Глава 9. Устроившись наконец в купе, Мэри помахала Люси, которая ожидала на платформе молочника

Устроившись наконец в купе, Мэри помахала Люси, которая ожидала на платформе молочника. Та с тоской смотрела на окно Мэри, но вскоре поезд повернул, и подруга скрылась из виду.

Мэри сняла шляпку и облегченно вздохнула. Общение с Люси Джентри изрядно утомило ее.

У Люси Джентри не было ни единого шанса покорить Перси Уорика. Женщина, на которой он остановит свой выбор, будет красивой, умной и образованной, леди до кончиков ногтей. Он никогда не согласится на меньшее, а Люси, несмотря на своеобразное очарование, производила впечатление самой заурядной особы. В ее речи и манерах присутствовала грубоватая резкость, которую Перси сочтет оскорбительной. Люси получала хорошие отметки и считалась прилежной ученицей, но там, где другие видели ум, Мэри различала лишь хитрость. Она не без оснований полагала, что ее соседка по комнате только старается произвести впечатление начитанной девушки. Люси лишь бегло пролистывала книги, читая заголовки. Кроме того, Мэри подозревала, что высокая успеваемость стала следствием самого обычного жульничества. Будучи помощницей преподавателя, Люси имела доступ к материалам экзаменов и зачетов, чем и объяснялась ее почти сверхъестественная способность знать, что и когда учить, для того чтобы успешно сдать экзамен.

Даже ее мнимая бедность была притворством. Да, Люси действительно была «стипендиаткой», то есть обладала личными качествами, но отнюдь не средствами, позволявшими ей учиться в Беллингтон-холле. Однако в ее распоряжении находился небольшой трастовый фонд, оставленный матерью, и она вполне могла бы обновить безнадежно устаревший гардероб. Но одежда стала для Люси своеобразным знаменем. Если она не могла позволить себе самые модные наряды, значит, следовало носить откровенное старье. Мэри никак не могла взять в толк, в чем заключается смысл такого вызова. Поведение соседки по комнате представлялось ей нелепым бунтом, скорее позой, нежели позицией, хотя гардероб викторианской эпохи, принадлежавший Люси, позволил ей завоевать симпатии и учениц, и преподавателей.

Впрочем, Мэри отнеслась к этим маленьким недостаткам как к черным пятнышкам на кожуре яблока. Она не станет их трогать и съест остальное. А вот Перси непременно выберет лучшее яблоко в бочке.

Однажды, придя в совершеннейшее отчаяние, Мэри сообщила Люси, что ей известно о безнадежной влюбленности подруги в Перси, и добавила, что строить планы на будущее в расчете на взаимность - чистое безумие. На что Люси выдвинула абсурдное встречное обвинение:

— Просто ты хочешь заполучить его сама!

Мэри настолько растерялась, что не сразу нашлась, что ответить.

— Что? — не веря своим ушам, выдавила она.

— Ты все прекрасно расслышала, — надувшись, ответила Л си. — И не смей отрицать очевидного. Ты давно положила глаз на Перси Уорика.

— Какая чушь! — возмущенно сказала Мэри. — Во-первых, Перси меня совершенно не интересует, но даже если бы это было не так, — она подняла руку, не давая Люси возразить, — его совершенно не интересую я. Я ему ни капельки не нравлюсь.

— Ты ему не нравишься? — Люси выглядела озадаченной. — Почему?

— Это связано с тем, кто мы есть на самом деле и к чему стремимся. Мы с Перси расходимся во мнениях о значении нашего наследия. Я думаю одно, а Перси - другое. Это слишком сложный вопрос, чтобы обсуждать его сейчас, но, поверь, мы не очень уважаем друг друга. Так что можешь не оглядываться на меня. Просто...

— Просто что? — встрепенулась Люси и недоверчиво прищурилась.

Мэри едва успела прикусить язык. Ей хотелось сказать: «Просто ты не та женщина, которая могла бы его заинтересовать. Ты не обладаешь ни красотой, ни умом, ни тонкостью, которыми мог бы увлечься Перси».

Люси пристально уставилась на нее, а потом запрокинула голову и грубо расхохоталась.

— Просто я недостаточно хороша для него, ты это хочешь сказать?

Мэри заколебалась. Она хотела сказать Люси правду. Но у нее не хватило духу.

— Вопрос не в том, достаточно ты хороша или нет, Люси. Ради всего святого, ты достаточно хороша для любого мужчины. Просто я разбираюсь в таких людях, как Перси, только и всего.

— И я ему не подхожу.

— В общем... да.

— Тогда кто же ему подходит, позволь узнать?

— Дрезденские куклы. Фарфор. Мягкость. Доброта. Ни капли уксуса в крови.

— Тоска смертная! — провозгласила Люси. — А как насчет страсти? Или секса?

У Мэри отвисла челюсть. Откуда эта девчонка разбирается в таких вещах? Если бы ее сейчас услышала мисс Пибоди, с директрисой непременно случился бы удар. Мэри постаралась ответить как можно равнодушнее:

— Полагаю, Перси привлекает женская мягкость и свежесть.

— Мэри Толивер! — Люси топнула маленькой ножкой. — Ты хочешь сказать, что прожила бок о бок с Перси Уориком всю свою жизнь и до сих пор не знаешь, какие женщины ему нравятся? Так вот, Перси предпочитает в женщинах страсть и огонь. Дрезденский фарфор, надо же! Ему нравятся женщины, которых он не боится сломать и которые могут ответить ударом на удар...

— Люси! — Мэри вскочила на ноги. На щеках у нее заалели яркие пятна, а сердце учащенно забилось. — Не могу понять, откуда ты столько знаешь о Перси, особенно если учесть, что ты и встречалась-то с ним один-единственный раз. Впрочем, можешь не отвечать. Не исключено, что ты права, но в таком случае тебе не повезло.

— Почему?

— Потому что... потому что ты слишком маленькая.

Люси вновь расхохоталась.

— Эту проблему можно решить тысячей разных способов, и, я уверена, Перси знает их все.

Жаркая дискуссия разрядила напряжение, возникшее между девушками, и их стали так часто видеть вместе, что сочли лучшими подругами. Разумеется, это было не так, и обе прекрасно об этом знали. Мэри никогда не доверила бы свои сокровенные мысли Люси, с ее сомнительной способностью хранить чужие тайны, а Люси отдавала себе отчет в том, что Мэри совершенно не одобряет охоты, которую она устроила на Перси, хоть и относилась к ней исключительно добродушно.

— Может, я недостаточно хороша для Перси, по твоему мнению, Мэри Толивер, но моя любовь ослепит его.

— Перси познал любовь многих женщин, Люси. И никому них не удалось ослепить его.

— Пусть так, просто он никогда не встречал такой любви, как моя. Она поразит его настолько, что, когда его взор прояснится я стану той женщиной, которой он заслуживает. Моя любовь к нему сделает меня такой.

Сидя в купе и вслушиваясь в перестук колес, несущих ее домой, Мэри откинула голову на спинку сиденья и смежила веки. Бедная, бедная Люси. У нее было ровно столько же шансов завоевать любовь Перси, как у корабля пересечь материк по суше.