Квалифицирующий признак «экстремистского» хулиганства

 

24 июля 2007 г. принят ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» № 211-ФЗ[56]. Следствием этого стало изменение тринадцати статей УК РФ, включая норму о хулиганстве.

Мотив законодателя, последовательно ужесточающего пределы уголовной ответственности за совершение экстремистских преступлений, понятен: экстремистская деятельность (во всем своем многообразии) стала настолько опасна, что начинает угрожать основам безопасности общества и государства. На необходимость более жесткой реакции уголовного закона в отношении данного явления указано во множестве научных и публицистических работ, и этот подход должен найти одобрение у любого здравомыслящего человека. Поэтому побудительные мотивы усиления уголовной репрессии за экстремистские (а в 2006 г. - и за террористические) преступления ясны и в целом вызывают поддержку.

В соответствии с изменениями, внесенными в ч. 1 ст. 213 УК РФ Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211, помимо хулиганского мотива хулиганство может быть совершено по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Представляется, что внутренняя побудительная сила, толкающая к хулиганским действиям, может сводиться не к одному конкретному побуждению, а к их совокупности, поскольку хулиганские побуждения могут выступать в определенном сочетании с иными низменными побуждениями: корыстью, местью, ревностью, завистью, идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненавистью или враждой. Следует уточнить, что эти низменные побуждения не являются направленными в отношении какого-либо конкретного лица и не приобретают характера личных неприязненных отношений. Они в определенных случаях выступают как бы катализатором для возникновения тех или иных побуждений к совершению хулиганских действий.

Хулиганские действия можно совершить с мотивом идеологической, политической, расовой, национальной, религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы. Эти мотивы могут быть как самостоятельными, так и основанием для появления хулиганского мотива.

В качестве мотивов, служащих катализатором к возникновению хулиганских побуждений, можно отметить и иные традиционно невыделяемые побуждения. Так, А.А. Мейтин, говоря о преступлениях, совершаемых футбольными болельщиками, отмечает, что в основе хулиганских побуждений может выступать вражда между болельщиками различных команд и клубов и неприязненные отношения к сотрудникам милиции, обеспечивающим охрану общественного порядка[57]. Очевидно, что автор указывает не на ненависть к конкретным лицам, болеющим за «враждебную» команду, или к конкретным сотрудникам милиции, а на ненависть к этим лицам из-за этих признаков и вне зависимости от иных личностных качеств, им присущих. Подобное явление характеризует отсутствие в действиях футбольных хулиганов мотива личных неприязненных отношений к болельщикам из другой группировки и присутствие в мотивации их деятельности хулиганских побуждений.

Следует заметить, что преступная мотивация представляет собой достаточно сложный процесс, так как в детерминации поведенческого акта участвуют все признаки, характеризующие личность субъекта, а не только его сознание. Личность при этом выступает как интеграция сознательной и подсознательной деятельности индивида[58].

Для установления наличия или отсутствия в действиях лица указанных мотивов необходимо установить субъективное отношение лица к своим действиям, причины конфликта, его динамику, последовательность совершенных действий, адекватность и характер действий, объективно подтверждающих нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу, характер взаимоотношений, характеризующих преступление и личность преступника[59].

В основе хулиганских побуждений лежат извращенные потребности, стремления, удовлетворяемые антиобщественным способом. Содержание хулиганского мотива можно выразить как стремление лица в неуважительной форме противопоставить себя обществу, проявить пьяную удаль, грубую силу, буйство, жестокость, демонстративное пренебрежение нормами поведения, морали[60].

Не может квалифицироваться по ст. 213 УК РФ насилие с применением оружия, совершенное на почве неприязненных личных взаимоотношений в кругу близких людей, в безлюдных местах и т.д. В то же время, если такие действия совершаются в общественных местах и сознанием виновного охватывается, что они грубо нарушают порядок в общественных местах, ведут к срыву общественных мероприятий, нарушению нормальной работы предприятия, учреждения, общественного транспорта и т.д., то их следует квалифицировать как уголовно наказуемое хулиганство[61].

Нередко в качестве повода для хулиганских действий виновный использует поведение потерпевших, а иногда даже провоцирует потерпевших на какие-либо действия, чтобы использовать их в качестве повода.

Пленум Верховного Суда отметил, что при решении вопроса о квалификации таких действий по части 2 статьи 213 УК РФ судам следует иметь в виду, что предварительная договоренность должна быть достигнута не только о совершении совместных хулиганских действий, но и о применении оружия или предметов, используемых в качестве оружия, либо о совершении таких действий по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы любым из соучастников. Для квалификации содеянного не имеет значения, всеми ли лицами, договорившимися о совершении такого преступления, применялись оружие или предметы, используемые в качестве оружия.

В случае если одно лицо в ходе совершения совместных противоправных действий при отсутствии предварительного сговора с другими участниками преступления применило оружие или предметы, используемые в качестве оружия, либо продолжило хулиганские действия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, содеянное им при наличии к тому оснований подлежит квалификации по соответствующему пункту ч. 1 ст. 213 УК РФ (ст. 36 УК РФ).

Действия других участников, не связанных предварительным сговором и не применявших оружие или предметы, используемые в качестве оружия, а также не совершавших преступные действия по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, не образуют состава указанного преступления. При наличии к тому оснований такие действия могут быть квалифицированы как мелкое хулиганство (статья 20.1 КоАП РФ[62]) (п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 № 45).

Такой мотив, как политическая, идеологическая ненависть или вражда, ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы (равно как и расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда), не совсем хорошо «уживаются» с хулиганским мотивом, без которого немыслим состав хулиганства. Иными словами, грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное по каким-либо из указанных мотивов, - это, строго говоря, уже не совсем хулиганство в его общепринятом понимании[63]. В научных исследованиях подчеркиваются несовместимость хулиганского мотива с другими мотивами преступления[64], а также его отличия от так называемых социальных мотивов[65]. Для сравнения отметим, что в ст. ст. 105, 111, 112, 115, 116 УК РФ хулиганские побуждения, с одной стороны, и мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы - с другой, четко разделены, т.е., по мысли законодателя, имеют самостоятельный характер. В ст. 213 УК РФ такого разделения нет, что значительно расширяет объем понятия «хулиганство», размывая его границы.

Стоит подчеркнуть, что в п. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д» ч. 2 ст. 111, п. «д» ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 115, ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 167 УК РФ обозначается такой квалифицирующий признак, как совершение преступлений из хулиганских побуждений, а в ст. ст. 215.2 и 245 УК РФ этот признак является конструктивным элементом состава преступления, поскольку понятие «хулиганские побуждения» употребляется при описании значительного числа составов преступлений, а в законодательстве отсутствует определение этого понятия, что вызывает у большинства правоприменителей определенные сложности при квалификации хулиганства и ряда иных преступлений.

Полагаем, что Федеральный закон от 24 июля 2007 г. отражает весьма противоречивую линию уголовно-правовой политики по борьбе с экстремистской деятельностью, что нашло наиболее яркое отражение в новой редакции ст. 213 УК РФ. Многострадальная история нормы об уголовной ответственности за хулиганство в нашей стране прошла путь от расхожего клише о «резиновом» характере статьи за это преступление в УК РСФСР до резкого ограничения оснований вменения ст. 213 УК РФ в декабре 2003 г. В доктрине уголовного права также до сих пор не утихают споры относительно социально-правовой природы данного преступления, причем все чаще раздаются голоса о необоснованности и (или) ненужности самого существования уголовной ответственности за хулиганство. Как бы то ни было, новая редакция ч. 1 ст. 213 УК РФ заставляет вновь задуматься о социально-правовой природе хулиганства и пределах уголовной ответственности за него.

Итак, в настоящее время наличествуют, по существу, два основных состава этого преступления: хорошо за последние четыре года известное «общеуголовное вооруженное» хулиганство и, назовем его так условно, «экстремистское» хулиганство. Действительно, хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выразившее явное неуважение к обществу, может быть теперь совершено и без того обстоятельства, когда виновный берет в руки оружие или предметы, используемые в его качестве. Достаточно грубо нарушить общественный порядок по мотивам политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды или по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, и мы получаем альтернативное основание для квалификации содеянного по ч. 1 ст. 213 УК РФ.

Как известно, основной непосредственный объект хулиганства - общественные интересы и отношения в сфере обеспечения общественного порядка. Однако практически любое публично совершаемое преступление так или иначе нарушает общественный порядок, и смысл самостоятельной криминализации хулиганства заключается в том, что оно изначально, а не опосредованно, направлено на нарушение указанного блага. Это, в свою очередь, отражается (по крайней мере должно быть отражено) в объективных и субъективных признаках основного состава хулиганства. В противном случае каждое нарушение общественного порядка, являющееся следствием совершения разнонаправленных по основному непосредственному объекту преступлений (убийств, грабежей, разбоев, террористических актов и т.п.), следовало бы дополнительно квалифицировать по ст. 213 УК РФ, так как в составах этих преступлений не учитывается возможность причинения вреда общественному порядку как самостоятельно охраняемому уголовным законом интересу.

Действующая редакция п. 1 ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ содержит развернутое определение экстремизма (экстремистской деятельности), разновидностью которого является возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии. Нетрудно заметить, что в основу криминализации «экстремистского» хулиганства положена способность этого деяния причинить вред интересам соблюдения равенства лиц вне зависимости от их социальных, расовых, национальных, религиозных и прочих различий. А следовательно, интересы общественного порядка, страдающие от подобного рода проявлений человеческой активности, нарушаются опосредованно, т.е. посредством нарушения иного общественно значимого интереса уголовно-правовой охраны.

Следовательно, «экстремистское» хулиганство имеет совершенно иной (по сравнению с хулиганством «общеуголовным») основной непосредственный объект посягательства. Соответственно, с точки зрения криминализации деяния, объединение в одну норму УК РФ столь разных по своей направленности проявлений человеческой активности не имеет под собой никаких оснований[66].

Еще в большей степени разрушает логику криминализации «экстремистского» хулиганства в ч. 1 ст. 213 УК РФ такой признак его субъективной стороны, как хулиганский мотив (хулиганские побуждения). Не останавливаясь на довольно бурном споре о возможности косвенного умысла при совершении хулиганства, заметим: несмотря на все разночтения, в целом в доктрине имеется устойчивое понимание сути хулиганского мотива как «необходимости демонстрации собственного эго... собственной значимости»[67]. Вновь принятое Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» продолжило использование традиционной для отечественной судебной практики формулировки о том, что явное неуважение лица к обществу должно выражаться «в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним» (п. 1). В этом же документе подчеркнуто (и в целом справедливо), что под преступлениями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, «направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода» (п. 12).

Мотивация же любого экстремистского преступления принципиально отлична, что прямо связано с основным непосредственным объектом посягательства. Сущность экстремистского мотива - это не выпячивание собственного я по отношению к персонифицированному потерпевшему (потерпевшим) либо вообще ко всем. Фундаментальное основание такого мотива состоит в противопоставлении «я (мы) - они». Такое противопоставление - не просто констатация существующего факта различия в национальной, расовой, этнической, религиозной принадлежности. Оно динамично, и его динамика сводится к стремлению ущемить законные права и интересы «их» именно потому, что «они» отличны от «меня (нас)». А вот степень желаемого ущемления прав и интересов «других» объективно может варьироваться: от словесного унижения до физического уничтожения. Примечательно, что в уголовно-правовой доктрине стран общего права те преступления, которые мы называем экстремистскими, получили наименование преступлений ненависти (hate crimes). Например, в соответствии с § 485 Закона штата Нью-Йорк «О преступлениях ненависти» (2000 г.), к таковым относится любое умышленное деяние, образующее состав преступления, совершенное полностью или в значительной части в связи с принадлежностью потерпевшего лица к иной расе, национальности, полу, вероисповеданию, религиозному культу, сексуальной ориентации, а также в связи с наличием инвалидности.

Таким образом, ни основной непосредственный объект, ни мотивы «экстремистского» и «общеуголовного» хулиганств ничего общего между собой не имеют (мы специально умолчали о принципиальной разнице объективной стороны «экстремистского» хулиганства, не подразумевающей в качестве обязательного признака вооруженности).

На основе изложенного полагаем, что основания криминализации «экстремистского» хулиганства, по крайней мере в ст. 213 УК РФ, отсутствуют, - в противном случае утрачивается законодательная логика конструирования составов преступлений против общественной безопасности и общественного порядка. Примечательно, что уже в первых откликах на ФЗ от 24 июля 2007 г. указано, что в действующей редакции ст. 213 УК РФ значимость хулиганского мотива (хулиганских побуждений) как критерия направленности умысла на нарушение общественного порядка сведена на нет. Соответственно, никак нельзя преступления, совершаемые по экстремистским мотивам, сводить к хулиганству[68].

Однако, кроме формально-правового обоснования неверности криминализации «экстремистского» хулиганства, существуют более серьезные сомнения социально-политического характера в правильности критикуемого законодательного решения. Следуя букве закона, для вменения в вину п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ в настоящее время субъекту не надо брать в руки оружие или предмет, используемый в качестве оружия, а достаточно грубо нарушить общественный порядок, выразив явное неуважение к обществу, по любому из экстремистских мотивов. И если мотив расовой, национальной, этнической, религиозной и даже идеологической ненависти или вражды более-менее понятен, то совершенно неясно, что представляет собой мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Беда в том, что отсутствуют сколько-нибудь ясные критерии для отнесения людей к той или иной социальной группе. Какими они должны быть: имущественными, профессиональными, служебными, основанными на общности интересов, формализованными или нет - неизвестно (умалчивает об этом и цитированное выше Постановление Пленума Верховного Суда РФ). В складывающейся ситуации как «экстремистское» хулиганство (со всеми вытекающими юридическими последствиями) можно расценить и первомайские призывы сторонников компартии типа «долой богатых», и оскорбительные выходки фанатиков какого-либо футбольного клуба в отношении других болельщиков, и нецензурную брань провалившего сессию студента-неудачника в отношении профессорско-преподавательского состава вуза, и т.д., и т.п. Интересно, а может ли быть признано «экстремистским» хулиганством враждебное (и рекламируемое с экрана) поведение героев бесчисленных телесериалов о работниках правоохранительных органов по отношению к профессиональным или рецидивным преступникам, т.е. к лицам, принадлежащим ко вполне определенной социальной группе?!

Отсутствие приемлемых правовых признаков какой-либо социальной группы по существу размывает границы уголовной репрессии: при желании хулиганом-экстремистом можно считать любого человека, выразившего в грубой, циничной форме несогласие с поведением или образом жизни представителя (представителей) какой-нибудь общности, не запрещенной законом. И результат этого плачевен: ставится под угрозу само существование свободы выражения мнения. В заключение хочется вспомнить одну из немногих юридических аксиом: разрешено все, что прямо не запрещено законом. И авторам действующей редакции ст. 213 УК РФ тоже неплохо было бы вспомнить о ее существовании.

 

 

Заключение

 

Таким образом, в уголовно-правовом аспекте экстремизм — совокупность уголовно наказуемых деяний и некоторых административных проступков, совершаемых в целях эскалации социально-политических, субкультурных, этнических, конфессиональных и иных конфликтов. Он связан с совершением ряда преступлений против общественной безопасности, прежде всего, с хулиганством, терроризмом, а также с преступлениями против личности, совершаемыми на почве вражды и ненависти, но не совпадает с ними.

Экстремизм предполагает конкретное незаконное нарушение прав представителей определенных социальных групп для ограничения таким образом прав тех социальных групп, к которым принадлежат потерпевшие. Экстремизм гораздо менее интеллектуален и более эмоционально окрашен, он предстаёт совокупностью демонстративных акций. Поэтому он ближе к терроризму, но значительно шире по способам совершения акций и может не совпадать с террористической деятельностью по целям.

Экстремизм является совокупностью уголовно наказуемых деяний и некоторых административных проступков, совершаемых в целях эскалации субкультурных социально-политических, этнических, конфессиональных и иных конфликтов. Он связан с совершением ряда преступлений против общественной безопасности, прежде всего с хулиганством, вандализмом, а также с преступлениями против личности, совершаемыми на почве вражды и ненависти, но не совпадает с ними.

Преступления экстремистской направленности определены в примечании 2 к ст. 282.1 УК РФ как уголовно наказуемые деяния, «совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и пунктом «е» части первой статьи 63 УК РФ».

Мотив политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды и мотив ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы является квалифицирующим признаком хулиганства (п. «б» ч. 1 ст. 213 УК РФ), следовательно, хулиганство можно отнести к группе преступлений, совершенных с экстремистской направленностью.

В диспозиции ч. 1 ст. 213 УК РФ законодатель формулирует два основных состава преступления. Теперь для установления состава хулиганства (ч. 1 ст. 213 УК РФ) достаточно наличия одного из признаков, указанных в п. «а» - применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, или п. «б» - мотива политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотива ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Таким образом, в уголовном законе хулиганство представлено в виде двух качественно отличающихся преступлений, одно из которых усугублено применением оружия, другое - специальным мотивом. Данное положение нельзя отнести к достоинствам конструкции ст. 213 УК РФ, поскольку оно свидетельствует об отсутствии единого понятия хулиганства со всеми присущими данному деянию признаками. В науке уголовного права актуальным остается вопрос, какое содержание вкладывается в само понятие хулиганства. Кроме того, в правоприменительной практике именно это обстоятельство порождает множество вопросов, связанных с отсутствием четких критериев, определяющих сущность нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу.

Хулиганство не может совершаться по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, равно как и по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Деяния, совершаемые по таким мотивам, - это уже преступления не против общественного порядка, а против основ конституционного строя и безопасности государства. Одно только возбуждение ненависти или вражды, унижение достоинства человека либо группы лиц по названным мотивам - это уже согласно ст. 282 УК преступление против основ конституционного строя и безопасности государства. Поэтому грубое нарушение общественного порядка с применением при этом оружия или других предметов, используемых в качестве оружия, по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, а также по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы не может рассматриваться как хулиганство. Не случайно в научный оборот криминологов и криминалистов применительно к подобным деяниям вошло определение их как «преступлений ненависти», а не хулиганства.

Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» были внесены очередные изменения в ст. 213 УК РФ и ряд других, связанных с ней статей Уголовного кодекса РФ.

Законодатель установил два равнозначных конститутивных признака уголовно наказуемого хулиганства. Деяние может быть признано преступлением, даже если при грубом нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу, не применялось оружие или иные предметы, но в основе этих действий лежали мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Значимость хулиганского мотива (хулиганских побуждений) как критерия, позволявшего судить о направленности умысла на нарушение общественного порядка, окончательно сведена на нет. Получается как бы два вида хулиганства: «бытовое» и «идеологическое».

Следует согласиться с Б. Волженкиным, что данное законодательное решение является принципиально неверным. Нельзя преступления, совершаемые по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, сводить к бытовым преступлениям против личности и даже к хулиганству. Это преступления против основ конституционного строя, если действительно они порождены названными мотивами. Получается парадокс. Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека или группы лиц по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой либо социальной группе, совершенные публично, законодатель считает преступлением против основ конституционного строя (ст. 282 УК РФ), а реализацию этой ненависти либо вражды - преступлением против личности или хулиганством[69].

Несмотря на принятие Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений», и, несмотря на большое значение этого документа для правоприменительной практики, он все же не решил основную проблему, а именно проблему содержания мотивов политической, идеологической ненависти или вражды, а также ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

 

 

Список использованной литературы