Глава 9.7.

POV Tom.

 

- Билли, знаешь, я так сильно по тебе скучаю. Мне так одиноко без тебя.

Глаза мои устремлены вверх. Небо кажется таким темным и низким. Совсем близко. Как там на небе? Мелкие снежинки падают на лицо, быстро тая от тепла, исходящего от кожи. Из моих губ при каждом слове валит белый пар. Но сейчас мне не холодно. Ведь ты рядом со мной. Так близко и так бесконечно далеко.

- Я приехал снова, как и обещал… Задержался, ты уж извини.

Переворачиваюсь на бок. Собираю в руках снежок. Маленький. Сжимаю его сильно в руках, чтобы он был плотным и твердым. Пальцы и ладони быстро замерзают, но я продолжаю отдавать этому комочку свое тепло.

- Просить прощение уже бессмысленно.

Из-за слишком многого.

За то, что любил.

За то, что причинил.

За то, какой я.

За то, что убил.

За то, что стал причиной.

За то, что ты там.

За то, что твое израненное обезображенное тело гниет в земле, а я здесь.

За то, что сейчас я не пользуюсь тем, что даровал ты мне, заплатив слишком высокую цену.

Ничего уже невозможно вернуть. Изменить. Поздно.

- Ты знаешь… как… как мне теперь быть? Как мне теперь жить?

Постепенно комок снега начинает таить в моих руках. Я отбрасываю его в сторону и подношу холодные мокрые ладони к своему лбу, провожу ими по лицу. Голова просто раскалывается после вчерашних приключений. А тело? А тело просто ноет.

- Мне плохо. Билл… Билли… Билли…

Это все что мне остается шептать твое имя в надежде, что ты все-таки меня слышишь, услышишь.

- Билли, что мне теперь делать? Что мне делать, когда невозможно уже ничего изменить?

Переворачиваюсь на живот. Мою щеку обжигает холод, исходящий от камня. Обнимаю его руками.

- Билл, я так сильно тебя люблю. Я не могу без тебя. Не могу. Не смогу больше.

Капельки, срываясь с моих ресниц, падают на ровную черную поверхность, усыпанную белыми снежинками. Каждая из них неповторима, идеальна, совершенна, но срок ее слишком мал. От моего дыхания они начинают таить. Закрываю глаза. Здесь я с тобой. Ближе к тебе. Настолько насколько сейчас это возможно. Но ты так далеко. Если бы я был сильнее, то все-таки смог переступить эту черту, отделяющую нас друг от друга. Но я боюсь. Боюсь, что даже там ты… Счастье казалось так близко. Протянуть руку и обнять тебя. Но вот так быстро все рухнуло. Исчезло в один миг. Из-за меня. Все из-за меня. Все началось именно из-за меня. И закончилось из-за меня. А что теперь остается мне? Испытывать боль во всех ее проявлениях. Я не знаю, как мне искупить все мои грехи, ведь теперь мне прямая дорога в ад. А ты… ты ведь ангел. Ты же простил меня. Любил меня. А я … губил тебя. Из-за меня ты попал в эту ловушку.

- Я хочу к тебе, Билли.

Открываю глаза. На черном мраморе несколько замерзших капелек. Они останутся здесь, когда я уйди отсюда. Уйду от тебя.

- Но я не имею на это права.. Не имею права на счастье.

Поднимаюсь на колени. Провожу по гладкой поверхности пальцами.

- Я люблю тебя, Билл. И обещаю скоро прийти. Обещаю.

Перекладываю красную розу с белоснежного покрывала на эту каменную плиту.

Глаза пробегают по буквам.

«Билл Каулитц (01/09/1989-09/11/2008)

Самый на всем белом свете.

Самый во всей черной тьме».

- Я обещаю…

 

 

Часть 5. Когда теряешь.

 

POV Tom.

 

№ 22.

 

Когда я уже сажусь в машину, чтобы ехать домой, в кармане моей куртки звонит сотовый. С трудом добираюсь до него. Нажимаю замерзшими пальцами кнопку с зеленым кружочком.

- Да.

В ответ лишь шум приема.

- Говорите, я слушаю.

Частые гудки.

 

POV Bill.

№ 21.

 

Открываю глаза. Надо мной нависает такое до боли знакомое лицо.

- Эрик, что произошло? – попытался я спросить, но, как мне кажется, не вышло.

Я ничего не чувствовал. Вообще ничего кроме слабости. Он гладил меня по волосам. Успокаивал? Прикоснулся губами к моему лбу. Они мне показались необыкновенно горячими, обжигающими.

- Давай засыпай. Все будет хорошо.

Будет? Наверное, будет, он ведь сказал… Проваливаюсь в пустоту.

 

В следующий раз, когда я очнулся, мне так не повезло, как в первый. Болело абсолютно все. Жгло в груди так, что хотелось кричать. Но невозможно было даже глубоко вздохнуть.

 

№ 20.

 

Я пришел в себя. Первый раз за долгое время на самом деле в себя. Лежу на кровати. Белый потолок. Полумрак, создаваемый черными, плотно задернутыми шторами и прикрытой какой-то тканью лампой. Полулежа, полусидя, опираясь на край кровати, спал Эрик. Во рту все пересохло, так что даже пытаться бессмысленно. Медленно передвигаю руку по покрывалу к его руке. Касаюсь кончиками пальцев. Он встрепенулся и открыл глаза.

- Привет, - улыбнулся мне, - Хочешь пить?

Киваю.

Он приносит стакан воды, помогает мне, придерживая голову и наклоняя под нужным углом стакан.

Некоторое время я просто лежу, прислушиваясь к ноющей боли. Терпимо.

- Сколько меня не было?

Пробую я свои силы, выходит только слабый шепот.

- Два дня.

Медленно, но верно возвращаются воспоминания о том, что…

- Где Том?

- Он цел. Жив, здоров. Ни единой царапины. В отличие от нас.

Вспоминаю. Вспоминаю, с какой силой я хотел тебя спасти. И это удалось.

- Ты меня очень испугал…

- А ты вроде цел. Куда тебя ранили?

- Тебе интересно, в какое место меня пнуть, если будешь отбиваться? – улыбается мне.

Честно говоря, была такая мысль. Но была не только она. Не стоит отрицать.

- Ладно, смотри.

Задирает футболку, показывая мне залепленный бок.

- Ножевое ранение. И вот.

Протягивает ко мне руку.

Только сейчас замечаю, что она чуть ли не по локоть перебинтована.

- Это ты постарался.

- Я?!

- Не помнишь? Я просил тебя держать меня за руку, когда будут доставать пулю, чтобы знать, если ты отключишься. Все ведь было, мягко говоря, в полевых условиях и на живую. А тебе, кажется, понравилось, что больно не только тебе.

- Прости, я…

- За что? Это ведь я просил. Тем более нужно было, чтобы ты был в каком никаком сознании. Ерунда. А теперь давай, спи.

Меня долго упрашивать не пришлось. Отключаюсь почти мгновенно.

 

№ 19.

 

Так распорядилась судьба. Это ее знак, раз все вышло именно так. Мне не пришлось выбирать. Все произошло так, как произошло. Небольшое, но влиятельное вмешательство Эрика и одно из тел, которые были найдены в том элитном клубе, оказалось моим. Так официально умер Билл Каулитц. Я не жалею. Потому что теперь не могу, да и права на это не имею. Все слишком изменилось с тех пор, как я был им.

Через пару недель, когда более чем серьезная рана перестала мне мешать, мы вернулись в «Запретный плод». Ведь теперь я стал хозяином, оставалось только вступить в свои права. Была опасность, что если кто-то сейчас бросит мне вызов, то, я не справлюсь. Но больше нельзя было ждать, иначе всегда найдутся желающие, итак за эти две недели началась еще большая анархия, чем была даже при Хане. Но этого не произошло. Большинство поддержало. По своей воле или без желания на то. Но это не имеет значения. От охотников Симоны остались только несколько человек, которые безоговорочно встали на мою сторону. Есть те, в которых давно Симона поселила надежду, и теперь их вера перешла на меня. Есть те, кто просто боялись. Странно, раньше я не думал, что такое возможно. Но сейчас вижу это своими глаза. Меня можно бояться. Нужно.

А теперь… все закончилось, и наступил тот самый «мир», который многие ждали. Иногда, кажется, что все именно этого и ждали. Ждали, когда будет объявлено перемирие, и все наконец смогут жить, как того хотят, решать сами, не бояться. Все, даже те, кто этому противостоял. Были, конечно, мелкие очаги сопротивления, но они легко гасились. Нами. Мной и Эриком. Ему все так же принадлежал Север Округа.

 

Сейчас я не один. Тебя нет рядом. Так видимо была написано наша судьба. Никогда не быть вместе. Но я не один. Меня во всем поддерживает Эрик. Может еще и поэтому никто не хочет с нами связываться. Когда две стихии объединяются, то обычно случается буря, сметающая все на своем пути. Так у нас и было. Две противоположные стихии, каждая из которой меняет другую. Я больше не я. Не тот я, которого ты когда-то знал, но я больше и не Кукла. Меня даже называть так больше никто не решается. Кроме него, конечно, ему можно, но он так все равно не называет. На моих руках кровь, а во взгляде то, что пугает, но его я уже не смогу изменить, не смогу изменить себя, да и не хочу. А Эрик… он тоже изменился. Иногда, кажется, что он забрал часть меня. И эта часть мне нравится.

Я изменился. Но я хотел этого сам. После того, как я умер для тебя, я понял, что во мне все еще живут эти ненужные чувства и эмоции. Ненужные. Нужно было вырвать их из сердца, вырвать из него любовь, сложить все эти кусочки в коробочку… Я не выбросил ее, просто спрятал, убрал подальше. Может, и надо было, но я не смог.

Иногда ночью я открываю ее.

Эрик обнимает меня, когда я давлюсь беззвучными слезами. Прижимается к своей груди сильнее, когда я перехожу на рыдание. И ничего не делает, просто ждет, когда я громлю нашу спальню, разбивая все, что бьется, разрывая все, что рвется. Потом, когда все эти эмоции, пройдя через меня, иссякают… я снова укладываю эти крупицы на дно коробочки. Мне кажется, что с каждым разом, их становится все меньше, но от этого не легче. Потом на утро Эрик делает вид, что все нормально. И я постепенно начинаю верить в это. Ведет меня в тир или на пейнтбол, где можно выпустить пар и эмоции, злость и отчаяние.

 

Я дал себе слово, что не буду тебя искать, не буду искать о тебе информацию, не буду пытаться встретиться. Не буду. Но и здесь я проявляю слабость. Два раза я не смог сдержаться и приезжал к дому, в котором ты живешь. Ты так никуда и не переехал. Ждешь? Может быть. Первый раз я просто уехал. Во второй ждал, пока ты не выйдешь. Мне достаточно было десяти секунд, чтобы понять насколько я сорвался, и что меня уже может ничего не остановить. Но… Десять секунд я смотрел на твое лицо. Запоминал, чтобы потом прокручивать их в своей голове теми ночами, когда я открываю свою тайную коробочку. Это воспоминание я теперь тоже там храню. Десять секунд и я вдавливаю педаль газа до предела, чтобы умчаться от тебя.

 

№ 18.

 

Резко поднимаюсь на кровати, ловя ртом воздух, комкая в руках простыни.

- Что случилось? Кошмар?

Да. И нет. Я не вижу снов больше. Только тьма вокруг. Когда я бодрствую – ночь, когда я сплю – день, но во снах меня ночь не отпускает. Сегодня тьма оставила мне на прощание чувство тревоги и страха, то чувство, которое я давно изгнал из себя. Нельзя чувствовать страх.

Опускаюсь назад, ложусь на подушку. Эрик пододвигается ближе и притягивает меня к себе, обминая за плечи. Чувство все равно не уходит. Частые удары сердца, которые оглушают меня, постепенно замедляются. Гладит меня по руке, вырисовывая полосы и узоры.

- Отпусти меня.

Просить дважды не приходится.

Выбираюсь из его рук и начинаю одеваться в полутьме. Сбегаю вниз по лестнице, накидываю на себя куртку и вылетаю из дому. На крыльце я останавливаюсь на какое-то время ослепленный дневным светом. Зачем я от него сейчас ушел? Он ведь просто пытается меня успокоить. Другое дело, что не выйдет. Защусь на ступеньки. Щемящее чувство в сердце. Хочется плакать. Просто плохо. Необъяснимо и очень просто. Почему-то очень больно внутри. Подставляю ладони под подающие снежинки. Колючие, но быстро таящие от тепла, исходящего от ладоней.

Поднимаюсь и возвращаюсь назад, только полностью замерзнув. К глазам против моей воли подбирается горечь.

Потом случился срыв еще сильнее, чем раньше. Нет, я не разгромил дом. Я позвонил тебе. Услышал твой голос. О, да, вот после этого и полетела ваза в зеркало. Я хотел к тебе, но не хотел, чтобы… Хочу, чтобы хоть ты был счастлив. Хочу, чтобы ты начал новую жизнь. Хочу…

 

№ 17.

 

Странно, но и я сам начал новую жизнь, точнее старую передвинул на новую ступень. А Эрик начал на самом деле. Он предложил, и я не отказался, согласился. Чистым листом это не назовешь, но все же. Мы живем вместе в большом и красивом доме с садом. О таком можно было бы мечтать. Только в мечте не хватает ее самой главной составляющей.

Эрик любит (или считает свое чувство любовью), а я принимаю. Это лучше чем одиночество. Он терпит, хотя все знает. Я спросил его почему, а он ответил:

- Ты со мной рядом, мне этого достаточно.

Больше не ревнует. Потому что вроде как и не к кому. В моей жизни теперь только он. Не думаю, что я у него единственный. Хотя он по-своему верен мне. Меня часто поражает то, как он резко меняется. Сильный, жестокий, беспощадный, волевой, безжалостный, кровожадный, мстительный. Но такой он со всеми. А со мной он другой. Таким я его раньше не знал, не знал до того момента, пока не согласился быть с ним. Нежный, ранимый, робкий, ласковый, мягкий. Только со мной. Это что-то похожее на тайну. Только я знаю, какой он настоящий. И только он знает, какой я, кем я был, кем я стал, кем и с кем хотел бы быть, но не буду. Только он чувствует меня. Раньше я так думал о тебе.

 

№ 16.

 

Сносим на своем пути сначала дверь, потом попавшийся под ноги журнальный столик. Смеюсь прямо ему в рот. Глаза закрыты. Ну и что? Это совсем не мешает чувствовать, наоборот. Стягивает с меня куртку, кидая ее куда-то. Делаю тоже с ним. Потом он переходит к футболке. Поднимаю руки…

Впивается в губы. Страсть. Костер. Нет, это уже пожар. Толкает меня к стене. Что-то сверху позвякивает, желая упасть с полки. Что ж это справедливо, ведь только что я его спиной открывал дверь. Руки беспорядочно бродят по моему телу, раздвигает коленкой мои ноги. Нет, еще рано переходить на нижние ласки. Отталкиваю его от себя немного. Тянет за собой. Зацепляемся по пути о косяк двери. Кажется после нашего прохода через эту дверь, ее слегка перекосило. Ну и что?

С силой толкаю его дальше от себя. Врезаемся в стену, сдавленный стон в губы. Его в мои. Ловлю его, проникая языком глубже. Засасывает. Задыхаюсь. А зачем дышать, когда так необыкновенно хорошо? Руки, сжимающие ягодицы, спускаются ниже, раздвигая… Думаю, уже пора. Запрыгиваю на него. От неожиданного толчка, снова врезаемся в стену. Сверху на нас сыплются какие-то баночки, от которых рукой прикрывает нас Эрик. Прижимает меня к себе сильнее, перенося куда-то вперед. Сажает на край стола. Опускаюсь вниз, тяну его на себя за футболку.

- Черт! – выдыхаю я в его губы, зажмуриваясь.

- Что?

Шарю под собой рукой, скидываю на пол, впившуюся в спину вилку.

- Ничего.

Забирается на стол ко мне, придавливает сверху. Сейчас начнется самое интересное. Накрывает мои губы поцелуем.

Сначала хруст. Потом земля уходит из-под ног, точнее стол из-под спины. Больно ударяюсь всем, что сзади. Эрику то повезло больше, я хоть и костлявый, но все же…

Целует меня в подбородок, и мы оба, не сговариваясь, начинаем смеяться. И больно, и смешно, и так глупо.

- Кухня, видимо, неудачная идея. Может, пойдем по традиционному пути? В спальню?

Не успеваю ответить, как он, встав, подхватывает меня на руки. Закусываю губу от пробежавшего по всему телу импульса. Падение не прошло бесследно.

- Больно?

- Терпимо, только сегодня я сверху.

 

№ 15.

 

Провожу щеточкой по ресницам, добиваясь идеальности. Присматриваюсь к своему лицу, отражающемуся в зеркале, висящем над раковиной в ванной.

- Билл… - шепчет он сзади.

- Я занят.

- Билл… - целует в шею.

Не отвлекаюсь от своего занятия, продолжаю краситься.

- Не нужно, нам скоро выходить.

Пробирается пальцами под футболку сзади.

- Открытие клуба подождет. Все-таки он мой. В твою честь. Мы можем и опоздать.

Сидится сзади меня. Настойчивыми массирующими движениями гладит доступный ему участок кожи.

- Не можем.

Выдавливаю мусс для укладки на ладони, растираю, запускаю пальцы в волосы.

- Можем, - обжигающее дыхание на пояснице.

Одергиваю футболку вниз.

- Я серьезно.

- Я тоже.

Проводит языком влажную полоску вдоль края джинсов.

Не могу сдержать судорожный вздох, что у Эрика вызывает слабый смешок.

Не целясь, толкаю его рукой. Он только крепче обнимает меня за талию, от чего его руки оказываются у меня на животе. Глядят, ласкают, а сзади это же делают его настойчивый язык и губы, выводя линии новой татуировки на пояснице. Вцепляюсь в край раковины с желанием сохранить равновесие.

- Я так не хочу.

- Я как ты хочешь?

Присасывается к коже, слегка прикусывая ее. А пальцы пробираются за край джинсов спереди.

- Неважно. Черт, делай, как хочешь.

Закусываю губу, чтоб не начать стонать в голос. Он резко замирает. Секунда и он поднимается на ноги. Непонимающе смотрю на ниши отражения в зеркале.

- Что?

Целует в щеку и уходит.

- Что случилось?

- Просто я передумал. А тебе и, правда, лучше собираться.

Захлопывает за собой дверь.

Смываю остатки мусса со своих рук. Беру расческу.

Ну, что не так? Все ведь было нормально, да? Почему он ушел? Понимаю, что у меня все еще дрожат руки, волны все еще гуляют по коже. Бросаю расческу на стол. Сейчас это уже бесполезно.

Открываю дверь с желанием отправиться на его поиски.

- Ну, что? Захотел? – он улыбается мне, стоя прямо за ней.

- Да. Теперь хочу.

Только он знает меня лучше меня самого.

Странно? Пугающе? Просто хорошо.

- Иди ко мне.

И я иду.

 

 

№ 14.

 

Сижу в тени, дожидаясь его возвращения, дожидаясь пока кончится эта официальная часть. Шоу с множеством репортеров. Вздыхаю. Жаль, что потом все равно предстоит новое шоу. Только с моим участием. Нет настроения на все эти политические игры, но что ж поделать. Ничего. Забираюсь с ногами на диван, поудобнее устраиваюсь в углу, ставлю на стол полупустой бокал. Мне это уже надоело. Приходится снова быть не собой. Быть сильным, улыбаться примерзшей к лицу улыбкой, вести непринужденные разговоры, когда каждое следующее слово может быть ловушкой, вести себя…

Издали замечаю Эрика, приближающегося ко мне. Наконец. Прыгать не буду. Хотя все внутри это и делает. Просто в этом темном мире он один, кто меня спасает. Я доверяю ему больше чем себе. Почему? Потому что я не ценю свою жизнь, а он ценит, и больше чем свою. Сейчас, когда с тобой мне никогда не быть, он для меня все.

Садится рядом со мной.

- Устал?

Киваю.

- Надоело?

Киваю.

- Гости уже приехали?

Морщусь.

- Да, Лиам проводил их.

- Как они тебе?

- Не нравятся. Впрочем, как обычно.

- Нам сейчас нужно идти?

- Да, нет, наверное.

- Иди ко мне, - приглашает меня, проводя по коленкам.

Перекидываю через него ноги, сажусь сверху, упираясь коленями в спинку дивана. Обнимает меня за талию, проводит пальцами дорожки до плеч, надавливает немного, чтобы я улегся на нем сверху, и спускается вниз. Прижимаюсь к его щеке.

- Я хочу домой.

Он ничего не отвечает. Знает, что я имею в виду не наш дом, да и не дом вообще. Просто хочу покоя. Спокойствия.

 

№ 13.

 

- Может, пойдем, потанцуем?

- Пойдем.

Эрик решил попробовать развеять мою таску, мучающую меня последние несколько дней, как-нибудь по-другому. Держит мою руку в своей, пробиваясь к нашей цели. Музыка спокойная, так что… Кладу руки на его плечи, сцепляя их за его шеей. Прижимает меня к себе. Пальцы на моей спине чертят кружочки. Медленно переступаем с ноги на ногу. Вдыхаю аромат, исходящий от его кожи. Становится немного лучше. Переживу и этот день. Мы вместе.

Эрик заглядывает мне в глаза.

- Лучше?

Киваю.

- Можно?

- Да.

Целует меня в губы. Ласково и нежно. Люблю его такого. Я сказал «люблю»?

- Мне хорошо с тобой, - говорю я вместо того, что на самом деле подумал.

 

 

№ 12.

 

Такое интересное состояние. Можно ли что-то делать против своей воли, но добровольно, против своих желаний, утоляя их? Это более чем странно, когда выходит именно так. Противоборство на лицо.

Глубоко дышу.

Почему все всегда решается таким способом? Среди таких как я. Красивая мелодия не может прогнать из моей головы мысли, постоянные размышления.

Два дня назад в наш город приехали Хозяева из Мюнхена и Берлина. Визит чисто «дружеский», ради знакомства с новым представителем их круга, то есть со мной. Нарцисс и Лекс. Что один, что другой с первого взгляда выглядят более чем опасными. Но отказаться от их визита, было бы против правил. Каждый раз, когда что-то подобное происходит, когда приезжают чужаки, я чувствую ужасное напряжение. Жду, что следующий визит не окажется настолько дружелюбным как предыдущий, и все закончится большими неприятностями. Вспоминаю их, мягко говоря, удивленные лица, когда они узнали, что Принц не Эрик, а я. Это обстоятельство играет против меня. Когда выглядишь слабым, то про тебя и думают так. Хотя это и не так.

Стоило только услышать их способ отблагодарить за хорошо проведенное время – удовольствие за удовольствие – мне это не понравилось.

А теперь… теперь это мне нравится еще меньше. Теперь, когда я лежу, раскинувшись на мягком покрывале, расстеленном на полу в зале для приема таких гостей. Эрик обещал за всем проследить. Но в таком положении я чувствую себя более чем уязвимым. И сложно сознаться самому себе – мне ужасно стыдно за то, что сейчас происходит. За то, что еще наблюдают помимо Эрика и наши телохранители. Лиам с моей стороны и двое от них.

Добровольно против своей воли… Когда отказаться нельзя, расценят как оскорбление, а значит и вызов, который в сложившихся обстоятельствах более чем нежелателен.

Против своих желаний, но утоляя их… На поводу физических желаний, но вот душа этого не хочет… Я всегда хотел принадлежать кому-то одному. Раньше тебе, но так уж вышло, что… А теперь Эрику.

А сейчас я слова теряю целостность себя, разрываясь между противоположными чувствами.

Лекс держит мои руки над головой в своей одной. Как-то и сопротивляться нельзя. Другая его рука гладит мою грудь, периодически останавливаясь на сосках. Губы присосались к ключице, язык тыкается в кожу. Нарцисс, широко раздвинув мо ноги, гладит пальцами внутреннюю часть бедра. Думаю, что на растяжку рассчитывать не приходится. В какой момент в этом мире люди, нет не так… в этом мире людей нет… когда они переходят от удовольствия и наслаждения к насилию? Знают ли, где граница? Не знают, потому что они не бывали за той самой границей и не чувствуют разницы.

Закрываю глаза. Надавливает на отверстие. Резкий толчок, и он во мне. Интересно, в какой из этих двух дней пребывания здесь им пришла в голову идея тра*нуть здешнего Принца. Эрик сказал, что когда ничего не можешь изменить, расслабься и получай удовольствие. Что-то не выходит. Понимаю, что если что, он за всем проследит, но… черт, как же это противно. Раньше я… казалось, что если я буду занимать такое положение, то все будет… что ничего этого больше не будет… казалось, что если я буду с Эриком, он сможет меня от этого отгородить, но нет. Мы не всесильны, даже наоборот, очень слабы.

Быстрые движения, резкие толчки. Сильные руки, сжимающие мои бедра, натягивающие меня на себя. Расслабиться? Не думаю, что это возможно. Получать удовольствие? От того, что телу приятно, становится еще хуже. Но это невозможно отрицать я его получаю… Телу еще как приятно. Сбиваюсь со стонов на крики. После Нарцисс меня поимеет Лекс, я это понимаю. Черт, и получаю удовольствие.

 

№ 11.

 

Натягиваю на себя одежду.

Меня не оставляет почти осязаемое ощущение тревоги, которое поселилось во мне несколько дней назад, после того сна. Сажусь на диван рядом с Эриком. Он берет мою руку в свою, наклоняется и целуют в щеку.

- Все в порядке?

Что тут можно ответить? Нет.

- Да.

Почему-то даже такие мелочи жизни скрашивают мое существование, делают все не таким уж и темным. Ложусь на диван, устраиваюсь на его коленях. Эрик запускает по привычке пальцы в мои волосы. Они застревают из-за наличия в них приличного количества укладочных средств. Вынимает их. Решает гладить меня по щеке.

 

№ 10.

 

- Принц?

- Лиам, что случилось?

Резко распахиваю глаза и поднимаюсь в вертикальное положение. Должно было случиться, потому что он бы не стал меня тревожить по другой причине. Должно было случиться, потому что у меня и до этого было какое-то ощущение тревоги. Должно было, потому что мы все время ходим по лезвию ножа. Рано или поздно мы должны были сорваться или хотя бы пораниться об него.

Он отнимает руку от передатчика в ухе, в который и была переда информация.

- На Нарцисса и Лекса было совершено нападение. Лекс серьезно ранен. Его телохранитель убит. А Нарцисс, решив, что это наше рук дело, занял оборону в своих апартаментах и требует вас видеть, Принц.

Да, хуже не придумаешь.

- Кто это сделал?

- Неизвестно. Он скрылся в толпе на танцполе.

 

№ 09.

Встав сбоку от двери, заношу руку, чтобы постучать.

Теперь нужно разгребать это дерьмо, потому что попахивает большими неприятностями, особенно если Лекс умрет. Нужно как-то убедить Нарцисса в нашей непричастности. Убить Хозяина на нашей территории. Черт, это очень похоже на попытку столкнуть меня в пропасть чужими руками.

- Нарцисс, это Принц. Нам нужно поговорить. Со мной будет только Эрик.

- Нет, один. Никого больше. Если хоть кто-нибудь высунется, будет застрелен.

Я не говорил, но у меня складывается впечатление, что не только во мне живет множество страхов.

Смотрю на Эрика.

- Если ты хочешь, иди, если нет, то мы его просто убьем.

- Но это расценят, как попытку завоевать территорию.

- На Совете можно будет преподнести это как оборону.

Да, есть такая вещь как Совет, которого боятся даже такие как мы.

- Я пойду, - и уже громче, - Нарцисс, я иду.

Толкаю дверь, она поддается. Захожу внутрь. Сначала никого не вижу.

- Закрой дверь.

Выполняю.

- Брось пистолет.

Выполняю.

Свет резко вспыхивает, заставляя щуриться.

Нарцисс и его телохранитель показываются из-за своих укрытий в виде комода и спинки дивана.

- Это нападение не наших рук дело. Со своей стороны могу обещать, что будут приложены все силы, чтобы найти нападавшего.

Он подходит ко мне вплотную, направляя пистолет мне в грудь.

- Знаешь. Что я хочу сказать?

Меня раздражают подобные вопросы.

- Не знаю.

- Ты вот казался таким… таким беззащитным и таким управляемым. И тебя так хорошо было тра*ать. Казалось, что ты лишь подстава, а настоящий Хозяин Эрик. Но вот, присмотревший получше, я заметил такую особенность. Эрик не может быть Хозяином, потому что у него есть слабость – ты. А вот ты… выглядя слишком слабым, таковым не являясь. Легко увлекаешь в ловушку. А сейчас выставляешь себя ни в чем не повинной овечкой, сейчас, когда она из жертв соскочила с крючка. Знаешь, потому я не верю твоим объяснениям и обещаниям?

- Не знаю.

- Потому что у напавшего на нас человека было твое лицо. Что ты на это скажешь?

Ничего, потому что у меня пропал дар речи от шока.

Ты просто не мог оказаться здесь, но ты здесь…