Глава шестая. Красное пекло. Снова над нами кровавая прореха в небе.

 

Красное пекло. Снова над нами кровавая прореха в небе.

Вокруг одинокой двери все завалено изувеченными телами черно-белых тварей.

Я испытываю даже некоторую гордость, когда вижу, что нам удалось расправиться со столь многими. Основную работу проделала Ангарад.

В пустыне нет ни единого признака жизни, хотя пугающая тень варпа все еще ощущается здесь. Я надеюсь, что в этот раз дверь позволит нам уйти. Мы не сможем долго здесь продержаться.

Ангарад чувствует то же, что и я. Она всматривается в горизонт, сжимая в руках Эвисорекс. Мечница истощена. Сражения, подобного тому, что мы только что прошли, ей уже не выдержать.

Нейл тоже почувствовал это, заодно обретя опыт перехода в другое место и время. Моментально придя в состояние готовности, он поднимает свое оружие.

Гарлон был прав. Это единственный шанс. Только тупица или слабак мог остаться умирать в Доме.

Я измотан и изранен, но я не дурак и не слабак. Во всяком случае пока. Но, возможно, скоро сдамся. Повреждения, нанесенные системам жизнеобеспечения, и утечка защитной жидкости могут оказаться критическими. Мне кажется, я уже умираю. А что хуже всего: мое сознание ослабело и совершенно не способно оборонить нас. Уже даже простая мысль требует усилий.

— Что дальше? — нервно поинтересовался у меня Нейл.

— Надо подождать, — отвечаю я, пытаясь скрыть, насколько стал сейчас беспомощен.

— И долго?

— Сколько потребуется.

— Они приближаются, — говорит Ангарад, и картай-ский клинок вздрагивает в ее руках. — Эвисорекс жаждет.

— В последнем я не сомневаюсь, — отвечаю я.

Глядя на смотрительницу, я вижу, что девочка боится.

Еще никогда она не сталкивалась ни с чем подобным.

— Айозоб?

Она возится с ключом.

— Надо ждать.

— А потом?

— Потом ключ сможет повернуться. Но дверь уже запирала нас здесь однажды. Ваш недруг... как там его звали?

— Молох?

— Молох. Он внес изменения в дверь, подстроив эту ситуацию. Она может уже не открыться. Он оказался очень хорошо осведомлен.

Я разглядываю черную вулканическую гряду, то же самое делает Ангарад.

— И что вам известно о Молохе? — спрашиваю я.

— Ничего, — отвечает Айозоб. — Он появился и взял нас в плен, убив нескольких смотрителей, чтобы убедить нас в том, что говорит серьезно. Молох действовал очень профессионально.

— Ничего, я тоже далеко не любитель, — отвечаю я.

— Но у вас теперь нет при себе демона.

— Кого?

— Демона. Который спас всех, когда когтистые твари набросились в первый раз. Он заставил их отступить и ударом распахнул дверь. Я думала, это был ваш демон.

— Ты ошибаешься. У меня не было демона, — отвечаю я. — С чего ты взяла?

— Дом все знает, — говорит она. — В прошлый раз вы вошли сюда вместе с демоном. И выпустили неистовую ярость варпа. Только потому вам и удалось выжить.

— Проклятие, о чем она говорит? — спрашивает Нейл.

— Айозоб, что конкретно ты имеешь в виду?

Я чувствую, что девушка совершенно сбита с толку, ее воспоминания о тех кошмарных событиях фрагментарны. Возможно, она приняла мои собственные психические силы за нечто более темное.

Айозоб испуганно переводит взгляд на черную гряду:

— Они возвращаются снова, Гидеон, что зовет себя Рей-венором.

— В прошлый раз ты назвала их Великим Пожирателем, Айозоб. Я слышал. Кто они такие?

— Будущее. Мы уже несколько раз сталкивались с ними, проходя через тринаправленную дверь. Они придут спустя три сотни лет. Бегемот.

— Что еще за Бегемот?

— Бегемот, Кракен, Левиафан.

— Айозоб?

Она всхлипывает и роняет ключ, после чего нагибается и начинает искать его в пыли.

— Империум содрогнется. Страшнее врага человечество еще не знало.

— И как же их называют? — спросил я.

 

— Пока никак, — отвечает девушка. — Но только пока. Она находит ключ и снова поднимается.

— Так, значит, мы в будущем? — спрашиваю я.

 

— Во всяком случае так показывает дверь. Три или четыре сотни лет вперед. Время от времени мы видим их. — Она оглядывается. — Ох, они возвращаются.

— Малышка права! — рычит Ангарад.

 

— У меня всего восемнадцать зарядов, — произносит Нейл. — Как вы думаете, что произойдет, когда они закончатся?

— Айозоб, пожалуйста, попробуй открыть дверь! — приказываю я, прежде чем оглянуться на Нейла. — Есть у меня такое ощущение, Гарлон, что, выпустив семнадцатый, ты еще успеешь пожалеть, что не остался на борту Ведьминого Дома.

— Очаровательно, — отвечает он. — Я знал, что с вами всегда могу рассчитывать на обнадеживающий ответ.

Айозоб пытается повернуть ключ в замке, но тот не двигается.

— Дверь еще не готова, — говорит мне девушка. — Или же... в общем, она, может быть, никогда не будет готова.

— Прошу тебя, продолжай попытки.

Я жду. Нейл расхаживает вокруг меня.

— Гидеон, — спрашивает охотник, — вот если Ведьмин Дом погибнет, то как долго еще протянет эта проклятая дверь?

— Не знаю. Если ее существование привязано к Дому, то недолго. Очень надеюсь — молюсь даже, — что она не зависит от него.

— Ладно, будем считать, что вы меня успокоили, — усмехается он.

— Рейвенор! — внезапно встревожилась Ангарад.

Я оборачиваюсь и вижу то же, что и она: желтоватое, вытянутое облако пыли, поднимающееся над черной вулканической цепью. Оно медленно приближается к нам.

— В этот раз их еще больше!

— Пожалуйста, Айозоб, попытайся еще раз.

В этот раз, о чудо, ключ поворачивается. Дверь открыта.

Она открывалась еще трижды. Мы побывали в безлюдной, продуваемой всеми ветрами степи; посреди туманной, дюракрастовой долины, раскинувшейся под ночным небом, в котором истекало мерзостью Око Ужаса; и, наконец, в лесу белых гладких деревьев возле зеленовато-черного озера.

Здесь нет никакой прямой угрозы, нет чувства неотвратимой гибели, нет даже признаков жизни, если не считать странных деревьев и маленьких бледных ос.

Мы решили отдохнуть здесь пару часов. Но путь скоро придется продолжить, потому что я не могу точно сказать, как долго нам еще предстоит перемещаться между мирами, прежде чем мы окажемся во времени и месте, хотя бы приблизительно соответствующем нашему.

Но отдых нам необходим. Провианта у нас нет, а озерной воде доверять нельзя. Я проверяю ее при помощи своих систем и обнаруживаю, что она непригодна для питья. Это даже не вода.

Ангарад ложится и засыпает. Ее примеру следует и смотрительница, прислонившись к стволу гладкого дерева. Нейл бродит по поляне.

Здесь холодно. Шелковисто-серые небеса над белесыми ветвями деревьев усыпаны неизвестными мне звездами. Интересно, как далеко нас занесло? Какое количество парсек, лет? Да и наша ли это Галактика?

Я пытаюсь дать отдых своему сознанию, успокоить его ритуалами псайканы, установить полученные повреждения и избавить его от усталости. Размышления позволят мне хотя бы немного восстановить силы.

Но меня беспокоит мое тело, моя физическая жалкая оболочка, замерзшая, беспомощная и скорчившаяся в кресле. Как правило, системы жизнеобеспечения избавляют меня от подобных ощущений.

Я снова и снова возвращаюсь к словам Айозоб. Что за демон ей примерещился? Если ее слова содержат хоть толику правды, то у меня есть одно подозрение, хотя я ничего и не смогу теперь с этим поделать.

Если предполагать худшее: «надев» Бэллака, я обнаружил в его сознании искусственные изменения, которых не находил там, когда осматривал его раньше. «Надевание» позволяет взглянуть на человека совсем иначе, глубже. В тот момент я был слишком занят — слишком напуган, — чтобы уделить этому положенное внимание, но сейчас, имея возможность относительно спокойно поразмышлять, я вспоминаю...

Это был блок. Искусственно воздвигнутый, практически необнаружимый барьер — невероятно сложный элемент ментальной архитектуры. Его назначение заключалось в том, чтобы некая часть сознания Бэллака оставалась невидимой для меня. Я и прежде в своей жизни встречался с подобными трюками, причем в данном случае велико сходство с техникой, разработанной в Когнитэ и именуемой Черной Дамбой.

Что он скрывал за ней? Связан ли он с этой ноэтиче-ской школой? Сам ли он установил Дамбу, или кто-то возвел ее, не спрашивая его разрешения?

Мог ли Бэллак оставить след, обнаруженный мной в ментальном пространстве Мауд Плайтон? Неужели все это время он прятал демона в своем сознании?

— Гидеон? — Нейл приблизился к молчаливо стоящему креслу.

Поверхность модуля жизнеобеспечения была исцарапана и помята, и казалось, будто его прогнали через пескоструйную машину. Пробоины были заполнены загустевшей субстанцией.

— Гидеон?

— Гарлон? — прохрипели в ответ вокс-динамики Рей-венора.

— Вы спали?

— Думаю, да. Наверное, именно этим я и занимался.

— Тогда прошу прощения. Точно сказать не могу, но... — Нейл огляделся вокруг. Ангарад, точно кошка, свернулась на земле и дремала. Смотрительница казалась ребенком, заблудившимся в каком-то сказочном лесу. — Уже около трех часов. На самом деле это только предположение, поскольку мой внутренний хронограф ведет себя довольно забавно, но что-то подсказывает, что прошло уже три часа. — Он поглядел на небо. — Становится все темнее и начинает холодать.

— Значит, пора снова воспользоваться дверью, — ответил Рейвенор.

— Как вы думаете, она и в самом деле может отправить нас домой? — спросил он.

— Сомневаюсь, что у нас есть какой-то более надежный способ для возвращения, — сказал Рейвенор. — Очень надеюсь, что очередная точка выхода будет расположена в опознаваемом имперском пространстве, хотя бы в удаленном, или даже на корабле, но в пределах пяти лет от начала нашего путешествия.

— Пять лет? — усомнился Нейл. — Так много?

— Я буду рад, если мы сможем настолько приблизиться, — ответил Рейвенор. — Правда, боюсь, системы управления дверью повреждены. Теперь ею не руководят вопросы о поисках связности. Думаю, сейчас мы путешествуем наобум. Я даже не уверен, что откроющиеся перед нами пространства будут пригодны для жизни людей.

Нейл вскинул брови:

— Эта замечательная идея мне в голову как-то не приходила. Значит, в следующий раз, когда мы откроем дверь, она может вывести нас... куда? В мир, лишенный атмосферы? Или с непригодной для дыхания атмосферой?

— Хоть в открытый космос. Варп. Самое сердце звезды. Или снова Ведьмин Дом. Этот аварийный выход вполне может оказаться вовсе и не аварийным, и не выходом. Возможно, что мы просто отсрочили свою смерть. Думаю, ты со мной согласишься, что ввиду этих вероятностей несколько световых лет и уж тем более пять годиков станут настоящим чудом.

Нейл кивнул, задумчиво глядя в пространство.

— Кстати, вы так и не сказали мне, получили ли вы ответ, — произнес он.

— Отчасти. Дверь доставила меня к Молоху... во всяком случае, к тому миру, где он решил скрыться.

— И где же это?

— Понятия не имею. Но там меня дожидался Орфео Куллин.

— Он собирался убить вас?

— Он хотел поговорить.

— Шутите! — засмеялся Нейл.

— У него было предложение. Он хотел заключить со мной сделку. Похоже, что они с Молохом очень заинтересованы в Сдайте.

— В Сдайте?

Нейл потер синяки, оставленные на его горле рукой Уорны.

— Куллин предложил нам с Молохом объединиться, чтобы сразиться со Слайтом. Ему хотелось, чтобы мы положили конец нашей вражде и действовали вместе против общего врага. Я ответил им «нет».

Рейвенор замолчал. Ему не хотелось рассказывать Гар-лону обо всех подробностях того разговора.

— И что было бы, ответь вы «да»? — спросил Нейл.

— Куллин помог бы нам пройти через дверь, а затем Уорна доставил бы нас с Утохра на планету, где состоялась бы встреча с Молохом. Но поскольку я ответил «нет», дверь превратилась в орудие убийства.

— А мне казалось, что со Слайтом уже все кончено. Я думал, что критический порог мы уже миновали. Неужели Молоху известно что-то такое, чего не знаем мы?

— Возможно, что и нет. Мы ведь тоже можем знать больше, чем он. Вероятно, ему просто неизвестно, что критический порог, как ты изволил выразиться, уже миновал.

— Сомневаюсь я, — ответил Нейл. — С каких это пор ему стало известно меньше, чем нам?

— Буди остальных, — произнес Рейвенор.

В этот раз поворот ключа вывел их на неровное плато, усеянное древним, крошащимся гранитом. Бесконечная череда лет разрушала скалу, заставляя ее терять свою форму. За пределами плато простирался скалистый мир, озаряемый сверканием молний.

Вновь открыв дверь, они вышли на затянутое сырым туманом болото. Воздух, как и стоячая вода, был затхлым. В жиже копошились тонкие черви, непрерывно хлопая ртами и выстреливая слабыми электрическими разрядами по ногам путников.

Дверь открылась и закрылась снова. Теперь перед ними под лазурно-синим небом простиралась широкая расселина, усеянная желтым щебнем. Воздух был сухим и одуряюще горячим. Еще в нем присутствовал какой-то металлический привкус.

— Отсюда надо убираться побыстрее, — произнес Рейвенор, чьи системы зарегистрировали повышенный уровень солнечной радиации.

На сей раз они оказались на крошечном коралловом атолле — поднимающейся посреди беспокойного океана маленькой фиолетовой медузе. В поле зрения не было ни единого признака иной суши. Небо затянуто розовой дымкой. Откуда-то доносился грохот. Из моря периодически вздымалось нечто огромное, хотя и трудноразличимое в тумане, медленно плывшее куда-то в сторону.

— Дальше, — произнес Нейл.

Они вступили в темный, черный лес, где витал горький влажный аромат. В воздухе ощущались запахи гниения, и белесое небо было едва различимо за густым переплетением черных ветвей. Рейвенор решил слегка отдалиться от двери в надежде увидеть какие-либо признаки жилья или человеческие следы. В темноте раздавались странный гул и постукивание. Вокруг зажужжала мелкая черная мошкара. Ангарад начала стряхивать ее с лица. Размерами насекомые не превосходили блох.

Уже через несколько секунд облака мошкары стали невыносимо плотными, покрывая густым черным слоем открытые участки кожи, норовя забраться в ноздри, уши и глаза.

— Уходим! — приказал Рейвенор.

Айозоб сражалась с ключом, одновременно пытаясь избавиться от мух и мыча что-то сквозь плотно сжатые губы.

Рейвенор призвал на помощь последние остатки своей Воли, чтобы хотя бы на секунду отбросить мошкару.

Дверь открылась.

Поле, усеянное костями животных. Ледяная, иссиня-серая пыльная пустыня. Стремительный ветер, поднимающий облака праха с вершин холмов. Насыпи огромных выветренных костей давно погибших существ, песок и пыль простирались настолько, насколько хватало глаз. Кости принадлежали животным гигантских размеров. Коричневое небо рассекали огненные следы метеоров, падающих под одним и тем же углом в сорок пять градусов и чем-то напоминающих искры, разлетающиеся от точильного колеса. Кости захрустели под ногами спутников Рейвенора, сплевывающих сгустки мокроты, черной от мух, попавших в рот.

— Открывай дверь, — грустно произнесла Ангарад.

Айозоб повиновалась, и они вошли в город. Прохладная тень площади, расположенной среди циклопических строений под желтым небом, где царила звезда-гигант. Сомнений в том, что город воздвигнут не руками людей, не возникало.

— Вы когда-нибудь видели хоть что-то подобное? — спросил Нейл.

Звуки сопровождались странным гулким эхом. Холодный воздух нес в себе сладковатый, почти сахарный привкус.

— Нет, — сказал Рейвенор.

Примерно пять минут они побродили по площади вокруг двери.

— Вам не кажется, что город давно уже мертв? — спросила Ангарад.

— Нет, — ответил инквизитор. — Я чувствую здесь присутствие ксеносов.

Нейл вскинул оружие.

— Далеко отсюда, — произнес Рейвенор, — но я все равно могу почувствовать их. — Он развернул кресло. — Пожалуйста, Айозоб, откройте дверь снова. Не думаю, что здесь для нас безопасно.

Направляясь к порталу, Нейл размышлял над тем, что же такое почувствовал Рейвенор, чтобы быть настолько уверенным в необходимости поскорее отсюда убраться.

Следующее место являло собой равнину, облезлую и неровную, точно обгоревшая на солнце кожа. Жутковатая растительность, чем-то напоминающая сгустки мозговой ткани, образовывала леса по краям выжженной равнины. В нескольких километрах от двери лежал проржавевший, изломанный каркас некой колоссальной машины. Более всего он напоминал обломки звездолета, но с этого расстояния невозможно было определить, какого именно. И на то, чтобы исследовать его, времени не оставалось. Здесь едва можно было дышать.

Им показалось, что ключ поворачивался в замке целую вечность.

— О Трон! — воскликнул Нейл, когда они снова прошли через дверь,— Осторожнее! Смотрите под ноги!

Портал открылся посреди узкой площадки, сложенной из неровных, неструганых досок. Это был один из участков, не производящих впечатления надежных строительных лесов, окружавших огромную оуслитовую башню. Путники вышли практически возле самой вершины и теперь стояли - вод свежим ветерком на полуденном солнце в тысяче метров над огромным, теряющимся в смоге городом. От крыш домов поднимались столбы грязноватого дыма.

Платформа задрожала, когда путешественники осторожно прошлись по ней. Айозоб вцепилась в балку и отказалась смотреть вниз. Она даже закрыла глаза.

— Мне здесь не нравится, — сказала девушка.

— Будем спускаться? — Ангарад беспечно встала на краю и, уперев руки в бока, стала разглядывать город внизу. — Все признаки жизни. Я слышу. Суматоха. На улицах заметно движение. Жизнь бьет ключом. Похоже на имперский город.

— Полагаю, будет опрометчиво поступить именно так, — сказал Рейвенор. — Жизнь, конечно, бьет ключом, но я не ощущаю каких бы то ни было признаков людей. Хотя, возможно, когда-то это и был имперский город.

— И кто же населяет его теперь? — спросил Нейл.— Может быть, у них есть хотя бы что-то вроде воды или пищи?

Ближайшие к ним башни и здания, куда более низкие, чем то строение, где путникам довелось очутиться, также пребывали в плачевном состоянии и были оплетены сетью примитивных лесов. Сложно было сказать, восстанавливают или разбирают город его новые хозяева.

Острые глаза Ангарад сумели разглядеть силуэты, двигающиеся по лесам на соседней башне в четырехстах метрах под ними: строители, занимающиеся своей работой.

— Рейвенор прав. Спускаться нет никакого смысла.

— Что ты увидела? — спросил Нейл.

— Орки, — снисходительно ответила она.

Когда дверь отворилась в следующий раз, за ней была только чернота. Никакого освещения, только холодный, затхлый воздух.

— Гидеон? — позвал Нейл.

Рейвенор включил прожектора, вмонтированные в его кресло. Свет был тревожно-тусклым, лампы не горели привычным белым огнем. Но желтоватые лучи все-таки разогнали темноту, позволив увидеть окружающее пространство: каменный прямоугольный зал размерами со вспомогательный трюм «Аретузы». Стены, пол и потолок были сложены из одинаковых, идеально подогнанных друг к другу каменных блоков. Помещение, со всей очевидностью обустроенное очень умелыми строителями, не имело никаких признаков разрушения и даже пыли, но явно было очень древним.

— Не вижу двери, — произнесла Ангарад.

— Ну, здесь не настолько темно, — откликнулся Нейл.

— Я говорю, что здесь не видно ни одной другой двери, — сказала она. — Если, конечно, они не спрятаны.

— Не спрятаны, — ответил Рейвенор. — Я просканировал. Зал запечатан, стены сплошные.

— Но зачем ее тогда понадобилось строить? Для чего она нужна, если в нее нельзя войти.

— Возможно, они могут, — произнес Рейвенор. — Например, при помощи телепорта. А может быть, они просто не хотели сюда заходить. Также существует вероятность, что они старались что-то не выпустить отсюда.

— Но ведь здесь нет никого, кроме нас, — сказал Нейл, а потом резко оглянулся на Рейвенора. — Или есть?

— Не думаю.

— Дверь готова! — объявила Ангарад.

— Мне кажется, мы могли бы передохнуть здесь несколько минут, — произнес Рейвенор. — Это место свободно от тех опасных для жизни явлений, которые мы обнаруживали раньше.

Они присели возле его кресла, уставившись на дверь.

— Айозоб, — произнес через некоторое время инквизитор, — я тут все размышлял о двери. Скажи, она ведь сейчас действует хаотично?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Это не моя функция. Но предполагаю, что подобное вполне вероятно.

— Без Дома, который служил для нее якорем, дверь действует совершенно свободно, по принципу случайности?

Айозоб снова пожала плечами:

— Это не...

—...твоя функция. Я знаю. Сколько же тебе лет, Айозоб?

— Четырнадцать.

— Ты выросла в Доме?

— Меня взрастила семья смотрителей, с тем чтобы я, как и все предшествовавшие мне матери, стала смотрительницей.

— И тебе не свойственна псионическая активность?

He думаю. А как об этом можно узнать?

Но Рейвенор был уже вполне уверен. Он несколько раз мягко проверял ее и не находил никаких следов подобной активности. Ее сознание, в прямом смысле слова, оказалось удивительно одиноким, пустынным местом, свободным от обычного мельтешения мыслей.

— Среди смотрителей никогда не было псайкеров? — спросил он.

Она покачала головой.

— А это так важно? — поинтересовался Нейл.

— И все ж таки дверь работает, — произнес Рейвенор, — и в основу ее деятельности положены мощные псиониче-ские процессы. Не знаю, кто их активировал: Дом или кто-то, с кем мы не встречались. Смотрительницы ментально не активны, потому как действующий псайкер вызвал бы конфликт управления дверью. Полагаю, что их взращивают в очень специфических условиях, подвергая ритуалам, основной задачей которых является... полное спокойствие их умов. — Он чуть не сказал «полная пустота», но не стал, вспомнив, что Айозоб тоже слушает. — Когда Дома не стало, — произнес Рейвенор, — меня начал терзать вопрос: а не могу ли я сам управлять дверью? Возможно, что силы моего сознания окажется достаточно для того, чтобы направить нас к дому.

Они снова поднялись.

Рейвенор протянулся сознанием и попытался прощупать дверь так же, как разум живого человека. При этом он чувствовал себя идиотом, поскольку, хотя от портала и исходила фоновая вибрация энергий, во всем остальном это была обычная деревянная дверь.

— Сейчас для нас важнее всего вода, — сказал Рейвенор. — Открывайте дверь.