Значительную часть времени мы одержимы и жалуемся на то, что наш любовный партнер или друг что-то нам недодают. В этих ситуациях вместо того, чтобы искать облегчения снаружи, мы должны направить фокус вовнутрь и работать с собственной раной неудовлетворенности. Вспомните недавнюю ситуацию с любовным партнером или близким другом, в которой вы ощущали, что чего-то лишены или брошены, и не получили того, что хотели. Как вы реагировали на это разочарование? Приняли ли вы боль или приступили к ответным действиям?
Фактически, каждый раз, когда мы сталкиваемся с опытом разочарования, у нас есть выбор. Мы можем переместиться в требовательного Ребенка и начать обвинять, манипулировать, планировать месть, пытаться контролировать, умолять. Словом, все, что мы делаем чаще всего. Или, мы можем идти в спровоцированные чувства, какими бы они ни были: грусть, гнев, отчаяние, безнадежность. Нужна вся имеющаяся в нашем распоряжении осознанность, чтобы не двигаться автоматически в требовательность и реакцию каждый раз, когда мы ошибаемся в ожиданиях. Каждый раз, когда мы хотим как-то изменить другого или жалуемся на то, что жизнь что-то нам не дает, мы избегаем чувствовать боль неудовлетворенности и брошенности. Если нам кажется, что другой недостаточно чувствительный, сексуальный, медитативный, спонтанный, сильный, ответственный, собранный и так далее – мы чувствуем себя брошенными. То же самое верно и в отношении других жизненных ситуаций – погоды, окружения, нашего рабочего места... Вся энергия, которую мы вкладываем в попытки изменить что-то, обвинять, манипулировать или контролировать, на самом деле – прикрытие для ужасающих страхов брошенности, неудовлетворенности и пустоты.
Я изображаю этот выбор на простом рисунке. Представьте себе два круга, один внутри другого. Внутренний круг – это внутренний путь. Мы берем чувства и идем с ними вовнутрь. Во внешнем круге мы сфокусированы на внешнем. Мы пытаемся изменить окружающее, или как-то отвлечься, чтобы убежать от чувств. Внешний круг – это энергия драмы, внутренний круг – энергия чувствования. Внешний круг символизирует все наши способы и механизмы бегства от самих себя: стратегии требовательности, обвинения, сбрасывание эмоций на другого, пристрастия, цинизм. Внутри центрального круга мы можем просто чувствовать тревогу или панику, пустоту, неудовлетворенность и брошенность, одиночество, отчаяние, беспомощность, безнадежность, обиду и боль отделенности или даже гнев на вселенную. Во внешнем круге мы вовлечены в бесконечное усилие контролировать или изменить мир, чтобы избегать боли. Внутри мы ее принимаем и чувствуем.
Часто требуется, чтобы жизнь нанесла нам очень глубокую рану, прежде чем мы, в конце концов, решим идти вовнутрь и чувствовать. Когда, например, любовный партнер разочаровывает нас или не отвечает нашим сознательным и бессознательным ожиданиям, мы можем цепляться за надежду, что все еще изменится. В нас перемежаются периоды надежды и отчаяния. Все еще есть кто-то, на кого можно проецировать наши разочарования. Мы можем обвинять другого и продолжать жить в иллюзии, что в нем что-то изменится. Часто в такого рода эмоциональном голодании мы никогда не сталкиваемся со своей болью. В конце концов, потеряв надежду изменить этого партнера, мы начинаем отношения с другим, и вся игра проигрывается заново.
Но когда нас подвергают слишком сильному испытанию, например, когда любимый человек отвергает нас или умирает, жизнь дает нам урок, в котором мы уже не можем избежать столкновения с раной. Мы вынуждены ее чувствовать. Пути к бегству нет. Страх может быть почти ошеломляющим. Согласно моему опыту, именно со страхом, а не с болью, так тяжело оказаться лицом к лицу. Однажды «провалившись» и пережив страх, я все же создал внутреннее пространство, чтобы чувствовать боль, утрату и стыд, которые с ним приходят. Но, чтобы преодолеть страх, мне потребовались поддержка и руководство.
Почему страх так силен?
Для беспомощного, невинного и всецело зависимого Ребенка любое насилие, любая форма нетерпимости и проявление недостатка внимания переживается как брошенность. Мы ощущаем, что рядом нет никого, кто обеспечил бы нас самым необходимым. Это создает панику. Когда открываются раны, наш Ребенок помнит только прошлые времена, когда им владел опустошающий страх.
Часто бывает трудно отследить источник раны. Для тех из нас, кто действительно был брошен одним или обоими родителями, или для тех, кто подвергся физическому или сексуальному насилию, причина более очевидна. Но для других все может быть не так явно. Мне было очень трудно определить источник собственной неудовлетворенности, пока я не начал терапию и через много лет постепенно не открыл области глубоко травматического ограничения на каждой из самых важных стадий своего развития.
С точки зрения исцеления нашего раненого Ребенка, открывать, как все случилось, необязательно. Но важно признать, что это произошло, и осознать, как это простирается в нашу сегодняшнюю жизнь, в особенности, в область отношений. Несомненно, интенсивность паники и брошенности у каждого из нас разная, но по существу мы все находимся в одной лодке. Некоторые из нас, может быть, нашли более эффективные способы прикрытия, отрицания или компенсации этой раны, но мы все ее несем. Чтобы ее чувствовать, вместо того чтобы от нее бежать, требуется невероятное мужество.
