Основные подходы к осмыслению техники

Рождение философии техники обычно связывают с именем Эрнста Каппа, который написал труд «Основные черты философии техники» (1877), переизданный в ФРГ спустя столетие, и чаще всего отсчет ведется именно с этого времени.

Эрнст Капп (1808-1896) был первым, кто совершил смелый шаг – в заголовке своей работы он соединил вместе два ранее казавшиеся несовместимыми понятия «философия» и «техника». В центре его книги «Основные черты философии техники» лежит принцип «органопроекции»: человек во всех своих созданиях бессознательно воспроизводит свои органы и сам познает себя, исходя из этих искусственных созданий.

По Каппу, орудия и оружие суть продолжения (проекции) человеческих органов. (Эта идея не принадлежит Каппу, она высказывалась многими: от Аристотеля до Эмерсона; но Капп впервые дал ей систематическую разработку). Итак, немецкий философ пишет о бессознательном воспроизведении человеком самого себя в орудиях. Бессознательным идеалом изобретения является человеческий орган, силу которого необходимо увеличить. Форма орудия исходит из формы соответствующего органа. Примеры: железная дорога – кровообращение, телеграф – нервная система, и др.

Человек не только бессознательно воспроизводит свои органы, но и познает затем сам себя, исходя из этих искусственных созданий. До Каппа никто не применял такого рода теории к технике. Эта концепция – одна из первых в ряду версий технологической антропологии. В чем же суть основных идей Э. Каппа? Основаниями его философии техники являются «антропологический критерий» и «принцип органопроекции».

Формулируя свой антропологический критерий, Капп подчеркивает: каковы бы ни были предметы мышления, то, что мысль находит в результате всех своих исканий, всегда есть человек. Поэтому содержанием науки в исследовательском процессе вообще является ничто иное, как возвращающийся к себе человек. Капп считает, что именно в словах древнегреческого мыслителя Протагора – «Человек есть мера всех вещей» – был впервые сформулирован антропологический критерий и сформировано ядро человеческого знания и деятельности. Именно благодаря тому, что человек мыслит себя в природе и из природы, а не над ней и вне ее, мышление человека становится согласованием его физиологической организации с космическими условиями.

Осмысливая понятие внешнего мира человека, Капп замечает, что для него недостаточно слова «природа» в обычном понимании. К внешнему миру, окружающему человека, принадлежит также множество вещей, которые являются его созданием. Будучи искусственными произведениями, в отличие от естественных продуктов природы, они образуют содержание мира культуры. Капп проводит четкое разграничение «естественного» и «искусственного»: то, что вне человека, состоит из созданий природы и созданий человека.

Этот исходящий от человека внешний мир является, с точки зрения Каппа, реальным продолжением его организма, перенесением вовне, воплощением в материи, объективированием своих представлений, т.е. части самого себя, нечто от своего собственного «Я». Это – отображение вовне, как в зеркале, внутреннего мира человека. Но созданный человеком искусственный мир становится затем средством самопознания в акте обратного перенесения отображения из внешнего мира во внутренний. В том числе и таким способом человек познает процессы и законы своей бессознательной жизни. Короче говоря, «механизм», бессознательно созданный по органическому образцу, сам служит для объяснения и понимания «организма». В этом и состоит суть принципа органической проекции Эрнста Каппа.

Концепция органопроекции – первая попытка философской осмысления генезиса техники и ее «антропных» (т.е. «человекосоразмерных») начал. Попытки ответить на вопрос: что такое техника, и каков ее генезис – и в дальнейшем сохраняет свою эвристическую роль и составляет важный раздел в философии техники.

Альфред Эспинас (1844-1922) в своей книге «Возникновение технологии», которая представляет собой сборник его работ, помещенных в разных философских журналах (начиная с 1890 года), формулирует понятие технологии. Технологией он называет некоторое будущее учение о полезных искусствах, которое выделит их основной характер исторически и потом даст возможность извлечь основные законы человеческой практики в некоторую «общую праксеологию».

Эспинас подчеркивает, что ни одно изобретение не может родиться в пустоте; человек может усовершенствовать свой способ действия, только видоизменяя средства, которыми он уже предварительно обладал. Не бессознательная практика, а лишь зрелые искусства порождают технологию. Каждое из таких искусств предполагает специальную технологию, а совокупность этих частных наук (т.е. этих технологий) естественно образует общую, систематическую технологию. Вот эту-то общую технологию Эспинас и именует праксеологией, которая представляет собой науку о самых общих формах и самых высших принципах действия всех живых существ. Общая технология – это наука о совокупности практических правил искусства и техники, развивающихся в зрелых человеческих обществах на определенных ступенях развития цивилизации.

По мысли Эспинаса, технология обнимает три рода проблем, в зависимости от трех точек зрения, с которых можно рассматривать технику. Во-первых, можно производить аналитическое описание ремесел в том виде, в каком они существуют в данный момент и в данном обществе, определяя их разнообразные виды, и затем сводить их с помощью систематической классификации к немногим типам. Это соответствует статической точке зрения на технику, в результате чего сформировалась морфология технологии. Во-вторых, можно исследовать, при каких условиях и в силу каких законов устанавливается каждая группа правил, каким причинам они обязаны своей практической деятельностью. Это динамическая точка зрения на технику, результатом которой является физиология технологии. Наконец, в-третьих, комбинация динамической и статической точек зрения дает возможность изучать зарождение, апогей и упадок каждого из этих органов в данном обществе или даже эволюцию всей техники человечества, начиная от самых простых форм и кончая самыми сложными, в чередовании традиций и изобретений, которое составляет ритм этой эволюции.

В числе предшественников современного философского анализа техники помимо Э. Каппа и А. Эспинаса можно назвать также Ф. Дессауэра, М. Хайдеггера, К. Ясперса.

Фридрих Дессауэр.

Известный философ-неотомист Фридрих Дессауэр (1881-1963) интересовался проблемой происхождения техники и ее сущности. Общая ссылка на «природную душу» не удовлетворяла философа, он не соглашался с тем, чтобы рассматривать технику как простое применение законов природы. Разумеется, техника, связанная с законами природы, не может не считаться с ними, то есть не может выйти за их пределы. В технике обнаруживается какой-то автономный смысл. Она служит воплощением иных установлений.

В первой половине XX века был опубликован ряд работ Дессауэра (1881-1963): «Техническая культура?» (1908), «Философия техники. Проблема реализации» (1927), «Душа в сфере техники» (1945). В 1956 г. была издана его книга «Споры вокруг техники».

По мнению Дессауэра, научно-техническое знание, благодаря развитию современной промышленности, становится способом бытия человека в мире. Он полагает, что к трем критикам И. Канта (критике чистого разума, морального поступка и эстетического восприятия) следует добавить четвертую – критику технической деятельности. Именно в процессе технической деятельности, считает Дессауэр, человек устанавливает положительное отношение с кантовской «вещью в себе». Сущность техники, с его точки зрения, проявляется не в промышленном производстве (которое лишь воспроизводит в массовом порядке результаты открытий и изобретений) и не в технических устройствах как таковых (которые лишь используются потребителями), но в самом акте технического творчества. Анализируя акт технического творчества, Дессауэр приходит к выводу, что оно осуществляется в полной гармонии с естественными законами и при «подстрекательстве» со стороны человеческих целей; эти законы и цели являются необходимыми, однако недостаточными условиями изобретения. Артефакты (т.е. технические устройства), которые предстоит изобрести, нельзя обнаружить в мире явлений; для этого разум должен перейти границы опыта и устремиться к трансцендентальным «вещам-в-себе», которые соответствуют техническим объектам.

Дессауэр постулировал существование неких верховных, предусмотренных технических идей, которые не рождаются в человеческом разуме, а лишь улавливаются им. Технические идеи, по его мнению, не что иное, как мысли Бога, проявление светлого разума творца. Предмет техники может существовать материально, но он может обнаружить себя и в мире идей, в области «возможного бытия». «Первоначальным бытием» предмета техники является его «возможное бытие» как идея Бога, а конечной ступенью – познанное бытие. Признавая обусловленность техники природными предпосылками, Дессауэр, тем не менее, отвергал существование исторических, общественных факторов в оценке генезиса и развертывания техники. Она рассматривалась им как самостоятельный феномен, имеющий неизменную специфику. Когда мы говорим о технике, утверждал он, как о целостности, то имеем в виду нечто постоянное, непреходящее, небренное, находящееся вне течения времени. Говорить о прогрессе техники, по его мнению, можно только относительно единичных объектов техники.

Дессауэр не считал автоматизацию новым явлением технического прогресса. Напротив, он полагал, что она планомерно развивается с древних времен, будучи неизменным результатом действия вечных законов самой техники.

Природу изобретения Дессауэр трактует в духе неотомистской философии, как реализацию человеком божественной идеи. Техническое творчество предполагает встречу человеческого сознания со сферой «пред-данных решений технических проблем». Изобретение не есть просто выдумка, произвольный продукт человеческого воображения. Оно формирует условия для материального воплощения трансцендентальной реальности (для «существования сущности»), олицетворяет реальное бытие идей. Техника понимается Дессауэром как становление высших возможностей бытия посредством людей.

Развиваемая этим философом трактовка моральной значимости техники не ограничивается соображениями практических выгод и пользы. Создание техники, по Дессауэру, соответствует кантовскому категорическому императиву или божественной заповеди. Современная техника не должна восприниматься как средство облегчения условий человеческого бытия – она есть «участие в творении», «величайшее земное переживание смертных». Техника создается людьми, однако ее могущество превышает все их ожидания. Дессауэр считает, что автономные последствия, преобразующие мир, свойственны только технике и что это свидетельствует в пользу взгляда на технику как на трансцендентную моральную ценность.

Мартин Хайдеггер.

В статьях Мартина Хайдеггера (1889-1976) ставится широкий круг проблем, имеющих непосредственное отношение к философии техники, – возникновение и специализация наук, связь науки и техники, планетарное расположение научной технологии, ее будущее.

Хайдеггер толкует технику в духе Дессауэра, как некую первооснову, человеческое начало. Согласно мыслителю, техника есть способ самореализации человечества. Она первична по отношению к обществу.

Философ резко порвал с традицией европейской философии техники, которая акцентировала свое внимание на непосредственных, «очевидных» достояниях прогресса. Он показал, что последствия вторжения техники многообразны и в отдаленной перспективе даже трудно предсказуемы. Технологическая предопределенность едва ли не фатальна для человека в том смысле, что содержит в себе некую непредсказуемую заданность мышления, поведения, сознания. Мыслитель показал, что техника не просто конструирует «технический мир». Она подчиняет своему диктату едва ли не все пространство бытия. Присущая ей логика проникает в социальное и человеческое измерение истории. Ее инструментальный разум поражает все сознание эпохи.

Хайдеггер пытается проникнуть в суть техники для того, чтобы освободиться от власти техники. «Техника не то же самое, что суть техники, – пишет Хайдеггер. – Мы никогда не почувствуем своего отношения к сущности техники, пока будем просто пользоваться ею... или избегать ее. Во всех эти случаях мы еще рабски прикованы к технике, безразлично, утверждаем ли мы ее с энтузиазмом или отрицаем. В самом злом плену у техники, однако, мы оказываемся тогда, когда видим в ней что-то нейтральное; такое представление, особенно популярное сейчас, делает нас совершенно слепыми к ее сущности».

Согласно Хайдеггеру, мы можем освободиться от власти техники, перестать быть ее рабами, если поймем, в чем сущность техники. Одно из определений: техника есть средство для достижения целей. Другое: техника есть особая человеческая деятельность. Это – инструментальное и антропологическое определения техники. Они верны, – но не раскрывают нам ее сути.

Любое событие происходит постольку, поскольку выводит из потаенности в открытость.

Про-из-ведение – это и есть перевод потаенного в непотаенное. Таким образом, техника – не простое средство. Техника – вид раскрытия потаенного, тайного, еще не случившегося. Техника – способ перевода потаенного, иного мира в непотаенное, наш мир. Техника – область выведения из потаенности, область осуществления некой истины. Истину Хайдеггер понимает в ее греческом смысле – как «непотаенность», «самоявленность» (алетейа). В этом смысле техника – важнейший способ обнаружения глубинных свойств бытия.

У Хайдеггера техника – важнейший способ обнаружения глубинных свойств бытия. Она позволяет выявить то, что сокрыто в нем, должно быть угадано и представлено в подлинном, неискаженном лике. Через сущность техники человек говорит с бытием, слышит его зов. Но импульс может быть угадан неверно, ибо техника провоцирует человека на ложное самораскрытие. По мнению Хайдеггера, бытие невозможно без человеческого существования. Человек преображает вещи, переводя их из состояния «наличности» в состояние «сподручности». Техника вырастает из природного материала, но она входит в экзистенциальную структуру бытия человека, который обладает способностью объектировать свои замыслы. Техника, по мнению Хайдеггера, уходит корнями вглубь, в сферу истины.

Слово «техника» по происхождению – греческое. «Технэ» – название не только ремесленного мастерства, но и высокого искусства. Такая «технэ» относится к про-из-ведению. Со времен Платона «технэ» также употреблялось рядом с «эпистемэ», – оба слова обозначали «знания» в широком смысле, умения разбираться в чем-то. Знание приносит ясность, открывает истину. «Технэ» обнаруживает то, что само себя не производит, еще не существует в наличии. «Это раскрывание потаенного заранее собирает образ и материал корабля и дома воедино в свете пред-видимой законченности готовой вещи и намечает, исходя из этого, способ ее изготовления». Решающая суть «технэ», таким образом, не в операциях и манипуляциях, а в вышеназванном раскрытии.

Хайдеггер согласен, что против такого определения может быть вдвинуто возражение, что оно годится для греческой мысли и ремесленной техники, но не годится для современной техники.

В чем же сущность современной техники?

Это тоже раскрытие потаенного, раскрытие тайны, – но на сей раз оно происходит не в про-из-ведении, а в производстве. Производство всегда несет в себе с самого начала установку на вос-производство, на увеличение производительности, на массовость. Производство ставит перед природой требование быть поставщиком – энергии, которую можно запасти и хранить.

Природа ставится на службу.

Например, на Рейне поставлена электростанция. Она не встроена в реку так, как встроен старый деревянный мост, связывающий два берега. Здесь скорее река встроена в электростанцию. Рейн теперь – поставщик гидравлического напора. А Рейн как река среди ландшафта остается таковой лишь для осмотра экскурсионной компанией, развернувшей там индустрию туризма.

Выведение из потаенности, которым охвачена современная техника, теперь не носит характер уникального произведения искусства. Это теперь добывающее производство.

Кто осуществляет это добывающее, поставляющее производство? Человек.

Но человек не распоряжается потаенностью.

Человек с самого своего рождения принадлежит к миру уже существующему, набравшему обороты, к миру непотаенного, к этому миру. Человек еще изначальнее, чем природа, он вовлечен в производство. Как и природа, он принадлежит к этому состоянию службы, к «состоящему-в-наличии». Но потому, что человек изначальнее, чем природа, вовлечен в этот круг, он не бывает просто ресурсом, он участвует в поставляющем производстве. Но и здесь он – пешка. Он всегда уже в этом мире, в мире непотаенного, явного. Он всегда уже им захвачен, и поступает так, и создает, участвует в производстве так, как диктует ему этот мир, это производство. Ему диктует по-став.

Таким образом, существом современной техники правит по-став, сам не являясь ничем техническим. Термин по-став происходит от слова «ставить», «поставление», «поставка». По-став – это добыча, а не осуществление тайны. По-став – это понуждение, понуждение природы и человека; свободное распоряжение природой, тайнами, человеком. Здесь больше нет мистического, охраняющего отношения, – а есть свободное распоряжение, поставление, переработка и хранение. По-став, как потребительское отношение, как представление о том, что необходимо «брать». Брать все так, как будто это только для того уже и существует в наличии, как будто нет никакой тайны про-из-ведения, а только по-став, – и есть суть современной техники.

Кроме того, распространяется видимость, что все предстающее человеку так или иначе поставлено им. Человек изменяет все вокруг, не оставляя ничего естественного. Начинает казаться, что человеку повсюду предстает уже только им созданное, то есть только он сам.

Между тем, как на самом деле с самим собой, со своей сущностью человек уже нигде сегодня не встречается. Потому что сущность его – в потаенном, а путь к нему потерян, закрыт массовым производством.

Угроза человеку, таким образом, исходит не от некоего мистического демонизма техники, а оттого, что человек под ее влиянием окажется не в состоянии вернуться к более раннему способу открытия истины – мистическому... Постав заслоняет собой лирику, тайну, пойэсис.

Каждое существо на земле – тайна. По-став грозит втянуть человека в поставляющее производство, массовое клишированное воспроизводство – как единственный способ раскрытия потаенного, существования. Он толкает человека на риск отказа от своей свободной сущности и тайны. По-став втягивает человека в гонку поставляющего производства, – затмевая событие выхода из потаенности, из тайны (создание вещи) и подвергая риску самые корни нашего отношения к существу истины. Существо техники грозит тем, что всякое раскрытие потаенного сведет к поставляющему производству.

Немецким философом отвергается представление о том, что техника есть средство в руках человека. Напротив, именно человек «выдан» технике, «затребован» ею. И в этом истоки опасностей, которые подстерегают человека. Однако Хайдеггер пишет, что судьба человека – не роковое принуждение. Наоборот, по-настоящему открыв сущность техники, мы обнаруживаем себя захваченными освободительной ответственностью, мы в состоянии спастись. Должна произойти переориентация мышления людей. Решительная борьба с существом техники – то есть с не техническим по-ставом – должна произойти в искусстве, представляющем собой исторически родственное явление, но в корне с другой сущностью.

Карл Ясперс.

Близки к Хайдеггеру размышления известного немецкого философа, одного из крупнейших экзистенциалистов Карла Ясперса (1883-1969). В работе «Истоки истории и ее цель» философ рассматривает технику как новый фактор мировой истории. Он призывает к осознанию современной эпохи и приходит к выводу, что лишь в масштабе истории становится понятным, какие глубокие изменения, подготовленные в течение двух последних веков, произошли в наше время. Эти изменения не сравнимы ни с чем, что известно людям из истории прошедших пяти тысячелетий.

Ясперс выделял в мировой истории отдельный этап – «научно-техническую эру»: она была подготовлена в конце средневековья, получила в XVII столетии свое духовное обоснование, в XVIII – развитие, а в XX веке сделала головокружительный скачок. Философ выделяет и понимает технику как важнейший элемент нашего времени, влияющий на мировое развитие, на эволюцию, на всемирную историю. С появлением современной техники все изменилось. Она знаменовала собой резкое усиление социальной динамики. Немецкий мыслитель подчеркивает, что техническая цивилизация уже по своему объему, богатству и многообразию занимает особое место во всей истории познания. Техника, по мнению Ясперса, приобрела огромное значение не только для Европы и западной культуры в целом, но и для всего мира.

В книге «Истоки истории и ее цель» осмыслению техники посвящен специальный раздел – «Современная техника». Ясперс начинает с описания кризиса. «Нынешний век, – пишет философ, – век техники со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые, по-видимому, не оставят на земле ничего из того, что на протяжении тысячелетий обрел человек в области труда, жизни, мышления, символики. Природа меняет облик под воздействием техники, и, обратно, на человека оказывает воздействие окружающая его среда. Перед лицом непокоренной природы человек представляется относительно свободным, тогда как во второй природе, которую он технически создает, он может задохнуться. Техника превратила все существование в действие некоего технического механизма, всю планету – в единую фабрику. Произошел полный отрыв человека от его почвы, от отзвука подлинного бытия. Значимость вопроса – к чему может прийти человек – стала настолько велика, что техника стала сегодня центральной темой».

Главной чертой техники является ее рассудочность. Согласно мыслителю, техника является частью общей рационализации, начавшейся в XVII веке. Техническое мышление распространяется на все сферы человеческой деятельности. Существует представление об абсолютном превосходстве механической предначертанности, исчисляемости и надежности над человеческой нелогичностью и ненадежностью. А поскольку смысл техники – освобождение от нерациональной власти природы, поверхность земного шара на наших глазах превращается в машинный ландшафт.

По Ясперсу «техника возникает, когда для достижения цели вводятся промежуточные средства». Все, что задумано для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу машины, – т.е. должно обладать точностью, логичностью и т.п. Самая большое воздействие оказывает самая совершенная и большая машина.

Вследствие уподобления всей жизненной деятельности работе машины, общество превращается в одну большую машину, организующую жизнь людей. Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается лишь при том условии, что оно полезно для цели, поставленной перед этой общественной машиной. Человек сам становится одним из видов сырья, подлежащего целенаправленной обработке. Поэтому традиция, в той мере, в которой в ней коренятся абсолютные, вечные и нелогичные требования, уничтожается, а люди в своей массе уподобляются песчинкам.

Когда люди оторваны от традиции, лишены корней, они могут быть использованы наилучшим образом. Если традиция хранит их в нерациональном, историческом, целостном, то исчезновение культурной традиции – это самый верный и легкий способ манипуляции. Горизонт человеческой жизни сужается, как по отношению к прошлому, так и по отношению к будущему. Когда человек теряет традицию, он начинает жить лишь настоящим. В пустоте и усталости от бессмысленного труда действуют только инстинкты, потребность в развлечении и сенсации. Игры и развлечения становятся технически организованными.

Х. Ортега-и-Гассет.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) в связи с анализом техники указывал на двойственность человека – он отличен от природы и вместе с тем посредством техники он с ней сливается.

По мысли Ортеги-и-Гассета, современный мир сделали возможным три фактора: либеральная демократия, экспериментальная наука и индустриализация. (Причем, второй и третий факторы, по Ортеге, можно объединить под именем «техники».) Согласно испанскому мыслителю, либеральная демократия и техника так неразрывно связаны между собой, что одна немыслима без другой. «Нужно было бы найти специальное слово, более широкое понятие, обнимающее и ту, и другую, – пишет философ. – Это слово было бы подлинной характеристикой XIX века». В конце концов, все сводится к технике, утверждает Ортега.

По Ортеге, современная техника возникла из сочетания капитализма с опытными науками. Не всякая техника научна. Только современная европейская техника покоится на научной базе, и отсюда ее отличительная черта – возможность безграничного развития. Техника иных стран и эпох – Месопотамии, Египта, Греции, Рима, Востока – всегда достигала какого-то предела, перейти который она не могла; и по достижении его начинался упадок.

Испанский философ задумывается о будущем техники. Техника и наука, утверждает он, – одной природы. Стало быть, и судьбы той и другой взаимосвязаны. Наука угасает, когда люди перестают интересоваться ею бескорыстно, ради нее самой, ради основных принципов культуры. Когда этот процесс отмирает (что, по Ортеге, как раз происходит в современности), – техника может протянуть еще короткое время, по инерции, пока не выдохнется импульс, сообщенный ей чистой наукой. Жизнь идет с помощью техники, но не от техники. Техника сама по себе не может ни питаться, ни дышать, она – не causa sui (то есть причина самой себя), но лишь полезный, практический осадок бесполезных и непрактичных занятий. Ортега приходит к заключению к заключению, что интерес к технике никоим образом не может обеспечить ее развитие или даже сохранение.

Наука, искусство, техника и все остальное могут процветать только в бодрящей атмосфере, созданной ощущением власти. Как только оно угаснет, европеец начнет падать все ниже. Он утратит ту несокрушимую веру в себя, благодаря которой он так смело и упорно овладевал великими, новыми идеями. Он станет непоправимо будничным. Неспособный более к творческому взлету, он погрязнет во вчерашнем, обыденном, рутинном и превратится в педантичное, надутое существо, подобно грекам периода упадка или эпохи Византии.

Таким образом, современная техника, и, прежде всего, техническое знание, неразрывно связаны с развитием науки. Однако в истории развития общества соотношение науки и техники постепенно менялось.

Литература

1. Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники. – М., 1998.

2. Горохов В.Г., Розов М.А., Степин В.С. Философия науки и техники: Учеб. пособие для вузов. – М., 1995.

3. Игнатьева И.Ф. Антропология техники: человек как субъект мира техники. – Екатеринбург, 1992.

4. Мэмфорд Л. Миф машины: Техника и развитие человечества. – М., 2001.

5. Становление философии техники: Техническая реальность и техника. Сб. ст. – М., 1997.

6. Философия техники в ФРГ. Сб. статей. – М., 1989.

7. Философские проблемы современной научной и технической реальности: Учебное пособие. – СПб., 1999.