ЗДОРОВЬЕ. И.-е. база deru (doru) – та же, что и в русском «дерево» + приставка su- (соединять).

И.-е. база deru (doru) – та же, что и в русском «дерево» + приставка su- (соединять).

Древнеиндийское sudruh – «крепкое, могучее дерево».

Здоровье как исцеление.

Среднехорватское оздравити – «выздороветь», «вылечить». Словенское zdraviti «лечить».

Этимологически прослеживается связь между понятиями «исцеление» – «исчисление» (Число). В древних антропоморфных представлениях исцеление было равносильно сложению всех частей тела воедино.

Ирландское ice «исчисление» – hice «исцеление».

С другой стороны наглядно проявляется взаимосвязь: Здоровье – Слово. И.-е. lek- «издавать звуки» явно соотносится с русским «лечить».

Древнеиндийское yacati (с как ч) – «умолять» и древнеиндийское yacac – «исцеление».

И.-е. lek- «говорить», но «лечить».

И.-е. uer- «говорить» и «врачевать».

И.-е. leg- «собирать» отражает смысл «обретать целостность», «приходить к целому», наподобие того, как из разрозненных частей конструктора мы создаем целостную композицию.

Сравним латинское lego «собираю», «читаю», legenda “сказание”, первоначально - «то, что должно быть прочитано», legendus – «подлежащий прочтению», греческое lego «собираю», «считаю» (Число). Но кроме того, греческое lego означает «сообщаю», «говорю» (Слово) и впрямую соотносится с греческим logos – «Слово», «речь».

Значение «врач», «лечить» в древних языках развивалось из значения «подбирать слова для заговора».

Семантическое поле: Здоровье – Дерево – Число – Слово.

 

 

ЗЕМЛЯ

И.-е. g’hem (g’hom) – «земля».

Латинское humus < homos – «земля», но латинское homo – «человек» (буквально получается – «земляной», в смысле «сделанный из земли»).

О.-с. zemja (из и.-е. g’hemia) – сравнимо с – “химия”.

С другой стороны имеем: древневерхненемецкое heim – «домашний очаг», древнеисландское heimr – «жилье», «мир», «вселенная», английское home – «дом», «жилище», что соотносится с понятием «Семья».

Символизирует женское начало. Горизонталь – в отличие от сакральной вертикали – является олицетворением всего тленного. В качестве женского аспекта содержит в себе материнский принцип (Мать – Земля). Небо оплодотворяет землю жидкостью-семенем – дождем. И тогда рождается жизнь.

Земля приносит плоды и принимает обратно в свое лоно. И, стало быть, это – Великая Мать, которая символизирует собою плодородие и возрождение.

Обряд погребения связывается с представлением о том, что тело усопшего вновь помещается в символическую утробу, дабы обретя зародышевое состояние, вновь пройти через весь цикл развития и заново возродиться.

Для алхимиков Земля – материнское чрево, первичный элемент, materia prima (первичная материя), в недрах которой пребывает потенция философского камня. Это – хтоническая субстанция – изначальный хаос, руда, которая, однако, содержит в себе прообразы металлов.

Этимологически ряд «Мать – Материя – Тьма» являет собой очевидное смысловое единство.

Слово зЕМля содержит в себе фонему ЕМ – то есть: поглощаю пищу. Поедание как заглатывание, поглощение, представляет собой процесс, синхронистичный коитусу, где аспектом фаллическим, проникающим становится пища, а вагинальным – ее принятие, вбирание внутрь.

Английское earth – «земля» - eat – «есть, пища» соответствует приведенной русской параллели.

Таким образом, становится понятной сакральная подоплека рассматриваемого понятия.

Семантическое поле: Земля – Утроба – Жилище - Мать – Еда.

 

 

ЗЛО

И.-е. корень g’hul – «изгибаться», «кривиться», «изворачиваться».

Авестийское zbarэmna – «идти вкривь». Персидское зур – «ложь». Древнеиндийское hvalati – «сбивается с пути», «заблуждается».

Если говорить относительно человека, то зло заложено на уровне инстинктов в самой его природе.

Тем не менее, оно уживается в нем с позитивными и созидательными силами любви.

При этом следует отметить, что такое явление как ненависть имеет свое предназначение – быть направленной на борьбу со злом в самом человеке, а не с другими людьми, и в этом заключается ее очистительный смысл. Извращение механизма регулирования деструктивных сил начинается тогда, когда они направляются на других людей. И тогда в конечном итоге получается, что личность в течение всей своей жизни занимается самоуничтожением.

Мы непрестанно сталкиваемся с одним из труднообъяснимых феноменов, который проявляется в склонности людей объединяться с деструктивными силами. А свидетельством тому является наполненность мира ненавистью, склоками, бессмысленными конфронтациями. Кстати, любопытная тенденция, подтверждающая сказанное, наблюдается и у пациентов – тех людей, чей уровень саморазрушения оказался уже критическим: нередко они вовсе и не стремятся к излечению. Откуда это парадоксальное и бессмысленное сопротивление?

Таким образом, инстинкты жизни и смерти пребывают в динамическом взаимодействии. Развитие же динамики этих отношений таково.

Рождение проявляется болезненным неприятием негативных реалий, что вызывает противоречие с субъективным восприятием внутриутробного развития.

Взросление подкрепляется убеждением, что путь удовольствия пролегает через неизбежные самоограничения и страдания.

Период младенчества вынуждает ребенка столкнуться с пассивной формой ограничения, например, когда он испытывает голод, будучи оторван от материнской груди.

Однако со временем приходит осознание того, что удовольствие неизменно сопряжено со страданием (голод сменяется насыщением и наоборот). И тогда самоограничение становится активным, что порождает сознательное принятие страдания.

Формы саморазрушения хорошо известны – это неудачи, травмы, болезни, жизненные невзгоды, так называемые несчастные случаи.

Теперь рассмотрим механизм развития личного зла.

С самого момента рождения, как уже выяснилось, ребенок наполнен агрессивностью, направленной на внешний мир.

Любое ограничение вызывает даже у младенца неприятие и протест.

Первым же ущемлением комфорта является сам акт рождения, когда приходится покидать благоприятную среду материнской утробы.

Однако материнская ласка вскоре компенсирует подобную утрату. Объятие имитирует теплое чрево и тем самым обеспечивает чувство безопасности, а питающая грудь насыщает силой.

В этот момент любое обстоятельство, несущее угрозу лишения удовольствия, резко повышает агрессивность ребенка с целью уничтожить опасный объект.

Следовательно, подсознательная цель любой агрессии есть уничтожение угрожающего объекта, иными словами, его убийство.

Значит, побуждение убить обусловлено примитивным и конкретным мотивом самообороны.

В повседневной жизни добропорядочного субъекта эти порывы подавляются. Но, будучи подавленными, они не исчезают, а формируются в комплексы.

Подавление связано с возникновением вторичного страха – перед возможным возмездием. Отсюда и желание избавиться от объекта, вызывающего страх. При осознании невозможности его прямого уничтожения включается механизм косвенного, символического убийства, видами которого являются: устранение, уход, отторжение. Или же включается механизм подавления подобного импульса – во избежание возможного возмездия.

Здесь появляется «точка бифуркации», то есть разделения влечений.

1). Импульс уничтожения приобретает скрытую, символическую форму: проклятия, угрозы, оскорбления, ирония, сарказм, претензии, упреки, осуждение, устранение раздражающего объекта - например, изоляция ребенка, если он докучает, действия «в отместку», или «на зло», стремление к спорам и непременному отстаиванию собственной правоты, не прошеные советы, навязывание кому-либо своего мнения.

И в конечном итоге убийство, так или иначе, завершается самоубийством. Такое происходит из-за того, что подсознательное желание убить разворачивается от объекта к субъекту. Срабатывает универсальный механизм: любое отношение к другому человеку автоматически переносится и на себя самого. Данное явление называется идентификацией – воображаемой подменой собственной личности посторонним объектом. Нам хорошо известно, как родители разделяют чувства своих детей, и наоборот. К примеру, отец бессознательно переживает удовольствие сына от успехов в школе – он идентифицирует себя со своим ребенком.

Такое поведение подразумевает перенос эмоций на собственную персону, и последняя начинает восприниматься как внешний объект.

Следовательно, если речь идет о враждебных чувствах, то рано или поздно, они перенаправляются на собственную личность. И возмездие все равно наступает.

Схема же довольно проста.

Любой человек, с которым мы общались или общаемся, находит свое место в нашей собственной душе. Очевидность данного положения доказать совсем несложно, если осознать, что даже в отсутствие объекта мы можем о нем помнить – на основании того, что несем его образ в себе. Такое свойство называется интроекцией – включением другого в структуру своей собственной психики.

Значит, всякая атака, адресуемая другому, в первую очередь находит этот адрес в душе атакующего. Удар приходится по себе самому. Следствие неизбежно.

Как уже выяснилось, всякая агрессия сводится к импульсу убийства. Убийство – преступление. Стало быть, раз убил – значит виновен.

Всякая вина ищет наказания.

Наказание – всегда боль.

Боль приходит в форме болезней, травм, несчастных случаев, катастроф – психических или ситуативных, «хронического невезения», неудач.

Правосудие свершается, и равновесие восстанавливается.

Ведомство, ответственное за исполнение подобных функций имеет свое название – Совесть.

2). Трансформация ненависти в любовь.

Мы знаем примеры, когда заклятые враги становятся закадычными друзьями, бывшие соперники заключают верный союз. Преображение деструктивных влечений в творческие и созидательные называется сублимацией. Механизм данного преобразования рассматривается в статье Индивидуация.

Обобщая сказанное, мы выделяем основополагающие понятия, которые предопределяют ход развития того или иного индивида. Это: Страх – Агрессия – Ненависть – Вина – Любовь.

Настоящий ряд представляет собой первичные аффекты, к которым в конечном итоге могут быть сведены все остальные человеческие побуждения.

Когда речь заходит о личностных так называемых «негативах», представляющихся не столь уж и «непростительными», например, такими как обида, или желание поспорить, в глубине своей они все равно восходят к базовым, изначальным влечениям.

Такими ли уж невинными на самом деле являются наши невинные проступки?

Проанализируем некоторые из них, уже располагая знаниями о том, как работает наша Психо-Логическая система.

Обида. Древнерусское и старославянское обида значит «обида», «ссора», «вражда». Корень vid. Соотносится с общеславянским zavida, zavistь, zavideti – то есть «зависть», «завидовать».

Зависть. Корень vid. Старшее значение – «смотреть, засматриваться недоброжелательно, косо или зло», «видеть искаженно».

Касательно корня vid имеем еще одно хорошо знакомое понятие – «ненависть».

Ненависть – «чувство острой вражды, злобы к кому-либо или чему-либо». (П.Я. Черных. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., «Русский язык», 1999).

Сербскохорватское ненавидети – «ненавидеть» и «ревновать», «завидовать». Словенское nenavist – «зависть». С другой стороны сербскохорватское навидети се – «жить согласно, в дружбе». Чешское navideti – «быть терпимым», «любить», отсюда navist – «симпатия», «приязнь», «любовь».

Выходит совсем просто: если нависть – это любовь, то не-нависть значит не любовь.

Таким образом на основании выявленной историко-этимологической взаимосвязанности рассматриваемых понятий, мы можем говорить об их несомненном корневом и смысловом единстве, с которым вполне согласуется и аспект психоаналитический.

Стало быть, мыслить чувство обиды как отдельное качество, элементарную реакцию, эмоциональный ответ на чей-либо выпад, мнимый или действительный, не имеет смысла, постольку поскольку оно прочно сцеплено в аффективной связке Обида –Зависть – Ненависть.

Если я на кого-то обижаюсь, значит, я его ненавижу и завидую ему.

Постольку поскольку ненависть содержит в себе агрессивное побуждение, то ее окончательным импульсом становится стремление к уничтожению.

Вспомним динамическую цепочку, где примитивный страх потери желанного объекта преобразуется в агрессию, направляемую в сторону объекта, несущего мнимую или действительную угрозу такого лишения.

Семантическое поле: Зло – Ложь – Изгибаться – Кривиться – Изворачиваться – Сбиться с пути – Боль.