и твое затянувшееся бытие подошло бы к концу. Но нельзя было давать ему обрываться самостоятельно. Чтобы сохранить тебе хоть какое-то подобие жизни, я должен был убить тебя самолично. Я сглотнул. - Вот как, - протянул медленно. - И как? - Хорошо ли я справился или каково это было – видеть, как ты коченеешь, лежа в луже золота среди иссиня-черных роз? Я нервно улыбнулся: - Как так вышло, что мы сидим с тобой здесь и сейчас, такие все необыкновенные, и злоупотребляем? Камориль разом выпил половину своего вермута. - Ты тяжелый, как шкаф. Хорошо, что мне помогла Кристина. Недостаточно сделать из человека полуживого... это не то же самое, что холодный или горячий зомби. Полуживого нужно еще «активировать». Необходимых реагентов у меня с собой не было. Так что мы тебя тащили... до самого Игольного Ушка. Там, за ним, - взгляд Камориль стал расфокусированным – он погрузился в воспоминания, - ревела снежная буря... Я знал, что это место – еще один из переходов между мороком и реальностью. Но на карте не был никак отмечен тот факт, что этот переход – не обычный... если можно назвать обычным хоть один из них. И мы шагнули туда, из наступающего лета – в бушующую лютую зиму... - В зиму? – удивился я. - В зиму... кажется. По крайней мере, я помню, что было очень холодно, так, что я даже зажмурился, чтобы глаза не обледенели... А когда все же рискнул их открыть, оказалось, что мылежим на пригорке за домом. Светает. Поют радостные птички, ветер щекочет травы, травы щекочут шею и локти. Розовые облака, обрамленные солнечной позолотой, быстро мчатся куда-то на север. Ты, выходит, живой, румяный и дышишь. Я – тоже. Ромка лежит на боку и у него изо рта слюна пузырьком. - Ох, - я шумно выдохнул. - Так что же это было-то такое? Ты точно меня убил? Мне пришлось выдержать еще один тяжелый взгляд Камориль. Но потом он смягчился, и, пригубив своего питья, произнес: - Убил-то наверняка, а вот что это было... Точно не знаю. Когда Майн был в тебе, он говорил про то, что северная колдунья и шаман ушли к Сердцу Мира, чтобы стать иными. На вопрос, какими «иными»... - Да, я помню, он сказал «смертными», - кивнул я. И тут же зажал себе рот рукой. - Так значит, ты помнишь всё, - протянул Камориль, глядя на меня из-под полуприкрытых век. – Все, что было с тобой, пока дела воротил Мартин Майн... Я отчаянно покраснел. Камориль улыбнулся, хмыкнул. А потом расхохотался, запрокинув голову. Не то чтоб шибко весело – так... торжествующе, скорее. - Ну-ну, Мйар, - проговорил он с лукавой улыбкой, - полно те... подумаешь. Это – только между тобой и мной. Собственно, - Камориль сел в кресле, спустив ноги на ковер, - насколько я понял, Игольное Ушко сняло с нас шкурку. Кожуру, что ли. Верхний слой. Все, что было лишним... и даже, как будто бы, отмотало время вспять. Когда Эль-Марко меня обнял при встрече, он был поражен, сказал потом наедине, что я теперь не только выгляжу на двадцать пять, но и мой биологический возраст приблизился к этой цифре. Но ладно, я. Ты, Мйар, теперь тоже немного другой. Я рефлекторно потянулся к своим ушам. - Да, и, кроме косметических изменений, ты теперь куда более смертен. Скорее всего, регенерировать так же свободно и быстро, как раньше, ты уже не сможешь. Но это, конечно, проверять надо. Так что, теперь тебе стоит беречь себя. - …беречь себя, - тихо повторил я за ним, смотря в пол. - Да. И задуматься, наконец, совершенно серьезно, чего ты хочешь достичь в этой жизни. Если тебе, конечно, не хватит всего того, что вы наворотили с Мартином. Может, ребеночка заведешь? – Камориль подмигнул. - Если это шутка, то крайне неудачная, - фыркнул я. - А я так старался, - Камориль деланно вздохнул. - Ну, что ли, освежи бокал, а! - То есть, мы как будто бы стали чище, - проговорил я, наливая еще вермута и себе тоже. – Как камень отполированный... - Или как ограненный, - кивнул Камориль. – Мне даже курить теперь не хочется, представляешь? - Не представляю. - А, что с тебя взять, - он отхлебнул из своего бокала и снова уставился на меня. - А теперь расскажи мне, что все это было вообще? Только давай попроще, как для себя. - Гм, - я потер лоб, - с чего б начать... Я вообще не знаю, почему ты думаешь, что я хоть что-то понял из всего произошедшего... - Мйар, как ни крути, а тебе известно больше моего. Все, что я видел – это как ты разрушил ожерелье памяти, потом тебя перенесло к морю, потом я выслушал твою загадочную историю, но мне отчего-то кажется, что в ней правда – не всё... Или - не вся. Потом ты оделся, как пижон, приставал ко мне беззастенчиво и, получив отказ, сгинул в дожде. Ну, хорошо, хорошо, это был вроде б не ты, а как бы Мартин Майн. А потом я нашел тебя с развороченным брюхом на мифической несуществующей горе Антарг посреди легендарного морока. Я буду безмерно благодарен тебе, если ты все мне объяснишь. - Хорошо, понял, - я вздохнул. - Первым делом нам надо уяснить, что же такое Дух Огня... - И что же это? Так, кажется, звали того исключительного чародея из легенд, но теперь я ни в чем не уверен. - Дух Огня - это... Только не смейся. В общем, Дух Огня – он... Гм. Словом... Ну… - Ну же! - В общем, Дух Огня – это, как бы, источник магии нашего мира. Лицо Камориль вытянулось. Ну, хоть не засмеялся. - То есть, ты хочешь сказать, что меня собирался... – медленно проговорил он. - Нет, нет, не так! – я замахал руками. - Я неправильно выразился! Все совсем иначе. Дух Огня – это, как бы, сила, а не сущность. Типа, концентрированная такая мощь. Но она - как конь. То есть, если чует над собой власть, то подчиняется, а если нет - то в состоянии вполне сама решать, что ей делать. - Конь, значит. - Ага. - Нет, ты погоди. Мало того, что Дух Огня – источник маги этого мира. Так он еще и… лошадь?! Камориль глянул на меня так, что захотелось провалиться сквозь диван, пол и фундамент. Умеет же! - Да не лошадь он, успокойся, - я виновато улыбнулся. - Это я для сравнения сказал. Чтоб понятнее было. - Лошадь!.. – Камориль со шлепком приложил ладонь ко лбу. - Более того, - продолжил я, - отдельно от носителя Дух Огня приобретает определенную разумность и даже, вроде бы, некие черты личности. Ну, то есть, начинает осознавать себя и может действовать самостоятельно. Но стоит кому-то им завладеть - все, надобность в личности отпадает, Дух Огня снова - просто невероятная, стало быть, мощь. Давным-давно Духом Огня владел Мартин Майн – проворливый и слегка чокнутый, как по мне, маг, пришедший из какой-то иной реальности к нам, сюда, через морок. В мороке он Дух Огня, собственно, и нашел, там им и овладел. - Я так погляжу, он любит овладевать чем ни попадя, - проворчал Камориль, глядя на дно бокала. - Гм, да уж, - я постарался прогнать из головы чужие воспоминания, в которых некромант, мокрый и мягкий, изгибался и совершенно неприлично стонал. Это было не просто. Более того: практически невозможно. Отхлебнув вермута, я продолжил: - Ну так вот. Мартину Майну наш мир весьма понравился, как я понимаю. Не знаю, где это надо было раньше жить, чтобы у нас ему показалось так замечательно, но факт есть факт. Мартин Майн, как и Варамира, - совершенно повернутый собственник. Кроме того, всю свою невероятно долгую жизнь он боялся смерти точно так же, как и она. Не будучи колдуном, рожденным тут, у нас, он застраховался... используя мощь Духа Огня и какую-то свою странную магию, он организовал все так, что, если б умер, его суть (душа, какая-то память и все такое прочее) должна была быть сохранена в том самом золотистом кедре. Ну, и, видать, кто-то его таки грохнул в той его прошлой жизни. Страховка сработала, Мартин был запечатан в дереве. Тем временем Даньслав пошел в морок и тоже нашел там Дух Огня. И овладел. - И этот туда же? – Камориль покачал головой, очевидно устав удивляться. - Ну, я неправильно выразился... – я почесал тыковку. - Овладеть Духом Даньслав не мог, так как у него и так, от природы, имелась весьма внушительная собственная сила – он же был судьбоплетом. И у него так же была своя миссия, священная для него - следить за Варамирой и не давать ей разгуляться. Собственно, он провернул всю эту петрушку с созданием меня. Хотел, понимаешь ли, быстро и метко сообразить крайне выносливое тело, способное произвольно меняться и ускоренно расти, и чтобы личность в нем была такая... ради любимых «папы и мамы» готовая на все. То есть, личность ребенка, который всенепременно хочет быть хорошим. Даньслав переоценил и меня, и всех людей разом. Он думал, что любой сможет справиться с Духом Огня. Но это не так. Дух Огня меня за хозяина не признал - и не мудрено. Я же, и правда, был в душе просто ребенком, несмотря на взрослое тело и практически энциклопедические знания. Даньслав понял, где просчитался, и отправил меня искать тот самый кедр и, соответственно, заточенного в нем Мартина Майна. Майна я нашел. - На свою беду, - протянул Камориль. - Ну, как сказать... Мне, естественно, не сказал никто, что именно я огребу, разыскав тот кедр. Мол, для дела надо – иди, иначе Войны Причин не остановишь, и мама-папа тебя не похвалят. Когда ритуал был совершен и Мартин, кгхм, вошел в меня, прости за неуместный юморок, - дергаться оказалось поздно. Мартин попытался завладеть единолично моим телом, но я сопротивлялся ему. Умозрительно. Упрямо и весьма сурово. И, главное, успешно. Продолжаться это могло бесконечно. В итоге мы с ним пришли к соглашению: он выполняет мою миссию (завершает Войну Причин) и позволяет мне в последний раз увидеться с Даньславом и Варамирой (а я их все-таки очень любил), а я взамен складываю лапки и позволяю ему властвовать над этим телом единолично. Я даже готов был умереть там, внутри, и исчезнуть совсем - ну, я ж достаточно расстроенный был из-за Варамиры тогда... В итоге мы с Майном, используя Дух Огня, сделали всё, что надо. И вернулись к Даньславу. А там... вся эта беда с преждевременным старением и похабно ведущая себя Варамира. У меня случился эмоциональный срыв. Он выступил этаким катализатором... Дух Огня, наглотавшись моих эмоций, отравился, переел, не переварил. Он как будто бы вспыхнул, или взорвался, в общем, вышел из-под контроля. Он был – словно неудержимая приливная волна... Ни я, ни Майн не смогли справиться с этой бушующей силой. Потом, я так понимаю, Дух Огня как-то сам все разрулил. С твоей помощью. Ну и... когда я очнулся, то понял, что этой исконной силы во мне, почитай, и нет больше... Только чуть осталась. А еще – Мартин Майн все еще был частью меня, я чуял его присутствие у себя в голове. Но он был в отключке. И я, воспользовавшись моментом и последними крохами былой силы, которая, будучи настолько ограниченной, мне подчинилась, запер бессознательного Майна на восемнадцать золатунных замков. И практически всю свою лишнюю память, заодно. Камориль смотрел на меня и молчал. Проговорил, наконец, поставив бокал на стол: - И где Майн теперь? - Точно не могу сказать, - я неопределенно повел плечом. - Кажется, проявившийся на мгновение в Ромке истинный судьбоплет заставил его уйти. - Куда уйти? - Может быть, обратно к себе?.. Ах, да. Сам Майн тоже был не прост, - я ухмыльнулся. - Сволочь он, на самом деле, та еще. Его целью было уничтожить и судьбоплета, и судьбоеда, дабы остаться здесь, в этой реальности, самым могущественным существом... Может быть, даже чем-то вроде современного бога. По крайней мере иногда в его мыслях скользило это слово, хотя обычно он его избегал. Майн придумал хитрый план, согласно которому должен был обманом заставить Ромку увести Варамиру в другой мир, а потом уничтожить его извне вместе с ушедшими туда судьбоплетом и судьбоедом. - А он мог?.. - С Духом Огня и ключом от всех дверей, кроме одной? Как знать. Мне кажется, мог. Иначе б зачем это все? - А если он там, куда ушел, найдет какую-нибудь еще силу и попробует уничтожить вообще всех нас?.. Типа там, месть и все дела. Я покачал головой: - Нет. Это не его вариант. Я... помню, как все ощущалось, когда он был мною... или я был им... Ну, сознания в этот раз оказались как будто бы сцеплены, переплетены, а не как в прошлый раз... Ну так вот. Он слишком любит эту реальность. - Хоть я знал его всего ничего, но я бы не был так уверен на твоем месте, - Камориль поджал губы. - Надо было его прикончить – раз и навсегда! - А в том-то и дело, что эти сущности, насколько я понял, неубиваемы практически, - я развел руками. - Они могут сдохнуть только вместе с каким-нибудь миром. - Но почему они тогда так боятся смерти?.. – задумчиво проговорил Камориль. – Налей мне еще! - У меня нет приемлемого ответа на твой вопрос, - сказал я, исполняя его просьбу. - Может, это потому, что у них не было шанса со смертью свыкнуться. Вот ты - боишься чего-нибудь? Камориль ответил быстро, не задумываясь: - Да. - Чего? – я протянул ему вермут. - Прямо сейчас я боюсь, что ты уйдешь, - сказал он, принимая бокал, и наши пальцы соприкоснулись. - Ты знаешь, что я не уйду, - сказал я, не отнимая руки и не отводя глаз. - Ничего я не знаю! – вскипел Камориль. Смутился, побыстрее забрал свой вермут и сделал большой глоток, первым прервав зрительный контакт. - Ну вот, может, у них так же... – я откинулся на мягкую диванную спинку. - А может, они страшатся конца из-за его неопределенности. У человека хоть какие-то рамки есть. И у меня теперь есть, как ты говоришь. А у них... вдруг их невосприимчивость к смерти сломается неожиданно в самый неподходящий момент? - А может, они знают что-то такое, чего не знаем мы, - предположил Камориль, - что-то о том мире за последней чертой. Что-то такое, о чем даже некромантам не ведомо и чего не сыскать в самых древних и запретных книгах. И да, Мйар… - Камориль замялся. Помолчал секунду, и потом все-таки произнес: - Мартин, уходя, сказал мне кое-что… кое-что странное, – Камориль поднял на меня взгляд. - Он сказал, что если все пойдет, как он задумал, ты вернешься ко мне. Может, он на самом деле… хотел уйти? - Да кто ж их поймет, этих недобожественных сущностей, – я покачал головой, отпивая из своего бокала. - Или, может, ему ты был тоже не безразличен... Я фыркнул: - Он выбросил меня, как пустую коробку из-под пылесоса. Я, кажется, вспомнил, чем все это кончилось. Точно. Это он, моей же рукой распотрошил нам нутро. И из меня тот час же что-то белое полезло-поползло-поперло, светящееся и волшебное по самое «не балуйся». Тут-то я и отключился... - Наверное, это был Дух Огня и сам Майн, - резонно предположил Камориль. - Потому что, когда я тебя нашел, ты был... ох. И Ромка сказал, что в тебе больше нет Духа Огня. - Наверное, так оно и было, - согласился я. Помолчал, вспоминая все произошедшее и немедленно понимая, что, раз уж отныне во мне нет Духа Огня, жизнь моя переменится. В частности, насколько я могу теперь знать, именно из-за той странной, своенравной силы Камориль Тар-Йер и был ненормально, болезненно привязан ко мне всю эту бездну лет. Сейчас Духа Огня во мне нет. И все, что случится (или может случиться) между нами – теперь на самом деле только между ним и мной. - А вот скажи-ка мне, Камориль, - проговорил я спокойно и медленно, - если бы вся эта эпопея была бы, например, приключенческим романом... – я улыбнулся, - как думаешь, кто бы у нас был главным злодеем? Некромант, отведя в сторону руку с бокалом и приняв расслабленную и, в то же время, до неприличия вызывающую позу, с достоинством ответил: - Конечно, я! Я хмыкнул: - Мне кажется, об этом серьезно не стоит, - Камориль покачал головой. - Твоя правда.
- И зачем ты смотришь на меня, как кот на сковороду с котлетой?.. – спросил Мйар, склонив голову на бок. Он сидел, свободно облокотившись на диван, и щеки его были чуть розовыми от выпитого, а глаза блестели. - Да как же на тебя не смотреть, - честно признался Камориль. – Мне это и так всегда нравилось, а после всего произошедшего... Я ж уже мысленно с тобой попрощался. И, хотя я все еще на тебя зол, но... ты не представляешь, как это было... это было ужасно больно, хоть я и понимаю, что физически тогда было больнее тебе. - Камориль, - Мйар поставил свой бокал на стол, - знаешь что… - А?.. - Я слишком не люблю людей, чтобы еще хотеть что-то с ними делать, - он сложил руки замком у себя на коленях. - Вот что я понял, познав метод мышления Майна. Мартин – он да, он любит всех, и считает, что все любят его. Он готов был принять вообще все, что мог бы ему этот мир дать. Владение чем-либо, что правда, в его голове никоим образом не коррелировало с несением ответственности за это. Он хотел всех и вся, и единственное, чего я не смог понять совсем – это как он себя контролировал. Его желания были иррациональными и немотивированными, хотя само мышление полным отсутствием логики, вроде бы, не страдало. Так вот... Я – вообще не такой. Я, сам по себе, искренне и неудержимо ничего не хочу. Разве что есть и спать. Да и с этими желаниями я борюсь на ура, если надо... Но я не об этом, – Мйар прочистил горло. - В общем... я понял, что это слишком. Что-то со мной не так. Очень не так. Может, от этого и жизнь моя до определенных событий была пресна, как вода из-под крана – от того, что я запретил себе желать чего-либо по-настоящему. Помолчав, Мйар добавил: - И даже девушек. - Вот как? – некромант удивленно перегнул брови. Откинулся на спинку кресла. – Но как-то же ты что-то с ними… делал, правда? Стоп, Мйар, подожди, - Камориль встрепенулся, - неужели мы, наконец, выпили достаточно, чтобы поговорить об этом? - Гм, - Мйар отвернулся, желая, видимо, спрятать проступивший на щеках румянец. - Ну, с девушками оно как-то на инстинктах больше, ты должен понимать… Это, как еда или сон, больше желание тела, а против него не попрешь. Все работает и включается, как ему положено. Но я немного не к тому. В общем... Мйар замолчал и стал расстегивать рубашку, глядя на свои пальцы, путающиеся в пуговицах. - Э-э... – протянул Камориль, - тебе не нравится эта? Что ж ты сразу не сказал... - Не тупи, - произнес Мйар каким-то сдавленным голосом, сам не свой на вид. А следующая его фраза прозвучала почти что жалобно: - Пожалуйста. Камориль выпил залпом то, что осталось в бокале. Позабыв приличия, вытер рот рукавом, завороженно глядя на то, как Мйар расправляется с последней пуговицей на белой хлопковой рубашке и затем несмело, медленно и очень неуверенно спускает ткань с плеч так, что рукава остаются все еще на нем, собравшись частыми складками в локтях. Мйар застыл с видом умирающего лебедя, пряча от Камориль взгляд. Некромант сам не понял, когда начал улыбаться – широко, во весь рот, покачивая головой и не веря своим глазам. Он зачем-то закатил свои рукава и, вдохнув глубоко, как перед нырком, спустился с кресла на пол. До Мйара было рукой подать. Камориль положил правую ладонь ему на колено, а левую – на руку, которой Мйар закрывал обнаженный живот. Камориль легонько сжал его предплечье и заставил отвести в сторону, плавно и осторожно. Поняв, что Мйар его не отталкивает, Камориль подвинул правую ладонь чуть дальше по бедру и немного его сжал. Он чувствовал, как напряжены мышцы под плотной тканью. Мйар вот-вот задрожит. Камориль положил вторую руку на левое бедро Мйара. Поглаживая оба, попросил: - Посмотри на меня. Мйар с видимым трудом повернул голову и уставился на Камориль сверху вниз. В глазах его читался ужас. Камориль взял его руку в свою и поднес к губам. Поцеловал в ладонь. - Мйар, я люблю тебя. Я же уже говорил тебе множество раз. Целую тысячу раз, а то и больше. И это ничто не изменит. Если ты... Если я правильно тебя понимаю, то... Не надо бояться. Я не сделаю с тобой ничего... такого... что ты не сможешь перенести. Уже не сделаю. - В таких ситуациях, Камориль, - Мйар покачал головой со странной улыбкой, выражающей сразу всё, на что улыбки вообще способны, - говорят что-то вроде «я не причиню тебе боли, если ты сам этого не попросишь». - Я сказал то, что сказал, - деловито отметил Камориль. Мйар молчал и смотрел на некроманта сверху вниз. Тревожная, черная, ледяная печаль читалась сейчас в Мйаровых глазах. Он произнес спокойно и коротко: - Может, нам и не суждено было быть вместе. Камориль замер. Вслушиваясь, как в гулкой глухой тишине колотится его собственное сердце, он смотрел на Мйара, боясь сказать хоть слово. Шутки кончились, кончились признания, пропали смыслы. - Но мы с тобой сумели вырваться из замкнутого круга, - произнес Мйар. – Ты сумел. У тебя получилось вытащить меня, хоть это и кажется чередой случайностей. Нам, глупым, невезучим, недальновидным, как-то удалось обойти неизбежность и пересесть на другой маршрут. Но я не знаю точно, хорошо это или плохо. - Мйар, ты... – прошептал Камориль, - ради всего, что еще осталось святым, - не мучай меня больше. Я не понимаю, что ты... что вообще... - Раньше мы бежали по кругу, Камориль. Ты – за мной, я – от тебя. И это могло бы длиться вечно. Но круг разомкнут, и я... И я говорю тебе: я буду с тобой. - Мйар... - Но, пересев на другую ветку, мы должны полностью осознать: когда-нибудь будет конечная. - Пускай так, - Камориль втянул воздух сквозь зубы. - Я все равно люблю тебя больше жизни, и это ничто, ничто не изменит! Мйар протянул к Камориль вторую руку и погладил пальцами его приоткрытые губы. Заставил чуть поднять подбородок и, посмотрев в золотые глаза, сам наклонился ближе. Прикрыл дрожащие веки, коснулся лба Камориль переносицей. Некромант чувствовал его горячее дыхание и от одного этого уже внутренне трепетал. Он боялся даже слегка пошевелиться. Ему очень не хотелось спугнуть этот удивительный, тихий, напряженный и совершенно невероятный миг, так похожий на вечность, за крупицу которой ничего не жалко отдать. Он тоже закрыл глаза, пытаясь прочувствовать и запомнить все, что происходит, в мельчайших деталях: и шероховатость ткани под вмиг вспотевшими ладонями, и тепло больших ласковых рук на своей шее справа и на щеке слева, и то совершенно немыслимое, от чего бросило сначала в холод, а потом в жар – едва ощутимое прикосновение горячих сухих губ к его собственным, долгожданное, как лето, как зимний рассвет, как первый порыв теплого весеннего ветра. Камориль ответил на этот невесомый поцелуй так же кротко. Он касался губ Мйара своими осторожно, медленно, хотя сердце его стучалось в ребра, как выставленный на высокую частоту метроном. А потом Мйар поцеловал Камориль глубоко, крепко и горячо, так, как никогда до этого не целовал, впиваясь в губы некроманта страстно, мучительно и долго, отчего у Камориль захватило дух. Он сначала, от неожиданности, даже уронил руки с Мйаровых колен, но потом вернул их на место и стал поглаживать напряженные бедра. Едва справляясь с потоком оглушительных чувств, нахлынувших приливной волной откуда-то из самых глубин естества, Камориль осмелел и позволил себе проникнуть в рот Мйара языком. Тот принял вызов и в ответ слегка прикусил Камориль нижнюю губу, оттянул, отпустил, а потом снова стал целовать его, зарываясь руками в мягкие длинные волосы. Поцелуй становился все жарче, превращаясь из медленного и нежного в страстный, похожий скорее на неистовое противостояние. Он лавировал от глубокого, когда Мйаров язык норовил достать до мягкого нёба, к ласковому, трепетному, крайне сдержанному, от которого Камориль все равно хотелось или разрыдаться, или начать вычурно сквернословить, или приняться беззастенчиво стонать. Но ему казалось отчего-то, что любой лишний шорох подобен теперь смертельному приговору. Но сдерживаться больше не было никаких сил. Чуть приподнявшись и прервав самый яркий и страстный поцелуй в своей жизни, Камориль надавил Мйару на плечи и уложил того на диван. Сам забрался сверху, приник к Мйару всем телом, выгнулся кошкой, а потом сел и стал тереться об него бедрами совершенно бесцеремонно. - Если ты не прекратишь… - начал Мйар, обхватывая некроманта ладонями за худые бока пониже ребер, - высоким небом клянусь... мне придется познать твой внутренний мир гораздо... гораздо глубже. - Да ну, - протянул Камориль, и не думая останавливаться. Глаза его блестели, а тело пылало и всецело алкало исполнения этой смешной угрозы. Камориль хохотнул беззлобно: - Испугал гомосексуалиста эрегированным членом! А потом замер. Нет, правда. Это что же получается... Они сейчас... вот прямо сейчас все и случится? Камориль смотрел на Мйара: на его раскрасневшиеся гладкие щеки, на лоб и скулы в испарине, на часто раздувающиеся ноздри, на пересохшие губы, по которым скользнул влажный красный язык, на гнутые рельефные ключицы, в выемке между которыми блестит капелька пота, и на острые розоватые соски, стоящие торчком. Камориль положил ладони Мйару на живот и провел ими вверх, к груди. Скользнул пальцами по соскам, легко и быстро. Когда он сделал так – Мйар закусил губу, прерывисто вдохнул и прикрыл глаза на мгновение. - Да ты не врал, - удивленно проговорил Камориль, - ты и правда чувствителен, как шестнадцатилетка. - Ну, все-таки не настолько, - Мйар улыбнулся. Камориль принялся ощупывать его пальцами, как слепец, пытаясь для себя уразуметь, не сон ли это все. Мйар отзывался на его осторожные прикосновения на удивление чутко. Нет, это явно не сон, и теперь Камориль это знал. Так не сыграешь. И это не обман зрения и не утренняя эротическая фантазия, явившаяся крайне осязаемой на исходе ночи. Мйар здесь, сейчас, под ним, и он совершенно точно возбужден, иначе б с чего ему быть таким чувствительным. Камориль все еще до конца не верил в происходящее, хоть и ощущал, что напряжение ситуации растет. Но ему нужны были все возможные доказательства. Чтобы наверняка. Чтоб Мйару уже не отвертеться. Потому что не верилось ну совершенно. - Ты передумал совращать меня? – спросил Мйар с улыбкой, приподняв голову. - Нет, что ты, - в ответ ему улыбнулся Камориль, - я, как всегда, засмотрелся на тебя... ты... у тебя щеки раскраснелись, и вообще, ты невообразимо соблазнителен, когда смущен... А еще я прикидываю, где у меня лежат нужные зелья. - Что за зелья? Зачем зелья? – Мйар приподнялся на локтях. - Ну, во-первых, - Камориль стал пальцем обводить Мйару пупок, - я думаю, мне стоит выпить кое-что, останавливающее рост моих рук. Не знаю, как после всего приключившегося с ними будет, но, на всякий случай, думаю, стоит. Чтобы на практике не проверять. Я, несомненно, верю в тебя, но боюсь, что ты не сможешь... ну... все-таки это... - Хорошо, а во-вторых что? – перебил его Мйар. Да неужели он… спешит? Неужели это - нетерпение? Когда Камориль представил на секунду, чем это нетерпение ему грозит, то почувствовал совершенно нестерпимое желание немедленно этому подвергнуться. И еще ему хотелось куда более смелых прикосновений, и это ожидание было пряным и острым, а оттого, пожалуй, даже приятным. - Второе – это настой пяти трав, который поможет мне расслабиться, - Камориль, тихо постанывая, снова начал двигать бедрами. Мйар выгнулся навстречу движениям некроманта. Камориль заметил, как ходит его кадык, когда он сглатывает какие-то слова, которые, наверное, стесняется говорить. Надо же. Все еще стесняется! - Тебе… расслабиться, - наконец произнес Мйар, крепко сжимая ладонями бедра Камориль, затянутые в тонкую черную кожу. – Это значит?.. - Да, пожалуй... – лукаво улыбнулся некромант. - И я намереваюсь продолжать то, что делаю, чтобы ты, наконец, смог осуществить свою ужасающе свирепую угрозу. Она, веришь или нет, повергает меня в трепет. - А есть ли какое-нибудь третье зелье? – улыбнулся Мйар. - Ну, если можно назвать зельем подкрашенный глицерин с запахом айвы... – Камориль издал низкий смешок. - Как ты на это смотришь? Мйар, глядя некроманту прямо в глаза, притянул его к себе за шею и снова поцеловал. Камориль пришлось опереться на локти и приподняться так, что это позволило Мйару начать расстегивать ему ремень. - Да что ж ты делаешь, - проговорил Камориль, оторвавшись от поцелуя. – Мйар, я едва себя сдерживаю! Сейчас полезут же! - Ну, так пей свое зелье скорее, - жарко прошептал Мйар ему на ухо, расстегивая пуговицу на кожаных штанах. - Я хочу тебя. Камориль заглянул Мйару в глаза, в бездну расширившихся черных зрачков, и отчетливо осознал: хочет. Это было так волнительно, что по спине Камориль побежали мурашки. Он впервые видел Мйара настолько возбужденным, так близко, что можно было различить, как бешено колотится венка у него на шее. Камориль казалось даже, что он не вправе видеть Мйара таким, что он взглянул на что-то запретное, слишком личное, вторгся чересчур далеко. Подошел настолько близко, что еще чуть-чуть – и будет больно.
|
