ГЛАВА 25 МЕЛ-СПАСИТЕЛЬНИЦА

Восседая на деревянном троне, затянутом черной тканью, Клео рассматривала шатер, предназначенный для ожидания, и чувствовала себя истинной египетской царицей. Вокруг исступленно жужжали рабочие пчелки: тянули провода, протирали объективы камер и пытались катить стойки с нарядами по песку.

Подобно своим предшественницам, другим царственным женщинам, Клео созерцала золотые дюны, восхищаясь ветерком, напоенным амброй, и тем, как тот изменяет облик дюн нежными касаниями своей кисти художника. Можно было подумать, будто Ра поручил ветру сотворить эту красоту для нее персонально.

В былые времена подобные моменты сохраняли, запечатлев на пыльных стенах при помощи грубых изображений коршунов, зигзагов и отдельно взятых ног. К счастью, эти времена прошли. Как только ее подруги приедут, Клео сфотографирует Колин Ван Вербинтергарден, a «Teen Vogue» напечатает эти фотографии. Если этот номер вдруг попадет на тот свет, тетя Нефертити будет в восторге!

После трех часов подбора гардероба и драгоценностей, двух часов макияжа и укладки волос, маникюра и педикюра, включавшего роскошный скраб для ног с солями Мертвого моря, Клео была готова к фотографиям крупным планом. Также она была готова к фотографиям средним планом, фотографиям страстным, фотографиям царственным, фотографиям «я-слишком-сексуальна-для-этого-верблюда!» и фотографиям, которые позволят ей заявить о себе в исполненном соперничества мире ювелирного дизайна. Ее наброски и эскизы были заперты в сейфе «Бентли» Ману и терпеливо ждали своего часа, чтобы оказаться в центре внимания. И они его дождутся, как только она произведет на редакторов впечатление своим профессионализмом и репертуаром тщательно отрепетированных поз.

Изможденная стажерка подъехала к шатру на квадроцикле.

— Не слыхать еще? — спросила она. Ее волосы были перевязаны шарфиком от Гуччи и придавлены солнечными очками в белой оправе от Гуччи. Просвечивающий топ цвета лайма вздымался над джинсами в облипочку.

«Хм. Не поняла, кто здесь модель?»

— Джейдра не желает больше ждать. Мы теряем освещение.

«Да ну где же они?!»

Клео опустила голову и снова проверила телефон. Она в сети, батарея заряжена. Но новых сообщений нет. Бусины ее золотого головного убора зазвенели — в последний раз, если Клодин, Ляля и Лагги не явятся.

— Они должны были приехать два часа назад. Я не понимаю, — прохрипела Клео, кое-как совладав с ощущением, будто в глотке у нее застрял огромный комок шерсти. — Вдруг произошла авария?

— Тогда у вас три минуты на то, чтобы отскрести их от асфальта, или съемка отменяется! — отрезала стажерка, ударила по педали газа пробковой танкеткой босоножек от Ива Сен-Лорана и с громыханием покатила прочь.

Клео могла отправить еще одну смс — но смысл? Она уже отослала одиннадцать, самых разных по тону и до сих пор не получила ни единого ответа. В обычных обстоятельствах Клео подумала бы, что подруги на нее разозлились. Но не сегодня. Они писали ей весь последний урок, считая секунды до того момента, когда они смогут наконец-то присоединиться к ней на съемочной площадке.

Клео взглянула на саран, в который были завернуты ее ноги для сохранности педикюра. А потом заковыляла на каблуках к своему лысому спасителю.

— Ману! — проскулила она, глотая слезы, что привели бы ее обратно в трейлер визажистов. — Ты не нашел их еще?

Ману стоял в дальней части шатра вместе с четырьмя полицейскими, охраняющими драгоценности. Ману снова проверил три мобильника. Он поднял темные глаза и улыбнулся.

— Они подъезжают.

— Хвала Гебу! — Клео раскинула руки в виртуальном поклоне, но выдержала дистанцию, чтобы не взъерошить свое бюстье из перьев.

— Ко мне! — провозгласила Джейдра, наводящая страх редакторша отдела аксессуаров. Она соскочила с квадроцикла из-за спины стажерки и собрала свою команду аксессуарщиков. Ее короткие обесцвеченные волосы, молочно-белая кожа и безвкусно броские коктейльные кольца на каждом пальце дали Клео каплю утешения, в котором она так нуждалась. Очевидно, ювелирный бизнес не настолько преисполнен конкуренции, как она боялась.

— Девушки здесь, и они великолепны! Их надо только быстренько накрасить и одеть. Все, что не ухватим, подправим потом. Шевелитесь! Небо уходит. Скоро стемнеет.

«Она что, вправду сказала «великолепны»?

Клео всегда знала, что у Лагги и Клодин есть свой стиль. Привлекательные? Да. Интригующие? Несомненно. Экзотические? На все сто. Но великолепные? По нормальским стандартам? Хм, возможно, мир и вправду дозрел до перемен.

— Клео!

Клео радостно обернулась. Ее впервые за сегодня позвали по имени, а не просто — «египтянка».

Это была Мелоди Карвер. В шифоновом платье леопардовой расцветки.

«Неужто мир окончательно сошел с ума?»

— А ты что здесь делаешь?! — спросила Клео, оглядываясь через плечо в надежде увидеть, как подтягиваются остальные. Но увидела лишь блондинку в желтом платье, ковыляющую по песку на каблуках. — Где девчонки?

— Ты что, вправду думала, что они тут покажутся после того, что ты сделала? — поинтересовалась Мелоди. Ее сощуренные серые глаза смотрели враждебно и обвиняюще.

— Простите? — переспросила Клео. Золотые бусины снова зазвенели. — Мне сказали, что они здесь.

— Неправильно сказали. — Мелоди подхватила свалившуюся лямку и вернула обратно на плечо.

— Не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что происходит? Начиная с того, почему на тебе поддельное платье от Роберто Кавалли?

Тут вперед выступила блондинка.

— Во-первых, это не подделка. Это винтаж восемьдесят девятого года. А во-вторых, это тебе придется объясниться.

— А ты кто такая? — язвительно поинтересовалась Клео. — Барби в дурацких ботах?

— Это Кандис, моя сестра, — сообщила Мелоди. — И мы приехали сюда как представители КРУТ, чтобы выяснить, почему ты преднамеренно отдала на расправу своих друзей. Я бы ждала этого от Бекки — но ты?! Ты хоть понимаешь, что наделала? Все…

— Bay! Джейдра сказала правду! — выпалил тощий, как щепка, парень в красных облегающих джинсах, белой майке с портретом царя Тутанхамона и трех муслиновых шарфах. — Я Джоффри. Просто Джоффри. А вы, девочки, и вправду великолепны. Вы, должно быть, из Лос-Анджелеса. У обеих второй размер, так?

— У меня нуль внизу и много сверху, — подмигнула Кандис.

— Сейчас я кое-что притараню! Вернусь прежде, чем вы успеете выговорить «Снуффлепаг»!

— Это саркофаг! — поправила его Клео в миллионный, наверное, раз.

— Обожемой, я савсем тупой! — пропел Джоффри, убегая.

— Мелли, ты мне не говорила, что мы едем сюда поработать манекенщицами! — просияла Кандис и, улыбнувшись, помахала рукой красавчику-фотографу.

— А мы не за этим! — огрызнулась Мелоди. — Мы приехали за правдой!

— Да какой правдой? — возмутилась Клео. Происходящего оказалось чересчур для нее. Снующие ассистентки. Пропавшие подруги. Великолепные нормалки. Облыжное обвинение. — Клянусь Гебом, я понятия не имею, о чем вы говорите!

— «Мой сосед вурдалак»! Интервью с незапикселенными лицами! Не делай вид, будто ничего не знаешь!

— Ничего я не делаю! — завопила Клео. Ей отчаянно не хватало объяснений.

— Их пустили в эфир! Интервью с открытыми лицами!

— Стой! Что-что?! — Клео застыла недвижно. — Как это могло случиться? — лихорадочно спросила она. — Я сама там была, когда…

— Ага! — Мелоди хлопнула в ладоши. — Таки ты что-то знаешь!

— Да я не хотела, чтобы это дурацкое шоу вышло на экран даже с запикселенными лицами! Я знала, что это опасно. Так зачем мне было желать, чтобы их показали с открытыми?

Клео потерла пульсирующие виски. Ее разум пытался уловить суть. Все еще пытался выяснить, почему ее подруги так здесь и не показались. Изумлялся тому, что подобная катастрофа могла произойти. Всех ее друзей разоблачили!

Снова подкатила стажерка на квадроцикле, сложила руки рупором и заорала:

— Джоффри! Новые девушки нужны были Джейдре одетыми и на верблюдах еще восемь минут назад!

— Тогда надо было сказать мне это девять минут назад! — раздраженно бросил Джоффри, передвигая плечики на стойке с нарядами. — Ладно, Новые Девушки, идите со мной! — позвал он.

— Идем! — И Кандис завихляла к стойке.

— Стой! — приказала Мелоди. Сестра мгновенно остановилась. — Мы сюда не за съемками приехали!

— За съемками! — шепотом взмолилась Клео. — Пожалуйста, снимитесь! Пожалуйста!!! Я все расскажу, что знаю! Клянусь Ра! — Она обратила лицо к садящемуся солнцу. — Нам надо разделаться со съемками — это недолго. Я даже подарю вам образцы из моей новой линии драгоценностей, как только она поступит в продажу!

— Обещаешь? — спросила Мелоди.

— Конечно! Ты что больше любишь, тигровый глаз или золото без ничего?

— Нет! Ты обещаешь рассказать все, что знаешь про эту передачу?

— Клянусь всеми девятью жизнями всех моих кошек

Пока сестры Карвер переодевались, Клео пыталась сложить головоломку воедино. Фильм вышел в эфир без пикселизации. Но как?! Она представить себе не могла, чтобы Бретт сделал это тайком от Фрэнки. Он был для этого слишком искренним. Даже если и встречался с Беккой, во что Клео по-прежнему верилось с трудом. Чтобы такой парень, как он, сделал… о боже! Бекка!!!

Мелоди вышла первой. В черном парике с челкой она выглядела, как хэллоуинская Клеопатра, только без ее развязности. Платье — без рукавов, с глубоким треугольным вырезом, из множества слоев воздушного белого шелка с золотой люрексной ниткой — плескалось под вечерним бризом, словно паруса. Серые глаза Мелоди были густо подведены бирюзовым и украшены накладными золотыми ресницами. Даже без драгоценностей, которые из соображений безопасности должны были надеть в последнюю минуту, Мелоди определенно выглядела как плод любви каирской и вавилонской моды.

— Эй! — окликнула ее Клео, чуть заметно улыбнувшись. — Хорошо выглядишь!., для тебя.

Мелоди усмехнулась.

«Наконец-то!»

— Марк Антоний, Марк Антоний, где коварство твое, Марк Антоний? — воскликнула Кандис, что разглядывала шатер, прижав руку к отчаявшемуся сердцу. На ней был точно такой же парик, как и у сестры, но платье Кандис было золотым, глаза ей подвели черным, а накладные ресницы были цвета нефрита. Джейдра была права: сестры Карвер великолепны. Но Клео была слишком преисполнена благодарности, чтобы ревновать. И кроме того, у нее волосы — настоящие! А это чего-то да стоит.

— Идите за мной.

Стажерка поспешно повела их через шатер под восхищенными взглядами персонала. Но Клео даже без этих взглядов знала, что их трио достойно «Vogue».

— Давай-ка лучше рассказывай, что тебе известно, — произнесла Мелоди краешком перепомаженных губ. — Потому что за мной не заржавеет снять парик и отправиться домой.

— Ладно.

Клео вздохнула и принялась рассказывать про свой план стереть фильм. Который теперь, когда она побывала на съемках, казался безумием. Прямо не верилось, что она чуть не совершила столь презренный поступок лишь ради того, чтобы очутиться здесь, посреди толпы перебравших кофеина, недокормленных нормалов, которые весь день напролет называли ее «та египтянка».

— Так ты говоришь, что ничего не сделала? — переспросила Мелоди.

— Мне не понадобилось ничего делать. Передачу отменили.

— Но тогда как…

— Бекка, — произнесла Клео. — Видимо, она хакнула компьютер Бретта после моего ухода.

— Говорила же я тебе, не доверяй ей! — вырвалось у Мелоди.

— Я и не доверяла, — отозвалась Клео. — Но она была нужна мне.

Мелоди медленно кивнула, понимая Клео, а не осуждая ее.

— Ну и что же мы теперь будем делать?

— Без понятия. Улыбаться? — язвительно предположила она, когда они вышли на площадку.

— Ого! — выпалила Кандис. — Мы прямо как внутри эдакой штуковины «пляж в бутылке» — ну, которые продают в сувенирных магазинчиках в аэропортах.

Клео хихикнула. Кандис была права. Песок окрасился в оттенки розового, желтого и оранжевого и образовал уклон слева направо, как будто с той стороны его кто-то подсыпал. Три верблюда лежали в нижней части площадки, подобрав ноги под себя, медленно жевали и вздыхали.

— Невероятно! Это именно то, что я намерен сделать! — произнес мускулистый мужчина в черной борцовке и камуфляжных штанах, со светлым хвостом. — Я — Колин ван Вербентенгарден. — Он протянул Кандис загорелую руку. — Но большинство зовет меня просто — ван Вербентенгарден.

— Кандис. Но большинство зовет меня просто — обалденная.

Клео с Мелоди захихикали.

— Я собираюсь во время монтажа добавить бутылку и пробку, — объяснил ван Вербентенгарден. — Концепт следующий: вы трое — древнеегипетские царицы, которых выбросило на берег в такой бутылке, и…

— И мы явились в современную Америку, чтобы поделиться этими драгоценностями с современными модными девушками? — договорила за него Кандис.

— В точку! — воскликнул ван Вербентенгарден.

— Ага. — Кандис кивнула. — Представляю себе.

— А я представляю себе, как мы с вами встретимся после этих съемок. — Ван Вербентенгарден подмигнул.

— Я еще посмотрю, — поддразнила его Кандис.

— На что?

— На то, как я получусь на фотографиях.

«Ай, молодец!»

— О, этого я боюсь меньше всего. — Ван Вербентенгарден подмигнул снова, а ассистент повесил камеру на плечо, как «АК-47». Затем фотограф перенес внимание на кейс с объективами. Наверху, на пологе вспыхивали и гасли светильнички в форме звездочек, бросая на мерцающий песок россыпь волшебных огоньков. Превосходно. Драгоценностям тети Нефертити это понравится.

— Мне бы никогда и в голову не пришло, что это должно выглядеть, как та бутылка, — призналась Клео.

— И мне, — согласилась Мелоди.

— И мне, — сообщила Кандис. — Я прочитала это у Джоффри на планшете.

Клео расхохоталась.

Мелоди лишь закатила глаза, словно говоря: «Кандис как живая».

— Ну ладно, девочки, забираемся на верблюдов, — распорядилась стажерка.

Сестры встревоженно переглянулись. Клео — нет. Она сидела на верблюде в занзибарском детском зоопарке, когда ей было семь. И насколько она помнила, это ничем не отличалось от поездки на медлительной, неуклюжей лошади, на которой она каталась там же, в Занзибаре.

— Не сходите с дороги, чтобы не переворошить песок. На каждом верблюде на горбу стикер с вашим и его именами. Пожалуйста, разойдитесь по своим верблюдам и ждите погонщицу. Она вам поможет залезть на них.

— Я знала, что ты так скажешь! — хихикнула Клео.

— Клево! — Кандис хлопнула ее по ладони.

Чем ближе они подходили к верблюдам, тем сильнее воняло чем-то вроде прелого сена и кошачьей мочи.

Кандис скривилась.

— Это еще что?

— Верблюжья задница, — хихикнув, отозвалась Мелоди.

— Кажется, мой болен, — сообщила Клео. Она зажала нос и наклонилась, чтобы прочитать имя, написанное на горбу. — Не волнуйся, Найлс, — проворковала она, доставая из декольте маленький атомайзер. — Это должно помочь.

Она обошла вокруг желтовато-коричневого верблюда, пшикая амброй в зловонный воздух. Верблюд чихал. Клео пшикала. Верблюд чихал. Клео пшикала.

— Можно и мне? — попросила Кандис.

Клео бросила благовоние ей.

— Эй, Хэмфри, вы с парнями тут больше не одни. — Кандис пшикнула. — Вы находитесь в присутствии моделей. Вы должны пахнуть как можно лучше.

Она бросила бутылочку Мелоди. После первого же пшиканья Луксор чихнул, качнувшись, поднялся на ноги и удалился. Остальные верблюды последовали за ним.

Девушки отпрыгнули у них с дороги.

— Боже мой, да где ж погонщик?! — завопила Джейдра, пока верблюды чихнули и пустились бежать, взрывая песок цвета карамелек. — Где он?!

— Она здесь! — крикнула коренастая брюнетка в ковбойском наряде и черных перчатках. — Что происходит?

— Моя съемка! — вскричал ван Вербентенгарден. — Погонщица, сделай же что-нибудь!

— Меня зовут Кора! — отозвалась она, снимая лассо с пояса грубых брюк. — Блин, казалось бы, что человек по имени ван Вербентенгарден мог бы запомнить имя Кора!

— Верните их обратно! Мы теряем…

— Знаю, знаю, — оборвала его погонщица, забираясь на квадроцикл. — Вы теряете освещение. — Она газанула и ринулась вслед своей пастве. Но рев мотора лишь испугал верблюдов еще сильнее.

Клео с Кандис схватились за руки и прижались друг к другу, прикрывая друг дружку от хлещущего песка. Но они не пожелали прятаться в шатре, подобно перепугавшимся участникам съемочной группы. Слишком уж увлекателен был воцарившийся хаос.

— Ван Вербентенгарден, начинайте снимать! — заорала Джейдра. — Я вам плачу не за то, чтобы вы стояли и пялились тут!

— Что мне предлагается снимать?! — заорал в ответ ван Вербентенгарден. — У меня ни моделей, ни драгоценностей, ни видимости!

— Тогда пристрели меня! — завопила Джейдра, изобразив, будто стреляется из пальца.

— Я весь день прождал! — возмутился ван Вербентенгарден.

— Овес! — крикнула Кора, разбрасывая поименованную еду. — А вот кому овса! — крикнула она, сжав лассо и изготовившись к броску. Но верблюдов непросто подкупить едой — уж это погонщику верблюдов следовало бы знать.

— Найлс, Хэмфри, Луксор! — позвал кто- то с вершины разноцветной дюны. — Найлс, Хэмфри, Луксор! — пел голос, мелодичный, ангельски чистый.

— Мелли?! — ахнула Кандис при виде сестры: заходящее солнце превратило ее в золотое воплощение совершенства; белая ткань струилась, подчеркивая фигуру. Мелоди выглядела, словно богиня.

— Найлс, Хэмфри, Луксор! — пропела она.

Джейдра с ван Вербентенгарденом перестали кричать.

Клео никогда прежде не слышала подобного звука, но полагала отчего-то, что он будет обычной вещью в загробной жизни.

— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр! — вывела трель Мелоди.

Съемочная группа прекратила барахтаться. Даже Кандис стихла.

— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр! — Ее неотразимый призыв был шелком мелодии, плывущей над погружающимися в сумрак дюнами. Будь здесь Клодин, она сейчас рухнула бы на спину, сдаваясь без боя.

Кора заглушила мотор квадроцикла.

— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр, не бойтесь! Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр, не бойтесь! Возвращайтесь!

Верблюды замедили бег. Они остановились, чихая, ворча и взбрыкивая.

— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр, возвращайтесь!

Верблюды развернулись, один за другим.

Кора ринулась вперед, поймала верблюдов за уздечки и повела обратно к трейлерам.

— Хватит с меня! — завопила Джейдра, пнув сумку с овсом. Она затопала прочь, всем своим видом выражая, что ни хрена она не будет смотреть эскизы Клео. Впрочем, Клео ее не винила. Съемки оказались сущей катастрофой. Но не разочарованием.

Мелоди спрыгнула с дюны и подбежала к ним; казалось, будто собственный потрясающий концерт ничуть ее не взволновал.

— Как ты это сделала? — благоговейно спросила Клео.

Члены съемочной группы заспешили к ним, желая поближе взглянуть на девушку с волшебным голосом. Но стоило кому-то приблизиться, как он начинал нервничать и вид у него делался неуверенным, словно он не знал, то ли благодарить Мелоди, то ли молиться ей. Потому большинство просто шли себе.

— Кажется, твой голос вернулся! — Кандис крепко обняла сестру. Когда они разомкнули объятия, их парики растрепались и съехали набок.

— С ума сойти, да? — Мелоди нахмурилась. — Я просто позвала верблюдов. Я понятия не имела, что из этого получится. А получилась музыка.

— Я должна позвонить маме с папой. Они офигеют, — сказала Кандис и заспешила к столу, увенчанному мощной фотокамерой.

— А зачем ты уходишь, чтобы позвонить им? — удивилась Мелоди.

— Потому что после звонка я хочу спросить у ван Вербентенгардена, не берется ли он за альбомы выпускников, — с виноватой ухмылкой призналась Кандис.

Мелоди хихикнула.

— Можно нам переодеться? У меня комплекс тревожности из-за расставания с моим худи.

Клео кивнула. После того, что она видела, она готова была выполнить любую просьбу Мелоди. Мелодявка оказалась типа как заклинательницей верблюдов! Клео дождаться не могла той минуты, когда она простит Девла и расскажет ему обо всем.

— Потрясающе, — сказал Ману, когда девушки вошли в шатер. Глаза его подернулись поволокой. — Это было потрясающе.

— Спасибо, — застенчиво отозвалась Мелоди.

— Твоя мать здесь? — поинтересовался Ману.

— Нет, я приехала с сестрой.

— Хорошо. — Ману вздохнул, как человек, которого посетило заветное воспоминание. — Скажи Марине, что Ману передает ей привет. Сколько воды утекло! — Ласковая улыбка на несколько мгновений задержалась на его губах. Затем он повернулся к Клео. — Я иду укладывать драгоценности. Буду ждать вас у машины.

— Кажется, вы меня с кем-то перепутали, — сказала Мелоди.

— О, нет! — Ману усмехнулся. — Этот голос ни с чем не возможно спутать. Как и твою мать. Марина могла сподвигнуть кого угодно абсолютно на что угодно, так это было упоительно.

— Извините, но мою маму зовут Глория. Глория Карвер. Из Калифорнии.

— Ты уверена?

— Ману, ну конечно, она уверена! — оборвала писца Клео. — Я думаю, она в курсе, кто ее мать.

Ману всматривался в лицо Мелоди с таким выражением, что Клео сделалось бы не по себе, не знай она его.

— Ману!

Писец покачал головой.

— Ты права. Я принял тебя за другую.

Мелоди прощающе улыбнулась.

— Я, помнится, слыхал, что у дочери Марины совершенно незабываемый нос. Почти как горб верблюда, — хохотнул Ману. — А у тебя — безукоризненный. Моя ошибка. Извини.

Он развернулся и ушел.

— Я тоже извиняюсь, — сказала Мелоди Клео. — Обычно он не такой жуткий.

Мелоди не сказала ни слова.

— Да, и еще я извиняюсь за то, что не доверяла тебе. — Клео хихикнула. — Ты меня простишь?

Мелоди незряче смотрела куда-то вдаль.

— Я перестану называть тебя Мелодявкой! — Клео шаловливо захлопала ресницами. — Эй! — возмутилась она. — Ты вообще слушаешь?

Но Мелоди не ответила. Она просто стояла, глядя на проходящих верблюдов и держась за нос.

Если бы Клео не спешила так помириться с друзьями и поскорее оставить это тяжкое испытание позади, она, возможно, спросила бы у своей новой призывницы, что стряслось. Вместо этого она прыгнула в лимузин и помчалась обратно в Сейлем. Клео отсутствовала всего несколько часов, но ей казалось, будто она не была дома целую вечность.