Гермиона со скучающим видом ехала на лошади. Впрочем, скука была напускной, чтобы создать иллюзию меланхолии — в таком состоянии к девушке редко кто подъезжал. А принцесса Гермиона именно сейчас нуждалась в одиночестве. Завтра, послезавтра они должны были, наконец, выехать из леса, а там до дворца матери рукой подать. Вот девушка и была вся в мыслях о будущем, хотя в них вмешивалось и прошлое.
Гермиона вспомнила весь нелегкий путь по этому миру, особенно его первую часть — горы. Снежные бури застали их в самое неподходящее время. И только благодаря чародеям и самой Гриффиндорке, путешествие по горам сделалось немного легче. Девушка очень тяжело приспосабливалась после жаркой Обители к зиме, бушующей в горах, но еще труднее было Дэймосу, который вообще редко снег видел. Бедный парнишка заболел после первой недели путешествия, и его недомогание до сих пор не прошло. Первое время Гермиона только и делала, что сидела рядом с ним, но потом, к сожалению, убедившись в своей беспомощности, оставила брата на попечение опытной чародейки. А девушку взял в оборот Некрон, он, похоже, надеялся на то, что принцесса все-таки изменит решение, или хотя бы его пересмотрит. Не то чтобы Гермиона возражала против рассказов демона, ей всегда нравились различные истории, но вот настырное внимание раздражало, Главный Советник общался с ней как… как с принцессой, он никогда не спорил с девушкой, не говорил ей в ответ ни слова. С горечью Гермиона понимала, что он видит в ней дитя ее отца, пусть и не специально, подсознание подсказывало ему картины прошлого, и демон боялся — хотя это было не точное слово — наследницу великой и жестокой династии Повелителей. В те моменты, когда его настороженность была очевидна, девушка быстро обрывала их беседу.
Гермиона вспомнила о долгих ночах, где ее всегда с распростертыми объятиями ждали жуткие кошмары. Они не оставили девушку, и вряд ли оставят в ближайшее время, но несмотря на эти ужасы ночи, когда она просыпалась вся в слезах, днем Гриффиндорка выглядела нормально, и никто не мог знать о пытках во тьме. Никто, кроме Слизеринца, который, вероятно, подозревал об этих кошмарах. Но вслух он ни с кем своими мыслями не делился, и девушка была только благодарна за это. Она вообще редко обращала внимание на своего Защитника, да и он на нее. Заговори бы они друг с другом, все бы изменилось, но оба не хотели делать этого. Гермионе вообще сложно было как-то охарактеризовать нынешние их отношения, скорее всего это была просто безразличность по отношению друг к другу. Поэтому девушка пыталась выкинуть Слизеринца из головы — у нее и так проблем хватало. Хорошо хоть, что они не стали останавливаться в Кориме, Белзенкар объяснил свое нежелание там задержаться тем, что с лордом Лойгеном они смогут встретиться и во дворце, он туда, несомненно, приедет. Дайген, мрачневший с каждой милей прошедшего пути, был премного благодарен в этом чародею, хотя настроение его ненамного улучшилось. Гермиона вообще заметила, что он стал очень мрачным, а Лизель — раздражительной. Она подозревала, что причина была в какой-либо ссоре, но не задумывалась о проблеме глубже.
Оттолкнув подальше воспоминания, Гермиона окинула взглядом обнаженный лес, снег выпал кое-где, не влияя на общую картину мрачности и темноты. Скоро путники должны были подъехать к тому месту, где девушка впервые встретилась с духами — неподалеку от него они и решили устроить привал на ночь. Гермиона с нетерпением ждала того момента, когда увидит ручей, она помнила тот кусочек леса цветущим и необычайно живым, и надеялась, что что-то могло и остаться от былого великолепия.
— Скорее бы приехать, — вмешался в мысли девушки Аморал. — Это лес мне действует на нервы.
— Сейчас здесь мрачно, — вяло согласилась Гриффиндорка.
— Не просто мрачно, — отозвался демон. — Жуть берет.
— Ты слишком впечатлительный, — девушка слабо улыбнулась. — Не настолько страшен этот лес.
Аморал, приподняв бровь, внимательно посмотрел в карие глаза принцессы.
— Такое чувство, что хоть ты и здесь, ты одновременно не здесь, а где-то… — он запнулся, пытаясь подобрать слова, — а где-то далеко в своих мыслях.
— Можно и так сказать, — не стала спорить Гермиона.
— И, похоже, я тебя только отвлекаю, — хмыкнул парень.
Ответом ему была смущенная и извиняющаяся улыбка. Тоже улыбнувшись, демон мягко взял руку девушки.
— Все с вами ясно, ваше высочество, — с пафосом проговорил он. — Вы…
— Гермиона! Подъезжай сюда, — раздался слабый из-за расстояния крик Лизель.
Пожав плечами, девушка пришпорила лошадь, постепенно приближаясь к блондинке, стоящей на холме.
— В чем дело, Лизель?
— Смотри, — изящным движением руки графиня указала на виднеющуюся вдали рощу.
Взгляд Гермионы последовал по указанной траектории, пока не достиг желанной цели.
— Не… не может быть, — в восхищении произнесла девушка. — Это… это невозможно.
Она, затаив дыхание, смотрела на зеленую рощу, именно то место несколько месяцев назад она превратила в цветущее место… похоже, желания все-таки исполняются — с приходом зимы красота лета не погибла, а продолжала процветать.
— Что за… — Аморал в растерянности смотрел вперед.
— Я предполагал, что такое может случиться, — довольный, словно это его рук дело, произнес Белзенкар, почесывая бороду. — Замечательно, милая, ты тогда хорошо постаралась.
— Но, я, — голос Гермионы, как и Аморала, был растерянным.
— Неважно, что ты не знала, — великодушно произнес старик. — Главное, у нас есть хорошее место для ночлега.
Несколько секунд Гермиона обдумывала слова чародея, пока до нее не дошел их смысл. Вот значит как: место для ночлега. Укоризненно посмотрев на мага, девушка пришпорила лошадь, поскакав в рощу.
— Я все-таки ничего не понимаю, — донесся до нее голос Аморала.
Гермиона, зевая, сидела у костра. В ее карих глазах играло огненное пламя, и оно было отголоском того, что играло в ее душе. Огонь, такой живой и красивый, и настолько опасный, он ассоциировался у девушки с отцом, именно о нем она сейчас и вспоминала. Впрочем, Повелителя Демонов она отцом не считала, тот мужчина не сделал ничего, что должен был делать нормальный отец: он всего лишь пытался ее убить, убить любым способом… отец. Это слово было насмешкой, но тогда кто же он? Просто человек, чья кровь течет в ее жилах — именно это их и роднит. Биологический отец — Гермиона поморщилась от этого определения, слишком грубым и некрасивым он было. Как девушка ни пыталась подобрать другие слова, она не смогла этого сделать.
— Гермиона, ты идешь спать? — принцесса даже не поняла, кто это спросил.
— Я еще посижу здесь, — лишь бы от нее отстали, произнесла она.
Девушка и не заметила, как осталась совсем одна у пылающего костра. Жар, исходивший от него, заставил Гриффиндорку отодвинуться. Медленно поднявшись, она решила прогуляться, ей хотелось почувствовать прикосновения ветра, холод, который окутает тело сразу же, как только она отойдет на небольшое расстояние.
Вздохнув, она сделала шаг во тьму, где находилась граница света. Идя по темному лесу, Гриффиндорка постепенно выбралась из зеленой рощи, в которой температура была не низкой. Выйдя и за эту границу, девушка побрела среди уснувших на зиму деревьев. Когда она прикасалась к замерзшей коре, то ощущала, как где-то внутри бьется жизнь. Это единение с природой радовало принцессу, оно помогало залечить глубокие раны сердца, которые люди только тревожили. Услышав голоса, Гермиона нахмурилась: кто мешает ей наслаждаться тишиной? Потом губы девушки искривила легкая усмешка над собой — какой же эгоисткой в последнее время она стала и как спутники еще терпят ее. Да — это было так, эгоистка — наилучшее слово. Гермиона не пыталась это отрицать. Раньше она была не такой…
“Да что же это за голоса, мешающие мне думать?” — раздражение снова овладело девушкой). “Эгоистка”, — прошептал насмешливый голосок внутри нее. Улыбка снова появилась на ее губах: для полного счастья не хватало разговаривать самой с собой.
Прислонившись к дереву, чтобы ее не заметили, Гермиона принялась вглядываться во тьму. Она не боялась, что с ней может что-то случиться — теперь магия была надежной защитой, так что можно просто посмотреть… и послушать.
— Дайген, я не пойму тебя, — отчаяние в голосе подруги поразило Гриффиндорку. — Чего ты от меня хочешь?
— Лизель, — брат был смущен и разозлен, — послушай, любимая.
— Замолчи! — яростно прошипела блондинка и отшатнулась в сторону, когда он попытался ее обнять. — Я не собираюсь все время притворяться, что ничего не происходит. Ты помолвлен с Бланш, ваша свадьба почти решенное дело, и я не собираюсь унижаться…
— Лизель…
— Я никогда, слышишь, никогда не буду стоять на вторых ролях. Неужели ты думаешь, что можешь спокойно жениться на Бланш, а я стану твоей любовницей! — в голосе графини зазвучали слезы… слезы ярости и обиды.
— Я этого не говорил! — взорвался Дайген. — И не моей идеей была помолвка с Бланш, Лизель. Моего согласия никто не спрашивал!
Прикрыв глаза, Гермиона слушала, как они ссорятся друг с другом. Неужели все настолько серьезно? А она ведь и раньше видела разлады между ними и полностью их игнорировала, предпочитая прислушиваться к своим проблемам. Эгоистка!
— Грейнджер, — неторопливый голос заставил сердце Гриффиндорки забраться куда-то глубоко и глухо там стучать от страха.
Теплая рука опустилась ей на плечо, разворачивая к себе.
— Ты меня напугал, — судорожно вздыхая, проговорила девушка.
— Уже не в первый раз, — Драко задумчиво посмотрел на Гермиону. — Как и уже не в первый раз вижу, что ты внаглую подсматриваешь за…
— Я не подсматривала, — яростно возразила она, но под пристальным взглядом ее решительность медленно погасла. — Ну, это не очень красивое слово, — промямлила она, чувствуя ехидный и насмешливый взгляд.
— Подбери красивое, — учтиво предложил он.
Выдохнув, Гермиона смерила парня взглядом, полным возмущения. Огонь ярости снова в ней загорелся.
— Забудь, Малфой, — сквозь зубы, сдерживая себя, отрезала девушка. Потом ее глаза загадочно сверкнули, в голове появилась кое-какая идея. — Им нужно помочь.
— Кому?
— Дайгену и Лизель, — снисходительно ответила она.
— Делай что хочешь, я пошел, — Драко сделал вид, что уходит. — Только это невозможно.
Глаза девушки решительно загорелись.
— Возможно, только мне нужна твоя помощь.
Слизеринец, заинтригованный, повернулся.
— Ты просишь у меня помощи? — в голосе сквозила неприкрытая насмешка. — У меня? Малфоя? Слизеринца? И наследника Темного Лорда?
— И еще моего Защитника, — учтиво подсказала девушка, таким тоном, каким он несколькими минутами назад предлагал ей подобрать другое слово.
Сложив руки на груди, парень окинул Гермиону насмешливым взглядом:
— И с чего ты взяла, что ты получишь эту помощь?
— Ну… - протянула она. — Ты, в конце концов, Слизеринец, ты сам это сказал, вы с детства учитесь интриговать, лгать, обманывать. Вам это очень даже нравится, не отрицай. Я всего лишь предлагаю тебе одно небольшое дело. Ведь расстроить помолвку Дайгена и Бланш не так и легко, тут требуется хитрость, — небольшая пауза, — ловкость, — еще одна пауза, уже длиннее, — изворотливость, — длинная пауза, — коварство. А все это у тебя есть, — закончила Гермиона.
— Ты мне льстишь, — усмехнулся Драко, потянув девушку за собой. — Может с этим и получится что-то сделать. Пойдем, — он кинул на девушку ехидный взгляд, их молчания в течение прошедшего месяца словно и не существовало. — А еще Гриффиндорка.
— Ты забываешь, что во мне и кровь демонов, — мило, правда и опасно, улыбнулась Гермиона. — Она, кажется, с последних пор сильнее себя проявляет.
— Как сказать, — скорее всего себе, чем девушке, ответил парень.
Они сели у костра, Гермиона порывшись в сумке, достала оттуда кусочек пастилы, принявшись его медленно жевать, она вопросительно посмотрела на Слизеринца.
— У тебя есть какие-нибудь идеи? — поинтересовалась она.
— Нет, — просто ответил он, — хотя…
Замолчав, Драко стал смотреть в огонь, наблюдая за игрой пламени.
— Малфой?!
— Что? — спокойно отозвался он.
— Что значит “хотя”? — настойчиво спросила Гермиона, положив в рот остатки пастилы.
— Есть одна идея, — он опять замолчал.
Глубоко вздохнув, чтобы не сорваться, девушка принялась настойчивым взглядом сверлить парня.
— Не смотри на меня так, Грейнджер, — он хищно усмехнулся. — Если я тебе скажу, то у тебя найдется тысяча и одна отговорка, почему этого не стоит делать.
— Малфой, — разочарованно протянула она.
Он лишь ухмыльнулся. Гермиона снова глубоко вздохнула: почему он заставляет чувствовать ее ребенком? Несмышленым и наивным? В конце концов, она таковой не является, вот боги… боги… БОГИ! Девушка принялась перебирать богов, ища того, который бы больше подошел для осуществления ее плана. В конце концов, она решила, что подойдет любой.
Драко заметил, как на губы девушки наползла коварная усмешка — именно такой она выглядела, когда издевалась над Лаурой. Что на этот задумала раз эта бестия?
— Я думал, что ты будешь возмущаться тем, что я тебе ничего не рассказал, — как бы мимоходом заметил он.
— О, — воодушевленно, даже чересчур, произнесла она. Наигранность и издевка были очевидными. — У меня тоже появилась кое-какая задумка.
— И?
— Что «и»? — в невинном удивлении девушка посмотрела на своего Защитника.
— Ты переигрываешь, — сухо заметил Драко, смотря в невинные карие глаза, которые тут же вспыхнули самодовольством.
— Возможно, — покладисто согласилась она.
— Так ты мне не расскажешь, что за идея? — раздраженно спросил Драко.
Взгляд девушки сделался внимательным.
— Обмен? — приподняв бровь, на манер своего Защитника, спросила она.
— Обмен, — раздраженно буркнул Драко.
— …Не знаю, выйдет ли из этого что-либо путное, — прислонившись к дереву, устало произнесла Гермиона.
— Выйдет, — уверенно ответил Драко. — По крайней мере — это самый лучший вариант.
Гермиона слабо улыбнулась: они все объединили и получилось нечто оригинальное, оно, безусловно, должно было сработать. Достав последний кусок пастилы, девушка принялась и за него.
— Ты не боишься пополнеть? — ехидно заметил Драко. Впрочем, ей это было бы полезно. Гриффиндорка до сих пор не набрала нормальный вес.
— Нет, — отрезала девушка, — от этого не толстеют… кажется, — она неуверенным взглядом окинула жалкий кусочек.
Тихо засмеявшись, Драко выхватил его из рук опешившей девушки.
— Да, кажется, от этого не толстеют, — он прихватил пластинку губами. — Тебе надо есть что-то более калорийное, ты слишком худая.
— Тебя только не спросила, — рассердившись, Гермиона потянулась за многострадальным куском.
Перехватив ее руку, Драко потянул девушку к себе. Его рука соскользнула на талию девушки, которая, затаив дыхание, замерла в его объятиях, и неуверенно посмотрела в серые глаза.
— Нам тут хватит двоим, — прошептал он и, откусив кусок и быстро отложив пластинку, притянул Гермиону к себе.
Коснувшись ее губ, парень ненавязчивым движением приоткрыл их — большего и не надо. Девушка сама пошла ему навстречу. Мягко проскользнув своим ловким язычком, она прошлась по сладким и в тоже время немного кислым губам; проникнув вовнутрь, она почувствовала маленький кусочек, который тут же переметнулся к ней. Слегка улыбнувшись, она сжала его между зубами, таким образом не давая Слизеринцу проникнуть в желанное место и, что больше его распаляло — ухватить пастилу. Решив действовать хитростью, он мягко прошелся по ее губам, слегка их кусая. Тихо застонав, Гермиона ослабила свою защиту. Кусочек тут же перекочевал к прежнему хозяину.
— Нечестно, — выдохнула она, прежде чем снова заскользить язычком по твердым губам.
— Конечно, — согласился он.
Это дало девушке возможность снова ввязаться в борьбу за истерзанный кусочек. Обняв парня, задыхаясь, она ласкала его язык, он отвечал ей тем же. Разум полностью покинул девушку, ее не волновало, что кто-то может проснуться и выйти из палатки или что Дайген с Лизель вернутся в лагерь. Важным были лишь губы Слизеринца и… и маленькие кусочки пастилы, которые продолжали сменяться один другим. Но ничто не бывает вечным — пьянящее голову лакомство закончилось, и Гермиона нехотя отстранилась от парня, разум стал возвращаться.
— Кто-нибудь может проснуться, — прошептала она.
— Что? — взгляд Малфоя сделался осмысленным. — Ах, ты об этом, пастила все равно закончилась.
Пройдясь языком по влажным губам, он ленивым, довольным взглядом окинул девушку.
— Правда, думаю, я смогу еще найти.
— Незачем, — Гермиона поднялась. — Я пошла спать.
Осторожно зайдя в палатку, девушка легла. Ее сердце бешено билось, и Гриффиндорка безрезультатно пыталась его успокоить. Зачем она, спрашивается, разрешила ему с ней поиграть? Да они еще и не поругались, как обычно, после подобных игр. Взрослеют?
Поплотнее запахнув плащ, Гермиона повернулась на бок. Ее язычок прошелся по пересохшим губам, ощутив кисловатый привкус. Тихо выругавшись, девушка закрыла глаза: “спать, спать, спать”.
Следующее утро застало спутников собирающимися в дорогу. Сонная Гермиона неторопливо оглядывала лагерь. Ее взгляд наткнулся на хмурого Дайгена и сердитую Лизель — как она раньше не замечала что они в таком ужасном состоянии? Что ж, теперь их ждет небольшой “подарок богов”. Улыбнувшись, она заскользила взглядом дальше, пока не наткнулась на Малфоя. Ее улыбка немедленно исчезла с губ, как весеннее воспоминание. Он тоже смотрел на нее, но от ночного желания мало что осталось, да и в глазах девушки этого не читалось. Все возвращалось на круги своя.
Отведя взгляд, Гермиона вскочила на лошадь. Быстрее бы они прибыли в столицу.
Перед глазами Гриффиндорки предстало бушующее море, с какой радостью она на него смотрела. Внимательный взгляд уловил то место, где она впервые ступила на эту землю. Наконец-то, наконец-то они здесь. Девушка перестала сдерживать лошадь, которая, почувствовав родные места, тут же пустилась галопом.
Взгляд из-под капюшона, брошенный Гермионой на улицы города, был удовлетворенным — ничего не изменилось. Они уже подъезжали к дворцу. Девушка чувствовала в себе какой-то необычный зуд — так всегда бывает, когда ты приезжаешь после долгого путешествия домой. Так чувствовала себя девушка, когда отправлялась в Хогвартс и когда, после учебного года, возвращалась домой — странное, неописуемое чувство волнения, восторга и затаенного страха.
Заехав во двор, путники направились к конюшням. Все были с накинутыми на лица капюшонами — это была идея Белзенкара, который “не хотел шумихи”, но, как подозревала Гермиона, он, всегда любивший театральные жесты, рассчитывал именно на эту шумиху, только другого типа. Никем не узнанные, кроме стражников на воротах, которым пришлось открыться, чтобы попасть во двор замка, но которым Белзенкар приказал молчать под страхом смерти, наплетя еще кучу разной ерунды о том, что будет, если они его ослушаются.
Лишь зайдя в обширные, как маленький зал, покои королевы, которая, как подозревала Гермиона, вполне могла лишиться сознания, они сняли плащи.
— Кто здесь, Равелла, — послышался утомленный голос королевы. — Иди, посмотри.
Служанка, вышедшая из спальни августейшей особы, испуганно ойкнув, уронила золотой поднос, который держала в руках.
— Равелла? — голос Лейлы стал обеспокоенным. — Кто там?.. Равелла?
Не дождавшись ответа, королева сама вышла посмотреть, кто же к ней пришел.
Гермиона наблюдала, как мать медленно бледнеет. Она уже стала опасаться, что Лейла сейчас точно в обморок упадет, как из-за двери королевской опочивальни выскочили две громадные собаки, а за ними семенили пять щенят размером со взрослую кошку. Гермиону и Дайгена тут же сбили с ног, большие розовые языки принялись с радостью лизать лица прибывших членов королевской семьи.
— Миледи, — отклоняясь от настырной собаки, возмутилась Гриффиндорка. — Отпусти меня!
Собака тут же послушалась, дав принцессе возможность встать, а потом, виляя хвостом, посмотрела на нее своими большими зелеными глазами. Пятеро щенков тоже подбежали к девушке, принявшись зубками тянуть ее за края плаща к полу. Искренне рассмеявшись, Гермиона опустилась, позволив нескольким щенятам взобраться на колени.
— Ваше Величество, — несмотря на более чем комичную ситуацию, Некрон величественно поклонился застывшей королеве. — Рад вас видеть во здравии и благополучии.
Подняв глаза на мать, Гермиона поняла, что эффект, на который рассчитывал Белзенкар, был произведен: королева еще несколько минут не могла обрести дар речи.
Гриффиндорка с усталым видом сидела в кресле у себя в комнате, после столь перенасыщенного событиями дня ей хотелось лишь спать. Нехотя поднявшись, она отправилась в ванную… ванна — ее мечта. Опустившись в горячую, обжигающую нежную кожу, воду, девушка легким движением руки взяла уже знакомый ей флакончик с эроссаном в неграненом стекле. Мягкий запах распространился по ванной, усталость стала медленно вытекать из напряженного тела. Как сказала Лейла, они с Малфоем пробудут тут неделю, состоится один грандиозный бал, а на следующий день чародеи откроют врата. Правда, вторая часть беседы оставила в душе девушки неприятный осадок; в ней, кстати, участвовал и Некрон. Они сказали, что принцесса должна официально сделать свой выбор, станет ли она править Обителью или нет. А этот выбор надо огласить на собрании аристократов, которое произойдет за день до бала. Ни Лейла, ни Некрон на нее не давили, но их позиция по отношению к девушке была очевидна. И дело было не в том, что она чувствовала себя обязанной, Гриффиндорка искренне верила, что смогла бы помочь народу демонов, прими она трон.
Выкинув из головы тревожные мысли, девушка подумала о Дэймосе, который пришел в восторг, увидев настолько больших собак, да и те к нему хорошо отнеслись. Сейчас мальчишка мирно спал в соседней комнате, обложившись щенятами, как подушками.
Встав из ванны, Гермиона закуталась в полотенце. Войдя в спальню, она тут же упала на мягкую кровать, и сон сразу же ей овладел.
Нервничая, Гриффиндорка ходила по своей комнате. Не то чтобы она боялась сказать о выборе вслух, хотя и это тоже, она боялась, что ошибается. Да еще и Лизель с Дайгеном.
— О, боги, — простонала девушка, судорожно вцепившись в платье, — помогите же.
Зря она, конечно, с такими желаниями.
Комнату окутало серебристое сияние, и до Гермионы наконец дошло, кто к ней пришел.
— Я думал, не дождусь, пока ты попросишь у меня помощи, — выплывая из серебряного облака, проговорил Аполлон, окинув девушку влюбленным взглядом.
— Она звала не тебя, а богов вообще, — как всегда язвительный голос Ареса.
— Она не звала, а просила о помощи, — рядом с двумя богами появился и Аид.
Как она понимала, в данное время, только эти три бога были в этом мире, а Зевс уже успел куда-то уйти, иначе бы он тоже тут появился — это касается и других богов.
— Ну, вообще-то, — начала Гермиона. — Я имела в виду кое-что другое.
— Это ты так думаешь, — бог войны снисходительно улыбнулся. — И не отрицай, что не искала с нами встречи.
Гриффиндорка и не стала бы этого делать, но причина встречи была-то другая!
— Но причина… — попробовала было возразить девушка.
— Но причина? — Арес усмехнулся.
— Перестань ее доставать, — вмешался Аполлон.
— Я ее не достаю.
— Достаешь.
— Нет.
— Да.
Аид мягко дотронулся до плеча Гермионы. Отойдя немного подальше от спорящих богов, они остановились.
— Что бы там Арес ни говорил, — тихим голосом начал Владыка Смерти, — доля истины в этом есть. Ты сомневаешься в правильности своего решения, мы же поможем тебе определиться.
— Каким образом? — настороженно проговорила Гермиона, понимая, что сейчас что-то произойдет.
— Мы покажем тебе, что происходит сейчас на Земле, и даю слово бога Подземного Царства, все правда. Готова ты увидеть свой дом?
Задержав дыхание, Гермиона искала какого-то подвоха, но, понимая, что Аид говорит правду, нехотя кивнула. И мир стал туманным…
…Это был кабинет Дамблдора. Помимо самого директора, там сидели еще двое. Это был Гарри и… и Темный Лорд, последнего Гермиона с трудом узнала. Лишь легкая змеиная улыбка выдавала в нем того, кем он был. Что же с ним случилось, раз он стал почти обычным человеком?
— Значит, все? — до боли знакомый голос лучшего друга звучал приглушенно.
— Пророчества и предсказания очень запутанная вещь, его лишь неправильно трактовали, — мягким голосом заговорил директор. — Теперь войны можно не опасаться… ведь так, Том? — проницательные глаза обратились к Волан-де-Морту.
Тот, подтверждая, склонил голову. По тонким губам заскользила змеиная улыбка.
— Я, конечно, не обещаю, — голос остался прежним — леденящим кровь, — что буду паинькой. Но войны вы можете не опасаться… профессор Дамблдор. Я могу в этом поклясться — войны больше нет и не будет…
Гермиона, судорожно вздохнув, увидела, как все пространство снова стало серебристым. Боги внимательно смотрели на девушку, даже Арес с Аполлоном перестали спорить.
— Что это было?
— Земля, — лаконично ответил Аид.
— Это правда? — все еще недоверчиво спросила девушка.
— Абсолютно все, моя дорогая, — вмешался Аполлон. — Случилось так, что они неправильно трактовали какое-то предсказание, что поделаешь, на Земле все специалисты перевелись… какое падение нравов, возможно, мы совершили ошибку, оставив их одних, — красивый бог скорбно вздохнул.
Не обращая внимания на эти рассуждения, Гермиона повернулась к Аиду — его она считала самым надежным. Ее карие глаза смотрели вопросительно.
— Аполлон прав, — бог мрачно усмехнулся. — Ты теперь можешь не беспокоиться за тот мир. Решать только тебе, ты сама выберешь свой путь.
Гермиона задумчиво села, не заметив, как из серебряного облака появилось такое же серебряное кресло.
— Эээ, для начала, Аполлон?
— Да, моя принцесса? — живо отозвался влюбленный бог.
— Мне будет нужна твоя помощь сегодня ночью, — Арес поперхнулся вином, которое он в данное время попивал.
— Конечно, моя любимая, — радостно согласился бог.
— Ты придешь.
— Конечно, любовь моя, — Гермиону это стало уже раздражать.
— И без всякой серебристой пыли, — она выразительно оглядела окружающее пространство.
— Конечно, моя… кхм… любимая, — бог явно был огорчен вынужденным повторением.
Взгляд Гриффиндорки стал серьезным.
— Твой выбор? — ненавязчиво прошептал Аид.
Карие глаза решительно посмотрели на богов Олимпа: она сделала свой выбор.
