Особенности гуманистической и авторитарной этики. Этическая теория Э. Фромма

Основная заслуга Э. Фромма как выдающегося психолога и практического психоаналитика состоит прежде всего в последовательной защите и развитии гуманистической идеи об определяющей роли в поведении и поступках людей, их стремления к реализации своей человеческой сущности, стремления, основанного на разумной природе человека, его способности осознать свое индивидуальное (родовое) предназначение и поступать в соответствии с ним.

По мнению Фромма, главная ошибка этического релятивизма (относительность добра и зла) — преувеличение господства иррационального начала в человеке, недооценка значения человеческого разума и, как следствие, стремление противопоставить проблемы этики изучению личности, отделить психологию от этики. В противовес этому ученый утверждал, что наше знание человеческой природы ведет не к относительности ценностных суждений и этических норм, а, наоборот, к убеждению, что источники норм этического поведения следует искать в самой человеческой природе. В этом, с точки зрения Фромма, заключается правда великих гуманистов, этических философов, которые были и философами, и психологами, считали, что понимание человеческой природы и понимание ценностей и норм человеческой жизни взаимосвязаны. Не отрицая значительность вклада, внесенного 3. Фрейдом и представителями его школы в развитие этической мысли благодаря разоблачению иррациональных ценностных суждений, Фромм полагал, что их релятивистская позиция относительно ценностей имела отрицательное воздействие как на развитие этической теории, так и на прогресс самой психологии, поскольку релятивизм в ценностных установках и нормах, считающий их делом вкуса, неизбежно превращает человека в легкую добычу иррациональных ценностей. А это уже возврат к тому, что было преодолено античным просвещением, христианством, Просвещением XVIII в.

Должны ли мы допустить отказ от разума в вопросах этики? Должны ли мы согласиться с тем, что выбор между свободой и рабством, между любовью и ненавистью, между истиной и ложью, между жизнью и смертью — это лишь результат простого субъективного предпочтения? Фромм отвечал на эти вопросы отрицательно. Анализируя свой опыт практического психоаналитика, он пришел к убеждению, что только наш разум и наши ценностные суждения определяют наши действия и только на их правильности покоится наше духовное здоровье и счастье. Ученый отвергал утверждение, будто стойкость иррациональных влечений свидетельствует о слабой способности человека управлять собой и быть свободным от рабства иррациональных страстей. Напротив, он полагал, что следует удивляться противоположному феномену: силе стремления человека к счастью и здоровью, стремления, данного ему от природы (не удивительно поэтому, что среди людей гораздо меньше невротиков, чем здоровых, несмотря на все вредные влияния, которым они подвергаются).

В главе своей книги «Человек для себя» — «Человеческая природа и ее характер» Фромм, раскрывая специфические особенности человеческого существования, обусловившие необходимость морали как вида сознания и способа поведения, сделал замечание, позволяющее правильно понять, в чем состоит основное предназначение человека. Человек, по его словам, «самое беспомощное из всех животных», но именно эта его биологическая слабость «служит основой его силы, первой причиной развития его специфически человеческих свойств». Только человек наделен разумом, и только он может разумно ограничивать себя, осознавать свое существование и реализовывать свои специфические возможности как разумного существа. Цель человека — быть самим собой. Это главная добродетель человека. Путь же достижения этой добродетели — в активном использовании человеком своих возможностей. Разум учит человека, определяет плодотворную направленность его действий, что приносит человеку чувство радости жизни. Добродетель — это прежде всего ответственность человека за свое существование. И, наоборот, порок — безответственное отношение к себе, безразличие к своему «я» и самовредительство.

Отмеченные положения составляют основу гуманистической этики и именно они отличают ее от этики авторитарной, ориентирующейся в делах морали только на внешний авторитет. Если в гуманистической этике человек является и творцом норм, и их исполнителем, то в авторитарной этике именно внешний авторитет определяет, в чем благо человека, и он же устанавливает законы и нормы поведения. Фромм предлагал различать два вида авторитета: рациональный и иррациональный. Рациональный авторитет — явление вполне нормальное и даже необходимое. Его источником является компетентность человека, чей авторитет уважается. Он не предполагает слепого иррационального подчинения и благоговения, поскольку основан на равенстве между авторитетом и субъектом, которые различаются только уровнем знания и умения в той или иной области. Другое дело — иррациональный авторитет, источником которого всегда служит власть над людьми и страх перед авторитетом. По самой своей природе он строится на неравенстве, предполагающем различие в ценности.

Когда мы говорим об авторитарной этике, мы имеем в виду не рациональный авторитет, с которым только и совместима гуманистическая этика, а именно иррациональный авторитет, являющийся сущностной чертой авторитарных и антидемократических систем. Главным здесь является утверждение авторитета власти (социальной или духовной), повеления которой должны неукоснительно выполняться и которая объявляет послушание главной добродетелью, а непослушание — главным грехом. Такая система основывается не на разуме и знании, а на иррациональном подчинении установленным сверху нормам и субъективном чувстве слабости и зависимости. Даже если человек грешит, его готовность принять наказание и чувство вины восстанавливают, согласно канонам авторитарной этики, его «добродетель», поскольку таким образом человек выражает признание превосходства авторитета.

Примером авторитарной этики, по мнению Фромма, являются религиозные этические учения, считающие грехом само ослушание, вызов священному авторитету Бога, Типичным примером авторитарной этики в рамках безрелигиозного мировоззрения может служить коммунистическая этика СССР, утверждавшая господство классового интереса, доминирование общества над личностью, подчинение личности коллективу.

В противовес этому гуманистическая этика утверждает самоценность человеческой личности. Только человек является «мерой всех вещей» и только он, а не внешний по отношению к нему авторитет, может определить критерий добродетели и греха. Это, разумеется, не означает, что человеческая цель может быть достигнута в отрыве от окружающего мира. Гуманистическая этика видит одну из характерных особенностей человеческой природы именно в том, что человек может обрести себя и свое счастье только в родстве и солидарности с другими людьми. Но она отстаивает также право человека на свободу от внешнего диктата, в том числе от диктата морального. Любовь к ближнему, — писал Фромм, — это не высшая сила, нисходящая на человека, и не возложенный на него долг: это то, что свойственно самому человеку и благодаря чему он живет и действует в этом мире.