— “Ты никому не расскажешь о наших встречах, — тихо говорили духи, но каждое слово можно было хорошо разобрать. Гермиона их слушала, прикрыв глаза, надежда, что это сон, давно уже развеялась, осталась только жестокая реальность. — Каждую ночь, как только твои спутники заснут, ты будешь отходить от лагеря, мы сами тебя найдем. У тебя будет много учителей, но приходить они будут по одному. Так будет продолжаться до того, как вы доедете до границы. В Обители Демонов мы редко когда сможем навещать тебя”.
— Почему? — рассеянно спросила девушка, пытаясь понять, когда она найдет время для такой простой вещи как сон. И, еще, магическая усталость, которая, несомненно, будет сопровождать девушку все эти дни.
— “Позже, сейчас мы поговорим о другом. Это будет первый урок… слушай. Вчера ночью мы пытались проникнуть в твой разум, но он был затуманен, что нам помешало. Мы помогли тебе рассеять туман, спрятав его остатки глубоко в твоем сознании. Сейчас этот туман полностью рассеялся, осталось лишь легкое облачко, которое необходимо выпустить из твоего сознания, — с каждым словом Гермиона все больше понимала причину своего вчерашнего столь быстрого протрезвления — это были духи. Девушка принялась лихорадочно вспоминать, что о них говорили Белзенкар и Нейрина — хватит с нее новых сюрпризов. — Закрой глаза, сосредоточься, ощути внутри себя магию…”
Гермиона послушно исполняла все указания, чувствуя как магия течет сквозь нее, внутри ее, она окружает и… и поглощает… направляют… духи… они направляют… путь… правильный путь… частое дыхание… магия… сила магии, она везде… свобода…
Осторожно, чтобы никого не разбудить, утомленная девушка легкими шагами шла по маленькому лагерю. Присев на свой плащ, она устало прикрыла глаза, каждая частица ее тела изнывала от усталости, тупой, немного щемящей боли. Не было сил даже для того, чтобы заснуть.
Уже наступил рассвет, скоро проснутся остальные и они отправятся в путь… к горам.
— Гермиона, ты уже проснулась? — удивленно спросила Нейрина. — Ты выглядишь измученной.
— Я плохо спала, — девушка слабо улыбнулась. — Все в порядке, Нейрина, это пройдет.
— Выпей чаю, — проговорила чародейка, протягивая ей дымящуюся кружку, — он согреет и заставит взбодриться.
Ледяные пальцы мгновенно обожглись об горячую поверхность, но Гермиона упрямо сжала кружку, вбирая это обжигающее тепло. Мысли ее были очень далеко, летая наперегонки с обучающими ее духами. Нейрина так и не поняла, что она ночью использовала свою силу, вероятно, тут постарались ее наставники… почему она должна от всех что-то скрывать. Хотя девушка все-таки призналась себе, что это тайна дает ей так желаемое чувство независимости.
Постепенно проснулись и остальные, Драко внимательно смотрел на молчаливую Гриффиндорку, взгляд которой был все отрешенней и отрешенней. Быстро позавтракав, они отправились в путь.
Гермиона мало что помнила из этого дня, большую часть она провела в мире между сном и явью. Она не спала, но и не бодрствовала, некая отрешенность полностью захватила ее сознание.
— Пора останавливаться, — голос Дайгена заставил девушку вздрогнуть. Впервые за день, хотя был уже не день, она огляделась. Они давно уже оказались в горах, и сейчас приближались к горным вершинам, чтобы спуститься в очередную долину. И такими переходами надо было идти больше недели.
Когда все заснули, Гермиона отошла подальше от лагеря, ожидая прихода духов. Они не замедлили появиться, точнее, был только один дух. Он тут же принялся ее обучать. Прежде всего, ее научили огораживать себя от холода, прогонять сон, заставлять всех остальных думать, что с ней все в порядке, экономно расходовать силы.
Это больше всего удивило девушку, она думала, что духи не поймут, как тяжело будет ей даваться обучение, так как сами не понимают таких вещей как бодрость или усталость, жара или холод.
Утром девушка чувствовала себя вполне сносно, прогнав сон и усталость, она мало что ощущала, только пустоту, но это было неизбежно.
К обеду путники достигли снежных вершин. Кутаясь в теплый меховой плащ, Гермиона совсем не ощущала нужды его использовать. Совсем недалеко от нее Лизель с милой улыбкой говорила что-то Малфою, иногда в их беседу вмешивался и Дайген. Как девушка заметила, эти трое очень хорошо друг с другом общались, точнее, графиня и лорд хорошо общались с Слизеринцем, друг с другом они обменивались только язвительными репликами или почти незаметными взглядами. Гермиона мрачно усмехнулась, она могла сейчас тоже разговаривать с ними, но уроки с духами наложили некоторые обязательства. Магия делала ее почти незаметной для своих спутников — они ощущали только ее присутствие, но желание говорить или обращаться к ней у них напрочь отсутствовало. Не то чтобы девушка жаловалась, в каком-то смысле она была этому и рада — появилось время свободно подумать о будущем, о том, что ее ожидает, о том, что ожидает их всех. Конечно, присутствовало и одиночество, оно больше всего сбивало с толку гордую Гриффиндорку. Ведь раньше она хотела, чтобы с ней перестали, так сказать, нянчиться, теперь же этого лишнего внимания ей недоставало.
Прикрыв глаза, девушка принялась отыскивать животных, в надежде хоть с кем-то поговорить, хотя разговор с животным был совсем непохож на разговор с человеком. Звери общались с помощью образов, картинок, которые можно было истолковывать по-разному.
Слабая улыбка тронула губы принцессы, когда она наткнулась на волчицу с волчатами. Малыши с детской безответственностью, так очаровывающей взрослых, бегали через быстрое русло реки, радостно подпрыгивая и снова окунаясь в холодную горную реку, сияющими глазами смотря на радужные брызги. Именно в этом возрасте они чувствовали себя свободными, бесстрашными, их не волновал обеспокоенный вид матери, которая думала о своей стае, что пора к ней возвращаться; их совершенно не заботило то, что скоро солнце сядет в горах и мокрая шерсть будет неприятно холодной и сырой. Они были дети, безответственные и любимые. Как Гермиона хотела стать такой же, сбросить с себя весь груз ответственности, который, теперь, несомненно, на ней лежит. Как она хотела снова стать ребенком, чтобы все оказалось лишь сном, чтобы, придя в постель к матери, рассказать ей об этом и в ответ услышать столь заветные слова: “Это всего лишь сон”. Что нет ни магии, ни духов, ни принцесс и демонов, ни даже письма с изумрудными чернилами, принесенного совой — все это сон, приснившийся одиннадцатилетней девочке накануне нового учебного года.
Сердито смахнув слезы, Гермиона мысленно выругала себя за подобные мысли. Разве она хочет забыть Гарри и Рона, забыть об их дружбе? Это просто минута слабости, она так устала… устала за что-то бороться, что-то доказывать.
Девушка раздраженно мотнула головой, прогоняя подобные мысли из своего разума. Но о чем еще думать? Вздохнув, она, окинув долгим взглядом снежные вершины, снова прикрыла глаза, погружаясь в мир между сном и явью.
Прошло четыре дня. Гермиона, дожидаясь, пока ее спутники уйдут в мир снов, бесцельно смотрела в огонь пылающего костра. Она чувствовала себя полностью опустошенной, четыре прошедших дня были своего рода мукой, только ночью она чувствовала себя спокойно, используя магию. Но и это не давалось просто так, что ж, она привыкла учиться и не успокаивалась, пока не достигала цели.
Тихо выйдя за пределы лагеря, девушка принялась дожидаться своего учителя, гадая, кто будет на этот раз. Ее уже посещали духи леса, долины, горные духи, водные и дух огня — ее первый учитель, хотя если быть точной, то первыми учителями были духи леса, еще там, в лесу, когда они только отправились в свое путешествие.
Перед Гермионой появился полупрозрачный силуэт, она сразу же определила его ауру — это был дух воздуха.
— “Прежде чем начать урок, я должен тебе кое-что сказать, — тихо проговорил он. — Завтра будет первый день полнолуния, весь день и ночь духи проводят в священном месте. Так что следующую ночь ты не будешь обучаться, можешь делать, что тебе захочется, но через день мы снова будем тебя ожидать. Ты многому научилась, но многое тебе и неизвестно. Через два дня тебя будут учить более сложной магии и разделению”.
— Разделению? — удивленно переспросила Гермиона. Она так и не стала говорить с духами мысленно, отчасти оттого, что это было непривычно, отчасти оттого, что ей хотелось с кем-то поговорить нормальным языком, даже если ответ слышится у тебя в голове.
— “Позже. Мы начинаем урок…”
Следующей день прошел как и остальные, но девушка знала, что сегодня ей не надо никуда идти и завтра она сможет снять свою защиту и, наконец, хоть немного поговорить со своими спутниками. Ночью Гермиона впервые за эти дни увидела сны… странно, а она уже успела забыть об этом. Как быстро человек к чему-то привыкает или забывает. Девушка часто думала над этим вопросом, о том насколько быстро люди приспосабливаются к различным условиям жизни. И Гермиона не исключение: прошло всего четыре дня, а она уже считает странным видеть картины, когда спишь, да что там, странным ей теперь казалось и спать. Впрочем — это легкое удивление пройдет… ведь человек быстро ко всему привыкает.
Когда девушка проснулась, то сразу же почувствовала изменения. Она сняла с себя всю защиту, и мир наполнился различными красками, хотя не очень много красок можно увидеть в снежных горах. Просто… просто она снова начала жить, жить днем, не существовать, а жить. Радостно улыбнувшись, Гермиона подошла к своей вороной кобыле, протянув ей кусочек яблока и ласково погладив.
— Дорогая, ты уже проснулась? — брови Нейрины в удивлении взлетели вверх.
— Э-ээ… — несколько дней молчания дали о себе знать, девушка совершенно не знала, как реагировать на этот вопрос. — Да, просто… просто мне не хочется спать. А что?
— Нет, ничего, — немного рассеянно ответила чародейка. — Хотя в последние дни ты была немного молчаливой и… не обращай внимания.
Гермиона облегченно вздохнула. Даже наведенные чары не могли полностью скрыть ее поведение в последние дни. Запрыгнув в седло, девушка принялась с упоением рассматривать окружающие ее пейзажи, пока к ней не подъехала графиня. Девушки начали разговаривать обо всем и ни о чем одновременно.
— Ты немного странная была все эти дни, — после короткого молчания проговорила Лизель, сосредоточенно о чем-то думая.
— Разве? — Гермиона с наигранной веселостью улыбнулась. — Может быть совсем чуть-чуть, не думай об этом.
— Наверное, — неуверенно согласилась блондинка, потом лучезарно улыбнулась, показав свои милые ямочки. — Дайген стал совсем молчаливым, наверное, это у вас родственное.
Гермиона хмыкнула:
— Кажется, он молчалив из-за кое-чего, точнее кое-кого, не буду тыкать пальцем, но…
На щеках графини выступил легкий румянец, быстро улыбнувшись, она открыто посмотрела в темные глаза своей принцессы.
— Может быть, может быть…
Девушки громко рассмеялись, привлекая к себе внимание остальных путешественников.
Когда наступил обед, Гермиона в удивлении смотрела на Малфоя и своего кузена, которые принялись сражаться на мечах.
— Гермиона, хватит так на них смотреть, — произнесла Лизель. — Иначе я решу, что ты последние дни просто-напросто спала.
“Почти угадала”, — мрачно подумала Гриффиндорка, только сейчас она поняла, что время не остановилось вместе с ее, так сказать, сонным периодом, а продолжало двигаться дальше. И произошло очень многое, чего она просто не замечала в своем тогдашнем состоянии. Не успела девушка до конца предаться мрачным мыслям, как почувствовала легкий удар в спину… что-то ей это напоминало. Резко развернувшись, девушка увидела улыбающуюся графиню, которая готовила очередной снежок… Гарри и Рона, вот что это ей напоминает, она вспомнила, как они на выходных играли в снежки, приходя к себе в гостиную только под вечер, совсем мокрые.
Вскочив с подстилки, Гермиона отбежала в сторону, отскакивая от очередного снежка. Улыбнувшись, она тоже стала лепить маленькие белые комочки, кидая их в Лизель. Нейрина, оторвавшись от починки платья, с улыбкой посмотрела на смеющихся девушек, что нельзя было сказать о Белзенкаре, которые окинул двух озорниц мрачным взглядом: еще бы он читает серьезные вещи, а ему не дают сосредоточиться, пробурчав что-то под нос, старик вновь углубился в чтение.
Гермиона, которая от смеха уже не могла точно целиться, попала снежком в своего любимейшего и обожаемого брата, который тут же принялся ругаться. Девушки в ответ еще громче рассмеялись, найдя себе новое занятие: обстреливать парней.
Отбежав на какое-то расстояние, Гермиона перевела дух. Ее глаза, свет из которых пропадал, загорелись им вновь. От мороза ее щеки раскраснелись, несколько прядей выбились из-под капюшона. Улыбаясь своему веселью, девушка следила, как ее светловолосая подруга со смехом избегает дождя из снежков. Внезапно улыбка ее померкла, все сделалось таким отдаленным, нереальным, а причиной тому были мысли о будущей ночи, с которой жизнь войдет уже в привычную колею.
За своими мыслями, Гермиона и не заметила, как к ней, держа в руках огромные шарообразные комья снега, подошли Дайген и ее “преданный” лорд Защитник.
— Гермиона! — предупреждающий вскрик графини вывел Гриффиндорку из задумчивости, но было уже поздно…
Стряхивая с себя снег, который, казалось, был везде, девушка яростным взглядом окинула двух улыбающихся парней, но, не выдержав, тоже улыбнулась, хотя и мрачновато, будто обещая вечные муки.
— Война, значит, — проговорила она.
Что было дальше, говорить нет смысла, хотя… Гермиона, чтобы никто не заметил, использовала магию, заставляя свои снежки лететь точно в цель. Было весело, девушка как ребенок радовалась этой маленькой передышке. Дайген, поймав Лизель, принялся заталкивать ледяной снег ей за шиворот, девушка, извиваясь, пыталась выскользнуть из этих настойчивых, а главное, доставляющих неудобство в виде мокрого снега у тебя за шиворотом, объятий.
Гермиона опасливо покосилась в сторону Драко: мало ли, вдруг он тоже решит…
Встретившись взглядом с наглыми малфоевскими глазами и поняв их чисто Слизеринские намерения, девушка бросилась бежать, пока было не поздно. Утопая в глубоком снегу, она далеко не убежала. К своему разочарованию, Гриффиндорка вскоре почувствовала, как талию обхватила крепкая рука, хозяином которой несомненно являлся светловолосый Слизеринец. Холодный снег не заставил себя ждать: ощутив, как что-то ледяное соприкоснулось с оголенной кожей, Гермиона немедленно закричала, извиваясь всем телом, но куда ей — хрупкой девушке — осилить такого наглого, хотя этот тут ни при чем, сильного Защитника, руки которого, казалось, сделаны из металла.
— Малфой, отпусти, — полностью выдохшись, произнесла Гриффиндорка, она уже перестала извиваться и теперь тяжело дышала. Впрочем, снег за шиворот сыпать тоже перестали.
— Зачем? — ехидно спросил он.
Повернувшись, Гермиона встретилась с ним глазами… обычно серые, они сейчас сияли слепящим серебром, замерев под их пристальным взглядом, она судорожно вдыхала обжигающий своим холодом воздух.
Облизнув пересохшие губы, девушка тут же отметила, что взгляд лучистых глаз стал хищным и… в голове новоиспеченной интриганки мелькнул коварный план. “Ты плохо поступаешь”, — мысленно сказала себе девушка и ехидно улыбнулась: прям как в прошлый раз.
Гермиона с наигранным волнением смотрела на так близко находящееся лицо Драко Малфоя, она чувствовала его желание впиться в ее губы. “Я чувствую то же самое”, — призналась себе девушка. Но — этот несостоявшийся поцелуй будет маленькой жертвой, ведь она увидит лицо Малфоя после того…
Когда их губы были лишь в нескольких миллиметрах друг от друга, парень почувствовал, как что-то ледяное соприкасается с разгоряченной кожей. Отпрянув от девушки, он попытался достать снег, впрочем, попытка была неудачной. Яростный взгляд метнулся в сторону ее высочества, принцессы Гермионы, которая, широко ухмыляясь, смотрела на жалкие попытки парня избавиться от снега. Взяв Драко за отвороты плаща, девушка притянула его к себе.
— Мы квиты, лорд Защитник, — прямо в губы прошептала она, и пока он не опомнился, побежала в сторону маленького лагеря, который уже поспешно собирался.
Остальная часть пути прошла более-менее спокойно. В сумерках, сидя у огня, Гермиона задумчиво размышляла о ночи с духами. Вскоре все ее спутники стали заходить в палатки, готовясь ко сну. У костра остались только она и Малфой, который, привалившись к массивному дереву, вертел в руках кинжал. Быстро посмотрев на Гриффиндорку, он заметил ее мрачный взгляд, устремленный в огонь.
— Мрачное настроение, Грейнджер? По дому скучаешь? — ехидно спросил он, подкинув кинжал в воздух.
— А ты? — не ожидая такого вопроса, Драко чуть было не прозевал летящий клинок, его взгляд сделался задумчивым: а, вправду, скучает ли он по своему миру? — Можешь не отвечать, — продолжила тем временем Гермиона. — Ты все равно не скажешь правду.
Драко, усмехнувшись, встретился с ней глазами — он прав был, когда думал, что она понимает его больше, чем другие.
— Не скажу… да и зачем, разве это что-то изменит?
— Это вопрос? — решила уточнить девушка.
— Нет.
Оба, не сговариваясь, посмотрели в огонь. Потом Драко вновь посмотрел на Гермиону, у нее был печальный и немного отрешенный вид, как и в последние дни, она снова становилась как бы незаметной, странно это, он только сейчас понял, что не замечал ее за прошедшие четыре-пять дней. Его взгляд уловил, как девушка легко передернула плечами, сильнее закутываясь в плащ.
— Замерзла? — не дожидаясь ее ответа, Драко протянул руку, сжав ее холодные ладошки. — Замерзла.
Гермиона не сопротивлялась, когда Малфой полностью притянул ее к себе, обняв за талию. Закрыв глаза, она прислонилась к его плечу… так хотелось спать, но было нельзя… плевать…глаза закрылись, больше не открываясь…
— Что это? — резко спросил Драко, услышав легкий перезвон.
Девушка резко открыла глаза, тут же поднимаясь с места, а с этим и освобождаясь от объятий Слизеринца. “Духи”.
— Черт!
— В чем дело?
— Ни в чем! — быстро проговорила Гермиона. — Э-ээ… я почти заснула, пойду в палатку.
— Ты слышала перезвон? — настойчиво спросил Драко, неотрывно смотря ей в глаза, он тоже поднялся со своего места.
— Какой перезвон? — наивно спросила она. — Тебе показалось, я ничего не слышала. Пойдем спать.
Пожав плечами, Слизеринец зашел в палатку, где уже спали Белзенкар и Дайген. “Что-то она скрывает”. Остановившись у входа, он стал следить за девушкой.
Гермиона, не таясь, ушла из лагеря. Она знала, что Малфой наверняка следит за ней из палатки, но это ее не беспокоило, защитные чары сделали свое дело: принцесса исчезла из лагеря незаметно, направляясь на встречу с новым духом-наставником.
