В больнице не знают, что Натэниел – оборотень?

Он понизил голос:

Знают. Он слишком быстро выздоравливает.

Так зачем шептать?

Потому что я говорю из автомата в вестибюле. – Послышался звук, будто он отвел трубку в сторону и сказал: «Через минуту приду». И тут же вернулся на линию. – Анита, мне очень нужно, чтобы ты приехала.

Зачем?

Пожалуйста, Анита.

Стивен, ты же вервольф. Как вышло, что ты сидишь нянькой при кошке?

У него в бумажнике, в отделении для срочных вызовов, нашли мое имя. Он в «Запретном плоде» работает.

Стриптизером?

Я спросила, потому что Натэниел мог быть и официантом, хотя вряд ли. Жан-Клод, владелец «Запретного плода», никогда бы не стал столь нерационально использовать такую экзотику, как оборотень.

Да.

Вас надо отвезти домой?

Кажется, у меня сегодня день таксиста.

И да, и нет.

Что-то в его голосе мне не понравилось. Неловкость какая-то, напряжение. Говорить обиняками – не в стиле Стивена. Он в эти игры не играет, говорит просто.

А каким образом Натэниел оказался ранен? – Быть может, если задать более удачный вопрос, ответ тоже будет удачнее.

Клиент слишком разошелся.

В клубе?

Нет. Анита, прошу тебя, времени в обрез. Приезжай и проследи, чтобы он не уехал с Зейном.

Что еще за Зейн?

Тоже из народа Габриэля. После смерти Габриэля он их сводничает. Только не защищает их, как Габриэль защищал. Он не альфа.

Сводничает? В каком смысле?

Голос Стивена зазвучал громче и куда как веселее.

Привет, Зейн! Ты еще Натэниела не видел?

Ответа я не слышала, просто гудение народа в вестибюле.

Кажется, они пока не хотят его отпускать домой, – сказал Стивен. – Он ранен.

Очевидно, Зейн подошел очень близко к телефону – и к Стивену тоже. Из трубки донесся низкий рычащий голос:

Он поедет домой, когда я скажу.

В голосе Стивена зазвучала нотка испуга:

Боюсь, доктора не согласятся.

Мне на них плевать. С кем это ты треплешься?

Чтобы его голос звучал настолько отчетливо, он должен был прижать Стивена к стене. Угрожать, ничего конкретного не говоря.

Вдруг рычащий голос зазвучал очень ясно. Он забрал у Стивена трубку:

Кто это?

Анита Блейк, а вы, наверное, Зейн.

Он хрипло рассмеялся – будто простуженный.

А, человеческая лупа у волков. Боже мой, как я перепугался!

Лупа – так вервольфы называют подругу вожака. Я была первой женщиной-человеком, удостоенной этой чести. Хотя я даже уже не встречалась с их Ульфриком. Мы расстались, когда он кого-то съел у меня на глазах. В конце концов, должны же быть у девушки принципы.

Габриэль тоже меня не боялся. Видишь, чем это для него кончилось?

Пару секунд Зейн помолчал. В трубке слышалось его тяжелое, точно собачье, дыхание. Но он дышал так не нарочно, а скорее не мог сдержать волнения.

Натэниел мой. Держись от него подальше.

Стивен не твой, – ответила я.

Твой, что ли? – Послышался шорох материи, и мне это не понравилось. – Он такой краса-авчик! Ты пробовала эти мягкие губы? Эти длинные волосы лежали на твоей подушке?

Мне не надо было видеть, чтобы знать: он трогает Стивена в такт своим словам.

Зейн, не трогай его.

Поздно.

Я стиснула трубку и заставила свой голос звучать ровно и спокойно:

Стивен под моей защитой, Зейн. Ты понимаешь, что это значит?

И на что ты готова, чтобы защитить своего волчонка, Анита?

Не стоит проверять, Зейн. Честно, не стоит.

Он понизил голос почти до мучительного шепота:

И ты готова меня убить, чтобы его избавить?

Вообще-то прежде чем грозить кому-то смертью, я должна его хоть раз увидеть, но придется, кажется, сделать исключение.

Да.

Он рассмеялся тихо и нервно:

Понимаю теперь, почему Габриэль на тебя запал. Такая крутая, такая уверенная, такая опа-асная!

Я слышу неудачное подражание Габриэлю.

Раздался звук, средний между шипением и уханьем.

Стивену не надо было сюда влезать.

Натэниел – его друг.

Я друг Натэниела, и других друзей ему не надо.

Сомневаюсь.

Анита, я забираю Натэниела. Если Стивен попытается помешать, ему будет плохо.

Сделаешь плохо Стивену – я сделаю плохо тебе.