С какого времени отмечают Голлу?

 

Выяснение ответов на эти и другие, возникавшие на Голу, вопросы займет отдельное место в изучении Голлу. В Верхней Балкарии избранными тукумами считались Мисировы, Мусуковы, Таукеновы, Маммеевы, Байсиевы, Герузовы, Хулчаевы, Жангоразовы, Киштиковы. В Верхнем Баксане - Орусбиевы, Байдаевы, Соттаевы. В Чегеме - Тудуевы, Келеметовы, Мирзоевы, Кулиевы, Урчуковы, Теппеевы. В Безенги - Мечиевы, Султановы, Рахаевы, Боттаевы, Жабоевы, Ахкобековы. Эти тукумы на Голлу часто отмечались как спокойные, гостеприимные, живущие в мире с соседями, воспитывающие добрых парней и девушек. Каждая фамилия у горцев имела и свою кличку, в которой отражались ее качества. Например, какой-нибуть из тукумов мог называться «мурдар» - «убийца». Девушек из таких тукумов брали замуж без особой охоты, а за парней из тукумов с репутацией «убийца» замуж вообще не выходили. К отцам девиц из таких фамилий сваты не ходили. Печать «убийца» во времена Голу считалась хуже смерти. Такие роды в дальнейшем к воспитанию своих детей относились очень строго. Справившись, шли на Голлу с поклоном, чтобы смыть позорную кличку «убийца». За это на Голлу приносили жертву. Тогда сёз устасы (мастер слова, авторитетный человек) выступал за некогда посрамившийся тукум, освещая его с хорошей стороны. Речь его звучала примерно так:

- В прошлом один из отпрысков этого рода творил бесчинства. Правильно заклеймили его род позорным словом мурдар. Но сегодня тукум изменился. Красавицы и джигиты рода отличаются послушанием и уважительностью. Их гостеприимству и порядочности можно верить. Я прошу вас, добрые люди, простите их сегодня, верните им отторгнутую ими честь. Они на Голлу барана для жертвы привели. С тех пор, как прозвали их убийцами, носители этой фамилии не могут ни ночью спокойно спать, ни в гости с открытым лицом ходить. Снимите с них этот позор, на Голлу собравшиеся справедливые люди!

Тогда, посовещавшись со всеми тюзлюкчю (наблюдателями за справедливостью), на Голлу решали снять позорную кличку «убийца». Ритуал кончался обвязыванием пояса старейшего тукума белым башлыком. Это означает «смывание грязи» с лица всей фамилии. Члены тукума с облегчением принимают этот благородный акт Голлу.

После этого люди дают слово жить в дружбе с соседями, другими

народами:

- Люди! В гостях мы чувствуем себя, как за пазухой у Тейри. Самый вкусный кусок - гостю, пьянящая буза - гостю, самая уютная гостиная - гостю. При госте мы говорим хорошие слова, стараемся шутить, смеяться, показываем себя с лучшей стороны. Дети при госте показывают себя предупредительными и воспитанными: и скот на водопой гонят без напоминания, и загон от навоза с охотой очистят. Все приберут, лишние вещи с глаз уберут, покажут свое умение беречь труд родителей... А в поле мы начинаем спорить, ссориться из-за охапки сена, приграничного камня, что не так положен, из-за коровы, что немного потравила сенокос. Почему мы так делаем? Оказывается, мы еще недостаточно наполнены умом, любовью к человеку, брату, сестре, отцу, матери. Если бы всегда к нам в гости приезжали! - так воскликнул Занай Болатов на Голлу в 1907 году, и это помнят люди.

На Голлу много говорилось и о том, как благотворно может человек

Повлиять на другого человека. В народе до сих пор бытует легенда о Хуке и Тенгизе. Некий вор по имени Хуке со своей сворой днем и ночью нападал на людей. Старейшина Черекского ущелья Азнор Айдаболов не на шутку обеспокоился. Объявил о том, что тому, кто поймает вора, вернет его в жамауат, обратит его из врагов в друзей, отдаст коня тигровой масти. Это услышал Тенгиз Занхотов, человек из княжеской фамилии, и дал знать, что озабочен поимкой Хуке.

Специально поехал в Армавир, чтобы продать коней, а вырученные деньги и ценности везти в одиночку, чтобы спровоцировать нападение Хуке. Главарь шайки знал, что Тенгиз очень сильный и смелый человек, что унести драгоценности, не обнаружив себя, ему не удастся. А делиться с сообщниками он не хотел. «Как же быть?» - думал Хуке.

В конце концов, на встречу с Тенгизом он вышел один, без подельников. Между Аушигером и Кашкатау есть местечко Юч-Къолла. Там он дождался Тенгиза и из засады крикнул:

- Тенгиз, я пощажу твою жизнь, если ты оставишь драгоценности и уйдешь своей дорогой, не вынудив меня стрелять из железной трубы!

На это Тенгиз ответил:

- Как ни старайся ты, Хуке, говорить через деревянную трубу, голос твой я знаю. А посему хочу, чтобы ты вышел и посмотрел мне в глаза. Если тебе действительно нужны деньги, то часть из них я тебе уступлю, но пугать меня не следует. Неужели ты забыл слова отцов о том, что на одинокого путника нападать не следует? Неуверенный в себе одинокий путник в дорогу не выходит. Так вот, выходи сюда и посмотри мне в глаза...- Железный, уверенный голос его так подействовал на Хуке, что не выйти и не признать своего поражения он не мог.

- Ну что, Тенгиз, дальше мне делать? Ведь я старый вор, разве смогу я оставить воровство и заняться другим делом? - виноватым голосом выдавил из себя Хуке.

- Сможешь, Хуке, сможешь. Ты же сильный, красивый человек. В тебе столько энергии и способностей, что на двоих хватит. Не твое дело воровство. Ты человек, нужный обществу, а не пугало, - сказал Тенгиз.

- Подскажи мне, как это сделать? Чем заняться? - сдавленным голосом спросил Хуке.

- Ты же поешь хорошо, знаешь много песен, рассказов. Будешь разъезжать по селам и петь, а где нужно - и силу свою покажешь. В схватках тебя еще никто не одолел, - сказал ему Тенгиз и, похлопав по плечу, попросил спеть тут же «Уучу орайда» — песню охотников.

Его приятный, до глубины сердца доходящий голос так растрогал Тенгиза, что он вынужден был сказать:

- На некоторое время тебе вот этих денег хватит. А дальше сам найдешь свою дорогу. Воровство - не твое дело. Не лишай людей удовольствия. Они нуждаются в твоих песнях.

На этом они расстались. Но расстались друзьями, навеки преданными друг другу.

На Голлу в качестве примера того, как человек может повлиять на

человека, часто рассказывали о дружбе Тенгиза и Хуке.

Носить усы имеют право такие джигиты, как Атарал, Тенгиз и Хуке, которых никто никогда не смог положить на лопатки. Усатый человек должен быть честным, смелым и сильным. Он не должен прятать свое добро от людей. Такой человек всегда готов помочь себе подобному прежде, чем его попросят. Воровство, сквернословие, несдержанность, слабохарактерность не свойственны усатому мужчине. Недаром говорят: «Усатый человек сказал», «Как же не верить, от усатого джигита слышали». Если вы, джигиты, усы оставляете,то помните об обязательствах, налагаемых ими. Еще поймите: пока отец жив, его сыну носить усы не позволяется. Кто нарушает это положение, тот пусть помнит, что такое же неуважение он испытает от своего сына. А если отец не носит усы, то его сыну тем более не разрешается носить усы. От умения носить усы зависит уважение к человеку, отношение к его характеру. Усы - это знак человечности. Не дай, Тейри, усы человеку, склонному к воровству, обману и хулиганству, дабы не пошел кто-нибудь к обманщику и хулигану в гости, понадеявшись на то, что он носит усы, - так поучали на Голлу, давая советы молодым людям, начинающим жизнь.

После борьбы батыров и скачек народ собирался на прослушивание сёз усталагъа (мастеров художественного слова). В качестве иллюстрации мы приведем сказку о сто одной небылице: дочь хана дает обещание выйти замуж за человека, который расскажет сто одну небылицу, не употребив слова «сора» («потом»).

В древние времена в богатстве и довольстве жил счастливый Эрке-хан со своей дочерью Сууалан. Дочь росла, набираясь жизненной мудрости. Была она необычайно хороша и умна. «Кто женится на дочери Эрке-хана, чей двор она будет украшать?» - то и дело задумывались ханы и бии. Много сватов стало у них появляться. Но хан был непреклонен: ей еще рано выходить замуж.

Года через два сватов стало еще больше, среди них были и особо настойчивые. Однажды один из них обратился к некоему мудрому старцу: «Как же нам быть, что дальше делать?» - «Спелое яблоко надо вовремя снять, переспелое быстро портится, червивеет. То же самое и человек – всему свое время. Сууалан уже пора определиться», - ответствовал собеседник.

Тогда сваты стали узнавать у старожилов: какой характер у дочери хана, чем она увлекается. Число их продолжало расти. «Больной зуб удалять надо - от него толку не будет. Так и здесь», - решил наконец хан и отправил к ней верного человека.

Сууалан отвечала:

- Если отец непременно хочет выдать меня замуж, пусть выдает. Но

пусть он прежде проведет состязания. Теперь истинно народный язык стал оскудевать,. Порой двое беседующих, не задумываясь над глубиной мысли, произносят слова, ни о чем не говорящие, ничего не означающие. Коверкают язык. От прелести языка наших предков, его многоцветья ничего не осталось. Перемолотые слова теряют свои соки, величие и мудрость, обретенную за века. Поэты пишут стихи, певцы поют, рассказчики повествуют, но все они говорят не так. Каждый из них считает себя образцовым. Одно и то же слово повторяют по сто раз. Если хлеб долго жевать, он покажется сырым. Я бы хотела, чтобы мой избранник обладал изысканным языком, владел всеми его тонкостями, был красив, умен, сметлив и мастеровит. После победы в основных состязаниях мой избранник должен будет, ни разу не употребив слова «потом», придумать и без остановки рассказать сто две занятных истории. Вот за такого пусть меня отец и отдает.

Весть эта мгновенно облетела всю округу. «Дочь хана ищет жениха красноречивого, мастерски владеющего языком», - стали передавать из уст в уста. Из дальних мест потянулись для участия в состязаниях богатые, знатные дворяне, сыновья ханов. Собралось немало изысканно одетых юношей. Они расспрашивали отцов, близких, родных о тайнах словесного мастерства; усваивали истоки культуры речи, учились ставить вопросы и давать на них исчерпывающие ответы, уясняли себе старинные обычаи устного общения.

Три дня и три ночи шел той, народу была тьма тьмущая. Говорят, в этот день родились искрометность, совершенство тоя. После игр и скачек начались состязания в красноречии. Мудрые старцы, восседая на возвышенном месте, внимательно слушали молодых. Стремительные в движениях, с жестами, похожими на взмахи орлиных крыльев, быстрые на выдумку, юноши изо всех сил старались понравиться Сууалан. Желая показать свою щедрость, они делали окружающим дорогие подарки. Но никто из них не покорил справедливых судей-мудрецов. К вечеру к старцам подошел юноша крепкого телосложения, красавец, сын бедняка. Он сказал, что желает участвовать в состязаниях. Ему велели встать посередине, спросили, откуда он. Но не сразу он стал говорить. Застенчивый, краснеющий до ушей, он поначалу никак не мог собраться. Но, опомнившись, весь подтянулся, собрался с мыслями. Закрыв на мгновение глаза, он вспомнил свою горестную жизнь с матерью.

- Эй вы, восьмидесятилетние мудрецы, вы, кто одаривает слушателей мудрым словом! Я застрелил неродившегося зайца под деревом, котрого не было, из ружья без курка. Из этого зайца я выбрал очень много жира. Этот жир я привез на девяти быках и поставил в углу комнаты. А утром стал собираться в лес за дровами. Снарядил ослов, взял высохшие чабыры и стал смазывать, но всего заячьего жира не хватило и на полчабыра. Так и поехал за дровами. Уставшие ослы потянулись к водопою. Но вода оказалась под ледяной толщей, а дрова запутались в густой траве. Делать нечего. Тогда, схватившись за голову, я снял ее с шеи, разломал ею лед, ослов напоил, а голову забыл где-то поодаль. Иду по дороге и встречаю племянницу свою. Только успел ей сказать: «Здравствуй, племянница», - как вспомнил, что головы-то нет. Поругав себя за головотяпство, вернулся за головой. Возвращаюсь - а голова там и лежит. Беру ее, ставлю на место, а она уже не хочет сидеть на своем месте. Приходится крепко привязать ее к плечам веревками. Иду обратно. Чувствую зуд, снимаю голову, рассматриваю ее и вижу: кто-то в ней на девяти быках просо сеет. Просо остается сверху, а солома - внизу. Придя домой, узнаю, что женщины потеряли телят.

- Где телята?

- Потерялись.

Посмотрел в стойло, нашел там иглу. Залез на нее и осмотрелся. Телята спускались за Эльбрус. Быстро заглянул в сарай. А там кобыла ожеребилась и жеребенка лижет. Вскочил на жеребенка, взвалил кобылу ему на гриву. Два тяжелых хурджина приторочил к бокам жеребенка и погнался за телятами. Догнал их на вершине Эльбруса. Тридцать телят бросил в один хурджин, тридцать - в другой. Клянусь тобой, хан, я в этот вечер всех телят подпустил к коровам.

Он закончил свою речь, но все еще ждали продолжения. Все были поражены необузданным воображением и находчивостью юноши, все были очень им довольны. Но в то же время все глубоко задумались: как же дочь хана отдать за бедняка? Такого еще не бывало. Но хан был верен данному слову - решил свою дочь отдать за него. Подозвав к себе юношу, хан расспросил его о житье-бытье.

- Мы живем в горах. Встречного спрашиваем: как дела? Если нужно, идем помогать. И это считаем товариществом. В дни бедствия с нами рядом те, кто разделяет нашу судьбу. Вот в таком месте мы и живем. Богатства у нас нет. Но из-за этого не горюем, отец, мать, сестра и брат совершенно спокойны.

Юноша хану понравился, и он познакомил его с дочерью. Заставил внимательно посмотреть в глаза. Подумал: а что теперь она скажет? Понравился ей молодой человек, радостно стало на душе. Улыбнувшись, она велела сказать: «Это было мое слово. Пусть будет так, как сказал отец; видно, судьба у меня такая».

Вновь начался той. Хан собрал своих лучших людей, поговорил с ними. Выделил молодым добрую часть своего богатства и отправил их туда, где жил юноша. Провожая их, отец сказал:

- Пусть ни внуки, ни правнуки не искажают наш язык. Это им всегда поможет на жизненном пути. Если этот завет нарушится, люди перестанут понимать друг друга. Забудут понятия «честь», «совесть». Но, покуда жив родной язык, ничто не будет угрожать твоему селу, в нем всегда будет довольство и благополучие. Все блага - и ячмень, снятый с земли, и туры, обитающие в горах, - пребудут на твоей земле. А теперь - счастливого пути!

В другом варианте этого рассказа фигурировали три брата, три красавца-молодца. И условия хана были иными: того, чей рассказ не понравится слушателям, следовало либо убить, либо обратить в рабство. Первым стал говорить старший из братьев!

- Был на охоте. Встретил оленя. С одного выстрела ранил в ногу, попал в глаз, снял рог.

- Нет, это не принимается: ты выстрелил, когда олень ножкой чесал глаз, - строго ответствовали мудрецы и не приняли рассказа. Не понравилась им его речь. После этого встал средний брат, поднял голову к небу и молвил:

- Можно начинать?

- Говори, просим, - сказали.

- Я плотник, строю дома. Однажды одним ударом свалил сто деревьев.

- Оставь это, такое возможно. Ты собрал тонкие прутья и срезал, —

заметили строгие ценители и отклонили его речь.

Вышел к ним младший брат, взволнованный и раздосадованный. Начал так:

- Подъехал я на коне к реке. Спешился, упал в воду. Что делать? Собрал солому и поджег воду. Вода стала гореть. Лезвие ножа выгорело, осталась одна ручка. Ой, хан! Клянусь тобой! Вошел еще раз. Увидел двух оленей. Убил обеих ручкой ножа. Из шкур сделал гыбыт. Рядом увидел огромное дерево, вокруг которого летали пчелы. Одним ударом свалил дерево, наполнил гыбыт медом. Поехал дальше и встретил болото. Когда проехал его, то задняя часть скакуна осталась в болоте, передняя оторвалась и ускакала, а я, угнездившись на ребрах, продолжил путь. Спешился и оглянулся. Срубил большую ветку с дуба, пропустил между передней и задней частями коня и объединил их. Конь поначалу пошел, но вскоре упал и издох. Часть шкуры снял, часть оставил, часть добралась домой. Поджег дом, и он сгорел. Ырысхын стала сокращаться, притягивая к себе тушу лошади, оленей, гыбыт с медом. Поехал дальше. Сестры рассердились. Поехал в лес на ослах. А там все оледенело, вокруг рой пчел, клянусь тобой, хан! Ослы мои захотели пить. Головой разбил глыбу льда, напоил их. Заготовил дрова ножом, у которого не было лезвия, но была ручка. А дома ждали гости. Хотел их приветствовать, но головы моей не оказалось. Взял копье отца и свое, воткнул в них иглу, встал на нее и осмотрелся. Невдалеке заметил что-то блестящее. Это была моя голова. Ее несли бурные волны быстрой речки. Поймал голову, поставил на шею и тщательно обмотал жгутом. После чего пришел домой и поприветствовал гостей, клянусь тобой, хан! Дом построил, а столб не установил. Одну сторону верхней стены держал я, другую - гости. С тех пор, клянусь тобой, хан, так и живем.

Так закончил свою речь младший брат. Слушатели были поражены его рассказом. Подумали и решили: рассказ младшего брата, превзойдя всех, может дополнить бедную речь двух старших. И тогда отпустили всех троих на свободу.

Заканчивая Голлу, тамада произносил заключительную речь:

 

Люди! Под небом Тейри живущие,

На Голлу глядящие с любовью,

Вы стали свидетелями того,

Что молодежь, девушки наши

Научились уважать дух Голлу.

Хвала Тейри, что есть у нас джигиты,

Что красавицами Тейри нас не обидел.

Мужчины! Утреннее солнце на горе,

Вечерний закат на равнине

Встречающие смелые люди,

Справились мы со своими делами.

Справедливость восстановлена,

Воры пойманы и обезврежены,

Где дороги и мосты строить, - договорились,

Перевалы охранять поручено джигитам —

Теперь к нам бузукбаши не проникнут.

Во всех делах мы хвалим Тейри,

А надежду возлагаем на Голлу...

 

После этих слов он просил произнести алгыш (здравицу) в честь уходящего и будущего Голлу. Алгыш звучал так:

В Голлу участвовавшие,

К красоте стремящиеся,

В соревнованиях себя испытавшие!

Еще один мирный год прошел,

Уважив старых и молодых.

Мирное солнце увидел,

Голлу восхищался народ.

Наш Голлу прошел спокойно,

Все игры были сыграны сполна.

Джигиты и девушки прекрасны,

Сердца их полны радости.

Дурные намерения отброшены (молодежью),

К труду с любовью взоры обращены.

Смотритесь же в ширь вселенскую!

Все разбужено, жизнь полна!

Червячки и муравьи взбудоражены,

На Голлу они тоже, радуясь,

Участвовали в наших весельях.

Они слов не говорили,

Но глазами на нас смотрели.

Красивым ума добавил Голлу,

Сильным, смелым опорой стал.

Беспомощных надеждой поддержал.

Присутствующие на Голлу,

Увидевшие положенное,

Услышьте мое слово!

Набирайтесь мужества,

Участвуйте в подобных играх,

Радуйте глаза на вас смотрящих.

Не знаете - спрашивайте,

Красиво шагать учитесь,

Привыкайте к вежливости.

Укажите старшему его место,

Знайте и место младшего.

Что вы думаете о мироздании?

Оно поочередно к каждому приходит,

Назначая ему жизненную долю.

Оно землю равно раздает,

Путника на дороге не оставит,

Его там не уничтожит,

Все блага поровну разделит,

Говорить умеющего не остановит,

В превратностях поочередно испытает,

И порадует, и поплакать заставит.

Оно производит на свет, умерщвляет,

С детства в нас старость заложена, —

Вот так мироздание устроено.

Смотрите на Голлу,

Только он всегда неоспорим!

Бессчетен поток людской,

Что цветы радости они.

Радуются красоте, ею любуются,

Ловкостью джигитов восхищаются.

Чтобы каждый год было так,

Надо избегать беспокойства и унижений,

Надо, чтобы наши старые и молодые

Друг другу в лицо глядели.

На наши сборы на Голлу

Солнце смотрит, остановив ход,

Словно считает каждого из нас

По одному — и удивляется,

Горы и степи одинаково

Обогревая своим теплом.

По вечерам свет желтой луны

Нашим глазам помогает,

Джигитов сон оберегает.

Возвращайтесь с Голлу

Живыми и здоровыми домой,

О нашей радости рассказывайте

Тем, кто сегодня не с нами.

Взберетесь ли на гору,

Станете ли косить на равнине траву,

На пахоте ли хлеб взращивать, —

О Голлу рассказывайте.

На Голлу красавиц разглядели,

Джигитов решительных выбрали,

Кто достоин — оказался впереди.

Вдохновенных певцов слушали,

На повадки удалых

С восхищением взирали.

Имя Голлу незабвенно,

Красивый стан его не меркнет,

И наши дни не пропали понапрасну.

Пусть на очагах котлы кипят,

Пусть мужчины на пашнях проведут дни,

Пусть женщины жнут без устали!

Веками пусть живет Голлу,

Продлевая дни свои бессчетно!

После этого старейшина Голлу произносил заключительные слова:

 

Произносите имя Голлу,

Чтобы год от года полнее,

Краше жизнь была наша!

На одном месте зимовье

Кончится, в другом месте начните.

Друг другу в гости езжайте,

Живите, радуясь красоте.

Красивых и смелых

К новым играм готовьте,

Надеясь на великого Голлу,

Живите в радости и достатке.

Чтобы спутником вашим

Всегда был великий Голлу!

Не забудьте имя Голлу —

Красоты и статности опоры.

Эй, нёгеры (нукеры) дорогие!

Не забывайте Голлу никогда!

На это все в один голос отвечают громкими возгласами: «Голлу жашасын!» («Да здравствует Голлу!»).

Нам думается, что Голлуиана ждет своего скрупулезного изучения, за которым должно последовать практическое применение этого празднества в современной жизни. Его духовность, его укорененность в народе бесспорны. Надо только уметь отличать зерна от плевел.

Итак, Голлу - древнее божество, покровительствующее мужеству, физическому совершенству мужчин, и женщин, — наравне с Тере помогало обществу жить по законам справедливости, воспитывать детей в духе уважения к старшему.

На Голлу произносились и запоминались многие пословицы и поговорки (нарт сёзле). Мне удалось записать и систематизировать множество пословиц, ранее никем не зафиксированных. Им я и посвящаю следующую главу.

 

 

УШТУЛУ

В очень давние времена в местечке Айланнган-Таш жил человек по имени Айтаймаз с женой. В Дых-Тау, Сыя-Тау (Казбек), Торс-Башы не было лощины, подъема, рытвины, где бы он не хаживал, не поднимался. Всюду искал целебные травы для отваров, настоек. Этими травами лечил и свою жену, но она не родила ему наследника.

Красавица Гылау тогда сказала:

- Э-э, мужчина (женщины не называли по имени своих мужей, чтобы потом не болели зубы, губы, уши - Д. Т.), выслушай мое слово, внимательно смотри мне в глаза. Пока не дойдет идущий до места своего назначения, не порадуется увиденному. Мужчины точно такие. Как бы ни любил он свою жену, пока не вырастет от нее маленький отросточек, пока он не возьмет его в свои руки, не ощутит близость своей жены с ним, он ее по-настоящему не полюбит, любви притягательная нить недолговечна. О своей истинной любви он ей не расскажет. А если и попытается рассказать, поклянется верно любить ее навеки, то и тут ей солжет. Тогда обугленные корни любви она сама увидит в нем и расскажет ему, если в ней любовь истинная зародилась. Оставь ты меня, я бесплодна, женись на другой. Тебе нужен продолжатель рода, корень нужен тебе. Твой кош в Айланнган-Таше, отары овец под Дых-Тау не должны оставаться без присмотра в тот день, когда подкрадется к тебе неумолимая старость. Она придет, придет так быстро, как ночь наступает на смену дня, как веселье переходит в грусть. Будущее бесплодных так же безрадостно, как пресыщение после сытного, обильного ужина. Со всеми бездетными это случается. Ты любишь меня, пока я молодая. Ты внешне кажешься таким нежным и веселым, но горишь ты изнутри, а поступить по-своему не решаешься.

- Агулай, - сказал Айтаймаз, остерегаясь произносить имя жены, - боялся я услышать эти слова от тебя. Чувствую я, что мое сердце принадлежит тебе, без тебя луна не осветит моего пути. Но, скажу тебе откровенно, этих слов от тебя я не ожидал. Какая ты смелая и любящая! Твое сердце освещает эти горы, я так думаю. Знаю я, что дни безрадостной старости застанут и нас, как они осторожно подходили к тем, которые впервые согрели своим теплом камни этих гор. Что изменчива жизнь - знаю я. Но мои глаза привыкли видеть тебя всегда, без тебя они не могут существовать. Смотрю на тебя - на землю смотрю, а там – твое отражение. Так люблю я тебя. Без тебя свет мира не мил мне. Утренняя роса черты лица твоего сохраняет. Шуршание твоего подола, нежные шаги твоих белых ног, волосы твои медового цвета в горах со мною ходят, поддерживая мое настроение, помогая жить полнокровной жизнью. Таковы черты лица твоего, грациозная, самая нежная, красивая моя, страж души моей! Разве Тейри обманул меня, соединяя нас воедино? Разве не любит он больше меня, самого верного его защитника? Все же, бывают и у него промахи в круговороте вселенной, в соединении любящих сердец. Послушав твой совет, поеду я в Торс-Башы, где живут умные и нежные красавицы. Может быть, там и осталась судьбы моей частица, дожидаясь моего признания в любви к другой женщине? Не знаю. Но пусть будет по-твоему, моя умная, несравненная, всегда говорящая самые верные слова мудрая жена.

- Поезжай, мой верный друг. Это моя любовь подсказывает, она видит дальше меня. Испив сладкой, вкусной воды подземелья, разве можно забыть то, что настанет день, когда некому будет носить эту воду? Отправляйся как можно скорее в Торс-Башы, приведи ту единственную, которая наполнит наш уже иссохший очаг детским говором. Я буду ждать ее с нетерпением, как ласточка своих птенцов в следующий год. - Такие слова произнесла Гылау, обращаясь в сторону Сыя-Тау.

В Торс-Башы жил благопристойный человек, который учил молодежь послушанию старшим, бережному отношению к травам, деревьям, родникам. Говорил, что нескончаемых богатств нет на свете. Еще говорил, чтобы они женились на дочерях мужчин из далеких селений, чтобы не были кровнородственными.

Ехал Айтаймаз, не торопясь, не погоняя коня, прислушиваясь к каждой птичке, каждому шороху, журчанию еле заметной речушки, и вдруг увидел вдали одинокого джигита, который пел неизвестную песню.

Айтаймаз сошел с коня, пошел рядом с ним, стараясь запомнить слова. А песня лилась, заполняя все пространство между небом и горами. Голос незнакомца казался таким естественным, могучим, что, не явись он сейчас на горизонте, жизнь мира не была бы такой полной и отрадной.

Айтаймаз запомнил всю песню, часть слов которой мы здесь приведем. Вот она, песня Эрке-Хана:

 

Из шести сторон шестеро в гости явились.

Шестерым шесть кошей она поставила

И круторогого тура зарезала,

Водой второго покоса крапивы напоила,

Которая утоляет жажду джигитов.

В Торс-Башы рожденная девушка

Своенравна и очень любима.

Своенравна, да без тревог живущая

Девушка из Торс-Башы грациозная,

Внушающая мужчинам уважение.

А отец ее - известный в мире джигит,

Изобилием скота своего живущий.

Из этого богатства одну голову не отдаст ли?

В его стан созванные гости приедут ли?

А если приедут, то огорченными не уедут.

Словами она людей согревает,

Потом по ущельям мирно провожает.

На открытую рану соль сыплет.

Девушка из корня травы растущей

Извлекает лекарственные свойства ее

И держит в багровом казане сыворотку.

 

После каждой строки повторялся припев с последним словом строки, обязательно глаголом, с протяжным двукратным повторением «Ой-й-й, хой-й».

Благозвучная песня понравилась Айтаймазу, и он подошел к певцу с вопросом:

- Ради молока твоей матери, об этой песне ты мне расскажешь потом, но кто она, где живет эта девушка? Где я ее увижу?

Этот вопрос он задал после того, как познакомился по обычаю древних предков до одиннадцати поколений по отцовской и материнской линии.

Незнакомец ответил:

- Показал бы кош этого человека я, но сумеешь ли ты его дочь завлечь словом разумным? Не окажешься ли ты перед нею в затруднительном положении? - Вопросительно посмотрел хозяин гор на Айтаймаза. Опустив недоуздок коня на росу, шел тот хмурый, темный.

- Постараюсь, тамада! Я же прирожденный горец. Клянусь честью Тейри, не растеряюсь пред нею в мыслях и поступках, - сказал он несмело, не обратив внимания на мокрый недоуздок скакуна.

- Не уверен я в тебе. Не знаешь, что сказать отцу, как встретить девушку, а выходишь на дорогу. Недоуздок коня от росы не умеешь уберечь. А еще приехал жениться, познать чужие края, посидеть среди незнакомых людей! Неумеющий держать кнутовище в руке разве может надеяться, что к нему хорошо отнесутся? - спросил Эрке-Хан.

- Действительно, живу я с женщиной вот уже пять лет, но правил жизни не знаю, - согласился Айтаймаз. - Во мне много недостатков. Когда наполнится моя голова умом?

Помолчал он немного и добавил:

- Не беспокойся, в ольховом соку чашу сваривающий джигит, при встрече с ней я найду, что сказать. Укажи только дорогу в ее кош.

- Ты не обижайся, батыр, на мои слова - это слова любви. Если имеешь мужество и человечность, не посрамишь свою честь и достоинство. Возвратишься домой с ликующим сердцем и будешь вознагражден. Скажу тебе: девушка хороша. Такое создание Тейри не часто посылает людям. Ее воспитание, характер, женственность, умение сделать счастливым мужчину не всем свойственны. Если тебе удастся с ней свить гнездо, то оно будет долговечным. Иди по этой речушке вверх и возле огромного черного камня свернешь влево. Дальше будет тесное ущелье, которое ведет к кошу хозяина. У двух сросшихся камней перейдешь вправо. Остерегайся змей, которых много в реке. Там ты встретишь отару овец, пасущихся без присмотра. Постарайся не вспугнуть их, этим разочаруешь девушку. Она единственная отрада отца Хола-Хана, заменяет ему и сына и дочь. - Так говорил Эрке-Хан, а сам любовался богатырской внешностью, красивыми чертами путника.

От всей души поблагодарив доброжелательного Эрке-Хана, Айтаймаз решительно направился вверх по ущелью и возле сросшихся камней увидел отару овец, которые паслись сами. Айтаймаз остановился, пристально посмотрел вокруг себя и не увидел никого. Тут он решил спеть песню, которую услышал от Эрке-Хана.

- Кто так красиво поет песню Эрке-Хана? - раздался вдруг в стороне приятный голос. То была девушка по имени Ариужан.

После того, как ответа не последовало, вопрос повторился, но девушку не смог увидеть Айтаймаз.

- Ну что, смог ли я спеть, как Эрке-Хан? - спросил он в пустоту.- Опасаясь потревожить овец, пел, я песню. Это был способ моего обращения к твоей лучезарности, красавица Ариужан.

Она не отличалась высшей красотой, но в ней было все: тонкий стан,

длинные волосы, гордо посаженная голова, вздымающаяся высокая грудь, при виде которой сердце мужчины вздрагивало, умные глаза.

- Кто бы ты ни был, незнакомец, спой еще эту песню. Твой голос равен голосу Ерюзмека, который удивил своим пением весь мир, - попросила девушка из укрытия.

Не выполнить просьбу мужчина был не в силах. Приготовившись петь, Айтаймаз увидел в десяти шагах от себя двух огромных тюбей (от одной сучки рожденные, как две капли похожие породистые собаки), и тогда спел вторую часть песни:

 

От долгого взгляда вода кажется кровью.

Не гляди на воду долго, Ариужан!

Увидел много вашего скота,

Кто за ними ухаживает, красавица?

В дождливый день Ариужан ищет вражье гнездо,

Находит и разрушает его дотла.

Не скучно ли тебе в этом безмолвье?

Что за жизнь в дремучем лесу?

 

Собаки слушали песню, высунув красные большие языки. Теперь появилась и Ариужан на макушке большого камня.

При виде ее Айтаймаз лишился речи, но, быстро одумавшись, тут же возобновил песню:

 

Неглубокие речки без обуви переходишь,

С дикими животными вечерами играешь,

 

По утрам с высокой горы вниз глядишь,

Парней черноглазых во сне перебираешь.

Поедает корм ваш скот без остатка.

Хола-Хана не вижу здесь, красавица,

Где проводит он свои дни?

Ты же соком борщевика голову моешь,

На приезжих свысока глядишь,

Сама с ними на встречах не говоришь,

Животные тебя знают по голосу,

Твое поведение согласно с горами,

Шумом их не беспокоят орлы.

Брусничным пивом угощаешь людей,

Всем нравятся речи твои.

Особенно красивы твои черные глаза.

Да продлятся твои дни на многие годы!

 

Выслушав песню до конца, Ариужан пригласила Айтаймаза к себе в кош.

- Мы живем еще выше. Отец ушел в горы, чтобы добыть корень жизни под названием штанкул (этот сладкий сочный корень растет на крутых обрывах), и к вечеру вернется. Чтобы не скучно было тебе, займись ловлей рыбы. Ее у нас много. Мы ее ловим корзинами. Это отцу понравится, - сказала Ариужан, идя впереди него. - У коша бурливая речка течет, а в ней полно рыбы. Эту рыбу мы не едим. Она такая красивая, что нам жалко бросать ее на арауан (железная жаровня с ручкой для подвешивания над огнем). Тут полезных трав много. Вот шыйыртчык, который очищает желудок от камней и всего лишнего. Много сютча, хуржели, зыка, балдыргана, мандалака, которые на равнине не растут. Мы их употребляем в пищу. Это – федугу, хорошо идет на эт хычин. Айтаймаз, посмотри на склон холма, на эту пестроту! Это красная и черная брусника. Тут очень много малины. Соки даров гор мы пьем для утоления жажды. Они тоже исцеляют недуги, восстанавливают здоровье.

Тем временем вернулся отец девушки и расспросил о том, кто незваный гость и откуда, с какой целью приехал в Торс-Башы, где жители других ущелий являлись редкими гостями.

- Ладно. Ты решил жениться на моей дочери. Такую возможность я не исключаю.Но вот условия: моя дочь не будет обижена, не будет знать нужды, ее честь и достоинство будут защищены перед Тейри и твоей совестью. Ты согласен с этими условиями? - Хола-Хан испытующе рассматривал каждый мускул на его теле, изучал выражение лица.

- Да, тамада, я принимаю все твои условия как обязательства, посланные Тейри ради вольной жизни твоей дочери. Честь и ее достоинство мною будут защищены, пока я буду жить на земле. Разреши мне дать клятву, Олай-Хан (он перефразировал «Хола-Хан»).

- Разрешаю. Это очень хорошо! Когда мужчина дает клятву перед старшим, он ее не нарушит никогда. Сын мой, я верю в твое благородство. Езжайте. Пусть Тейри поможет вам на этом свете. Да приумножатся ваши земные дни на благо вашей семьи и твоего ущелья! Если у тебя нет других забот, то отправляйтесь в путь завтра же. Если тебе нужен скот, богатство - бери. У меня есть все. И еще: научу тебя лечить людей и животных, метко стрелять. Все это пригодится в жизни.

- Если я нарушу хоть одно из тех условий, которые ты перечисляешь, то пусть меня испепелит Великий Тейри, мой род покроется позором в тот радостный день, когда лучи первого весеннего дня возвестят о начале нового года. Если я буду недостойным защитником твоей дочери, пусть проглотит меня земля раньше времени.

Хола-Хан устроил пир утром следующего дня и, дав отеческое благословение, отправил их в Айланнган-Таш.

- За хорошие слова, Олай-Хан, будь здоров. Скота у нас хватит, если сумеем его содержать, то не будем испытывать бедность. Если Тейри поможет, то наша жизнь сложится так, как вы предрекаете, - сказав так, Айтаймаз взял коня под уздцы и медленно удалился от коша. Ариужан, попрощавшись с отцом, покинула кош своего детства.

Приезд Айтаймаза и Ариужан не застал Гылау врасплох: скот ухожен, дрова заготовлены, шкуры