Таккер кричала непрерывно. Ее было слышно по рации, через воду, крик отдавался несмолкающим эхом.

Я встала, и остатки костюма соскользнули вниз. Эхо криков Таккер стало тише – вода работала как усилитель.

И Рейнольдс, и Врен были уже в воде. Это они плохо придумали. Врен куда-то пробивался, и я увидела куда. У стены подвала плавал защитный костюм Таккер. Врен бросился в воду, пытаясь к ней подплыть. Рейнольдс с пистолетом в руке старалась не отстать. Крест ее был ослепительно ярок.

Все наружу! – заорала я по рации. – Все наружу, черт побери!

Никто не слушал.

Крики Таккер резко прервались, и тогда сильнее закричали все остальные. Кроме меня – я успокоилась. Воплем делу не поможешь. Здесь с нами еще не меньше трех вампиров. Трех упырей. Если останемся здесь – погибнем.

Вампир вырвался из-под воды передо мной. Обрез выстрелил раньше, чем я успела это осознать. Грудь вампира разлетелась, но он все равно попытался меня схватить. У меня хватило времени загнать патрон в ствол, но не выстрелить. В такие моменты все становится невероятно медленно – и невероятно быстро. Ты ничего не можешь предотвратить, но видишь все в мучительно мелких подробностях. Пальцы вампира впились мне в плечи, до боли, и он задрал голову для удара. Мелькнули клыки в раме черной бороды. Сияние креста выхватывало из темноты лицо вампира, как хэллоуинский фонарь. Я выстрелила прямо под подбородок, не успев собраться, – просто спустила курок. Голова разлетелась красным дождем по моей лицевой маске. Меня ослепила кровь и что-то еще, погуще. От отдачи я села в воду и погрузилась с головой, не зная, подохла эта тварь или сейчас на меня навалится.

Бултыхаясь, я вылезла на поверхность. Кровь с маски смыло водой, но клочья мяса прилипли к стеклу, так что я все равно ничего не видела. Тогда я сдернула ее с лица, теряя радиосвязь, но обретая зрение.

Вампир плавал передо мной, лицом ни вверх, ни вниз – лица вообще не было. И отлично.

Выстрелы пистолета Рейнольдс прозвучали как-то странно, и я поняла, что оглохла на одно ухо – возле которого держала обрез при выстреле. Вампир, в которого она стреляла, реагировал на пули – шатался, но не останавливался. Рейнольдс стреляла но корпусу, как учат а тире.

Бей в голову! – крикнула я.

Она подняла пистолет, и щелкнула пустая обойма. Наверное, Рейнольдс собиралась полезть за второй обоймой, но тут упырь на нее бросился, и они оба исчезли под водой.

Я сдернула то, что оставалось от костюма, и даже перевязанные лентой стыки соскользнули, как старая кожа со змеи. Перехватив обрез в другую руку, я нырнула. Плыть быстрее, а если тут есть какая зараза, так я ее уже подхватила. Крест освещал мне путь, но плыла я к кресту Рейнольдс, как к маяку.

У меня оставались только секунда: – потом уже будет поздно. Движение я уловила за миг до того, как в меня врезался последний вампир. Я обернулась, направляя на него обрез, и он схватился за ствол. Ему, конечно, было все равно, за что хвататься, но обрез он у меня вырвал и вцепился в меня.

Вампирша была почти красива с этими длинными светлыми волосами, плававшими в воде, как у русалки из волшебной сказки. От креста кожа ее светилась. У меня наготове был нож, и я пырнула ее под подбородок. Лезвие вошло легко, но не достало до мозга. Удар оказался далеко не смертельный. Вампирша стояла в воде, хватаясь за нож. Думаю, что не от боли. Просто она не могла открыть рот, чтобы жрать.

Второй нож я ткнула ей в ребра, в сердце. Тело ее затряслось, глаза вылезли из орбит. Рот раскрылся так, что стало видно лезвие, которым я ее проткнула. Вампирша нечленораздельно заорала и ударила меня наотмашь. Только вода помешала мне взлететь в воздух и частично поглотила удар. Я упала на спину, и вода надо мной сомкнулась. Секунду я плавала, потом попыталась вдохнуть, набрав полный рот воды, встала, откашливаясь и отплевываясь, тут же поскользнулась и упала снова. Кое-как подобрав под себя ноги, я почувствовала на лице что-то теплее воды. У меня шла кровь. Перед глазами все посерело, замелькали белые пятна.

Вампирша шла ко мне, и из нее торчали два моих последних ножа. Крики в подвале смолкли. Мне было не видно, но это могло значить только одно: Рейнольдс, Таккер к Врена больше нет.

Я попятилась в воде, споткнулась обо что-то и упала. Вода залила мне лицо. На этот раз подняться было труднее, и вышло это медленнее. Споткнулась я о свой защитный костюм, а в нем лежал браунинг. Зрение застилали пятна, я будто смотрела на вампиршу в стробоскопическом свете. Погрузившись в воду, я ногой нащупала чехол. Я задержала дыхание – или уже перестала дышать? Не помню. Браунинг я нашла, не открывая глаз. Чтобы им воспользоваться, мне не нужно было зрение.

Вампирша схватила меня за волосы И вытащила наверх. В тот же момент я стала стрелять, пробивая дыры в ее теле, как швейная машина, пока не добралась до этого бледного лица. Она выставила руку, закрываясь от дула пистолета, и от этой тонкой руки разлетелись осколки кости и остался кровавый обрубок. Я стреляла в лицо вампирши, пока оно не превратилось в красное месиво, а я оглохла на оба уха.

Вампирша свалилась в воду, и я упала на колени. Меня накрыло водой. Я попыталась вынырнуть – и не смогла. Наверное, я сделала последний глоток воздуху – и перед глазами поплыли серые и белые пятна. Мне не видно было, светится ли в воде крест. Зрение мне застлала темнота – полная и гладкая. Помню, я вроде всплыла, мелькнула мысль, что надо бы испугаться. Потом – ничего.

Очнулась я на траве, где до того сидели мы с Кэролайн. Я блевала водой и желчью, и худо мне было – дальше некуда, но я осталась жива. И это было хорошо. И почти также хорошо от того, что рядом стояла детектив Тамми Рейнольдс и наблюдала, как надо мной работает бригада «скорой помощи». Рука у нее была примотана к боку, и она плакала. Потом – ничего, будто кто-то переключил канал, и я очнулась уже перед другой передачей.

На этот раз – в больнице, и я испугалась, что Рейнольдс мне примерещилась, а на самом деле она погибла. Рядом с моей кроватью на стуле сидел Ларри, откинув голову – то ли спит, то ли оглушен обезболивающими. Я поняла, что Рейнольдс мне не примерещилась. Он бы не стал сидеть здесь, если бы его любимая погибла. Или хотя бы не спал.