Понятие государства

Термин “государство” в зависимости от контекста может употребляться в различных значениях. В широком смысле, характерном для публицистики и обиходной речи, под этим понятием нередко подразумевается “страна, общество, народ, расположенные на определенной территории и представляемые высшим органом власти” ¹. Подобное понимание государства как сообщества людей встречается и в политико-правовых документах, например, когда идет речь о “государствах – членах ООН”. В более узком, собственном значении государство понимается как центральный институт политической системы, как организация, которая обладает на некоторой территории верховной властью и выполняет функции по управлению обществом. “Термином “государство”, – отмечает Л.С.Санистебан, – мы обозначаем особый тип социальных явлений, которые характеризуются следующими чертами: a) отношением власти и подчинения; b) монопольным использованием насилия теми, кто владеет властью; c) наличием юридического порядка; d) относительным постоянством; e) институциональным измерением. Таким образом, государство – это не образование, находящееся над обществом и независимое от него, как пытаются представить авторы некоторых мистификаторских концепций. Конечно, сам термин “государство” в определенной степени способствует субстанциализации этого явления и его рассмотрению как “вещи”, независимой от людей. Однако в действительности государство – не более, чем тип юридически регулируемого социального поведения, существующий в конкретных пространственно-временных условиях. Это сложное социальное явление, отличительной чертой которого является принудительная регуляция поведения людей посредством нормативных правил” ².

Одним из важнейших признаков государства, отличающим его от других организаций и объединений, возникающих в обществе, выступает принудительная власть. По словам М.Вебера, государство “успешно добивается монополии на применение силы в рамках данной территории” ³. Формы государственного принуждения могут быть различными – от ограничения свободы до физического уничтожения человека, причем это принуждение первично и приоритетно по отношению к праву использования принуждения и силы другими органами в пределах данного государства. Для выполнения функции принуждения государство располагает специальными органами – армией, полицией, службой [c.50] безопасности, судом и прокуратурой, деятельность и использование которых определяется законом. Однако очевидно, что осуществление государством властных полномочий не сводится только лишь к физическому насилию или угрозе его применения. Механизм принуждения включает в себя различные способы материального, финансового стимулирования, а также средства идеологического и психологического воздействия на граждан.

Наряду с принудительной властью к отличительным признакам государства также относятся суверенность и всеобщность ⁴. Суверенность государства означает, что оно обладает наивысшей и неограниченной властью по отношению к субъектам, действующим в пределах его границ, и другие государства обязаны уважать этот принцип. Политический смысл суверенности можно определить как способность субъектов, действующих от имени государства, обеспечить обществу независимость, самостоятельное существование и развитие. Всеобщность как признак государства показывает, что оно включает в сферу своего воздействия всех людей, находящихся на его территории. В отличие от партийной, производственной или семейной власти, имеющей локальную сферу действия, государство обладает высшей властью, которая выражается в исключительном праве на издание законов и норм, исполнение которых обязательно для всех граждан, организаций и учреждений. Всеобщность выступает, с одной стороны, как механизм деятельности государства и, одновременно, как создаваемый государством способ регулирования общественных отношений.

Отличительные признаки государства дополняются его атрибутами – территорией, населением и государственным аппаратом ⁵. Территория государства определяется границами, разделяющими сферы суверенности отдельных государств и подтверждаемыми, как правило, на формально-договорной основе всеми пограничными государствами. Другой атрибут государства – население, на которое распространяется государственная власть, – определяется гражданством или подданством, то есть принадлежностью лица к тому или иному государству. Принципы гражданства фиксируются как внутренним законодательством каждого государства, так и нормами международного права. Отсутствие гражданства, или апатридизм, трактуется Гаагской конвенцией 1933 г. и Всеобщей декларацией прав человека 1948 г. как аномальное явление, ведущее к конфликтам и правовой незащищенности личности: апатриды, “лица без гражданства” обязаны подчиняться законам страны проживания и не имеют права претендовать на защиту со стороны других государств. Третий атрибут государства, государственный аппарат, представляет слой профессионалов-управленцев, который возникает и начинает развиваться уже на стадии разложения первобытнообщинного строя вследствие отделения публичной власти от общества, ее несовпадением с организацией всего населения.

Существуют две основные точки зрения относительно назначения государства, необходимости и смысла его существования. С классовых [c.51] позиций, назначение государства состоит в осуществлении господства одного социального класса над другим и регуляции их взаимоотношений. “Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу, – писал Ф.Энгельс, – является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса” ⁶. Другой взгляд на государство восходит к традиции Аристотеля, считавшего, что оно существует “для общего блага” ⁷. При таком понимании предназначение государства видится в необходимости регулирования общественной жизни, поддержания порядка, охраны безопасности и прав граждан, создания условий для их гармоничного развития.

Очевидно, что роль государства значительно шире, чем осуществление и поддержание классового господства. Нет сомнения в том, что наиболее влиятельные социальные группы и организации, выражающие их интересы, имеют максимальные возможности оказывать воздействие на выработку и осуществление государственной политики, реализуя свои интересы. Однако государство служит не всем, а лишь наиболее существенным интересам господствующих групп, учитывая в той или иной степени потребности других социальных образований, всего общества. При этом оно нередко выступает в роли своеобразного института-посредника, который уполномочен представлять и как бы контролировать извне основных участников политического процесса, умерять столкновения социально-политических сил и обеспечивать общественную стабильность, выражая тем самым общий интерес. Данное обстоятельство отражается в представлении об “относительной самостоятельности государства”.

Это понятие означает, что интересы, защищаемые государством, и интересы экономически господствующих групп находятся в диалектическом соотношении. Даже тогда, когда государственная власть субъективно стремится быть “незаинтересованной посредницей”, она объективно может подпадать под контроль влиятельных экономических кругов. Связь между государством и контролирующими его общностями проявляется в различной степени и далеко не всегда очевидна, что порождает иллюзию о “нейтральности” государства, в отличие, например, от политических партий. Кроме того, среди причин, способствующих возникновению идеи о “независимости” государственных институтов, следует также отметить еще три существенных момента.

Во-первых, государство выполняет определенные функции, в которых заинтересовано все общество. К ним, в частности, относятся: охрана прав и свобод граждан, обеспечение прогресса в хозяйственном развитии, деятельность по социальному благоустройству (строительство [c.52] автомобильных и железных дорог, развитие системы средств коммуникации, озеленение и т. д.), оборона от внешней агрессии, а также экономическое, политическое и культурное сотрудничество со странами мирового сообщества. Во-вторых, государство вынуждено умерять конфликты между отдельными слоями населения, тем более если это представляет угрозу для его собственного существования. И, наконец, в-третьих, на функционировании государства довольно ощутимо отражается действие объективных организационных законов внутри управленческих структур. Подобно любой однажды созданной организации, государственный аппарат начинает жить собственной жизнью, подчас отдаляясь от поставленных перед ним целей, и превращается в самостоятельный субъект социально-политических отношений со своими специфическими интересами и потребностями. Главной из них выступает сохранение стабильности самой организации и положения людей, связанных с ней совместной деятельностью. Однако при этом чиновники стремятся скорее “переделать” внешние условия, чем самих себя и свою организацию. В данном отношении, по-видимому, следует согласиться с Н.Винером в том, что “та система, которая больше всех других должна способствовать общественному гомеостазу, попадает прямо в руки тех, кто больше всего заинтересован в игре за власть и деньги, в игре, которая... является одним из основных антигомеостатических факторов в обществе” ⁸.

Относительная самостоятельность государства в отдельных социально-исторических ситуациях может носить чрезвычайный характер. Во-первых, она возникает, когда достигается такое равновесие политических сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к основным социальным группам данного общества. Вследствие этого равновесия прямые формы господства определенных социальных групп уступают место скрытым, неустойчивым способам властвования и управления. Во-вторых, предпосылкой возникновения относительной самостоятельности государства является отсутствие развитой социальной структуры общества, в результате которого ни одна из групп не может добиться доминирующего положения, а государство контролируется тем или иным их союзом.

Итак, относительная самостоятельность любого государства может проявляться в его известной автономности как от интересов экономически господствующих групп, так и от соотношения социально-политических сил, определенного несовпадения их целей в том или ином обществе. Историческая практика свидетельствует, что в условиях кризисов общественных институтов, ослабления безраздельного господства определенных социальных слоев и групп, а также усиления политической конфронтации деятельность государства “сдвигается” в сторону обеспечения функций порядка и целостности общества. Для этого оно в определенной степени “дистанцируется” от борьбы социально-политических сил, как бы ставит себя над ними и стремится занять политически нейтральное положение, что наиболее отчетливо [c.53] проявляется в динамичные переходные периоды расширения сферы публичной политической жизни и сопровождается, к примеру, провозглашением “деидеологизации” государственных структур. При этом центром решения социально-политических проблем становится парламент, где доминирующее положение, как правило, принадлежит массовым партиям. Автономия государства выражается и в том, что оно предстает как символ единства нации и целостности общества, движущегося через борьбу социально-политических сил в поисках оптимальных путей общественного прогресса.

Наряду с подобным организационным стандартом государства известна и другая, противоположная ему модель, которая характеризуется жесткой связанностью экономически господствующих социальных групп и органов государственной власти. Историческое движение государства реализуется в диапазоне между этими двумя полюсами, однако даже в условиях чрезвычайной относительной самостоятельности его автономия все же ограничена, поскольку политика – это непрерывная борьба за государство как орудие власти, за контроль над ним, за право официально принуждать. Переход политического руководства обществом от одних социальных сил к другим фиксирует определенную историческую логику: через победу в борьбе альтернатив развития они получают от общества легитимированное право властного действия ради достижения своих целей. Но коль скоро в обществе, преобразуемом в соответствии с этими целями, неизбежно возникают новые альтернативы развития, то политическое лидерство господствующих групп начинает оспариваться. Сами же эти группы, являясь меньшинством общества, могут удержать господство, умножить свои силы и уравновесить себя с обществом опять-таки лишь через государство.

Степень автономизации государства от безраздельного руководства им со стороны экономически господствующих групп, его дистанцирования от общества зависит от соотношения социальных сил. В любом случае связь этих общностей с государством не прерывается, хотя в исторической перспективе она становится более опосредованной, а контроль за функционированием государственной организации – более гибким. Следовательно, представления о государстве как о некоей структуре, полностью независимой от господствующих социальных групп и стоящих вне политики, неисторичны. Они не учитывают особенностей и своеобразия социально-исторической связи “общество – большие социальные группы – государство”.

Итак, государство является сложным социальным образованием. С одной стороны, оно выступает как особый аппарат управления обществом; с другой – принимает облик ассоциации, равномасштабной обществу и интегрируемой публично-властными отношениями, институтами и нормами, которая размещается на определенной территории и охватывает своей властью всех членов данного общества. Государство концентрирует в себе максимум средств, необходимых для реализации интересов экономически господствующих социальных групп. Осуществляя властные функции, оно создает и поддерживает правовые, идеологические, этические, научные и иные системы, призванные обосновывать и оправдывать эти интересы. В свою очередь, динамика [c.54] государственных институтов, их эволюция в значительной степени обусловливаются изменением и спецификой социально-политических и экономических отношений, особенностями цивилизационного развития общества, влиянием внешнеполитических факторов. [c.55]