Спартанское остроумие.

—Лакедемоняне ответили самосским послам, сказавшим длинную речь: «Начало вашей речи мы забыли, а конца не поняли, потому что забыли начало».

—Фиванцы предъявили некоторые претензии, противоречащие желаниям спартанцев. «Вам следует быть или менее высокомерными», сказал им один спартанец, «или более могущественными».

—Некто, увидав картину, изображающую избиение спартанцев афинянами, сказал: «Какие храбрые люди эти афиняне!» — «Да, на картине», возразил один спартанец.

—Одного человека приговорили к наказанию, и он беспрестанно повторял: «Я совершил этот проступок помимо своей воли». — «Хорошо», заметил один спартанец, «но ведь и наказание ты понесешь помимо своей воли!»

—Люди, встретившие спартанцев на пути, сказали им: «Счастье вам, потому что отсюда только что ушли разбойники». — «Нет, счастье не нам, а им, что они не попались в наши руки!»

с. 11 — Один спартанец, слушая оратора, говорившего длинными периодами, сказал: «Вот человек, который вертит своим языком, даже когда ему нечего говорить».

—Другой спартанец на вопрос о чем-то ответил: «Нет». «Ты лжешь», сказал ему спрашивавший. — «Теперь ясно», заметил спартанец, «что ты болтаешь попусту, так как спрашиваешь о том, что знаешь сам».

(Плутарх¹⁹. Изречения неизвестных лакедемонян, 1, 2, 7, 9, 33, 56, 63).

Характер фиванцев.

Один мессенский писатель конца IV века так характеризует фиванцев: «Фиванцы великодушны, а их оптимизм удивителен, но они дерзки, заносчивы, высокомерны, всегда готовы подставить ногу всякому — будь то иностранец или его же согражданин; они совершенно лишены чувства справедливости. Если между ними возникает какая-нибудь ссора на почве торговых сделок, они разрешают ее не с помощью доводов рассудка, а путем насилия, и переносят в область правосудия приемы, применяемые атлетами при гимнастических состязаниях. Поэтому случается, что их процессы тянутся по 30 лет. Если же кто-нибудь принесет народу жалобу на это, ему придется немедленно покинуть страну; в противном случае он рискует попасть ночью в засаду, устроенную тем, кому невыгодно окончание процесса, и погибнуть от его руки. Самый пустой повод может вызвать у них убийство. Таковы мужчины. Это, впрочем, не означает, что среди них не встречается людей, достойных уважения и дружбы. Что касается женщин, то с. 12 по своему росту, походке, грации движений они являются одними из самых красивых и изящных в Греции.

(Дикеарх в Fragm. histor. graecor., t. II)²⁰.

Простота греческой жизни.

Когда цивилизация начала передвигаться на север, ей пришлось позаботиться об удовлетворении различных потребностей, в которых на месте ее первоначального пребывания, т. е. на юге, не было нужды. В сыром или холодном климате, как, например, в Галлии, Германии, Англии, Северной Америке, человек ест больше, ему необходимы более прочные и лучше защищенные от непогоды жилища, более теплые и толстые одежды, больше огня и света, больше убежищ, съестных припасов, большее количество орудий и ремесел. Человек поневоле начинает заниматься промышленностью и, так как его потребности растут по мере их удовлетворения, то три четверти своего труда он тратит на создание своего благосостояния; но удобства, которые он приобретает, делают его вместе с тем менее свободным и как бы попавшим в неволю благодаря искусственности созданной им обстановки.

Мужской костюм в древней Греции состоял из короткой туники без рукавов; женский — также из туники, но длинной, доходившей до ступней; на плечах эта туника загибалась вдвое, и концы ниспадали к поясу, — вот и вся основная часть одеяния; к этому надо прибавить только большой четырехугольный кусок материи, который набрасывали на себя сверху, как мантию, а для женщины, когда она выходила из дому, — покрывало и, довольно обычно, сандалии. Сократ носил сандалии только по праздникам. Очень часто греки ходили босые и с непокрытой головой. Все эти одеяния можно было сбросить одним с. 13 движением руки; нисколько не стягивая талии, они хорошо обрисовывали формы, а в отверстия их и при движениях видно было обнаженное тело.

В гимназиях²¹ на стадии²², при исполнении многих торжественных танцев греки совершенно освобождались от одежд: «грекам свойственно ничего не закрывать», говорит Плиний²³. Одежда являлась у них лишь небольшой подробностью, которую можно было скинуть в одно мгновенье.

Той же простотой отличалась и другая оболочка человека — его дом. Подсчитайте все, что в наше время составляет сносное жилище: большая постройка из обтесанного камня, окна, рамы, обои, окраска, ставни, двойные и тройные занавеси, печи, камины, ковры, кровати, мебель для сиденья, мебель других сортов, бесчисленное количество разных безделушек, хозяйственная утварь и предметы роскоши; сопоставьте это с греческим обиходом: выбеленные известкой и даже во времена Перикла²⁴ неоклеенные обоями стены, которые каждый вор может проломить, постель с покрывалами, сундук, несколько красивых разрисованных ваз, развешанное по стенам оружие, лампы совершенно первобытного устройства, маленький домик, имеющий часто только один этаж, — и этого было достаточно для знатного афинянина. Он жил на воздухе, под портиками²⁵, на агоре²⁶, в гимназиях. И общественные здания, в которых он находил приют с. 14 для своей общественной жизни, были так же скромны, как и его частное жилище. В Греции театр вмещал от тридцати до сорока тысяч зрителей и стоил в двадцать раз меньше современного, потому что расходы брала, так сказать, на себя природа: на склоне холма высекались амфитеатром ступени; внизу, в центре, устраивался жертвенник; для резонанса голоса актера воздвигалась высокая стена с лепными украшениями; солнце заменяло люстру, а декорациями для заднего фона служили — то сверкающее море, то группа гор, которым свет придавал бархатистый оттенок.

Теперь государство включает от 30 до 40 миллионов жителей, рассеянных по обширному пространству во много сотен квадратных миль. Благодаря этому оно прочнее, чем античное государство-город, но зато и гораздо сложнее; люди, занимающие в нем какие-нибудь места, должны обладать специальными знаниями, потому что общественные должности становятся повсюду такими же специальностями, как и всякие другие. Масса населения привлекается к общественным делам только время от времени, путем участия в выборах. Она живет или прозябает в провинции, не имея возможности составить себе собственное и точное мнение об этих делах, довольствуется неопределенными впечатлениями и смутными переживаниями и принуждена отдаваться в руки людей более образованных, которых она посылает в столицу и которые замещают ее, когда надо решать вопросы о войне, мире или о налогах.

Афинянин, напротив, лично разрешал дела, касавшиеся общественных интересов. Пять или шесть тысяч жителей выслушивали ораторов и подавали голос на общественной площади, куда приходили как для принятия какого-либо постановления или закона, так и для продажи вина и оливок. Благодаря тому, что вся территория государства состояла из предместья города, деревенскому жителю приходилось проходить почти такое же расстояние, как и горожанину. Более того, дела, подвергавшиеся его рассмотрению, были доступны ему, они составляли, так сказать, с. 15 интересы его же колокольни, потому что государство совмещалась с городом. Ему не трудно было понять, какого направления надо держаться по отношению к Мегаре или Коринфу; для этого он мог довольствоваться своим личным опытом, своими повседневными впечатлениями; ему не надо было делаться профессиональным политиком, обладающим познаниями по географии, истории, статистике и остальным областям. Подобным же образом он совершал в своем доме богослужения и время от времени исполнял обязанности главного жреца в своей фратрии²⁷ или в роде, потому что его религия — это прелестная нянюшкина сказка; выполняемые им обряды состояли в каком-нибудь танце или в известной ему с детства песне, или в трапезе, где он, облеченный в особое одеяние, играл роль председателя. Кроме того, он бывал судьей в гражданских, уголовных и религиозных делах или выступал в качестве защитника и обязан был сам отстаивать на суде свое дело. Как южанин, грек естественно обладал быстрой сообразительностью и умел красно говорить; он в общих чертах знал законы, и тяжущиеся стороны приводили их ему; кроме того, обычай позволял судьям руководиться в такой же мере своим непосредственным чувством, здравым смыслом, душевными движениями и страстями, как и точным законом и доводами, на нем основанными. Был ли грек богат или беден — он обязан был нести воинскую повинность, и, благодаря несложности военного искусства, армию составляло народное ополчение. Для того, чтобы создать такое войско и иметь хороших солдат, надо было удовлетворить двум условиям, которые вытекали из общего образования, не требуя специального обучения, военных школ, казарменной дисциплины и казарменных упражнений.

С одной стороны, греки хотели, чтобы каждый солдат был возможно более сильным, гибким и ловким, с. 16 чтобы он умел возможно лучше наносить и отражать удары, и уклоняться от них; этому юношей обучали в гимназиях. С другой стороны, они стремились к тому, чтобы солдаты умели ходить, бегать, совершать в стройном порядке всякие движения; для того достаточно было орхестрики²⁸: все их национальные и религиозные праздники приучали детей и юношей к искусству строиться в группы и рассыпаться. Понятно, что благодаря этим обычаям граждане уже были подготовлены к военным занятиям и потому делались солдатами сразу и без усилий.

Не больше подготовки требовалось и для моряков. В то время военный корабль был тем же каботажным судном, поднимавшим самое большее 200 человек и никогда не терявшим из виду берегов. В портовом городе, жившем морской торговлей, не было никого, кто не знал бы приемов управления таким кораблем, кто не умел бы или не научался бы очень скоро угадывать погоду, возможность ветра, положение в море и расстояние, т. е. ознакомиться с той технической стороной дела, которой у нас матрос или морской офицер овладевает только через 10 лет обучения и практики.

Все особенности античной жизни определяются одной и той же причиной — простотой их цивилизации, не имеющей предшественников, и все приводят к одному и тому же результату — к простоте вполне уравновешенной души, в которой ни одна группа способностей и склонностей не развилась в ущерб другим, которая не получила никакого исключительного направления и не изуродовалась никаким специальным занятием.

В настоящее время есть люди образованные и невежественные, горожане и крестьяне, провинциалы и столичные жители; кроме того, столько же различных видов людей, сколько классов, профессий и ремесел; всюду отдельный человек как бы заключен за сделанную им самим загородку и осаждается множеством созданных им потребностей.

с. 17 Грек был менее искусственным, менее специализировавшимся, менее удаленным от естественного состояния и действовал в политическом кругу, который был лучше приноровлен к человеческим способностям; он жил в обществе, нравы которого более способствовали поддержанию его животных свойств: находясь ближе к естественной жизни, в меньшем рабстве от разрастающейся цивилизации, он был более человеком.

(Taine. Philosophie de l’art, т. II, стр. 154—168).