Милләт-ара әхүәлдәр

 

1988 йыл.

Ошо йылдың йәй урталарында илдәге сәйәси низағтар, болғансыҡ һыуҙы болғатыуҙар йышайҙы; бер төркөм татар экстремистары (араларында татар милләтле әҙиптәребеҙҙең бер килкеһе лә), Башҡортостан республикаһын бөтөрөп, ерҙәребеҙҙе Татарстанға ҡушыу йә, быныһы барып сыҡмаһа, унан Рәсәйҙең Өфө гөбөрнәһен яһау хыялы менән һаташтылар. Бигерәк тә элегерәк үҙен «башҡортмон» тип йөрөгән һәм ҡаш менән күҙ араһында ҡапыл «татар»ға әүерелгән экстремист Айҙар Хәлим ифрат ныҡ ҡоторондо. Яҙыусылар берлегенең партия ойошмаһы быға битараф ҡала алманы — баштарына ҡара мунса еҫе ҡапҡандай ҡыланыусы бындай ҡыҙылғолаҡтарҙы саф һауала айнытырға самалап ҡараны:

 

Уважаемый товарищ Султанов!

23 августа 1988 года в Доме писателей состоится открытое партийное собрание. Повестка дня: «Межнациональные отношения в свете материалов XIX Всесоюзной партконференции и наша практика».

Докладчик Тайфур Сагитов.

Начало в 15.00. часов. Партбюро.

Иртәгә йыйылыш тигән көндә ултырып, һөйләйәсәк телмәремде машинкала баҫып алдым — һуғышҡа ҡоралһыҙ барыу минең ғәҙәткә кермәгәйне.

Йыйылышҡа халыҡ һеперелеп килде. Бөтәбеҙҙе сикһеҙ нәфрәтләндергәне, әлбиттә, «аҫаба башҡорт» Айҙар Хәлимдең көтмәгәндә «саф татар»ға әүерелеп, «Дружба народов» журналында башҡорт халҡына ушат-ушат бысраҡ-яла ауҙарыуы һәм, ике республика араһына шына ҡағып, донъя болғатып йөрөүе ине. Талантлы ла, көслө лә докладында Тайфур Сәғитов уның да, уның ише бәғзеләрҙең дә әшәке йөҙҙәрен фашланы, тик ул һөйләгән тексты матбуғатҡа сығартмауҙары ғына — үкенес.

Доклад артынса партия өлкә комитетының Культура бүлегенән Тәлғәт Сәғитов трибуна артына баҫып, татар милләтле бәғзе бер ҡәләмдәштәребеҙҙең әлеге Яҙыусылар берлегенән айырылып сығыуҙы һәм үҙҙәренә башҡа татар яҙыусылары берлеге төҙөүҙе даулап өлкә комитетҡа яҙған хатын уҡып ишеттерҙе, улар ошо талаптарын: «БАССР Яҙыусылар союзы ағзаларының алтмыш ете процентын татарҙар тәшкил итә», — тигән ялған мәғлүмәт менән нығытырға тырышҡандар. Ләкин йыйылышҡа килгән һәм сығып һөйләгән яҙыусыларҙың бөтәһе лә — татарҙар ҙа, урыҫтар ҙа, башҡорттар ҙа — ундай сәйәси ғауғасыларҙы һәм бысраҡ атыусы яласыларҙы ҡырҡа хөкөм ҡылдылар, шул иҫәптән үҙем дә.

Әлеге лә баяғы шул тик тороп сыҙамаҫ йәнем...

 

 

Выступление З.А. Султанова 23 августа 1988 г. на открытом партсобрании СП БАССР. Повестка дня: «Межнациональные отношения в свете материалов XIX Всесоюзной партконференции и наша практика».

Я думаю, в сегодняшнем разговоре и вообще в жизни надо исходить из того: в Башкирской Советской республике самой историей суждено нам жить навечно вместе — и башкирам, и русским, и татарам, и чувашам и всем остальным национальностям как члены одной семьи в дому. Изобильная и прекрасная башкирская земля способна и готова прокормить и одеть всех, безотносительно их расовых и национальных различий, ибо земля признает лишь упорный труд, пот и кровь его населяющих. И никто за нас не будет тут налаживать наши захиревшие национальные отношения — ни Егор Кузьмич Лигачев, ни Михаил Сергеевич Горбачев — это должны сделать на месте мы сами, начиная каждый с себя и со своего ближнего. В этом деле особую ответственность несет интеллигенция, прежде всего педагоги, ученые, писатели. В свете этого печально известное всесоюзное выступление коммуниста Айдара Халима, я считаю, не может служить примером, укрепляющим благополучие нашего общего дома. Более того, нужно прямо говорить — об этом нелицеприятно высказано и в докладе — Айдар Халим фактически сознательно или бессознательно переступил черту милосердия: трупным ядом махрового шовиниста-башкироненавистника, злостного белоэмигранта Гаяза Исхаки вымазал он душу целой нации, вольно или невольно низводив ее, башкирскую нацию, в сущности до положения почти полуобезьян, жадно хватающей как огрызок банана из щедрых рук просвещенного татарского благодетеля то письменность, то литературу и искусство, а то и Советскую власть и Башкирскую республику... Для подобных «исторических» пассажей могло бы служить эпиграфом высказывания того же Исхаки и Максуди, которые некогда со злорадством писали, что скоро на последней башкирской могиле последний башкирский кураист сыграет отходную мелодию... Спрашивается, родившись в советской башкирской деревне, не читая ядовитых сочинений Гаяза Исхаки и других, каким же образом столь мелодраматично воспетый в тех пассажах безвинный «мальчик-одуванчик», то бишь сам Айдар Халим, вырос в столь вредное сорное растение татарник (по-башкирски «шайтан таяғы» — «чертово трость»)? Откуда черпал он эти унизительные для «своей» же в кавычках башкирской нации измышления?

Вот его источники, опубликованные в разное время в советской печати и давшие ему духовную пищу.

Ведь в след за Гаязом Исхаки уже в наше застойное время казанский ученый Миркасим Усманов кощунственно пророчил о башкирском народе, назвав его лишенным будущего и обреченым на вымирание.

В плане исторического и общественного развития народов между Уралом и Волгой вплоть до конца XX века исключительный приоритет предоставил татарской нации и отрицал даже существование в мире башкирской нации, кроме народности, уфимский ученый Раил Кузеев. На этой основе развивал свою концепцию об убогости и полудикости дореволюционных башкир и кумир Айдара Халима Мустай Карим.

Кстати, недавно, тотчас же после проводов многотысячных и многоуважаемых гостей из соседней братской республики, в послепраздничной столице появились, как грибы после дождя, странные для башкир подметные листовки, завершаюшиеся с призывом «Прочтите и размножьте для других» и подписанные «Инициативная группа» от имени рабочих и ИТР Камаза. В этих писаниях также отрицается существование в мире башкирской нации — оба народа объявляются единой татарской нацией и призываются они сплотиться для борьбы против русского насилия. Аналогичные тексты но более резкой антирусской направленности совсем недавно были еще два раза разбросаны по городу. Похоже, эти горе-инициаторы совсем не знают башкир, или они их представляют как беспомощных слепых котят. Напрасные потуги. У нас, у уральцев, острый орлиный взор, глубокие корни и хорошая историческая память. Уже во времена смертельной схватки с ордами татаро-монголов наши предки выступали на стороне русских братьев — мы хорошо представляем кто наш друг, а кто недруг. Как нам близок и уважаем трудовой татарский народ, точно так же считаем мы себя единокровными братьями с русскими — с ними у нас издавно общая судьба.

Продолжая речь о губительной духовной питательной среде «мальчика-одуванчика», нельзя не вспомнить еще вот о чем.

Когда выдающимся ученым Ахняфом Харисовым научно было доказано замечательное литературное наследие башкирского народа, против него ополчился казанский ученый Альберт Фатхиев, одним махом приписав все башкирское культурное наследие татарскому народу. Кстати, измышления этого недобросовестного автора тогда же были резко осуждены Татарским обкомом КПСС, но до сих пор подобные писания продолжаются усиленно муссироваться некоторыми кругами как в Татарии, так и в Башкирии (в том числе Мустаем Каримом). В следствии этого на 10 лет затянулось утверждение докторской защиты Ахняфа Харисова, что его свело в могилу в расцвете творческих сил. А в наши дни теми же кругами атакуется первый том «Истории башкирской литературы», подготовленный к печати колективом башкирских ученых.

В публикации Айдара Халима большое место отведено попыткам обоснования якобы «чисто татарского» происхождения северо-западных башкир. Но как известно, такие наскоки были и прежде. Всех северо-западных башкир, представителей третьего диалекта башкирского языка (кстати, я сам принадлежу к этому диалекту) объявил скопом татарами другой казанский ученый Д. Исхаков, и это дружно было подхвачено в Башкирии людьми типа Айдара Халима, Радика Сибагатова и Фарита Габдрахимова. Совсем недавно они, демагогически пользуясь лозунгами перестройки и гласности, развили бурную деятельность и успели ввести в заблуждение даже некоторых не только местных, республиканских, но и центральных ответственных органов, следствием чего явился перевод 200 башкирских школ в северо-западных башкирских деревнях на татарский язык обучения. Как видно по заказу бывшего Минпроса на школьные учебники, в предстоящем учебном году число таких школ намечено довести до 300. Дело идет об окончательном узаконении ошибочных действий прежних руководителей республики и центра в национальном вопросе, в следствии чего за 70 лет Советской власти одна треть башкирской нации была лишена возможности обучения детей в школах на своем национальном языке. В результате сотни тысяч северо-западных башкир, отошедших по постановлению ВЦИК и СНК СССР Татарской АССР, под давлением властей давно уже записаны татарами; а в самой Башкирской АССР выросло уже три поколения, не владеющие своим национальным языком; некоторые из них, когда им лично выгодно, в анкетах отмечаются башкирами, в переписях же населения они, из-за незнания своих корней, называются татарами и по наущению татарских экстремистов ненавидят башкирский язык, башкирскую нацию. Одним словом, выступают как дегенерат Айдар Халим. Пока не будет налажено и узаконено в школах обучение башкирских детей всех трех диалектов без исключения на общенациональном башкирском языке, и впред будет продолжаться вырождение «мальчиков-одуванчиков» и деформация человеческих личностей, сокращение генофонда нации. Подобные как Айдар Халим «сыновья лейтенанта Шмидта» легко могут променять за сиюминутную выгоду не только свою нацию, но и большую Советскую Родину. И никакие ссылки на «пожелания самих родителей» обучать их детей на том или ином языке не даст никому оправдания перед судом истории. Ибо, в отличие от таких больших наций, как англичане, немцы и русские, у малых наций, подобным башкирам, чувашам, определяющей основой нации является язык. Школа обязана, с одновременным привитием в сознание детей вкуса к насущному нам как хлеб русскому языку, утвердить их национальный язык, а не отрицать его. Вот это и будет интернационализм в действии.

Теперь коротко о столь яростно проклиняемом борзописцем Айдаром Халимом «башкирском шовинизме». Во-первых, более слабая и малочисленная в сравнении с другими башкирская нация не может выступить шовинистом в отношении более сильной и многочисленной татарской нации — это абсурд. Во-вторых, под крылами этих по выражению Айдара Халима «башкирских шовинистов» Шакирова, Ахунзянова, Султанова и др. жилось вольготно вовсе не рамигариповым, а, наоборот, айдархалимовым да фаритгабдрахимовым. Тот же Файзул Валиевич Султанов собственноручно навесил знак «Заслуженного работника культуры БАССР» на грудь вовсе не Гарипову, а его антиподу Габдрахимову. В добавок к этому на днях подписал он Указ о назначении министром Народного образования не кого-нибудь другого, а одного из рьяных ликвидаторов башкирских школ в башкирских деревнях Благоварского района Гарданова. И я не буду удивлен, если завтра Айдар Халим тоже окажется в числе поощренных республиканским государственным Указом или другим путем... Йыһат Солтанов. 22 августа 1988 г.

Унынсы йыйыныбыҙ;

 

Әҙәбиәт донъяһында эшлекһеҙ һәм булдыҡһыҙ, игелекһеҙ һәм намыҫһыҙ етәкселәребеҙгә ҡарата йылдың йылына үҙгәрешһеҙ туплана килгән тәрән ҡәнәғәтһеҙлек, хатта нәфрәт шарттарында нәүбәттәге унынсы йыйыныбыҙ яҡынлашты. Бөтә уй һәм теләктәребеҙ шунда ярып әйтелер, ошоғаса хәл ителмәгән мәсьәләләр, ниһәйәт, хәл ителер кеүек ине.

Яҙыусыларыбыҙҙың был ҙур форумы 1988 йылдың 27 — 28 октябрендә Актерҙар йортонда барҙы. КПСС Үҙәк Комитетының Культура бүлеге инструкторы А.С. Филин, Башҡортостан өлкә комитетының яңы секретаре Ә.М. Дилмөхәмәтов, РСФСР Яҙыусылар берлеге идараһы секретаре шағир Феликс Чуевтар килгәйне унда (өсөһө лә сығыш яһаны). Йыйынды, ғәҙәттәгесә, «башҡорт совет әҙәбиәтенең аҡһаҡалы, тере классигы» Мостай Кәрим үҙенсә олпат һүҙ менән асып ебәрҙе: «Не высказанные до сих пор слова мы в основном за эти годы высказали [53], остается только написать не написанные еще замечательные книги. И не забывать о том, что литература — не поденщик истории, она ее летописец, судья. Она не слуга момента, а служитель эпохи».

«Бөгөнгө көн дәғүәләрегеҙҙе онотоғоҙ, башты түбән баҫып, өндәшмәй, өйҙән сүп-сарҙы сығармай, гүзәл дәүеребеҙҙе маҡтап йырлағыҙ», тигәндәй, сүлмәкте ватмаҫы борон уҡ малайҙың башына һуғып ҡуйыу кеүек аңлашылды был миңә. Ләкин Мостайҙың күккә күтәреп ҡояшҡа тиңләнгән шәхси «сүлмәген» ватыусылар ҙа бар икән дәһә арабыҙҙа — Эстәрлетамаҡтың йәш яҙыусылары залға килтереп таратҡан үткер прокламация делегаттар даирәһендә ҡулдан-ҡулға йөрөнө:

 

 

Вопросы к Мустаю Кариму.

После нашего письма к Вам Вы собирались приехать к нам в Стерлитамак и поговорить с нами по душам... После Вы решили, что мы этого не заслуживаем, и вообще, кто мы такие? Мы попытаемся объяснить Вам не то, кто мы такие, а то, какие мы.

Судьбы наших репрессированных личностей ввергают нас изо льда в огонь. Особенно трагичная судьба первой женщины-романиста Хадии Давлетшиной. Когда она вернулась из ссылки в 1942 году, председателем правления был Сайфи Кудаш вплоть до 1948 года. С 1951 по 1962 — Мустай Карим.

После ссылки Хадия Лутфулловна с открытой формой туберкулеза (кровохарканье) живя в Стерлитамаке, Уфе, Сулее, Бирске, ради куска хлеба вязала носки для солдат Великой Отечественной, работала ночным сторожем в заготконторе сельхозпродуктов. По самому крупному счету над романом «Иргиз» она работала с 32-го по 52 -- 20 лет! В 52 году Хадия апай писала в правленье слова: «На сегоднышний день все возможное с моей стороны множества поправок и дополнения внесены. Для дальнейшей полной обработки этой книги мне нужны очень серьезные материалы исторического характера. А для этого мне надо побыть в Уфе, в Куйбышеве, возможно, в Уральске».

Скажите, Мустафа Сафич, она просила у Вас оплачиваемую командировку? Вы дали ее??? Были ли созданы возможные по тем временам условия, чтобы Хадия Лутфулловна работала над книгой, не думая о куске хлеба?

Роман много раз жестоко критиковался и возвращался автору для совершенствования. Последний гонорар она получила в 1936 году за повесть «Айбика». Если присмотреться, сколько книг выпустили с 36-го по 54-ый год — год ее смерти — только два писателя, нам предстанут такие цифры... За эти пятнадцать лет Сайфи Кудаш издал двадцать девять книг. Мустай Карим — восемнадцать. Итого — сорок семь книг на двоих. Счет этот очень легко проверить по сборнику «Писатели советской Башкирии».

Наблюдая за творчеством иных прозаиков, мы ныне видим, что произведение сначала публикуется в виде отрывков в газете, затем в журнале, успевает Башкнигоиздат, завершает Москва, следуют переиздания... Соответствуют и гонорары.

По таланту и судьбе Хадия Давлетшина занимает особое место. Почему же обладательница столь большого таланта, великий гуманист по отношению к молодой смене не на словах, а на деле, умирает, не увидев материальной оценки своего творчества (жилье, продукты, очень дорогие и труднодоступные лекарства, одежда, бумага, плата за пишмашинку, дорожные расходы, книги и мн. др.)?

Да, советы Мустая Карима по роману она оценивает очень высоко, это подчеркивает не только сама писательница, но и авторы многих других воспоминаний о нем. Очень часто подчеркивают явление, естественное для литературы. Почему? Ведь это упорство становится неестественным, словно создается алиби.

В письме Хадии апай Мустаю Кариму от 22 января 1952 года есть такие строки: «То, что эта книга, в которую вложена столько сил, книга, которая столь нужна для нашей советской литературы, до сих пор не может увидеть свет — дело недостойное. Башкирский бедняк и в классовой борьбе «не жалел душу, проливал кровь» — не показать это молодым — будет большой грех». В совести, в самоотреченном трудолюбии Хадии апай НЕВОЗМОЖНО УСОМНИТЬСЯ. О каком же грехе она пишет в этом письме?

Недавно по экранам прошел фильм «Амадей». Как только не толковала мировая литература смерть Моцарта. Авторы фильма открывают нам грех, до сих пор точно не указанный, но о котором заговорило наше Время: старательный, но ограниченный в способностях Сальери, постоянно препятствуя выходу на свет произведений Моцарта, под личиной вернейшего друга твердя о несовершенстве этих произведений, ввергает гениального композитора в творческую горячку, то есть в беспощадную борьбу со своим здоровьем и сталкивает Моцарта в могилу.

Вроде бы никто не виноват. На первый взгляд. Но мы — творцы, больше видим, глубоко понимаем. Методы бескровной войны нам прекрасно демонстрировали и годы культа, и годы застоя. Еще потому мы столь зрячи, что нас не публикуют. Все это полно высказал великий Омар Хайям в одном рубаи:

Если мельницу, баню, роскошный дворец

Получает в подарок дурак и подлец,

А достойный идет в кабалу из-за хлеба, —

Мне плевать на твою справедливость, Творец!

Если предположим, что судьба Хадии Лутфулловны — единичный случай, мы станем предателями принципа «никто не забыт, ничто не забыто». До кончины романистки оставались считанные месяцы. Она участвовала на II съезде писателей республики (лишь в качестве приглашенного, а не делегата!), хотела выступить, но ей не разрешили. Отрывок из конспекта ее выступления: «Я хочу немного остановиться на проблеме башкирского литературного языка. Нам необходимо изучить живой образный язык народа, все его богатства. Невозможно создать высокохудожественную литературу, не зная язык. А товарищ докладчик и содокладчики почему-то забыли поднять этот вопрос». Доклад обычно читает председатель правления. Вы, Мустафа Сафич. Проблемы языка Вы и сегодня обходите стороной. Хадия Лутфулловна еще в 1954 году тревожилась, но на ее беспокойство никто не обратил внимания. Вот когда надо было бить в колокол. Мы пожинаем плоды Вашей беспечности. Случайно ли сие???

Вспомним судьбу Рами Гарипова... Случайность??? С Вашей стороны, Мустафа Сафич, наблюдается постоянная глухота.

Когда-то нас до слез потрясала песня «Третий день идет снег» в исполнении Фариды Кудашевой. Теперь мы будем думать не о Вашей ране — ведь Хадия-апай, не участвовавшая в Великой Отечественной, не раненная фашистским осколком, больше десятка лет страдая кровохарканьем, бессильная от анемии, сгорая от великого долга перед народом, создала роман о революции... и умерла. Может быть, уместнее — погибла? Не было понимания, сочувствия, помощи, которые бы расплавили бы мину замедленного действия в ее душе, ветеран Отечественной Мустафа Сафич.

Хотим напомнить Вам судьбу еще одного писателя — Азат Абдуллин. Его «Тринадцатый председатель» идет на сценах всех социалистических стран, но отдельной книгой две его известные пьесы не опубликованы в его родной республике. «Последний патриарх» вошел в телепрограмму, но народ не увидел тот спектакль. Почему?

В мировом масштабе башкирская литература много лет была известна под Вашим именем. Теперь рядом с этим именем есть имя Азата Абдуллина. На мартовском пленуме правления Союза писателей СССР Сергей Баруздин отметил один парадокс: Чингиз Айтматов, Грант Матевосян, Ион Друцэ сначала были признаны во Всесоюзном масштабе. Только потом заимели спорный авторитет в родных республиках. Если случай повторяется, как мы знаем, то это уже закономерность. Значит?.. Азат Абдуллин неформально сослан из Башкирии.

Если пристально вглядеться, то в годы застоя Вы — самая уважаемая, самая авторитетная личность в нашей литературе. Ваши оценки, Ваши мнения имели роль решающую. Благословленье Мустафы Сафича или отказ стали главным критерием творческих судеб.

Владимир Дудинцев в романе «Белые одежды» четко показал своим читателям закон высокого берега: зло всегда успевает раньше занять выгодную позицию и оттуда расправляется добром. Оно очень ловко применяет и святые идеи. Вы вздрогнете от этого слова «зло»? Зададим наш вопрос проще: Хадия апай, Рами агай, Азат агай были Вашими конкурентами? Если бы романист и поэт жили дольше, печатались больше, убыло бы Вашей известности? Если бы Азат агай не уехал из Башкирии, публиковался так же, как и Вы, он меньше послужил бы международной славе своей Родины?

Естественно, и Вы в какой-то мере жертва культа, застоя. Потому Вы стараетесь заставить нас поверить, что большой татарский поэт Хасан Туфан ушел из сего мира, простив сталинизм, репрессии, 17 лет ссылки, ушел, довольный своей жизнью... Почему Вас так волнует возможность помилования не тех, кто убит, а тех, кто убил? Вас не волнуют трагедия родного языка, варварского отношения к Природе... Не странна ли Вам самому эта политика? Или оды заслонили Ваш разум? Придите в себя, Мустафа Сафич, перед светлой памятью миллионов жертв сталинизма очнитесь. Подтвердите Ваш авторитет перед поколениями, лишенными материнского языка.

Два ордена Трудового Красного Знамени, орден «Знак Почета»... Мы бы их отдали первой башкирской романистке Хадии Давлетшиной. Звание народного поэта Башкирии, орден Ленина... Мы бы присудили их Рами Гарипову за верность ленинской национальной политике. Депутат Верховного Совета... На этот высочайший пост мы бы избрали Азата Абдуллина, он не писал, что не имеет права и желания давать советы работникам колхозов и совхозов, влезших в миллионнные долги перед государством; в помощь ограбленным деревням он написал одну пьесу, в разгаре застоя предвидев идеи перестройки, мужественно приближая ее, заставил по новой воссиять ленинские планы кооперирования. Одну пьесу, но какую?! Эти спрессованные в драгоценный слиток доброта и разум, совесть и государственность четко являют нам громадный талант и гражданственность Азата Абдуллина. За этот подвиг мы бы наградили его не званием Героя Социалистического Труда, а боевой звездой Героя Советского Союза. Молодым писателям он показал ярчайший пример народности и партийности, подлинного социалистического реализма.

Мы избираем Азата Абдуллина первым Почетным членом нашего литературного клуба «Ашкадар». Ваша малая родина — Зианчуринский район относится к региону Стерлтамакской писательской организации, мы гордимся Вами, Азат Хамматович! И будем бесконечно рады, если Вы к нам приедете, побеседуете с нами. Пожалуйста, Азат агай, пожалуйста к нам в Стерлитамак!

Теперь мы попытаемся предвидеть, Мустафа Сафич, Ваши ответы и встречные вопросы к нам. Постараемся по возможности точнее ответить. Вы не против? Если Вам покажется этот диалог несерьезной игрой, будьте снисходительны, мы еще не члены Союза писателей.

И вот вопросы и ответы.

М.К. Почему все перечисленные грехи вы валите на меня одного?! Ведь и Сталин был не один... И как вы смеете! Кто вам дал право??! Я кровь за вас проливал!

Мы. Наши отцы и деды тоже проливали за нас кровь. Мы предполагаем, что дети тех воинов, что не вернулись, согласны получить кусок железа в свои тела, если отцы вернутся невредимыми. Право на вопросы нам дал Михаил Сергеевич Горбачев, XXVII съезд партии, на которой Вы слушали о законах демократии. Вам невыгодно знать и помнить монополистов и плагиаторов башкирской литературы. Можете не объяснять. Тогда ответьте нам на один вопрос — уважаете ли Вы маршала Жукова?

М.К. Да!

Мы. В агрессивнейшие годы культа Жуков сумел отстоять свою честь. Теперь часто говорят, что в те времена совесть стоила головы. Как Вы посоветуете нам, стоит ли верить Чехову, который сказал, что хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой?

М.К. Верьте, ведь вы родились после культа, после войны, вам удобно иметь чистую совесть. Но вам не стыдно передо мной? Награды и звания мои вы бы отдали другим... Вас не спросили, когда их давали за неустанный труд, огромное терпение, умение творить и печататься при любых обстоятельствах. В конце концов, жизнь есть борьба.

Мы. Воистину так. Примите же наши вопросы как саму жизнь. Мы знаем, что Вы умеете приспосабливаться к любым условиям, обстоятельствам. В годы застоя очень высоко ценилось именно это умение. Вы недовольны нашим мнением по отношению Вашим наградам... Мы же честно оставили Вам Ленинскую, Государственную премии, также международную имени Х.К. Андерсена. Вам мало? Тогда смотрите — всю бумагу, которая ушла на издание и переиздание Ваших книг делим на четыре части: I часть — Вам, II — Хадии Давлетшиной, III — Рами Гарипову, IV — Азату Абдуллину. Всмотритесь и увидьте, как сильна, разнообразна, богата башкирская литература! Она современна, остра, справедлива. При ней невозможно шакировщина, республика наша не отстает по многим жизненно важным показателям от соседних республик и областей, потому что появилось немало последователей председателя Сагадеева, он не одинок, потому с ним трудно справиться; молодежь не уезжает в Сибирь, соседние области, не ходит в холостяках из-за жилищного вопроса; дети учатся на родном языке — ведь Х. Давлетшина и Р. Гарипов имеют такое же уважение и понимание, что и Вы, потому сумели противостоять национальному нигилизму... Увы, патриотов Вы не умели и не хотели защищать. Зато Вы были другом Шакирова. Дошел до нас и такой слух, что будто бы в одном журнале за 1952 год есть Ваша ода Лаврентию Берия. Просим прощения, если это ложный слух.

М.К. Ложь!!! Кто пустил этих негодяев сюда?!! Я требую лишить слова!!!

Мы. Вы — генерал нашей литературы. Мы — курсанты, всего лишь учимся отделять зло от добра, черное от белого, ведь моральная серость никогда не способствовала социализму, тем более, в такой области, как литература. Она есть самосознание народа, нам ли повторять это Вам? Перестройка необходима, ведь нам после Вашего поколения остается разруха...

М.К. Вы несправедливы, негуманны ко мне. Всю вину эпохи возлагаете на одного пожилого, нездорового человека. Пусть я был неправ, но я ошибался со всеми. И мертвые, и живые стали жертвой сталинизма, застоя. Не Сталина, а сталинизма!

Мы. Вы были жертвой благополучной, что трудно поверить в Ваши потери. Мы знаем других — оболганных, сосланных, расстрелянных. Даже застрелившихся — лишь бы самим не умножать ряды жертв.

М.К. Мне надоело вас слушать, молокососы!

— Мы не молокососы, а дышащие газом, это разные вещи. Жизнь наша действительно борьба, не сомневайтесь. Можем ли пожелать друг-другу здоровья после столь интересной беседы? Обязаны.