КОНТАКТЫ И КОНТАКТНОСТЬ

Дипломатическая деятельность предполагает поддержание непрерывных контактов с представителями другого государства или государств в зависимости от конкретных обязанностей сотрудника. Чем выше занимаемый им пост, тем чаще ему приходится встречаться с иностранными дипломатами для исполнения поручений своего правительства по инициативе другой страны.

Что это означает практически для дипломатических работников, для дела их подбора и подготовки? Означает то, что в самом складе характера этого человека должно присутствовать и такое качество, как контактность. Не могут успешно осуществлять дипломатическую работу те, у кого отсутствует данное качество.

Если дипломат воспринимает встречу с иностранным представителем как что-то вроде стихийного бедствия, то он плохо приспособлен, а то и вовсе не приспособлен к оперативной дипломатической работе, хотя, возможно, и в состоянии выполнять поручения, не требующие, как говорят, выхода вовне.

Объективность требует признать, что бывают случаи, я бы назвал их «случаями наизнанку», когда контактность переходит границы необходимого, разумного. Некоторые молодые дипломатические работники по какому-то внутреннему зову иногда разовьют такую энергичную деятельность по установлению контактов, которая выливается почти в бессмыслицу. Хорошо еще, если они могут поддерживать нужные по содержанию беседы. А если просто занимаются чаепитием или хождением на встречи, ничего и никому не дающие, то о таких работниках скорее всего пойдет молва не в их пользу.

Не допускать такой «бурной» активности молодого работника — это задача, которая должна решаться двояко. Во-первых, сам дипломат обязан уметь самокритично оценивать свою работу и видеть свои изъяны в ней. Это качество не последнее. Во-вторых, тем, кому он подчинен, следует добрым словом или наставлениями помочь ему встать на верную тропу.

В работе некоторых дипломатов обращает на себя внимание какое-то иногда неуемное предрасположение к выполнению чисто протокольных функций. Мне приходилось встречать в наших зарубежных учреждениях людей, которые готовы непрестанно ходить на приемы, культурные мероприятия, торжественные церемонии и т. д. Что ж, все это тоже входит в функции дипломата, и подобные любители протокольных встреч даже неплохо их выполняют.

Однако таким работникам почему-то не рискнешь дать серьез-

ное поручение политического характера, например проведение встречи по важному вопросу с представителями другого государства, поскольку нет гарантии, что они должным образом справятся с этим поручением. К счастью, случаи такие нечасты, и если в результате надлежащего руководства дипломат преодолевает указанный недостаток, то он становится полноценным работником.

Нельзя, конечно, сказать, что протокольные функции — идет ли речь о министерстве иностранных дел, посольстве, консульстве или о других учреждениях государства — являются маловажными. Отнюдь нет. Эти функции, если их понимать правильно, имеют большое значение. Но они, как и сам протокол, должны быть подчинены политическим задачам.

Одни и те же протокольные мероприятия могут быть по форме одинаковы. Однако в зависимости от отношений с соответствующим государством они проводятся по-разному в том, что касается уровня и числа вовлекаемых людей, а также направленности бесед во время встреч. Наконец, различия могут быть и в смысле частоты протокольных мероприятий, атмосферы, в которой они проводятся.

Обычно заниматься протоколом вменяется в обязанность специально выделенным лицам, которые подготовлены для такой работы. Правильно выполнять важные протокольные функции могут только люди, имеющие опыт дипломатической деятельности и проявившие себя на ней положительно. Это обстоятельство, как правило, учитывается в дипломатических учреждениях большинства государств.

Уже подчеркивалась важность эрудиции для дипломата, для его подготовки. Вместе с тем на дипломатической службе любого государства встречаются люди, которые имеют солидное образование, завидный запас знаний, но их поведение в общении с коллегами-дипломатами на международных форумах, на протокольных мероприятиях является, если можно так выразиться, «неотшлифованным».

Такой человек может, причем иногда не стесняясь присутствия женщин, рассказать непристойный анекдот или позволить себе выражения, недопустимые в обществе. Он никогда не здоровается иначе, как в ответ на приветствия других. Обычно подобного рода недостатки со временем устраняются. Однако бывают люди, хотя и редко, неисправимые в этом отношении. Для них дипломатическая работа не по плечу.

И еще одно. Круг лиц, с которыми теперь дипломатам приходится иметь дело, необычайно велик. В него входят не только официальные представители государства, но и множество самых различных людей из делового мира. Не секрет, что у многих ком-

паний, монополий, особенно у транснациональных корпораций вырабатываются свои точки зрения, иногда и отличающиеся от мнения правительства страны пребывания в ту или иную сторону. У них потому и имеется своя «дипломатия», свои дипломатические методы и приемы, и с ними приходится считаться советским представителям за рубежом, учитывать их в своей работе. Однако этот вопрос совершенно особый, он заслуживает конкретного разговора, а здесь только упомянут, чтобы читатель мог представить дополнительные сложные нагрузки у дипломатов сегодняшнего дня. В настоящее время задачи не упрощаются, а усложняются еще больше, поскольку сами проблемы международной жизни стали намного сложнее, тревожнее и острее. Прежде всего это происходит потому, что множество международных проблем связано с ядерным оружием. Поэтому все деятели, имеющие отношение к внешним делам, обязаны считаться с этой суровой действительностью. Наш курс логически вытекает из тех установок, которые были даны Владимиром Ильичем Лениным еще на заре Советской власти. Перестройка, происходящая в стране, охватывает все сферы жизни, в том числе и ту, которая связана с делами внешними.

ЧЕРНОВАЯ РАБОТА И «БЕЛОРУЧКИ»

Сколько существует дипломатия, столько перед каждым назначенным на высокий пост дипломатом возникает вопрос:

— Где находится грань, отделяющая круг моих обязанностей от так называемой черновой работы, которая должна выполняться где-то ниже на служебной лестнице?

Вопрос этот далеко не малозначительный. Нечего греха таить, иногда дипломаты, особенно молодые, считают, что черновая работа — не для них. Но что значит черновая работа, когда речь идет о внешней политике и дипломатии?

Это значит сбор и приведение в соответствующий порядок фактического материала, составление досье текстов, заявлений и речей государственных деятелей, публикаций в печати, подбор нужных нот, меморандумов, памятных записок, посланий, текстов договоров и соглашений и т. д. Одним словом, требуется предварительная обработка всего того, с чем необходимо ознакомиться и из чего следует выбрать именно тот нужный материал, который подлежит использованию в ходе бесед, при подготовке того или иного документа, речи, заявления, договора, соглашения, конвенции.

Выбрать из груды материала то, что нужно для данной цели по данному вопросу,— работа вовсе не техническая. Выполнить ее может только тот человек, у кого имеется достаточный кругозор. Опытный дипломатический работник не может перепоручить решение этой ответственной задачи техническому работнику, хотя последний определенную помощь оказать способен.

К сожалению, молодым дипломатическим работникам в ходе их подготовки не всегда в достаточной мере прививается вкус к сбору и анализу соответствующих материалов. В последующем на практической работе у многих этот изъян устраняется, если, конечно, есть желание и воля к тому, чтобы его устранить. Ну, а те работники, которые расстаться с ним не хотят или не могут, так и остаются «белоручками». Хорошо, если их способности в других отношениях возьмут перевес. Когда же все то, что связано с этими «другими отношениями», тоже является посредственным, то такой работник скорее всего попадает в категорию неудачников и его продвижение по службе будет затруднено, если не больше того.

Настоящий дипломатический работник — это тот, кто успевает и умеет подобрать, организовать и проанализировать фактический материал, который следует использовать для соответствующей дипломатической акции. Гораздо легче все это проделывать дипломатам, уже обладающим каким-то навыком исследовательской работы — в учебном заведении, научном центре или аспирантуре, в частности при подготовке диссертации.

Странно, но факт: те сотрудники, которые имеют недостаточный опыт научно-исследовательской деятельности или вовсе его не имеют, меньше всего проявляют желание заниматься подготовительной, черновой работой. Хотя, казалось бы, дело должно обстоять как раз наоборот.

Несколько слов о жене дипломата. Если говорить о советском дипломате, то его супруга должна быть и помощницей ему во всем, и единомышленником, и в известном смысле заниматься общественной деятельностью.

Хорошо ли, худо ли, но когда началась Великая Отечественная война, то Лидия Дмитриевна по зову сердца немало поработала по организации различных концертов, сбор средств от которых шел в фонд помощи раненым воинам Красной Армии. Конечно, делать это оказалось возможным при помощи наших друзей и в условиях благоприятной для того времени атмосферы.

В других странах жены наших дипломатов тоже проводили соответствующую патриотическую работу.

Считаю уместным не согласиться с высказываемым иногда взглядом, будто дипломат, находясь за границей, с течением вре-

мени свыкается с обстановкой и у него в какой-то степени притупляется чувство родины. Этот взгляд свидетельствует о том, что те, кто его высказывает, имеют весьма туманное представление о дипломатической деятельности за рубежом. Все обстоит как раз наоборот. Если это страна капиталистическая, недружественная, то дипломатический работник выносит огромные нагрузки уже только потому, что он часто слышит разного рода заявления, далекие от того, чтобы содействовать развитию отношений между Советским Союзом и страной пребывания. Работники посольства не только слышат подобные заявления, но и наблюдают немало действий и фактов, свидетельствующих о том же.

В таких условиях посольство должно предпринимать все необходимое, чтобы достойно отстаивать интересы своей страны и защищать свою родину, советскую внешнюю политику. А это требует стойкости, выдержки, обдумывания ответных действий и умелого проведения их в жизнь.

Кроме того, уже сама такая обстановка создает немалую нервную нагрузку на всех работников нашего зарубежного учреждения, но прежде всего на посла и старших по положению дипломатических сотрудников.

Разумеется, обстановка в каждой стране обладает своей спецификой. Но это означает и дополнительные трудности. Ни в каком учебном пособии по дипломатии нельзя найти стандартный совет, как надо себя вести советским дипломатическим работникам в конкретной стране при определенной обстановке.

А разве не бывает так, что с самого утра, когда посол еще не успел сесть за рабочий стол, еще не успел провести встречу со своими советниками и помощниками, а по радио, по телевидению уже передано сообщение о каком-либо недружественном шаге в отношении СССР либо страны пребывания в целом, либо ее представителей? Это — удар по нервам. Посольство уже, как говорят, в напряжении, и нужно что-то предпринимать.

Нет,— и это я могу категорически заявить,— никакого свыкания с обстановкой и «ослабления» чувства родины за рубежом не происходит.

В какой бы стране я ни находился, близкой или далекой, западной или восточной, южной или северной, социалистической или капиталистической, всегда в сердце был образ любимой Родины. С ним и пересекал границу. Сотни раз.

Когда покидаешь Родину, всегда испытываешь налет какой-то затаенной грусти. Сразу же перед мысленным взором возникает Москва, необъятные просторы страны, ее города и села, люди. Они дышат тем же воздухом, которым дышу я, воздухом Отчизны.

Наверно, об этом же думала Лидия Дмитриевна, когда впервые в жизни мы выезжали за пределы Советского Союза и попали в Румынию. Было это в 1939 году. Наш путь лежал, как я уже писал, в итальянский порт — Геную. Как только жена увидела за окном вагона чужую землю, у нее полились слезы. Конечно, я пытался ее успокоить. Но и мои собственные мысли и чувства были невеселыми. В Европе уже шла война. И мы понимали, что расстаемся со своей страной на годы. Забыть тех минут нельзя и сегодня.

Выше я уже писал о патриотизме советского человека. Сейчас хочу лишь добавить, что никакие новые впечатления от увиденного в других странах, сколько бы ты там ни находился — всего лишь дни либо долгие годы,— не в состоянии не только затмить, но даже заставить потускнеть образ Родины, который входит в сознание советского человека с ранних лет.

Однако этот образ не должен мешать, да он и не мешает, видеть то ценное, с чем встречаешься или можешь встретиться в других странах. Ведь есть общечеловеческие ценности! Но и они могут занять должное место в твоем сознании только тогда, когда ты ценишь как самое великое чувство — любовь к собственной стране, ее народу.

Да, мы многим восхищаемся за рубежом. Немало там есть того, что полезно позаимствовать. Но у нас в народе справедливо осуждается тот, кто готов пожертвовать Родиной в обмен за те или иные блага.

Мы никогда не смешивали беглецов от народа с борцами за его правое дело. Да, немало патриотов нашей страны волею судьбы находили убежище за рубежом. Но то всегда были люди, которые боролись за ее лучшее будущее. Так поступали российские революционеры и во времена Ленина. Это они, воины ленинской когорты, умели воздействовать на массы, в том числе из-за рубежа, готовя Великий Октябрь.