Глава двадцать первая СДЕРЖИВАНИЕ

I

В вопросах пресечения, устранения и возмездия Инквизиция была исключительно дотошна. У нее также имелись обширные и всеобъемлющие архивы на всех, кто пал жертвами ее прихотей. О многих последствиях событий на Армагеддоне я узнал из секвестированных имперских записей, сокрытых силой инквизиторской печати. Остальное я почерпнул в разумах своих братьев и инквизиторов, которые были в то время на планете и читали разумы тех, кого им приходилось убивать.

Анника часто повторяла фразу, превосходно характеризующую реакцию ордосов после того, как Волки ускользнули из наших рук.

Пролей достаточно крови, и тайна утонет в ней.

Вот чем мы занимались. Вот как Инквизиция работала уже тысячи лет. Истребить все следы прегрешения так, чтобы о нем никто и никогда не узнал.

Анника не оправдывала массовые убийства, которые последовали за Армагеддоном, но в ее словах крылась истина. Неважно, как далеко распространилась информация, ее всегда можно было сохранить в тайне, если заткнуть достаточно ртов. Сдерживание — ключевой фактор. Так говорят наши повелители.

Волки подвели нас. Это можно рассматривать как действия благородного братства, желавшего видеть Галактику сквозь призму моральной чистоты, которой попросту не существовало, хотя она и заслуживала такое право.

Более реалистичная картина, пусть и не столь лицеприятная, состояла в том, что Волки знали, как мы отреагируем. Инквизиция не собиралась сидеть сложа руки, когда по Империуму распространяется ужасающий секрет.

В последовавшие месяцы Серые Рыцари и наши повелители потянули за все возможные ниточки. Я никогда не стану отрицать этого.

Волкам следовало знать, что мы можем предпринять. Инквизицию вынудили на подобные действия. Другими словами, Волки разделяют с нами вину за те миллиарды жизней, которые мы оборвали после Армагеддона.

Но лично я их не обвиняю. Они — Адептус Астартес, рожденные, чтобы быть в первую очередь оружием и только затем рассудительными политиками. Они сочли бы трусостью — то есть качеством безнравственного врага — пресекать большее зло, совершая зло меньшее. В этом заключается честь. В этом заключается простоватая, дикарская честь. Они, грубо говоря, существа не прагматичные. В чести нет места прагматизму.

Мы же были рождены, обучены, тренированы и поклялись всегда видеть большее, переступая через личную честь и жизни нескольких миллионов душ. Нашей работой было защищать всю расу, и жизни миллиардов для нас имели большую ценность, чем миллионов.

Я уважаю Волков. Я даже прощаю их за узость мышления, за упрямую честь. Я не злюсь на них за то, что своими действиями они заставили навеки умолкнуть десять миллиардов невинных голосов вместо пары миллионов потенциально зараженных порчей.

Но Инквизиция не столь великодушна.

II

Ралас Меридиан.

Астероидный пояс в семи системах от Армагеддона в сторону ядра Галактики и нескольких неделях варп-полета для кораблей со стандартными прыжковыми двигателями.

Астероидный пояс состоял из бесполезных, лишенных каких-либо ценных металлов каменных глыб, которые вращались вокруг ничем не примечательного светила. Ради полноты картины стоит добавить, что это, судя по всему, были остатки планеты, уничтоженной естественными силами много тысяч лет назад, еще до того, как человечество впервые отправилось к звездам.

Значение эта система представляла только для Адептус Астра Телепатика — тут находилась астропатическая ретрансляционная станция связи между мирами, слишком удаленными для быстрых или надежных передач.

За четыре дня до уничтожения она засекла армейские транспортники Имперской Гвардии «Первородство человека» и «Везучая королева», которые после недавней кампании на планете Армагеддон проходили по участку отслеживаемого ею космоса. Станция записала несколько вокс-сообщений между кораблями, а также впечатления от общения между астропатами на борту обоих кораблей.

Данные передали в архив, и о них тут же забыли, они казались такими же бессмысленными и ничем не примечательными, как все прочие.

В ночь гибели один-единственный фрегат стандартной шаблонной конструкции модифицированной модели Адептус Астартес уничтожил слабо защищенную ретрансляционную станцию залпами бортовых орудий. После этого он разнес всю астероидную базу в пыль, так ни разу и не сообщив о своих намерениях.

За время атаки корабль отклонял все попытки установить с ним связь и не подходил ни под один из известных транспондерных кодов.

Станцию Ралас Меридиан обслуживал персонал численностью в триста сорок шесть человек и наемных сервиторов. Выживших не было.

Выполнив задание, военный корабль Серых Рыцарей «Перемирие» миновал астероидное поле и прыгнул обратно в варп.

III

Йендара Квинтус, что в Треманийском секторе, был отнесен Империумом к категории миров гамма: цивилизованный, но не настолько многолюдный, как мир-улей. Его главным населенным центром был город-государство Иллюструм (население: девять миллионов человек) в устье реки Шума.

Планета находилась во многих-многих световых годах от Армагеддона, так что большая часть образованных граждан даже слыхом не слыхивали об этом далеком мире. О существовании такой планеты знали только те, кто сражался за нее, и те, с кем они говорили после возвращения домой.

Йендара Квинтус была защищена мощной сетью орбитальной обороны, которая, впрочем, не активировалась, когда военные корабли Серых Рыцарей «Правитель Черных Небес» и «Огонь рассвета» вошли в ионосферу мира.

Орбитальная оборона оставалась отключенной, даже когда военные корабли обстреливали города с небес, ни разу не ответив на мольбы о пощаде с поверхности.

Спустя пять дней после того, как спутниковая защита так и не смогла включиться, Йендару Квинтус оставили в безжизненном, безмолвном покое. Выставленные на орбите маяки предупреждали проходящие мимо корабли держаться подальше от мертвого мира, сообщая о безжалостном вторжении ксеносов, которые уничтожили на планете всю человеческую жизнь.

IV

Тибульт — мир, как полагают, назвали в честь героя древних евразийских легенд. Несмотря на статус мира — поставщика сельскохозяйственной продукции, он также предоставлял десятину в виде призывников для Имперской Гвардии. В конце 444.М41 как раз проходило основание 171-го Тибультского стрелкового полка.

Нередко корабли, которые длительное время шли по близлежащим транзитным варп-путям, останавливались для дозаправки и пополнения припасов в обширных орбитальных доках Тибульта. В утро гибели планеты три корабля как раз занимались этим над восточным полушарием планеты, одним из них был транспортник Имперской Гвардии «Казус белли».

Верфь взорвалась после прямого попадания ядерных боеголовок, прилетевших из глубокого космоса. Все три корабля рухнули на планету вместе с доком, спустя несколько часов сгорев в атмосфере.

Экипажи кораблей, которые почти в полном составе спустились на поверхность Тибульта, пережили их почти на целый час. Они погибли вместе с остальным населением планеты, когда военный корабль «Надежда Корела», перевооруженный по инквизиторскому указу, взорвал над основными городами вирусные бомбы.

Вирусное вещество, содержащееся в каждом шарообразном снаряде, представляло собой искусственный штамм цитотоксического агента, который был выведен древними учеными для службы человечеству во времена имперской экспансии. Даже при незначительном контакте оно поглощало всю клеточную жизнь в любой органической форме, от земли и деревьев до плоти, крови и кости, — а сам вирус беспрепятственно распространялся по всей планете, обрекая на гибель все, с чем контактировал, убивая даже микробы в воздухе.

Заболевание пожирало все, к чему прикасалось, расщепляя до клеточного уровня. В конечном результате большинство биотических существ превращались в легковоспламеняющуюся, богатую на химические соединения субстанцию, чем-то напоминающую органическую слизь.

Поразительно, что творцы Империума могли изобрести искусственную болезнь, которая истребляет и плавит все живое, обращая его в инертную субстанцию. С какими же врагами пришлось столкнуться нашим предкам, чтобы им понадобилось столь ужасающее оружие?

Тибульт сгорел в тот же день. Пока все еще живое население постепенно разлагалось вместе с планетарной экосистемой, атмосфера в результате распада веществ перенасытилась воспламеняющимися газами.

Второй бомбардировкой, на этот раз из плазменных батарей, военный корабль поджег загустевший, отравленный воздух планеты. Мир-могила из биологической слизи Тибульт был полностью выжжен взрывом атмосферы. Через несколько часов после прибытия «Надежда Корела» покинула поверженный мир, оставив после себя раскаленную скалу и пустые города.

V

Аванпост Адептус Механикус Приам Новус представлял собой обычную станцию слежения на границе Армагеддонского субсектора. Его главная задача состояла в учете имперского судоходства в северных пределах региона.

В его последних логах хранились записи касательно прохождения транспортного корабля «Юлицез» из Армагеддона в Геликанский субсектор.

Несмотря на это, станция глубокого космоса Приам Новус играла в человеческой империи довольно скромную роль, ее защищала тактическая группа перехватчиков типа «Фурия». Эскадрилья «Сайрус Омега ХА-II» была хорошо обучена и имела опыт в отражении нападений пустотных пиратов.

Когда эсминец Серых Рыцарей «Безупречное исполнение» вырвался из варпа и обстрелял Приам Новус торпедами, эскадрилья «Сайрус Омега ХА-II» тут же поднялась в бой. Пилоты прожили чуть дольше, чем три тысячи душ на борту самой станции, поскольку военный корабль не обращал на них ни малейшего внимания. Когда уничтожение закончилось, «Исполнение» развернулось и прыгнуло назад в варп.

Последним умершим членом эскадрильи «Сайрус Омега ХА-II» была командир крыла Фалана Дешиван. Она, как и остальные пилоты, задохнулась в кабине, когда несколько дней спустя подошли к концу запасы кислорода. В каком-то смысле это стало милосердием, ведь продержись бойцы еще три дня, силовые батареи перехватчиков истощились бы, и они замерзли бы насмерть.

VI

После перехода в варп армейский транспорт «Полет Мерлина» оказался в безопасности. Его капитан Арган Валой поблагодарил Волков за своевременную помощь и облегченно вздохнул, когда варп-двигатель взревел, оживая. Со вспышкой хаотического света они отправились в путь, подальше от безумия, которое охватило половину флота на орбите Армагеддона.

Пять недель спустя их навигатор доложил о странных силуэтах в вихрях варп-пространства — неописуемые очертания, скользящие по течениям рядом с ними. Капитан Валой был осмотрительным человеком. Он соблюдал осторожность и считал, что всегда лучше перестраховаться. Поэтому капитан приказал «Полету Мерлина» выйти из варпа и позволить навигатору отдохнуть, прежде чем направиться дальше.

Когда на палубах инжинариума начали процесс стабилизации энергии в варп-двигателях для обратного выхода в реальность, силуэт, увиденный навигатором Валоя, дал о себе знать. Защищенный надежными щитами и гексаграммной изоляцией от ужасов варпа, корабль Серых Рыцарей вышел по нечистым течениям прямо к транспортнику и протаранил его.

Через пробоину в корпусе в «Полет Мерлина» хлынула ядовитая материя варпа, воплощаясь в худшие кошмары команды. Те, кого не убили на месте порожденные их кошмарами демоны, были разорваны в клочья за пару следующих минут, когда сущности волны варпа пронеслись по развороченным палубам.

«Полет Мерлина» вернулся в реальное пространство спустя тридцать три ночи, в нескольких субсекторах от того места, где он вошел в варп. Высланная Инквизицией для зачистки группа не нашла среди обломков ни единого выжившего человека, а гололитические записи последних секунд жизни корабля были сокрыты высочайшим повелением Инквизиции, передавшей их на сохранение в монастырь Титана.

VII

Волки не могли поспеть везде. Возможно, они недооценили рвение Инквизиции, оставив за пределами своей защитной сети так много вероятных целей. Я не могу сказать точно, поскольку мне так и не дали возможности спросить.

Но если они защищали свои интересы, то всегда превосходящими силами. По приказу лорда-инквизитора Киснароса «Надежда Корела» вырвалась из Моря Душ на границе Порфирской системы. Малхадиил и я были вместе с «Надеждой», все еще командуя «Карабелой».

После гибели Галео и Думенидона целые миры пришлось сжечь или предать мечу только для того, чтобы защитить тайну увиденного нами на Армагеддоне. Мы атаковали конвои и уничтожали пустотные станции за то, что они услышали обрывок вокс-послания или опознали корабль, который не должен был покинуть Армагеддон. Никогда раньше мой долг не казался мне таким тяжким. Праведность, не подкрепленная моралью, горчит, и не важно, насколько серьезной была необходимость.

Примарх. Слово, овеянное мифами. Ангрон. Лорд Двенадцатого легиона. Остальному Империуму не позволено было знать, что собственные сыновья Императора восстали против него, как не позволено было знать и то, что в царстве теней существуют Серые Рыцари, сражающиеся против существ, которые не принадлежат нашей реальности. Мы прилагали все возможные усилия, чтобы мельчайшие грехи не достигали глаз и ушей имперских граждан, а величайшая ересь превратилась в апокрифы и легенды темного прошлого.

Где им и следовало оставаться.

Я проводил намного больше времени, чем следовало, в медицинском отсеке «Карабелы», разговаривая с криогробами покойных братьев. Их саркофаги заперли в хранилище, но я все равно снова и снова возвращался к ним. Иногда я извинялся. Иногда просил совета. По большей части я размышлял над теми уроками, которые постиг под их руководством, и задумывался, каким чудом достигнуть уровня столь славных воителей.

 

Еще чаще я говорил с Энцеладом. Когда с него срезали доспехи, он предстал истощенным, изломанным существом из разорванной плоти. Он дрейфовал в амниотическом баке, дыша через маску, его глаза затянули бельма. Даже если он проснется, то уже не сможет видеть. Армагеддон погубил его, но он просто этого еще не принял.

+ Очнись, + бесконечно отправлял я лишенному конечностей телу, с которого сняли всю бионику.

Он не отвечал. Возможно, это было хорошим признаком — признаком исцеления. Возможно, как раз наоборот. В любом случае Надион не мог сказать точнее.

Малхадиил нередко находил меня там и возвращал обратно на мостик. Так же и Анника. Только Кловон и Василла оставались со мной: первый бесстрастно наблюдал, вторая молилась, пока я сидел в раздумьях, и временами расспрашивала о моих братьях. Странно, но я находил в этом утешение. Подобные беседы исцеляли душевные раны, и отсутствие братьев в моем разуме казалось не таким острым.

— Спасибо, — сказал я ей однажды ночью.

Она не стала притворяться, будто ничего не понимает. Она улыбнулась своей терпеливой улыбкой — слишком мудрое выражение для ее юных лет — и просто ответила:

— Не за что.

Гарвен Меррик навестил меня лишь однажды, когда я корпел над последними отчетами по нашей так называемой «холодной войне» с Волками. Они почти не отличались друг от друга: краткий перечень инцидентов, в которых Инквизиция докладывала об уничтожении колонии, города или космической станции, уравновешивался случаями, когда прибывшие корабли Серых Рыцарей или Инквизиции встречали корабли Космических Волков, блокировавшие цель.

В докладах почти не говорилось о боевых действиях, а также не упоминалось о конфликтах. Волки никогда долго не ждали и не открывали огонь, когда по ним стреляли. Они хотели только спасти как можно больше душ и рассеять их по нашему пути следования.

И это действовало. Неделя за неделей, система за системой, это работало даже слишком хорошо. За пять месяцев войны на уничтожение, рейдов и отступлений было несложно увидеть, что мы не сможем уследить за всеми. Люди рассеялись слишком широко. Некоторым душам, узнавшим о наших секретах, почти удалось спастись. Варп подери, некоторые и в самом деле спаслись!

Самым ярким примером этому стали Барсаванские Драгуны. Волки провели армейский транспорт с барсаванцами на борту после того, как направили несколько наших кораблей по ложному следу в глубокий космос, и высадили выживших на разных имперских мирах в нескольких субсекторах. Разве мы могли надеяться отыскать пару тысяч солдат на планете с населением в три миллиарда человек? И на каких мирах следовало проводить расследование, не говоря уже об экстерминатусе?

Серые Рыцари поняли уловку Волков раньше инквизиторов, державших наши поводки. Не раз во время встреч через гололитические передачи мне приходилось наблюдать за тем, как лорд-инквизитор Киснарос криками отметал всякие возражения представителей нашего ордена. Он все еще был уверен, что мы можем сдержать распространение правды. Конечно, мы могли, по логике так оно и было, но цена такого сдерживания становилась совсем уж абсурдной.

По правде говоря, едва ли что-то важное можно добавить к архивам. За каждую зачистку, которую мы проводили по приказу Инквизиции, Волки не давали нам совершить еще одну. Они ни разу не позволили втянуть себя в бой или застать врасплох.

Как-то капитан Кастор сказал мне, что б о льшую часть жизни он провел в ожидании. Даже в качестве главного смотрящего на военном корабле Серых Рыцарей. Не так уж часто «Карабеле» приходилось сражаться в пустотных боях, в которых она с легкостью одолевала большинство врагов, либо же проворно уходила от них при необходимости. Месяцы, которые мы провели в погоне за Волками и уничтожении всех сведений об Армагеддоне, служили лучшим примером той скуки, которой был охвачен Кастор.

Если делать что-то постоянно, даже безнравственность становится рутиной. Человек привыкает. Он теряет интерес. Сколько гражданских целей, уничтоженных с небес, я мог оплакивать так же, как на первых порах?

Я находился в кают-компании Кастиана, изучая последние доклады с инструктажа, когда ко мне зашел поговорить Гарвен Меррик. Он был в своих потрепанных доспехах арбитра, но без самых тяжелых пластин на плечах и груди. За спину у него был небрежно переброшен дробовик, словно у охотника, идущего на любимое дело.

Кибермастиф шагал следом за ним, хотя, наверное, более точным определением его походки была бы трусца, поразительно напоминавшая движения настоящего пса.

+ Привет, Вера, + отправил я механическому зверю. Точно не знаю, из чего состояло существо, но что-то в его искусственном мозгу будто улавливало мое бессловесное приветствие. И все же он никогда не давал об этом знать. Зверь безучастно посмотрел на меня глазными линзами, после чего принялся дальше сканировать окружающее пространство, медленно водя головой из стороны в сторону.

— Сэр, — поприветствовал меня Меррик. — Могу я поговорить с вами?

Это были буквально первые слова, которыми мы обменялись более чем за год знакомства. Взглянув на его поверхностные мысли, я понял, что он не знает, следует ли ему отдать мне честь. Старые привычки, оставшиеся со времен, когда он еще был офицером сил правопорядка, отмирали с огромным трудом.

— Нет необходимости, — сказал я ему.

— Нет необходимости, сэр?

— Нет необходимости отдавать честь.

Он нахмурился, явно не обрадовавшись тому, что я залез к нему в голову.

— Как скажете, сэр.

Не лучшее начало.

— Прости, я не хотел причинять тебе неудобство. Просто инстинкт. Что тебе нужно, Гарвен?

— Вы ведь хорошо знаете инквизитора Ярлсдоттир?

Вопрос обеспокоил меня, ведь я понятия не имел, как следует ответить.

— Даже не знаю. Я знаком с ней лучше, чем со всеми другими людьми, с которыми мне приходилось встречаться, — я остановился. — Это приемлемый ответ?

— Вполне. — Меррика отличали немногословность, легкая небритость и нежелание встречаться взглядами. Наверное, именно поэтому его общество показалось мне парадоксально комфортным: — Я не претендую на то, чтобы понимать таких, как вы, сэр.

— А я не претендую на то, чтобы понимать вас, — ответил я и выдавил из себя улыбку, чтобы показать, что это шутка. Он не засмеялся.

— Пусть все будет, как есть, сэр… вы ведь с инквизитором друзья?

Я бросил на него долгий взгляд.

— А ты мастер задавать вопросы, на которые мне сложно ответить.

— Забудьте, сэр, — он повернулся, собравшись уйти.

— Постой. Да, мы с ней друзья. По крайней мере, были.

Он повернулся обратно.

— Она злится. Я бы даже сказал, разъярена. Я тревожусь за нее. Все мы.

— Полагаю, она поведала вам о наших текущих приказах?

— Да, сэр. Соединиться с армадой Киснароса у Хайкарана и выдвинуть ярлу Гримнару условия.

Я кивнул.

— И я также полагаю, что инквизитор Ярлсдоттир не верит в добрые намерения Киснароса относительно этой встречи?

— Думаю, вы уже знаете, что она не доверяет ему, сэр.

Не заботясь о его удобстве, я снова влез в его разум. Он говорил правду, его опасения были связаны с Анникой, которая может потерять объективность, терпение и равновесие. Он волновался, что она может сделать какую-то глупость и погибнуть.

Но не это было главной причиной, по которой он пришел ко мне. За этой маленькой правдой скрывалась большая.

— Вероятно, она самая способная душа на этом корабле, — ответил я. — Ты знаешь это не хуже меня.

— Но она не бессмертна. И у нее резкий нрав, простите за мои слова, сэр.

Как будто я и сам этого не знал.

— Я присмотрю за ней, Гарвен. Клянусь тебе. Что-то еще?

— Нет, сэр. Ну. Да, сэр. Конечно, если у вас будет время. Просто хотел узнать, можете ли вы попросить у серебряной шестеренки помочь мне кое с чем.

— Его зовут Аксиум. А в чем проблема?

— Вера. Мы не пришвартовывались уже пару месяцев, а мне нужны инструменты и запчасти, чтобы ухаживать за ней. Техножрец смог бы раздобыть их для меня.

— Мог бы. Но советую тебе не называть его в лицо «серебряной шестеренкой».

— Простите, сэр.

— Ничего, — я пригнулся, переведя внимание на кибер-мастифа. — Пошли, Вера.

— Вера, вперед, — сказал Меррик. Пес загудел и защелкал суставами, подойдя ближе ко мне. Я взглянул на царапины, покрывающие его зубастую челюсть, и щитки на боках.

Вера вроде хорошо ко мне относилась, хотя я едва ли разбирался в таких вопросах.

— Еще Малхадиил может помочь тебе. Поговори с ним.

От лица Меррика отхлынула кровь.

— Нет, сэр. Он… я видел, как он разумом разбирает технику.

Я невольно улыбнулся.

— Понятно. Тогда я скажу Аксиуму, что ты зайдешь к нему.

— Спасибо, сэр, — он отдал честь, хотя это было не так уж и нужно. Вера еще раз обернулась ко мне и пробежалась вокруг ног хозяина.

Через пару секунд корабль тряхнуло достаточно сильно, так, что мы оба пошатнулись.

— Нелегкая дорога, — сказал Меррик.

— Мы не выходили из варпа, — ответил я. — В нас что-то попало.

Завыли сирены, и одновременно с ними раздался голос Мала.

+ Иди на мостик, + отправил он мне. + Киснарос начал войну. +

VIII

Когда я добрался до мостика, по нам уже велся огонь. Кастор поднялся с трона и, перекрикивая дребезжание корпуса, что-то приказывал кормчим. Малхадиил стоял у орудийных пультов, наблюдая за работой офицеров.

Оккулюс показывал единственное судно, линейный корабль «Скрамасакс», принимающий на себя удары, которые не должны были предназначаться ни одному имперскому военному кораблю. На его укрепленном хребте бушевало пламя, едва видимый щит прогибался и мерцал, то появляясь, то исчезая.

Я перепрыгнул поручень и приземлился возле Малхадиила.

— Трон, только взгляни на него, — сказал я. — Он почти обездвижен. Кто первым открыл огонь?

Лицо Малхадиила было выразительнее слов.

— Даже не стану гадать, брат.

Я обернулся к Кастору.

— Отчет о ситуации.

— Вы и сами все видите, сэр, — Кастор поправил кожаную шинель и легким взмахом обтянутой перчаткой руки стряхнул невидимую пылинку с золотой пуговицы. — Мы выпрыгнули из варпа для соединения с армадой Киснароса. Флот уже сражался.

— Мы получили какие-либо приказы?

— Только открыть огонь, когда окажемся в пределах досягаемости.

— Сколько еще кораблей в армаде?

Малхадиил встал за тактический гололит и принялся управлять им с помощью сенсорных подушечек на кончиках пальцев. Он развернул звездное поле, поочередно выделив корабли.

— Я насчитал пятнадцать вместе с «Карабелой».

Я смотрел, как флагман Логана Гримнара вращается и горит в пустоте, защищенный только мерцающим, то и дело отключающимся щитом. Картина того, как древний флагман Великой роты Космических Волков разваливается на части, врезалась мне в память. Я никогда не забуду этого момента. Никогда. Это должно было быть перемирие на нейтральной территории. Нам приказали прибыть сюда и ждать, пока Киснарос будет выдвигать условия перемирия, дабы положить конец месяцам разочарований и глупости.

На этот раз Волки отбивались. Но слишком слабо, слишком поздно. «Скрамасакс» отвечал разрозненными залпами, огрызаясь на врагов, для которых был слишком слаб.

Малхадиил отстраненно, но не совсем бесстрастно указал на сражающийся крейсер.

— Этот корабль старше нашего ордена, Гиперион. Уничтожая его, мы плюем в лицо истории своей расы.

— Киснарос зашел слишком далеко, — я не понимал, что происходит. — Почему Волки прибыли только с одним кораблем?

— На самом деле с пятью, — Малхадиил развернул звездную карту под другим углом. Тогда-то я и увидел обломки. Битва шла уже несколько часов.

— Кастор, соедини меня с Йоросом на «Огне рассвета». — Ожидая связи, я наблюдал за тем, как окруженный со всех сторон «Скрамасакс» вращается в пустоте — раненый зверь, обнаживший брюхо.

— «Карабела»?

— Гиперион на связи. Что происходит, мой лорд? Серые Рыцари ведут огонь по кораблю ордена Первого Основания. Это… это богохульство.

— Набирай атакующую скорость и вступай в бой с врагом. Обездвижь корабль, Гиперион, и приготовься телепортироваться на «Огонь рассвета» по моему приказу. Мы возьмем Волчьего лорда за глотку.

— Сир… нам сказали, что это будут переговоры на нейтральной территории.

— Так и было, — его голос прерывался от вокс-искажения. — Лорд-инквизитор Киснарос заподозрил Волков в измене. Мы открыли огонь, прежде чем им представился такой шанс.

— И вы верите этому, мой лорд?

Он имел наглость рассмеяться даже в столь мрачный час.

— Ни на миг. Но это наш шанс, брат. Мы захватим в плен Гримнара, и его ордену придется покориться.

— Это вероломно, Йорос. Это умаляет честь, воплощением которой является наш орден.

Кастор покачал головой.

— Сигнал пропал, сэр.

Несколько секунд я стоял как громом пораженный, просто глядя на то, как гибнет «Скрамасакс».

Следующий услышанный мною голос принадлежал лорду-инквизитору Киснаросу, который обращался ко всему флоту.

— Ярл Гримнар со «Скрамасакса». Твой корабль горит, и жить тебе осталось считанные мгновения. Властью, данной мне Его Императорским Величеством, я уполномочен предоставить тебе последнюю возможность послужить Золотому Трону. Сложи оружие и поднимись на борт боевой баржи «Огонь рассвета», если хочешь обсудить условия сдачи. Если же ты желаешь умереть, слишком гордый, чтобы признать поражение, то всеми доступными средствами передай свои последние слова. Мы почтим твой орден, прозвонив в Колокол Потерянных Душ, когда вы исчезнете со страниц истории.

Я не ждал ответа. Я честно думал, что они умрут в гордом молчании на борту раненого флагмана. Я даже уважал их за это.

— Мы встретимся, — прозвучал гортанный ответ. — Мы встретимся и обсудим условия.

— Хорошо, просто отлично! — Даже по воксу слышалось, что Киснарос буквально лучится радостью. В его голосе не чувствовалось ехидства или мелочности, из-за чего он становился только еще неприятнее. Инквизитор казался довольным и сияющим, ведь он сумел открыть глупцу глаза на все преимущества своего плана. — Пусть сегодняшний день закончился во мраке, ярл Гримнар, но солнце воссияет над окончательным примирением.

Корабль Космических Волков ответил внезапным рыком статики, за которым последовала тишина.

— Мал, — сказал я. — Нужно подготовиться. + Анника? +

«Гиперион? Я иду на мостик. Что происходит?»

+ Эндшпиль. Мы идем на телепортационную платформу. +

«Я старше тебя по званию, Гиперион. Я пойду туда же, хочешь ты того или нет. Ничто не удержит меня».