Глава 15. Пока Матиас переваривал слово, в надгаражную квартиру вошел мужчина размеров автобуса, благодаря куртке

 

Самоубийство.

Пока Матиас переваривал слово, в надгаражную квартиру вошел мужчина размеров автобуса, благодаря куртке, перчаткам и кожаным штанам он выглядел словно Ангел ада[49]. Суровое выражение лица подходило работенке… а пирсинги также не выставляли его тряпкой.

Джим познакомил их, назвав Матиаса «другом», а носящего кожу соседа – «Эдрианом».

Самоубийство.

Примерив на себя это предположение, Матиас обнаружил, что все сходиться, и принялся ожидать, пока в памяти всколыхнется все остальное: подоплека, место, роковая причина. Ничего не всплыло на поверхность, даже когда он напрягся от запора в голове…

С неожиданной ясностью он взглянул на Херона. – Пустыня.

Мужчина с ответами перестал говорить с приятелем и кивнул. – Ага. Там все и произошло.

– И ты был там. – Когда Херон кивнул, раздражение взревело в Матиасе. – Откуда, черт подери, мы знаем друг друга…

Все ответы оборвал звук машины, подъехавшей к гаражу. Резко появились пистолеты, и Матиас присоединился к вечеринке, схватив тот, что лежал на столе.

Боже… было так приятно держать оружие в ладони. Так привычно.

Матиас протолкнулся к окну и, как тот пес, выглянул из-за штор. Как только он увидел, кто там был, он отклонился назад со стоном. – Черт возьми.

– Ты знаешь ее? – спросил Джим, стоя у окна в двери.

Снова повернувшись, он увидел, как Мэлс вышла из своей Тойоты и остановилась у Харлея. Неудивительно, что она выяснила чертов адрес; если он сделал это, могла и она. Просто у него в голове не укладывалось, что она приехала сюда. Он вывалил на нее суровую реальность прежде, чем они расстались, и большая часть людей тут же удрала бы от драмы.

У меня черный пояс, есть разрешение на скрытое ношение легкого огнестрельного оружия, и я не выхожу из дома без хорошего ножа или своего пистолета.

– Я разберусь с этим, – сказал он, подходя к двери и отодвигая Джима с дороги… несмотря на то, что мужчина весил больше на целый багажник. – И хочу прояснить… никто не прикоснется к ней. Поняли, вы, оба? Никто.

У него были физические недостатки, но не нужно быть силачом, чтобы нажать на курок. И если кто-нибудь и близко подойдет к этой замечательной женщине, он выследит их и убьет, даже если это станет последним, что он сделает на этой земле.

В тягучей тишине, две пары бровей взлетели до небес, но никто из мужчин не стал возражать.

Молодцы, мальчики.

В мгновение, как Матиас вышел на лестничную площадку, Мэлс подняла голову.

Уперевшись руками в бедра, она умудрилась посмотреть ему прямо в глаза, хотя она стояла на уровне земли. – Вот неожиданность.

Пряча оружие, он сказал, – Ты должна уйти.

Она кивнула на мотоцикл. – Байк мертвеца?

– Разумеется, нет.

Нахмурившись, она внезапно пересекла гравийную дорожку и подняла что-то напоминавшее гальку.

Но, когда предмет поймал свет и послал вспышку в ответ, стало очевидно, что это металл.

Выпрямляясь, она подняла гильзу к носу и понюхала. – Тренировался на меткость?

Мэлс держала пустой патрон, на что он хотел выругаться. Особенно когда она холодно улыбнулась, – Совсем свежая… вылетела из пистолета не больше двадцати, может тридцати минут назад.

Затолкав чужой пистолет за пояс брюк, он спустился так быстро, как только мог, и когда они оказались лицом к лицу, он почувствовал себя беспомощным как никогда в жизни. Он пытался отпугнуть ее: очевидно, прием не сработал. Может, поможет честность.

Он очертил ее упрямое, красивое лицо взглядом.

– Прошу, – тихо сказал он. – Умоляю тебя. Просто оставь все в покое.

– Ты все твердишь об опасности… но я вижу лишь мужчину без памяти, который гоняется за призраками. Слушай, просто поговори со мной…

– Джим Херон мертв. И я не знаю, кому принадлежит этот Харлей или кто стрелял…

– Тогда с кем ты там говорил? Если скажешь, что ни с кем, значит солжешь. Ты не мог пригнать этот байк сюда. Без вариантов… двигатель еще постукивает. Готова поспорить, если я подойду и положу на него руку, он будет горячим.

– Ты действительно должна оставить все …

– Я не стану писать ни о чем из этого… мы уже печатали об этом случае. Не под запись…

– Тогда почему тебя это волнует?

– Я – это не только моя работа.

Он вскинул руки. – Да почему вообще я с тобой спорю. Ты даже не пристегиваешься в чертовой машине. С чего мне ожидать, что ты…

В этот момент дверь открылась, и Джим Херон вышел на свет божий.

Мэлс взглянула на парня и покачала головой. – Честное слово… знаешь, ты безумно похож на того строителя, которого насмерть застрелили две недели назад. Более того, я работала над статьей для «ККЖ» о тебе.

Матиас с силой зажмурил глаза. – Сукин сын…

 

***

 

Первая хорошая новость: женщина отбрасывала тень. Значит, это сто процентов не Девино-грамма.

Вторая новость – проявление собственничества со стороны Матиаса. Жестокий ублюдок никогда не заявлял о своем праве на что-то, кроме цели… не защищал ни одну душу на земле. Но что-то в этой журналистке с характером и горящим взглядом достучалось до него… и это не так уж плохо.

Эта женщина взглянула на Матиаса. Скорее «сверкнула глазами». – Не представишь нас?

– Я сам представлюсь, – заявил Херон, начав спускаться по лестнице.

– Как замечательно осознавать, что хорошие манеры не мертвы, – пробормотала она. – Но с другой стороны, вы тут ходите, поэтому «мертвый» – не такое уж бинарное определение.

Глаза Матиаса под «Рэй Бэнами» не излучали особой радости, но ему придется перетерпеть это. А также кое-что еще.

– Я – Джим, – протянул он руку. – Приятно познакомиться.

Ее выражение говорило «о, да ладно тебе», но она протянула ладонь. – Не хочешь рассказать, что тут происходит…

В мгновение, когда произошло прикосновение, он ввел ее в транс: она просто смотрела на него, расслабленно, готовая воспринимать информацию, ее краткосрочная память была стерта подчистую.

Круто. Он не был уверен, что сможет провернуть трюк.

Матиас с силой сдавил плечо Джима. – Что за хрень ты с ней сотворил?!

– Ничего. Просто небольшой гипноз. – Джим перевел взгляд на бывшего босса. – И вот, что произойдет дальше. Она не вспомнит меня… так чище и аккуратней. Ты отвезешь ее в гостиницу, в которой я зарезервировал для тебя номер…

Матиас не отрывал глаз со своей журналистки. – Мэлс? Мэлс… ты в порядке…

Джим поместил лицо прямо перед глазом парня. – Она в порядке… ты что, не слышал про Херона Великолепного?

Ииииииии, тут он достал пистолет. Матиас приставил дуло к шее Джима, и внезапно подбородок мужчины оказался там, где и всегда был, напряженный, жесткий, весь из себя «Пошевеливайся!».

– Что за хрень ты с ней сотворил. – Не вопрос. Скорее обратный отсчет для спуска курка.

– Ну, – вразумительно сказал Джим, – прострелишь мне сонную артерию и никогда не выведешь ее из транса, ага.

На самом деле, если парень выстрелит, ничего не произойдет. Но им достаточно драматичных событий, и он сомневался, что сможет поколдовать с разумом сразу двоих людей одновременно. Более того, учитывая ментальный ландшафт Матиаса, полный ловушек, Джим не хотел рисковать и взорвать ублюдку мозг правдой обо всей этой ангельско-дьявольской чертовщине. Определенно не сейчас.

Оружие даже не шелохнулось. – Верни ее назад. Сейчас же.

– Ты отвезешь ее в гостиницу.

– Я тут с оружием. Поэтому приказываю тоже я.

– Подумай головой. Если ты с ней, значит, сможешь убедиться, что я оставлю ее в покое.

Голос Матиаса упал на октаву. – Ты не знаешь, с кем имеешь дело.

– Равно как и ты. – Джим наклонился к парню. – Я нужен тебе. Только я смогу рассказать то, что ты хочешь знать… можешь быть уверен. Мне лучше тебя известно, насколько глубоко зарыто твое прошлое, и никто кроме меня не сломает преграду. Поэтому садись в эту гребаную развалюху, попроси Мэлс отвезти тебя в Мариот[50] в центре, а я появлюсь там, когда буду в нужной кондиции.

Матиас продолжил стоять там, где был, в боевой стойке. – Я могу застрелить тебя здесь и сейчас.

– Ну так вперед.

Матиас нахмурился и поднес свободную руку к виску, словно его голову охватила боль. – Я… стрелял в тебя, ведь так…

– Нас объединяет длинная история. И если ты хочешь ее услышать, то останешься с девушкой… и никаких возражений. Я держу тебя за горло, и команды здесь раздаю тоже я. Охренеть как классно сменилось положение вещей, если спросишь моего мнения.

Джим вернулся к лестнице и поднялся по ней, оставляя Матиаса между молотом и своей журналисткой. На лестничной площадке, он ради шоу щелкнул пальцами и потом скрылся в квартирке. Из-за штор он наблюдал, как женщина вернулась в реальность, и они начали разговаривать.

– Значит, душа – Матиас, – сказал Эдриан, отрываясь от своего «Рубена»[51].

– Похоже на то.

– Уверен, что хочешь втянуть женщину в эту заварушку?

– Ты видел, как он на нее смотрит?

– Может, он просто хочется трахнуться.

– Ну, удачи ему с этим, – пробормотал Матиас. – И да, она будет ценна для нас.

Вопрос в том: где крылось перепутье? Рано или поздно, Девина расставит ловушку для выбора, и до того момента Джиму нужно наставить на путь истинный полностью бессовестного, жадного до власти деспота.

Блеск. Просто блееееееск.

Он был так доволен своей работой в данный момент, что его буквально распирало от радости.

– Двигаем в ту гостиницу, – сказал он.

– Какую гостиницу?

– Мариот. – Он потянулся за бумажником. Там лежала действующая кредитка на имя Джима Херона… и Мастеркард[52] не в курсе, что технически он мертв, потому что он не сообщал об этом.

Эдриан вытер губы салфеткой «Goldstein’s Deli»[53]. – Уверен, что хочешь такой публичности? В городе полно народу, а Девина любит находиться в центре внимания.

– Да, но недостаток уединенности свяжет ей руки… во-первых, она будет вынуждена убирать беспорядок. И, во-вторых, ей придется очень аккуратно действовать в этом раунде… и можешь быть уверен, убиение невинных гражданских едва ли осчастливит Создателя.

Джим подошел к какому-никакому, но шкафу, и достал две кобуры. Натянув их, он растолкал в одну кинжалы, и пистолеты – в другую. Проверив карманы, он хотел выяснить, сколько сигарет было в его распоряжении…

Свернутый листок бумаги в заднем кармане его джинсов остановил охоту, и он на краткое мгновение закрыл глаза.

Нет смысла доставать газетную статью; он знал ее наизусть. Каждое слово, каждый параграф… особенно фотографию.

Его Сисси.

Не то, чтобы она на самом деле была «его».

Всегда с ним. Никогда не забывая о ней.

Убедившись, что Эдриан не видит, он достал листок восемь с половиной на одиннадцать, развернул страницу и украдкой взглянул на ее лицо. В девятнадцать лет ее убила демон, вечность она проведет в той стене душ…

Джим нахмурился и посмотрел на дверь. Матиас побывал в том аду. Что он видел внутри…

Или, черт возьми, что он там творил?

Одной мысли, что девочка страдала, было достаточно, чтобы Джим побелел от гнева.

– Эд, поторопись, – пробормотал он. – Нам пора.