Ключевые компетенции – новая парадигма результата современного образования 6 страница

Итак, удельное общество делилось не по обязательным отно­шениям к князю и не по имущественным состояниям, а по усло­виям гражданского договора с князем. Следовательно, деление удельного общества было не политическое и не экономическое, а хозяйственно-юридическое. Таким термином можно отличить это деление от двух предшествующих. Такой характер общественного состава вполне соответствовал и характеру удельного князя, ко­торый, как мы видели, был не государем в политическом смысле этого слова, а хозяином в смысле хозяйственно-юридическом.

Отношение общественного деления в удельные века к пред­шествующим. [34]Такое деление удельного общества имело тесную историческую связь с делениями предшествующими. Первона­чальное деление по обязательным отношениям к князю дробило общество на людей служилых и неслужилых. Но из этого полити­ческого деления вытекали экономические различия между обо­ими классами, соединявшиеся с неодинаковыми гражданскими правами, а из этих имущественных и юридических различий скла­дывались различные общественные состояния. Служилые лица становились преимущественно землевладельцами. Лица неслужилые работали торгово-промышленным капиталом или земле­дельческим трудом. А по землевладению и торгово-промышлен­ному капиталу служилые и торговые люди пользовались права­ми, каких лишены были земледельцы, работавшие на чужой земле — казенной или частной. Различие имущественных состо­яний, сложившихся в XI и XII веках, можно заметить и в основа­нии удельного деления общества. Это деление определялось усло­виями гражданского договора, какой заключали с князем свободные лица, родом хозяйственных услуг и выгод, какими обменивались обе стороны. Но, очевидно, условия договора свободных лиц с князем определялись их имущественным состоянием или обще­ственным положением. Землевладельцы вступали в личную пра­вительственную или ратную службу к князю; лица, обладавшие торгово-промышленным капиталом или земледельческим инвен­тарем, снимали у князя торгово-промышленные городские места или пахотные сельские участки.

Так вскрывается историческая связь между общественными делениями, преемственно сменявшимися. Каждое следующее деление основывалось на экономических последствиях, вытекав­ших из предшествующего. Прошу вас заметить эту связь, потому что она объяснит нам происхождение и сущность дальнейших яв­лений, какие мы будем изучать.

 

Лекция Х[93]

 

Третий период в истории русских сословий

Классификация чинов в Московском государстве. — Чины служилые: чины думные, чины московские, чины служилые по прибору. — Чины тяглые: посадские и уездные. — Посадское население Москвы. — Гости, сотни гостиная и суконная. — Черные сотни и черные слободы.

Классификация чинов в Московском государстве. Теперь, изучив состав удельного общества, обращаемся к третьему периоду истории наших сословий. Довольно трудно обозначить его хронологические границы. Третий период в истории русских сословий — это общественная формация, сложившаяся в Московском государстве XV, XVI и XVII веков. Завязку этой формации. южно заметить около половины XV века; ее изменение и переход»дальнейший новый склад становится заметным во второй половине XVII века. Поэтому я обозначу хронологическими пределами этого периода половину XV и половину XVII вв. Изучение об­щественного состава в Московском государстве в эти века представляет большие трудности; главная причина их — чрезвы­чайная дробность общественного деления. Общество распадает­ся на множество иерархических разрядов, которых так много, что трудно составить полный и точный их перечень.

Затруднение увеличивается еще тем, что эта социальная диф­ференциация не останавливается в продолжение всего периода, — напротив, идет усиленным ходом. Общество дробится на все более мелкие разряды на глазах наблюдателя. Мозаический подбор мел­ких слоев не остается неподвижным, постоянно меняется. Рядом с основными классами, которые обозначаются в первое время, ста­новятся классы переходные, которые, постепенно твердея, присо­единяются к основным и выделяют из себя новые переходные слои. Благодаря этому все усиливающемуся дроблению, общество в Мос­ковском государстве XVI и XVII веков производит на изучающего впечатление постоянно движущегося калейдоскопа. Чтобы разо­браться в этом беспорядочном, по-видимому, дроблении, необхо­димо помнить главное основание общественного деления того вре­мени. Я уже указал на это основание: им служило деление классов по роду государственных повинностей, разверстываемых по иму­щественному состоянию лиц. Таким образом, каждый класс отли­чался от другого двумя признаками — политическим и экономи­ческим. Политическим признаком служила известная специальная повинность, падавшая на этот класс; экономическим — имуще­ственное состояние лиц этого класса. По двум этим признакам мож­но различить отдельные мелкие разряды друг от друга и свести их в крупные классы, установить некоторый порядок в их классифи­кации. Впрочем, я не скрою страха пред этой классификацией: об­щество делилось так дробно, что я боюсь обременить вашу память одним перечнем этих классов. А между тем этот перечень необхо­дим для того, чтобы составить себе понятие об общественном строе и его основах. Я пока займу ваше внимание сухим перечнем клас­сов московского общества в иерархическом их порядке.

Изучение причин и хода этого дробления я начну прямо с его результатов — перечня тех мелких разрядов, на какие разбилось общество в Московском государстве. Для этого мы возьмем мос­ковское общество в том составе, какой оно получило приблизи­тельно к середине XVII века, и пересчитаем его слои в вертикаль­ном его разрезе — сверху вниз. Как ни обременителен для памяти такой перечень, но, не заучив его, трудно понять самый ход обще­ственного дробления.

Все мелкие иерархические разряды, на которые делилось об­щество в Московском государстве, на политическом языке тех ве­ков носили название чинов. Чином в Московском государстве на­зывался общественный слой, который нес свою специальную государственную повинность, соответствовавшую его экономиче­скому состоянию. [35] Все чины по их хозяйственному и государ­ственному положению можно распределить на три отдела. То были: 1)чины служилые, 2) тяглые и 3) нетяглые.

Чины служилые. Чины служилые разделялись на две груп­пы: на чины служилые по отечеству и на -чины служилые по прибору. К чинам служилым по отечеству (т.е. по отчеству) при­надлежали лица, которые несли на себе государственную службу по своему происхождению, как наследственную повинность. Эти чины в свою очередь распадались на два разряда: I) на чины дум­ные, 2) на чины служилые собственно.

Чины думные. Служилые люди низших чинов XVI века го­ворили, отличая себя от чинов высших: «Мы люди служилые, а не думные». Думных чинов было три: бояре, окольничие и дум­ные дворяне. [36] Думные чины состояли из лиц правительствен­ных, занимавших должности по высшему управлению и места в государственном совете — в Государевой Думе.

Чины московские. Чины «служилые собственно» разделяв лись также на два разряда — чины московские и чины городо­вые. Московские, т.е. столичные, чины в нисходящем порядке были: стольники, стряпчие, дворяне московские (столичные) и жильцы (дворцовые). По самым этим званиям можно заметить, что чины московские первоначально различались родом придвор­ной службы. Но впоследствии люди московских чинов составля­ли высший слой боевой московской силы. Из столичных стряпчих и других московских чинов составлялся «государев полк», соот­ветствующий нынешней гвардии. Люди московских чинов назна­чались также головами или даже воеводами, т.е. офицерами или полковниками в армейские полки, а также служили органами низ­шей администрации.

Чинов городовых было три: дворяне выборные или выбор, дети боярские дворовые и дети боярские городовые собственно. Об этих чинах в списках провинциального дворянства обык­новенно писалось, что одни из них служат «из выбору», другие по дворовому списку, а третьи служат городовую или осадную служ­бу. Чтобы понять различие повинностей, падавших на эти городо­вые чины, надобно знать устройство главной рати в Московском государстве. Масса этой рати состояла из дворянства, рассеян­ного по уездам. Но по имущественному состоянию это дворянство делилось на слои, каждый из которых нес ратную повинность не в одинаковой мере. Одни провинциальные дворяне ходили в даль-ние походы, т.е. к границам, отдаленным от тех уездов, в которых они владели землей. Другие могли ходить только в близкие похо­ды для обороны границ, вблизи которых имели земли. Наконец, третьи не могли совсем ходить в походы, потому что не имели ло­шадей и надлежащего походного вооружения; они обыкновенно составляли пешие гарнизоны своих уездных городов. Эти различные роды службы и обозначались на московском служилом языке словами: «служба государева дальняя, служба ближняя и служ­ба городовая или осадная». Дворяне выборные и дети боярские дворовые несли дальнюю службу. Кроме того, выборные дворяне по известной очереди посылались для отправления разных обя­занностей при дворе и в столице [37], [38],

Чины служилые по прибору. «Чины служилые по прибо­ру» были также многочисленны. К ним относились ратные слу­жилые люди низших разрядов, каковыми были стрельцы (посто­янная пехота, возникшая в начале XVI века), пушкари и затинщики (т.е. служители при затинных пищалях — крепост­ных орудиях), вообще артиллерийская прислуга, пограничные казаки, рейтары, солдаты и драгуны, полки которых возникли при новой династии в XVII веке. [39] Эти приборные чины вербова­лись правительством из охотников, людей разных классов; пре­имущественно из людей, свободных от государственного тягла. Первоначально люди этих чинов зачислялись на службу временно только на известный поход и распускались по окончании его. Но в XVII столетии и приборные люди становились постоянными рат­никами, служившими до своей смерти, до старости или до болез­ни. Эти приборные чины отличались от служилых по отечеству тем, что не составляли служебной иерархии, а считались равными меж­ду собою; отличались родом службы, а не достоинством звания. Потому в них не было иерархического движения. Переход казака в рейтары или стрельцы был переменой рода службы, а не служеб­ным повышением, каким был, например, переход выборного дво­рянина в жильцы или жильца в чин дворянина московского.

Чины тяглые: посадские и уездные. Второй отдел составля­ли чины тяглые или земские. Тяглые люди подразделялись в свою очередь на людей посадских и уездных. Первые были тяглые го­родские обыватели, вторые — тяглые обыватели сельские. Не предполагайте резкого экономического различия между посад­скими и уездными людьми, не думайте, что первые были торгов­цы и промышленники, а вторые — хлебопашцы: такого различия между теми и другими не существовало. Как среди посадских людей очень многие занимались хлебопашеством, так и среди людей уездных существовало очень много промышленников, ремес­ленников и торговцев. Тот и другой разряд различались между собой политически — свойством обществ, в которые они соеди­нялись. Посадские люди входили в состав городских обществ, люди уездные — в состав обществ сельских. [40] Общества сель­ские отличались от городских родом специальных повинностей, падавших на те и другие, и способом разверстки общего тягла между отдельными лицами. Государственная подать в городских обществах развёрстывалась по дворам, в обществах сельских — по размеру сельских участков.

Посадское население Москвы. Посадские люди были неоди­наково устроены в столице и в провинциальных городах. Устрой­ство посадского населения Москвы отличалось особенной слож­ностью. Это население распадалось на следующие классы: 1) гости, 2) гостиная сотня, 3) суконная сотня, 4) черные сотни и слободы. Первые три разряда составляли высшее купе­чество, выделявшееся из торгово-промышленного населения сто­лицы.

[41] Гости — это крупные оптовые торговцы, которые вели дела с другими городами или даже с чужими землями. Они отлича­лись от торговых людей гостиной и суконной сотен размером ка­питала. Подьячий второй половины XVII века Котошихин гово­рит, что гости имели оборотного капитала от 20 до 100 тысяч рублей. Так как московский рубль его времени, т.е. времени царя Алексея, равнялся семнадцати нынешним, то 20 тысяч рублей зна­чили то же, что теперь 300 тысяч с лишком рублей, а 100 тысяч рублей — около двух миллионов.

Сотни гостиная и суконная. К сотням гостиной и су­конной принадлежали купцы, обладавшие меньшими капитала­ми. Если гостей можно сравнить с нынешними коммерции совет­никами, то сотни гостиная и суконная соответствовали нынешним первой и второй гильдиям. Торговые люди трех названных разря­дов, соответственно размерам капиталов, несли неодинаковые государственные повинности. Сверх общего городского тягла, падавшего на все посадское население, они исполняли еще финансовые поручения по эксплуатации разных казенных монопо­лий и доходных статей. Таковы были: продажа соболиной казны государевой, т.е. мехов, которыми торговала казна; продажа пи-тей, составлявших монополию казны; сбор таможенных пошлин на внутренних рынках и т.п. Эти казенные операции велись по очереди гостями и людьми обеих высших сотен не только безвоз­мездно, но и под их имущественной ответственностью. Такая от­ветственная служба в отличие от ратной называлась верной или целовальной, т.е. присяжной. На гостей падали более тяжелые и ответственные поручения, чем на людей гостиной и суконной со­тен.

Черные сотни и черные слободы. Люди черных сотен и Черных слобод составляли массу торгово-промышленного насе­ления столицы, соответствовавшую позднейшему мещанству. Сот­ни и слободы различались между собой родом промышленных занятий; потому их можно сравнить с позднейшими цехами. Сло­боды отличались от сотен тем, что состояли из торговцев и ремес­ленников, приписанных к дворцу и поставлявших во дворец раз­личные припасы или работавших на него. Так, были слободы дворцовых садовников, кузнецов, хамовников (ткачей столового белья на дворец), кадашей (ткачей полотен на белье для госуда­рева семейства) и т.п. Каждая черная сотня и слобода составляли особое общество, управлявшееся выборным старостой или сот­ником.

Теперь остается описать состав посадского населения в про­винциальных городах, состав сельского населения и, наконец, промежуточные слои, лежавшие между основными чинами. Из изложенного мною очерка уже можно видеть, как труден для па­мяти и скучен самый перечень мелких чинов, из которых сложи­лось общество в Московском государстве. Но изучение этого со­става необходимо, чтобы понять основные начала, на каких строилось это причудливое общество.

Лекция XI

Продолжение предыдущего

Мы начали изучать состав общества в Московском государ­стве XV, XVI и XVII веков. Я начал это изучение перечнем клас­сов, на которые оно разделялось. Оно делилось на три главных отдела: на людей служилых, людей тяглых и людей нетяглых. Каждый отдел подразделялся на разряды или чины. Я перечис­лил чины первого отдела и начал перечень чинов второго. Второй отдел — люди тяглые — разделялся на два разряда: на людей посадских и уездных, т.е. городских и сельских. Люди посадские подразделялись на чины столичные и городовые или провинци­альные. Чины посадские столичные были: гости, люди гостиной сотни, люди суконной сотни, люди московских черных сотен и дворцовых слобод. На этом и остановился мой перечень. Продол­жаю перечень тяглых чинов.

За чинами посадскими московскими следовали чины посадские провинциальные или посадские люди городовые. По торговой состоятельности или размерам оборотного капитала они так­же разделялись на разряды, соответствовавшие нашим гильдиям и носившие название людей лучших, середних и молодших. Каж­дый из этих экономических разрядов составлял особый чин, поли­тически отличавшийся от других размером общего посадского тяг­ла, на него падавшего, и тяжестью служб или казенных поручений, на него возлагавшихся. Со двора «лучшего» посадского человека шло тягло вдвое тяжелее, чем со двора «середнего», а с послед­него вдвое тяжелее, чем со двора «молодшого» человека. «Луч­ший» или «середний» человек обыкновенно служил по выбору либо верным головой на кружечном дворе в селе своего уезда, либо в таможне своего города; но не верным головой, а только целовальником, т.е. присяжным помощником верного таможен­ного головы. Так распределялись между городовыми посадскими чинами и тяжесть тягла, и степень ответственности по исполне­нию казенных поручений.

Теперь перехожу к перечню чинов второго разряда тяглых лю­дей — людей тяглых уездных (сельских).

Люди тяглые уездные. В их среде существовало двоякое де­ление — по юридическому положению обрабатываемых ими зе­мель и по размерам их рабочих сельскохозяйственных сил или средств. По юридическому положению земель различались: 1) крестьяне черные и дворцовые, жившие на казенной госуда­ревой земле, прикрепленные к своим участкам или, точнее, к своим сельским обществам, но лично свободные; 2) крестьяне крепост­ные, поселившиеся на землях частных владельцев обыкновенно со ссудой на сельскохозяйственное обзаведение и состоявшие в личной крепостной зависимости от них, но не прикрепленные ни к своим земельным участкам, ни к сельским обществам.

Крестьяне черные и дворцовые. Крестьяне крепостные.

По рабочим средствам тяглые сельские обыватели также дели­лись на два разряда. То были: 1) крестьяне собственно, обраба­тывавшие полные или нормальные наделы, какие были приняты в известной местности по качеству почвы и по густоте населения, и платившие с них полные оклады поземельного тягла; 2) бобыли (маломочные крестьяне), подразделявшиеся также на два разря­да: одни обрабатывали участки меньшего размера сравнительно с крестьянскими, другие совсем не имели средств пахать, владе­ли только дворовыми усадьбами и жили сельскими промыслами или ремесленным трудом. Соответственно тому и крестьянское тягло падало на них в уменьшенном размере.

Теперь обратимся к перечню разрядов третьего отдела в со­ставе общества Московского государства.

Люди нетяглые. Этот отдел составляли люди нетяглые. Они отличались от других классов тем, что не несли ни государевой службы, ни податного тягла. Они разделялись на два класса — на людей вольных и на холопей, как говорили в старину, или на холопов, как говорим мы.

Люди вольные. Вольные или гулящие люди составляли класс чрезвычайно пестрый по своему экономическому составу. Одни из них жили за чужим тяглом. То были люди, не имевшие своих хозяйств и вступавшие в товарищества с тяглыми людьми. Они обыкновенно помогали последним в их работах, но не принимали на себя податного тягла. То были или сторонние, чужие для хозя­ев лица, или их родственники — отцы, потерявшие способность к работе, дети, еще не севшие на отдельные участки, и т.п. Те и дру­гие — и чужие лица и родственники — носили название захре­бетников, соседей или подсоседников. Другие вольные люди не имели определенных занятий и постоянного местожительства, промышляли подвижными перехожими занятиями, «кормились, походя» по старинному выражению. Наконец, третьи совсем не работали, а жили Христовым именем, просили милостыню. Воль­ные люди жили в городах и селах, но не приписывались ни к го­родским, ни к сельским обществам.

Холопы. В положении холопства XVI и XVII веков встречаем явление, противоположное тому, какое мы видели в холопстве удельного времени. В то время холопство, составляя однородный в юридическом отношении класс холопов полных, дробилось на мелкие хозяйственные разряды. Теперь, напротив, холопство, со­храняя установившиеся в удельные времена экономические со­стояния, чрезвычайно мелко дробилось на различные юридиче­ские разряды. Все эти разряды различались между собою степенью и условиями личной неволи, которая и составляла осо­бенность всего этого класса, отличавшую его от людей служилых, тяглых и вольных. Я перечисляю эти разряды, начиная с наибо­лее тяжелых видов неволи и кончая наиболее легкими.

I)Холопство полное. До XVII века оно возникало из тех же источников, которые действовали во времена Русской Правды и в удельные века. Холопство полное было, во-первых, безусловным и бессрочным; во-вторых, потомственным и наследственным. Как неволя переходила от холопа на его потомство, так и право на не­вольника передавалось господином его наследнику. Письменная крепость, которою укреплялось холопство полное, носила назва­ние полной грамоты.

2)Холопство докладное. Источник, из которого оно возни­кало, был один из тех, которым создавалось холопство полное — продажа лица в рабство. Но эта продажа устанавливала зависимость условную и временную. Условность этой зависимости вы­ражалась в том, что докладной холоп отдавался не на всякую рабо­ту, а только на службу в должности сельского ключника. В сделках это выражалось формулой, которая гласила, что холоп «отдавал­ся» за столько-то рублей «на ключ в село, а по ключу и в холопы». Временный характер неволн выражался в том, что «докладной» холоп холопил господину только до смерти последнего, после ко­торой по закону выходил на волю, не платя долга. Это холопство получило свое название от юридической формальности — до­клада, которым оно укреплялось. Письменная крепость, заклю­чавшая в себе сделку, докладывалась наместнику, который про­верял ее допросом холопа и скреплял ее своей печатью. Поэтому и эта письменная крепость, укреплявшая докладное холопство, носила название докладной грамоты.

3) Холопство кабальное. В разные времена оно возникало из разных источников. В XVI веке таким источником служил заем, обеспеченный личным закладом должника и соединенный с обяза­тельством последнего «за рост служити», т.е. работать на заимо­давца в его доме вместо уплаты процентов. В XVII веке источником кабального холопства был простой уговор холопа служить во дворе господина без всякого займа и без выговоренного ясно вознаграж­дения за эту службу. Холопство кабальное, подобно докладному, было временным: оно продолжалось только до смерти господина, после которой кабальный холоп по закону выходил на волю. Пись­менный акт, которым укреплялось холопство кабальное, носил на­звание служилой кабалы, которую надобно отличать от «кабалы заемной» — простой долговой расписки, не создававшей личной зависимости и не соединенной с обязательной работой.

4)Холопство жилое. Оно развилось из кабального с тех пор, как последнее перестало возникать из займа, соединенного с обя­зательной работой. Холопство жилое отличалось от кабального разнообразием источников и условий неволи. Оно возникало из займа, соединенного с обязательной работой за рост, из найма, соединенного с условной платой по окончании работы, и, нако­нец, из прокорма, т.е. из обязательства со стороны хозяина оде­вать и кормить работника. Холопство жилое было не только временным, но и срочным. Смотря по соглашению, оно продолжа­лось определенное в крепости число лет («урочные лета») или до смерти господина, или до смерти его детей; [42] обыкновенно это значило — до смерти холопа. Оно отличалось от кабального еще тем, что неволя возникала не только из свободного договора лица, отдавшегося в неволю, с господином, но также и из договора ро­дителей и старших родственников невольника или мужа неволь­ницы. В такую неволю отдавали родители своих детей, дяди — племянников, старшие братья — младших, мужья — своих жен. Выражение Минина: «Заложим своих жен!» не было ораторской фразой, а самой деловой юридической формулой, выражавшей простые, ежедневные сделки. Акт, которым укреплялось это хо­лопство, носил название жилой или житейский записи.

Я кончил утомительный перечень чинов, на которые распалось московское общество в XVI и XVII веках. Я описал состав этого общества, как оно сложилось приблизительно к половине XVII века, ко времени Уложения. Я перечислил составные его части в вертикальном разрезе. Мы видели, что общество дели­лось на три главных отдела: на людей служилых, на людей тяглых и нетяглых. Каждый отдел разделялся на несколько разрядов, под­разделявшихся в свою очередь на несколько мелких слоев или чинов. Эти чины имели неодинаковое значение и взаимные отно­шения. В иных отделах чины составляли иерархическую лестни­цу, ступени которой различались между собою тяжестью и важ­ностью государственных обязанностей, падавших на каждый чин. Потому здесь существовало иерархическое движение лиц, пере­ход их по службе или по средствам из низших чинов в высшие. Таковы чины, на которые распадался отдел служилых людей или отдел людей тяглых посадских. В других отделах чины не имели значения ступеней лестницы, расположенных в вертикальном направлении. То были разряды, параллельные друг другу в на­правлении горизонтальном. Они различались между собою не степенью тяжести, не важностью государственного служения, а только родом специальных обязанностей, которые все имели для государства одинаковое значение. Таковы были чины, на которые распадались служилые люди по прибору: стрельцы, казаки, пуш­кари, затинщики, и т.д. Поэтому здесь не было иерархического движения лиц. Служилый человек за службу или по его средствам не повышался из пушкарей в казаки, из казаков в стрельцы, ибо и стрельцы, и казаки, и пушкари несли различные, но в политичес­ком смысле равноценные службы. [43] Для того чтобы прочнее за­печатлеть в памяти чиновное дробление общества в Московском государстве, я сведу изложенный перечень в следующую табли­цу, которая представит наглядную графическую схему обществен­ного деления.

 

Таблица чиновного деления в Московском государстве

А. Служилые люди Б. Тяглые люди

I. Служилые люди по отечеству

а) Чины думные:

1.бояре,

2.окольничие,

3.думные дворяне.

б) Чины служилые московские:

1.стольники,

2.стряпчие,

3.дворяне московские,

4.жильцы.

в) Чины служилые городовые:

1.выбор,

2.дети боярские дворовые,

3. дети боярские городовые.

II. Служилые люди по прибору

1.стрельцы,

2.казаки,

3.пушкари и т.д.

 

 

В. Люди нетяглые

I. Люди вольные

II. Холопы

 

1.полные,

2.докладные,

Лекция XII

Происхождение и ход общественного деления в Московском государстве

Политические основания этого деления. — Перемена в значении вер­ховной власти. — Отличие власти московского государя от двух ей предшествовавших русских типов верховной власти. — Перемены в характере отношений государя к обществу: 1) возникновение идеи политического подданства, 2) исчезновение личного гражданского подданства; новое политическое значение звания «государевыххо­лопов», 3) превращение договорных сословных обязательств в го­сударственные обязанности. — Общее основание сословной развер­стки государственных обязанностей. — Выводы.

Политические основания общественного деления в Мос­ковском государстве. Из какого источника вышло столь дроб­ное общественное деление, как оно началось и совершалось? Это деление вышло из очень сложного исторического процесса, на­чавшегося в жизни древней Руси с тех пор, как разбитая на уделы северо-восточная Русь соединилась под властью московского го­сударя. Этот процесс не принадлежит к порядку крупных всемир­но-исторических явлений, но он очень своеобразен. В нем вскры­лись не только черты народного характера, но и общие мотивы исторического движения, пружины механики общежития, и если вы, подобно мне, придаете научный интерес явлениям такого рода, то терпеливо последуете за мной в микроскопических наблюде­ниях, в которые я хочу вас ввести. Прежде всего, я изложу общие политические основания этого деления, которые попытаюсь вы­вести из подробностей всего склада Московского государства, указывая на самые эти подробности только мимоходом.

Политическое объединение северо-восточной Руси решитель­но изменило характер отношений, установившихся в удельные века между князем и всеми классами удельного общества. Мы видели, что в удельные века эти отношения держались на част­ном гражданском договоре или на крепостном личном подданстве и состояли в обмене материальных услуг и выгод между обеими сторонами. Такой характер отношений вполне отвечал юридиче­скому значению удельного князя, который был владельцем-хозя­ином удела, а не государем-правителем [44] удельного общества. Территориальное рассеяние власти по уделам и еще сохранявше­еся воспоминание о родственном происхождении князей, между которыми она была разделена, давали свободным лицам возмож­ность разрывать договор с одним князем и заключать его с дру­гим. Таким образом, состав удельного общества, возникновение и прекращение его отношений с князем, зависели от чисто слу­чайного условия — от воли самого князя и свободных частных лиц, с ним договаривавшихся. Самое пространство территориальной вла­сти князя определялось волей его предшественника: каждый удель­ный князь обыкновенно владел лишь тем, что ему доставалось по духовному завещанию отца, брата или дальнего родственника.

Перемена в значении верховной власти. Сосредоточение рас­сеянной по уделам власти в лице московского государя изменило его положение в государстве с двух сторон, но в одном направле­нии.

1) Пространство и содержание его власти перестали зависеть от такого случайного условия, как воля отдельных лиц. Они опре­делялись государственным требованием, политической необхо­димостью. Когда северо-восточная Русь соединилась под властью московского государя, последний очутился властителем всей Великороссии, т.е. целой великорусской народности. Мало того, он укрепил за собою титул «государя всея Руси», в котором громко звучало притязание и на другие части русской земли, еще не на­ходившиеся в его обладании. Таким образом, московский князь становился в положение творца национального единства и блюс­тителя национальных интересов. Русское население, обитавшее в пределах Московского государства, подчинялось ему не в силу договора с ним, а в силу своей принадлежности к русскому наро­ду и общности народных интересов. Владелец территории теперь стал и правителем общества. Пространство и характер его влас­ти, как и состав управляемого им общества, теперь определялись уже не условиями и количеством гражданских сделок и не пред­смертной волей его предшественника, а границами народности и целями народного блага.