Глава 20. Кэтрин приехала в больницу как раз вовремя, чтобы увидеть Гэньонов, стоявших у столика сиделки.

Кэтрин приехала в больницу как раз вовремя, чтобы увидеть Гэньонов, стоявших у столика сиделки.

— Я дедушка Натана, — говорил Джеймс, демонстрируя свою самую обаятельную улыбку. — Конечно, нет ничего странного в том, что я хочу забрать его домой.

— Сэр, при госпитализации все бумаги подписывала мать Натана. Я не могу сделать ничего, не посоветовавшись с ней.

— Ваша исполнительность похвальна. Я вполне вас понимаю. К сожалению, наша невестка слишком занята организацией похорон. И потому она послала нас забрать Натана. Это самое меньшее, что мы можем сделать для нее в такое нелегкое время.

Джеймс едва заметно напряг руку, обвивавшую Марианну. Та поняла намек и вместе с ним принялась улыбаться сиделке. Бледная, с синяками под глазами, Марианна по-прежнему была идеально причесана. Вдвоем они составляли неотразимую пару. Могучий судья и его нежная, очаровательная супруга.

Сиделка, видимо, начала сдавать позиции.

Джеймс подался вперед, чтобы не упустить свой шанс.

— Пойдемте к Натану. Он будет очень рад поехать с нами. Вы сами увидите, что все в порядке.

— По крайней мере мне следует поговорить с его лечащим врачом, — пробормотала сиделка, а потом взглянула в документы и тут же нахмурилась. — О Боже…

— Что?

— Врач Натана, доктор Рокко… Боюсь, что… Боже мой, Боже мой… — Ее голос оборвался. Она явно была подавлена случившимся с доктором Рокко, а теперь откровенно испугалась.

Кэтрин поняла: момент настал. Она подошла к столику и взглянула на табличку с именем сиделки.

— Брэнди, я очень рада вас видеть. Как себя чувствует Натан?

— Лучше, — бодро отозвалась та, нервно взглянула на Джеймса и Марианну, потом снова на Кэтрин.

Кэтрин решила избавить женщину от сомнений. Она положила руку на локоть свекра. Первоклассный артист, тот не стал уклоняться.

— Спасибо за то, что выручили меня, — сказала она с теплой улыбкой, потом точно так же улыбнулась Марианне. — К счастью, я закончила все приготовления раньше, чем ожидала, и потому приехала за Натаном сама.

— Честное слово, не стоило, — ответил Джеймс. — Мы с Марианной будем в восторге, если мальчик немного погостит у нас. Тебе нужно отдохнуть.

— Да, милая, — отозвалась Марианна. — Ты, наверное, совсем измучилась. Позволь нам присмотреть за Натаном. У нас великолепный номер в отеле «Леруа». Он получит огромное удовольствие, особенно после всего этого времени, проведенного в больнице.

— Нет-нет. Я уверена, Натану лучше отправиться домой.

— Туда, где убили его отца? — сухо спросил Джеймс.

— Нет, в его собственную спальню.

Джеймс закусил губу. Гэньоны обменялись взглядами. Кэтрин быстро обернулась к сиделке Брэнди:

— Я бы хотела увидеть Натана немедленно.

— Конечно.

— Полагаю, кто-то должен замещать доктора Рокко. Пожалуйста, найдите его, и пусть он подпишет все бумаги, чтобы я могла забрать Натана домой. — Кэтрин показала ей сумку. — А я пока переодену мальчика.

— Давай мы поможем ему переодеться, милая, пока ты будешь возиться с бумагами? — живо спросила Марианна. — Так для всех получится быстрее.

— Конечно, — с энтузиазмом подхватил Джеймс. — Отличная идея!

У Кэтрин начала мучительно болеть голова, и все-таки она улыбнулась:

— Вы оба так добры, честное слово. Но я страшно скучаю по Натану и хочу увидеть его немедленно.

— Нам тоже не терпится повидать внука! — воскликнула Марианна с наигранной, почти истеричной бодростью.

— Право, вы очень добры. Но состояние Натана все еще слишком нестабильно. После всего, что ему пришлось пережить за эти три дня, мне кажется, лучше, если сегодня он увидится только со мной и не будет сильно волноваться. А завтра, разумеется, я охотно приму вас у себя дома. — Кэтрин коснулась плеча сиделки Брэнди, на этот раз чуть более властно. — Я хочу видеть Натана, — повторила она.

— Конечно.

Сиделка неуверенно взглянула напоследок на Джеймса и Марианну, а потом быстро повела Кэтрин по коридору. Кэтрин заметила: Гэньоны не собираются уходить. Она вспомнила, что в тот момент, когда речь зашла о заместителе доктора Рокко, в глазах Джеймса блеснул огонек.

Джеймс и Марианна никогда не сдавались без боя. Судя по всему, у Кэтрин осталось совсем мало времени.

Натан сидел на больничной кровати, за занавесками. Цвет лица у него улучшился, боль в животе прошла. Он по-прежнему казался таким крошечным, затерянным среди белых простыней и черных проводов. Трудно придумать что-то более несуразное, чем больничный халат на ребенке.

— Малыш, — прошептала Кэтрин.

Натан взглянул на нее своими серьезными синими глазами и спросил:

— А где Пруденс?

— Сегодня у нее выходной, — твердо ответила Кэтрин. — Я отвезу тебя домой. Хочешь?

Натан огляделся, взглянул на капельницу, на датчики.

— Мне лучше? — неуверенно спросил он.

— Да.

Он кивнул, на этот раз более решительно:

— Тогда поедем домой.

— Давай я тебя переодену.

Сиделка Брэнди извлекла иглу, отодвинула монитор.

— Где бумаги на выписку? — спросила Кэтрин, ее взгляд беспокойно блуждал по палате.

— Да, конечно.

Брэнди вышла в коридор. Кэтрин вымученно улыбнулась и снова обернулась к сыну:

— Я принесла твой любимый костюм, джинсы, сапоги и ковбойскую рубашку.

Она торопливо открыла сумку и выложила одежду на постель. Натан казался подавленным, но все-таки сбросил с себя больничный халатик.

— Мне приснилось? — спросил он.

Кэтрин поняла, что он имеет в виду.

— Нет, — сказала она.

— У папы был пистолет.

— Да.

— Его убили?

— Да.

Натан кивнул и начал одеваться. Едва он застегнул на себе рубашку, как в сопровождении человека в белом халате вошли Джеймс и Марианна.

— Натан! — воскликнул Джеймс. — Мой маленький ковбой! Уже не терпится в седло, а? Мы с бабушкой будем рады, если ты погостишь у нас в отеле «Леруа». Еду будут приносить прямо в номер, Натан. Сколько хочешь мороженого.

Натан взглянул на дедушку так, словно у Гэньона две головы. Джеймс редко уделял Натану столько внимания, и вдобавок от мороженого мальчику сразу становилось плохо.

Джеймс невозмутимо обернулся к Кэтрин, на его лице играла торжествующая улыбка.

— Кэтрин, это доктор Герритсен, глава педиатрического отделения. Полагаю, вам следует побеседовать. А мы пока побудем с Натаном.

Марианна уже шагнула вперед, протягивая руки к ребенку. На ее лице явственно проступила тоска. Она смотрела на внука и видела в нем то единственное, что осталось от Джимми. Или же, напротив, нечто вроде оружия, живого инструмента, с помощью которого можно причинить боль Кэтрин.

Доктор Герритсен жестом предложил Кэтрин выйти в коридор. Она отказалась. Оставь Джеймса и Марианну даже на полминуты, и Натан исчезнет. Обладание — девять десятых победы.

Доктор Герритсен наконец сдался, вошел в палату и занялся Натаном. В правой руке он держал температурный график.

— Ну и как мы себя чувствуем, молодой человек?

— Хорошо.

Натан нервно поглядывал на четверых взрослых.

— Судя по графику, все в порядке.

— Где доктор Тони? — спросил Натан.

— Сегодня доктор Рокко не смог приехать, я вместо него. Ты не против?

Мальчик пристально взглянул на доктора Герритсена. Он не любил врачей, особенно незнакомых, и в его глазах возникло подозрение.

— Ты хочешь домой? — спросил доктор Герритсен.

Сдержанный кивок.

— Мне тоже кажется, что это отличная мысль. Можешь подождать всего одну минутку, пока я поговорю с твоими родными? Брэнди, покажите Натану, как работает стетоскоп.

Натан прекрасно это знал. Он быстро перевел взгляд на Кэтрин; та поняла, что мальчик боится. Она собрала всю волю в кулак, чтобы ободряюще улыбнуться ему, хотя в ее душе уже начиналась точно такая же паника.

Сестра Брэнди присела на кровать. Доктор Герритсен, Джеймс, Марианна и Кэтрин вышли за занавески.

Доктор Герритсен не тратил времени даром.

— Судья Гэньон сказал, по вопросу об опеке над Натаном возбужден судебный процесс, — сказал он, пристально глядя на Кэтрин.

— Судья Гэньон и его жена изъявили желание заботиться о мальчике, — спокойно ответила Кэтрин. Она внимательно рассматривала главного врача, пытаясь наспех составить мнение об этом человеке. Немолодой. Обручальное кольцо на пальце. Состоит в счастливом браке? Или скучает и ищет развлечений — иными словами, может стать объектом внимания со стороны молодой красивой вдовы?

— Он беспокоится о безопасности мальчика, — сказал доктор Герритсен твердо и серьезно. Очень серьезно.

Кэтрин откинула все мысли о флирте. Вместо этого она предстала перед ним почтительной, заботливой и любящей невесткой. Она слегка склонилась к нему и сказала вполголоса, словно не желая расстраивать родню:

— Судья Гэньон и его жена недавно потеряли сына. Они очень любят внука, но… сейчас они вне себя от горя, доктор Герритсен. Конечно, вы понимаете, как им трудно.

— Мы все прекрасно понимаем, и ты это знаешь, — резко вмешался Джеймс. — И не держи нас за беспомощных идиотов!

Доктор Герритсен быстро взглянул на Джеймса и Марианну, потом снова на Кэтрин. Он явно был взволнован.

— Знаете ли, я не хочу оказаться втянутым в историю…

— Я и не думала об этом… — уверила его Кэтрин.

— Судя по записям доктора Рокко, Натан постоянно болел, — многозначительно заметил доктор Герритсен. — И без всякого на то повода.

— Доктор Рокко отлично о нем заботился.

Доктор Герритсен с сомнением посмотрел на нее. Он, судя по всему, знал о ее романе с Тони и не попался на удочку.

— Не думаю, что вам следует забирать мальчика, — сказал он, обращаясь к Джеймсу. — К сожалению, больше я ничего не могу вам сказать.

— Что? — Джеймс ясно был поражен.

— На данный момент она по-прежнему официальный опекун Натана. — Педиатр пожал плечами. — Мне жаль, судья, но у меня связаны руки.

Марианна энергично затрясла головой, как человек, который внезапно проснулся и обнаружил, что кошмар продолжается.

— Но есть неоспоримые обстоятельства, — возразил Джеймс. — Вы сами поняли: ребенок находится в опасности. Будет только справедливо отправить его к дедушке и бабушке.

— Но я не вижу никакой непосредственной угрозы.

— Посмотрите его историю болезни. Вы сами сказали, будто все это очень подозрительно!

— Ребенок нуждается в нас, — жалобно сказала Марианна. — Мы его единственные родственники.

Доктор Герритсен с сочувствием посмотрел на нее, а потом снова обернулся к Джеймсу:

— Да, подозрительно. Но ничего определенного.

Джеймс пришел в бешенство.

— Кэтрин представляет собой угрозу для ребенка!

— Если бы я хотела погубить Натана, — спокойно перебила его Кэтрин, — то зачем бы мне вообще раз за разом привозить его в больницу и просить помощи у врачей?

— Это все твои штучки! — рявкнул Джеймс. — Ты используешь ребенка, чтобы привлечь внимание к себе самой и разыграть роль несчастной матери! Я пытался предупредить Джимми, я хотел открыть ему глаза. Ты вредишь своему собственному сыну! Это отвратительно!

— Больше мне не нужно играть роль несчастной матери, чтобы привлечь к себе внимание, ведь так, Джеймс? Теперь я безутешная вдова.

Джеймс, разочарованный и взбешенный, издал негромкий рык. Кэтрин испугалась: этот человек вполне способен броситься вперед и сомкнуть руки у нее на горле. Но судья вдруг изменил тактику. Джимми в гневе всегда был ужасен. А его отец, наоборот, выглядел спокойным.

— Джеймс, милый, — шепнула Марианна, — она получит Натана? Ты сказал, этого не произойдет. Как такое случилось?

Джеймс обнял свою дрожавшую жену и прижал ее к себе одной рукой, продолжая сверлить Кэтрин мрачным, злобным взглядом.

— Это еще не конец, — отчетливо сказал он.

— На сегодня — все.

Доктору Герритсену, видимо, наскучила семейная драма. Он жестом предложил Кэтрин вернуться к Натану.

— Мне жаль, судья, но юридически я не могу сделать ничего, чтобы помешать миссис Гэньон забрать сына. Если обстоятельства изменятся, я буду рад вам помочь, но пока…

Он пожал плечами, Кэтрин проскользнула мимо него. Она даже не удостоила Джеймса торжествующей улыбки, а на скорбное лицо Марианны не посмела даже посмотреть.

Кэтрин просто надела на сына пальто и увела его прочь.

 

По пути домой Натан молчал. Он сидел на заднем сиденье в своем креслице, вцепившись правой рукой в ремень безопасности. Кэтрин хотела поговорить с ним, а потом она точно так же, как и Натан, пожалела, что Пруденс сегодня нет.

Припарковавшись, она обошла машину и достала Натана с заднего сиденья. Солнце светило, день был на удивление теплый. Она посмотрела по сторонам — соседи гуляли с детьми и с собаками. Интересно, не показалось ли кому-нибудь из них странным то, что она ни с кем не поздоровалась. Наверное, было бы еще более удивительно, если бы никто из них не поприветствовал ее в ответ.

Натан выбрался из машины, такой неуклюжий в своем тяжелом шерстяном пальто и новых ковбойских сапогах. Пальто, подарок Гэньонов, оказалось на три размера больше, чем нужно, а вот сапоги, купленные в детском отделе «Ральфа Лорена», вполне подошли.

Натан не смотрел ни на нее, ни на улицу, ни на дом. Он послушно позволил Кэтрин взять себя за руку, но по мере того, как они приближались к парадной двери, ноги у него стали заплетаться. Он нерешительно тащился за ней, поддевая мыском сапожка опавшие листья.

Кэтрин взглянула на дверь. Она вспомнила о коридоре и о лестнице, ведущей наверх. О спальне с разодранным ковром, забрызганными стенами и сдвинутой в спешке мебелью. И у нее вдруг тоже пропало желание туда идти. Ей очень захотелось просто убежать вместе с Натаном ради спасения их обоих.

— Натан, — тихо сказала она, — а почему бы нам не пойти в парк?

Натан взглянул на нее и энергично закивал, Кэтрин улыбнулась, хотя в сердце вспыхнула боль. Они отправились вниз по улице.

Паблик-гарденс был переполнен. Молодые парочки, собачники, городские семьи с обезумевшими от сидения в четырех стенах детьми. Кэтрин и Натан пошли вдоль пруда, в котором летом плавали лебеди. Она купила поп-корн, и теперь они развлекались, бросая его уткам. Наконец они нашли свободную скамейку на лужайке, где дети, примерно возраста Натана, но как минимум вдвое крупнее, бегали, возились и смеялись в лучах заходящего солнца.

Натан даже не пытался присоединиться к ним. В свои четыре года он уже хорошо усвоил этот урок.

— Натан? — негромко окликнула его Кэтрин. — Теперь, когда ты дома… к тебе станут приходить разные люди и кое-что у тебя спрашивать.

Он взглянул на нее, такой бледный, и Кэтрин, не совладав с собой, коснулась пальцем его щеки. Кожа была холодной и сухой, как у всякого ребенка, проводящего слишком много времени взаперти.

— Ты помнишь вечер четверга? — ласково спросила она. — Тот… плохой вечер?

Он молчал.

— Папа держал в руке пистолет — да, Натан?

Натан медленно кивнул.

— Мы ссорились.

Он снова кивнул.

— Ты помнишь, из-за чего мы поссорились? — Кэтрин затаила дыхание. Конечно, это непредсказуемо. Что запомнил перепуганный четырехлетний ребенок? Что он понял?

Натан неохотно покачал головой.

Кэтрин медленно выдохнула.

— Ты должен сказать этим людям, милый, про папин пистолет, — сказала она. — И что мы страшно испугались. Остальное они поймут.

— Папа умер, — сказал Натан.

— Да.

— Он больше не придет.

— Нет, он больше не придет.

— А ты?

Кэтрин снова погладила его по щеке.

— Я всегда буду возвращаться к тебе, Натан.

— А Пруденс?

— Она тоже.

Натан серьезно кивнул.

— У папы был пистолет, — повторил он. — Я испугался.

— Спасибо, Натан.

Натан снова принялся наблюдать за другими детьми, а потом забрался к матери на колени. И тогда Кэтрин обвила руками его плечи и прижалась щекой к взлохмаченным волосам.