Кое-что о моторике Совдепа.

Кратко, тезисно (в силу нехватки времени). Нечто, что многие, в том числе и соки, недопонимают, рассуждая про СССР и пост-СССР (ельцинскую РФ).

В основу фундамента СССР было положено утверждение о том, что человек есть социальное животное. Отбрасывая ненужные спекуляции замечу, что утверждение в целом верное. Во-первых, животное – да. Ибо в действиях человека действия, порождённые животными инстинктами составляют не менее 70% от всех действий (если не более). Во-вторых, социальное – да. Даже крайний индивидуалист не может жить вне общества. Даже отшельник получает стимул своих действия в противопоставлении себя обществу, то есть не мыслим вне общества (он просто предпочитает одиночество). Карьерист порывает со своим кругом, чтобы занять более высшую ступень социальной иерархии, но вне этой иерархии, вне социума его действия бессмысленны.

Так вот, каждый человек удовлетворяет свои потребности в двух плоскостях: животной и социальной. Животное удовлетворение – это понятно: физиология (воздух, еда, испражнения, сон, секс). Понятно, что в цивилизации удовлетворение всех этих потребностей обставлено с шиком: спать можно в шалаше, а можно во дворце, есть можно мурцовку, а можно изысканные морепродукты, секс – ну тут и так всё очевидно; даже испражняться можно в деревенский сортир, а можно в золотой унитаз. Да и воздух – в Японии, например, в 70-х были даже специальные платные автоматы с чистым воздухом. Ну не суть. В общем, всё очевидно.

Но почему кто-то кушает перловую кашу в своей убогой квартире, а кто-то – чёрную икру во кружении полуобнажённых красоток, да ещё на борту собственной роскошной яхты? Всё верно – социальная дифференциация. В этом для большинства стимул карабканья по социальной лестнице вверх. Чем выше – тем изысканнее можно удовлетворять животные потребности – вплоть до Калигулы.

В СССР решили разорвать порочный круг – зависимость социальных потребностей от животных. Что было сделано? Услуги по удовлетворению животных потребностей были сведены к некоторому не очень богатому выбору. У всёх всё было примерно одинаковым. А как удовлетворяли социальные потребности? Была введена сложная система социальных наград: грамоты передовикам, первые места в соревнованиях, почётные ордена и медали «за труд» и т.д. и т.п. И поначалу это всё начало работать. В самом деле оказалось, что многие люди готовы трудиться на всю катушку вовсе не для того, чтобы заработать побольше денег и, стало быть, приблизиться к заветной яхте с красотками и золотым унитазом, а даже просто за статью в газете, где он именуется «почётным мелиоратором заполярья».

В итоге, не тратя почти ни копейки (ну разве на красные «переходящие знамёна», бумагу для почётных грамот и красные корочки «ударник коммунистического труда»), Совдеп сумел оплачивать прибавочную стоимость интенсивного труда советских людей (часть результатов этого прибавочного труда Совдеп направлял на поддержание «бесплатных» медицины и образования). Не знаю, сколько бы это ещё продолжалось, но Совдеп сам нанёс себе удар ниже пояса. Практически в самом начале эксперимента, связав социальный статус и материальное поощрение. Стаханов стал первым в СССР частным лицом, кто получил собственный автомобиль (или, во всяком случае, одним из первых). Но тогда это было экстраординарным случаем. Однако к 70-м годам все эти грамоты и переходящие знамёна сильно обесценились, если не подтверждались премиями, то есть стали не особым видом оплаты прибавочного труда, а лишь знаками, дающими право на получение дополнительного материального благополучия.

Вот с этого примерно момента Совдеп, как система, резко пошёл вниз и люди стали мыслить себя: «Да идите вы в жопу с вашими грамотами, лучше премию выпишите в виде 25 рублей». Доходчивее всего это выразил один карикатурист в «Крокодиле» в 70-х (к сожалению, не нашёл этой карикатуры). На карикатуре изображён постамент победительниц – судя по всему, плавчих. Ну известная тумбочка с 1, 2 и 3 местом. Победительнице судьи вручают лавровый венок через плечо, а она им говорит: «Лавровый лист у меня дома есть, а вы мне лучше в качестве приза вручите банку горошка».

Вот с того момента, когда лавровый венок и почётные грамоты советские люди стали готовы обменять на банку горошка и другие материальные блага, Совдеп стал сдыхать. Почему? Потому что оплата прибавочного труда почётными грамотами и вымпелами стало составной частью советской системы, а когда народ перестал их воспринимать в качестве национальной валюту, то свободных материальных резервов у Совдепа не оказалось. И это была финита. Мотор стимулов и поощрений остановился.