Поход 1043 года

Морской поход 1043 года, возглавляемый сыном Ярослава Мудрого, новгородским князем Владимиром, явился последним крупным столкновением Руси и Византии такого рода. Подробный рассказ об этом событии оставил Михаил Пселл.

Согласно сообщению Пселла, русские напали на Византию беспричинно, т.к. это «варварское племя», кипя «злобой и ненавистью к Ромейской державе и, непрерывно придумывая то одно, то другое, ищет предлога для войны»[100]. Можно ли с доверием относиться к утверждениям Пселла о враждебности русских к Византии?

С моей точки зрения, они явно преувеличены. До 1043 года отношения Византии и Руси (по крайней мере, внешне) были вполне дружелюбны. Русские находились в составе варяго-русской дружины в Константинополе, служили в византийском войске, имели в столице империи собственное подворье, а между двумя госуларствами велась интенсивная торговля. Исходя из всех этих фактов, историки склонны видеть истоки конфликта в другом.

В 1042 году на престол Византии взошел Константин IX Мономах. Частая смена правителей привела к тому, что стоявшая у власти группировка всячески стремилась заручиться поддержкой сената и населения Константинополя, в особенности, ремесленников и торговцев, осыпала их чинами и богатыми дарами. Несомненно, заигрывание властей со столичными торговцами и ремесленниками значительно ухудшало положение иностранных купцов, в том числе и русских, подвергавшихся бесконечным притеснениям и вымогательствам[101]. Вдобавок к этому, Константин IX резко меняет прежний курс: распускает военные отряды, пользовавшиеся особым расположением прежнего императора Михаила V, возможно пытается расформировать варяжско-русский корпус. Вполне объяснимо, что такие действия византийских властей не могли не вызвать недовольства Руси. Использовав в качестве повода к войне убийство византийцами некого знатного русского, князь Владимир Ярославович выступил в поход на Константинополь[102].

В июле 1043 г. флот росов скрытно проникает в Пропонтиду, но не торопиться начинать боевые действия, предлагая Византии мир и большой выкуп: по 1000 статиров на судно[103], т.е. около 80 тыс. византийских номисм. Так как это было заведомо невыполнимое условие, можно согласиться с предположением Пселла, считавшего, что русские в любом случае намеревались сражаться и специально выставляли неосуществимые условия. Послов не удостоили никаким ответом. Битва была неминуема. В ходе морского сражения русские суда были частично истреблены огнеметами, частично развеяны внезапно разыгравшейся страшной бурей[104].

Во время битвы на берег было выброшено до 6 тысяч воинов, которые решили пешком пробираться на Русь. Воевода Вышата согласился возглавить их, сказав: «Если буду жив, то с ними, если погибну, то с дружиной»[105]. Однако уйти на Русь им не удалось. У Варны русские были разбиты, масса воинов пала в сражении, около 800 человек были при­ведены в Константинополь и ослеплены. Князь Владимир же с остатками флота двинулся в обратный путь морским путем и, разбив посланные за ним в погоню 14 византийских триер, благополучно вернулся на Русь.

Казалось, что русские потерпели полное поражение, у победившей Византии нет оснований искать союза с ней. Однако уже в 1047 году между государствами был восстановлен мир, по условиям которого всего пленным были отпущены на Русь. Более того, договор был скреплен браком дочери или близкой родственницы Константина IX и сына Ярослава Мудрого, Всеволода. Вероятно, Византия пошла на уступки Руси, потому что не чувствовала себя в безопасности от нового нападения русских. Кроме того, возросла угроза со стороны печенегов, с которыми у византийцев началась тяжелая борьба на Дунайской границе.

Заключение

Трудно предположить, что за такой однозначной темой, как флот, может скрываться множество аспектов, порой лишь отдаленно связанных между собой. Однако история – удивительная наука, порой объединяющая в одном исследовании проблемы и явления, которые кажутся совершенно чуждыми друг другу.

В рамках данной работы была предпринята попытка хотя бы отчасти рассмотреть древнерусский флот не на основании характеристики разных типов судов, принципов кораблестроения и т.д., но выявить его роль в важнейших политических событиях IX-XI вв., а также взглянуть на эту роль не с привычных позиций, нашедших отражение в русских летописях, но с точки зрения византийских авторов, достаточно далеких от Руси, чтобы их мнение можно было назвать взглядом «извне», но при этом и не столь неосведомленных о положении дел, чтобы приукрашать свои рассказы фантастическими подробностями, не имеющих ничего общего с реальностью.

Анализ свидетельств византийских источников о флоте росов позволяет осознать, сколь велика была его значимость в жизни наших предков. Он играл важнейшую роль в торговле, был неотъемлемой частью большинства военных походов и даже был связан с погребальными обрядами. Слава о русских мореходах достигала самых отдаленных земель, а самая могущественная морская держава того времени – Византия – опасалась неожиданного появления киевских флотилий у выхода в Черное море. Мы с полным правом можем гордиться не только историей побед и свершений флота, созданного Петром I, но и (пусть и не такими масштабными) успехами и прорывами первых русских судоходов.