Насмешки

Первый этап дьявольских нападок выразился в попытке сделать Неемию посмешищем в глазах окружающих. Санаваллат и Товия набросились на планы Неемии уже тогда, когда он только обратился к жителям города за помощью. Неемия рассказывает, что, когда эти правители услышали о его желании восстановить стены, они «смеялись над нами и с презрением говорили: что это за дело, которое вы делаете? уже не думаете ли возмутиться против царя?» (Неем. 2:19. — Курсив автора).

На самом деле их мало волновало то, что Неемия может восстать против царя. Если бы причина их беспокойства была в этом, то у Неемии на руках были документы, подтверждающие законность его миссии в Иерусалиме. Царь послал вместе с ним строительные материалы. Он дал необходимые для работы инструменты и продовольствие Лее, который пошел на строительные леса, был срублен по приказу царя. Неемия и его бригада не выступали против царя, напротив, мятежниками были Санаваллат и Товия.

Эти негодные люди испугались, что их власть в этом регионе будет ослаблена и попытались запугать Неемию насмешками и презрительными замечаниями. До приезда Неемии никто несмел не проявить раболепного почтения к этим правителям, и. может быть, они надеялись, что их колючие слова заставят Неемию отказаться от своею предприятия. Однако они не знали, против кою выступают.

Неемия не стал апеллировать к имени царя как к своему защитнику, хотя мог бы сделать это. Он смотрел выше царя Персии и знал, что Бот Небес был Тем, Кто замыслил весь этот проект. Неемия понимал, что мятежный дух Санаваллата в первую очередь был направлен против Бога. Поэтому Неемия обратился к Самому Всевышнему как к Владыке, рука Которого направляла его миссию: «Бог Небесный, Он благопоспешит нам, и мы, рабы Его, станем строить, а вам нет части и права, и памяти в Иерусалиме» (Неем. 2:20).

Говоря современным языком, он сказал: «Убирайтесь из этого города! Мы получили повеление от Господа, а не от людей, подобных вам!»

В следующий раз, когда Санаваллат появился перед Неемией, работа по восстановлению стен уже началась, и при виде этого Санаваллат разгневался еще больше. Он был вне себя от ярости. На этот раз он закатил истерику. В Писании сказано, что он «много досадовал» (см. Неем. 4:1) - Это означает, что он был доведен до белого каления.

Более того, Санаваллат привел с собой свою армию. Возможно, он надеялся, что один вид вооруженных людей заставит израильтян отказаться от своей идеи.

Представьте себе, что должны были почувствовать люди, работавшие над восстановлением стен. Работа шла успешно, но вот внизу люди опять услышали голос своего давнишнего угнетателя. Они поворачиваются, чтобы посмотреть, и видят человека, который уже столько лет господствует над ними. Он окружен воинами. Санаваллат метал громы и молнии и по-прежнему использовал в качестве оружия насмешки и издевательства:

Когда услышал Санаваллат, что мы строим стену, он рассердился и много досадовал и издевался над Иудеями; и говорил при братьях своих и при Самармйскнх военных людях, и сказал: что делают эти жалкие Иудеи? неужели им это дозволят? Неужели будут они приносить жертвы? неужели они, когда либо кончат? неужели они оживят камни из груд праха, и притом пожженные? (Неем. 4:1,2)

Вы можете увидеть его своим мысленным взором. Вот он ходит перед стеной взад и вперед, громко испуская исполненные злобы и горечи слова. Речь находящегося рядом с ним Товии еще более ядовитая: «Пусть их строят; пойдет лисица, и разрушит их каменную стену» (Неем. 4:3).

Это была психологическая война. Санаваллат и Товия давили па психику строительных рабочих, они пытались поколебать их веру в законность дела, которое они затеяли: «У вас ничего не получится! Вы просто накопали себе камни из мусорной кучи. Если вам даже удастся что-нибудь построить, то горе, если придет лисица и полезет на стену. Потому что даже это маленькое животное сможет опрокинуть все ваше строение!» Мне кажется, можно даже услышать хриплый смех воинов, стоящих рядом со своим правителем.

Сердце Неемии, должно быть, дрогнуло. Он, конечно, не пал духом, но, будучи великим лидером, почувствовал обеспокоенность за своих рабочих.

Я на собственном опыте знаю, что чувствовал Неемия. В одном из городов, где я служил, мы решили построить церковь. Картежники на Мейн-стрит стали между собой заключать пари на то, что мы не сумеем завершить строительство. Они играли на деньги, и ставки все время повышались! Они были уверены в победе, потому что стоимость строительства действительно была очень высокой. Они говорили, что мы потеряем свое здание, и распространяли по всему городу слухи о том, что они делают ставки на такой исход.

Я знаю, что чувствовал Неемия. Тогда я был уверен, что Сам Бог участвует в строительном проекте и мы одержим полную победу (и я оказался нрав). Но тогда же я должен был поддерживать дух оптимизма в своих людях, несмотря на насмешки и предсказания о провале нашей затеи. Когда здание церкви было построено, и мы сожгли все закладные, любители пари хранили гробовое молчание.

Они не понимали так же, как и противники Неемии, что они смеялись и издевались не над намерениями людей, но над планами Бога. Еще раз прочитайте слова Товни в третьем стихе четвертой главы: «Пойдет лисица, и разрушит их каменную стену. Товия упустил один момент, и именно это непонимание проклятьем ляжет на него. Он не понимал, что та стена не была их стеной. Это Бог запланировал построить стену в Иерусалиме. И строили стену Его люди. Силы для строительства стены давал им Бот.

Успех или провал всей этой затеи зависел от верности строителей силе Божьей, а не от одобрения или сотрудничества Санаваллата и Товии. Они могли угрожать, насмешничать, льстить и делать все, что им заблагорассудится, но они ничего не могли сделать, чтобы остановить этот труд для Господа. До тех пор пока люди доверяли Ему и трудились в Его силе, противостоять им было бессмысленно.

Однако это не означает, что Неемии не стоило воспринимать всерьез слова языческих правителей. Если бы народ Божий опустил руки, отвернулся от своей работы, утратил веру и упал духом, работа бы остановилась. Он не мог позволить строительным рабочим терять присутствие духа от насмешек врата.

Как Неемия поступил в этом случае? Он сделал то, что делал всегда в трудных ситуациях. Он стал молиться: «Услыши, Боже наш, в каком мы презрении, и обрати ругательство их па их голову, и предай их презрению в земле пленения; и не покрой беззаконий их, и трех их да не изгладится пред лицом Твоим, потому что они огорчили строящих!» (Неем. 4:4,3).

Не очень смиренная молитва, не так ли? Но обратите внимание, Неемию рассердили не личные выпады против него. Он не сказал «они огорчили меня», но «огорчили строящих». Предметом его волнений было два объекта: честь Господа и моральный настрой рабочих.

Эта молитва не похожа на прошение: «Прости им Боже, ибо не знают, что делают». Санаваллат и Товия точно знали, что делали. Они насмехались и издевались над Богом Израиля. В течение многих лет они видели стены, лежавшие в руинах, и, вероятно, думали, что у Бога иудеев действительно не хватает сил, чтобы восстановить их. Неемия хотел их наказания не потому, что они бросили ему вызов, но потому что они позволили себе наброситься на Бога и попытались деморализовать Его народ.

Сразу после молитвы Неемии мы видим, возможно, самое важное сообщение во всем повествовании: «Мы, однако же, строили стену, и сложена была вся стена до половины ее. И у народа доставало усердия работать» (Неем. 4:6). Они просто продолжали работать. Это самый лучший ответ, который мог дать Неемия Санаваллату и Товии. Никаких словесных перепалок. Никаких угроз. Вообще никакого ответа, кроме установки каменных глыб на свое место в стене.

Ничто не может противостоять насмешкам так же эффективно, как твердое упорство. Тирада Санаваллата осталась лежать среди строительного мусора, оставшегося на месте разрушенной стены. Никто ему не ответ ил. Никто не обратил на него внимания. Они просто продолжали строить, и Бог был прославлен. Неемия записал в своем повествовании: «Сложена была вся стена до половины ее. И у народа доставало усердия работать» (Неем. 4:6).

Прославьте Господа — и продолжайте работать!