- 11 -
Остров в Тихом Океане. Май 2013 г.
Прошло около недели, прежде чем Хилари в первый раз разрешили выйти. После холодной пустой палаты, безэмоционального писка аппаратуры и медицинского персонала, который скорее был похож на сотрудников Гестапо, яркая зелень и жизнь тропического острова показались ей просто раем. Первое время она могла просто сидеть по два часа, глядя на небо, на то, как плывут облака, как собираются тяжелые тучи перед тропическим ливнем, или бродить по дорожкам парка, не замечая никого и ничего. Как только эйфория свободы миновала, Хилари начала обращать внимание на камеры, на расположение нарядов охраны, на часы, когда открываются ворота, ведущие к их корпусу. Территория исследовательского центра Вальтера была достаточно большой и состояла из трех корпусов. Первый – медицинский, где содержали её и ей подобных, был разделен на два крыла. Одно представляло собой сплошной монолит без окон, между этажами можно было передвигаться только по разрешению. Что творилось во втором, Хилари знать не могла, но выглядело оно значительно привлекательнее. Окна с другой стороны выходили на океан, а наверху возвышалась крытая смотровая площадка, напоминающая прозрачный купол. Вид оттуда, должно быть, открывался просто потрясающий. На всех сотрудниках и пребывающих в концлагере – Хилари про себя называла это место так – были идентификационные электронные браслеты разных цветов. Второй корпус – административный, штаб-квартира Вальтера и, по всей видимости, номерной фонд для персонала. Он больше напоминал отель на тропическом курорте, чем медицинское учреждение. Был ещё одноэтажный хозяйственный корпус, но он представлял для неё наименьший интерес.
Хилари гадала, где же расположены лаборатории. Они точно именно здесь проводят свои разработки: слишком много средств вложено в этот проект, чтобы переносить их в другое место. Да и опасно. Насколько она поняла, выход с острова был только у Вальтера и его особо приближенных, которым он доверял, как самому себе. Даже припасы привозил один и тот же мужчина, пару раз она видела садившийся где-то в отдалении вертолет. Пусть Вальтер и говорил, что с этого острова невозможно выбраться, Хилари знала: выход есть всегда. Однажды она слышала шум реактивных двигателей. Значит, здесь есть взлетно-посадочная полоса и здесь бывает самолет. Личный самолет Большого Босса. Как бы ей сейчас пригодились реакция и силы измененной, от которых она так хотела избавиться в свое время! Это место нужно уничтожить. Нельзя позволить им продолжать.
Впервые Хилари заметила мальчика через несколько дней своей «свободы». В отличие от остальных, державшихся группами или занятых чтением, просмотром видео, обсуждением чего бы то ни было, он, подобно ей, предпочитал одиночество. Сидел в тени, целиком и полностью погруженный в себя, или же просто смотрел, как мимо него проходит жизнь. Хилари решилась к нему подойти не сразу. Он всегда выбирал место под одним и тем же деревом в парке, и проводил под ним отведенные два часа. Она сама не знала, что заставило её сделать это. Пока ты не определилась со своей стратегией, не стоит заводить лишних знакомств.
– Привет, – просто сказала она, не до конца уверенная в том, что он ответит. В любом случае, всегда можно развернуться и уйти.
Но мальчик ответил.
– Привет.
Вблизи он выглядел ещё более худым и болезненным, чем издалека. На голове у него совсем не осталось волос, даже брови вылезли, и Хилари прекрасно знала, что это. Химиотерапия.
– Хилари.
– Люк.
– Можно я посижу тут с тобой?
– Я не возражаю.
Он кивнул, подвинувшись, и Хилари устроилась рядом с ним под деревом. В тени даже в полдень было хорошо. Она уже привыкла к высокой влажности и не чувствовала свой каждый вдох, как в самом начале прогулок.
– Вы странная.
– Да? – искренне удивилась она. – Чем же?
– Тут все сбиваются в группы, а вы одна. Все хотят выжить, но никто ничего не предпринимает, а вы ищете варианты. Все шарахаются от меня, а вы сами подошли. Люди боятся раковых больных, как будто мы своим прикосновением или даже взглядом несем смерть.
Хилари показалось, что с ней говорит маленький взрослый. Такие испытания кого угодно заставят повзрослеть. Но как он здесь оказался? Ведь он совсем ребенок, не больше десяти лет! Неужели доброволец? Или родители решили, что это единственный выход?
– Вы сейчас думаете, что я здесь делаю. А я всего лишь хочу жить, Хилари.
– Это было твое решение? – осторожно спросила она. – Ты наблюдал за мной?
– Наше с Беатрис. И да, и нет. Я не единственный, кого вы здесь заинтересовали, это он мне впервые указал на вас.
– Кто это – он?
Люк внимательно взглянул на неё и под этим взглядом светло-голубых, казалось, почти прозрачных глаз, Хилари стушевалась. Поняла, что на этот вопрос он не ответит. Не может быть, чтобы этот мальчик каким-то образом был дорог Вальтеру. Такие существа не приемлют привязанностей. Тогда кто этот загадочный «он»? Хилари решила оставить эту тему до следующего раза.
– Беатрис твоя мама?
– Мой самый близкий человек. Моя мама продавала меня извращенцам с четырех лет.
Хилари передернуло: она никогда не могла понять женщин, отказывающихся от детей, оставляющих их в домах для сирот на попечении государства. Но лучше уж пусть бросают, чем зарабатывают на них деньги подобным образом.
– Беатрис тоже здесь, с тобой? – спросила она, стараясь сгладить ощущение от его последнего откровения, но Люка, казалось, это совсем не задело.
– Если бы она была здесь, как вы считаете, Хилари, сидел бы я тут один? – в его глазах мелькнула грусть, и тут же исчезла. Он будто старательно держал под контролем все свои эмоции. Когда находишься на грани жизни и смерти, иначе не получается. Хилари хорошо запомнила эти ощущения. Стоит отпустить себя, и ты падаешь в цепкие объятия страха, выбраться из которых не так-то просто.
– Прости.
– Не извиняйтесь, вы просто пытались сменить тему. Она сейчас на задании, чтобы помочь мне. Я должен её дождаться. Мы договорились не умирать до нашей следующей встречи.
Хилари не успела даже открыть рта, как он продолжил.
– Беатрис очень любит рисковать, вечно сочиняет всякие многоступенчатые ходы. А тот, на кого она сейчас работает, шутить не любит.
– Вальтер, – подсказала Хилари.
– Он сказал вам свое имя? – Люк, казалось, удивился, но продолжил. – Вальтер обещал ей, что если она все сделает правильно, я буду одним из первых, кому введут новый вирус. Вы же сами видите, Хилари, долго я не протяну.
Она смотрела в его глаза – глаза маленького взрослого, и не могла отвести взгляд, как будто загипнотизированная.
– Она уверена, что Вальтер из тех, кому можно верить?
– Разумеется нет, – хмыкнул Люк, – по этому поводу я и тревожусь за неё больше всего. Как бы она не решила сыграть с ним в свои игры. Особенно если сочтет, что… как она там это говорила… Игра стоит свеч.
Мальчик произнес последние слова по-русски, и Хилари могла только приблизительно догадываться об их истинном значении. Зато Джеймс наверняка понял бы и смог ответить в том же духе. Хилари с трудом отвела взгляд и теперь больше не могла заставить себя взглянуть на Люка, как если бы лично она была виновата в том, что с ним случилось, в том, что происходит сейчас.
– Она была одной из вас, – внезапно произнес он, – только гораздо старше. Ей помог выжить древний по имени Сильвен. Не сам, прислал вакцину, она тогда умирала у меня на руках. Понятия не имею, кто этот чувак, но готов обнять его, пусть даже меня не так поймут.
Хилари поймала себя на мысли, что впервые за весь их разговор улыбнулась.
– Я ей обязан тем, кто я есть сейчас, – продолжал он, – даже тем, как я думаю и разговариваю. Когда она нашла меня, я был малолетним наркоманом, режущим сумочки и тех, кто не мог за себя постоять. Вы бы взяли на себя заботу о таком, Хилари?
Она промолчала.
– Для тех, кто живет не одну сотню лет, грани хорошего и плохого стираются. И тогда они начинают видеть за всеми этими условностями людей, а не грязь или роскошь. Понимаете, о чем я? Я очень хочу жить, Хилари. Не потому что цепляюсь за эту жизнь всеми конечностями, а потому что кроме меня у неё никого. Это с виду она вся такая храбрая и сильная, а на деле ей безумно нужен кто-то рядом. Беатрис мне много чего не рассказывала, но я-то знаю. В её жизни было на двести с лишним лет больше всякой гадости, чем в моей. Я хочу стать настоящим мужчиной. Хочу заботиться о ней, защищать и оберегать. Подарить ей новую жизнь, в которой она снова будет улыбаться.
Несмотря на то, что было очень тепло, Хилари ощутила прошедшую по коже волну холода.
– Это очень благородно с твоей стороны, Люк, – ответила она после долгой паузы.
– Благородство – блажь для избранных, – фыркнул мальчик, – я не прекрасный принц и не супергерой. Я просто надеюсь, что они побыстрее закончат свои исследования, и что я смогу остаться рядом с ней. Времени у меня не так уж много.
- 12 -
Лигурия, Италия. Май 2013 г.
После памятной прогулки Сэт окончательно погрузился в собственные мысли. Он больше не пытался заговаривать с Шерил. Она ясно дала ему понять, что им не нужно быть приятелями, чтобы существовать рядом. Время тянулось бесконечно, часы казались резиновыми, но он упорно сторонился и избегал её общества. С каждым днем все больше. Нормально спать ночами не представлялось возможным. Шерил приводила к себе любовника и отнюдь не стеснялась в выражении своих ощущений, да и мужчина ей попался не самый сдержанный. Приходилось накрывать голову подушкой, чтобы не слышать более чем откровенных стонов и криков, и проводить часы под прохладным душем, дабы унять свое воображение и вполне естественную реакцию организма. Помогало мало. Неизвестно, что заставляло Сэта нервничать с каждым днем все больше: это или неопределенность. Прошло больше недели, а Шерил так и не дала ему никаких объяснений на счет дальнейшего развития событий или планов Сильвена на его счет. Помимо прочего, разбудила в нем воспоминания о Мелани, и теперь Торнтону хотелось вновь увидеть Её. Жива ли она сейчас? Когда они в последний раз виделись, Её сопровождал Сильвен. Сэт не сомневался, что тот был не просто другом. Соперничать с ним было бы не просто глупостью. Самоубийством.
Последний разговор с Шерил заставил его о многом задуматься. Сэт признал, что всегда плыл по течению. Все, что шло ему в руки – успех, выгодные предложения, достигались путем упорного труда. Но была ли в них хотя бы капля его инициативы? Он ни разу не сделал первого шага. Его находили, предлагали должности, руководители пробивали к изданию его статьи. Сам он всегда оставался в стороне. То же и в отношениях с женщинами. Сэт неизменно уступал инициативу им и не особо расстраивался, когда они уходили. Раньше его жизнь напоминала спокойную половодную реку, а не бурную и опасную горную, как сейчас. Рядом всегда были люди, которые помогали, поддерживали его устремления. Трудностей хватало, но по сравнению с нынешними проблемами они казались незначительными. Ему никогда не приходилось выживать. Он получал все, что хотел. Пожалуй что происходящее сейчас – наказание за все и за всех, кого он принял как должное, пропустил и без сожалений оставил за спиной. Наказание или испытание?
Он и с Шерил остался исключительно потому, что боялся принять на себя ответственность. Ответственность за ситуацию, за дальнейшее развитие событий, за собственную жизнь. Сэт понимал, что подсознательно цепляется за нее, как привык делать, потому что она кажется сильной. Цепляется, не пытаясь дать ничего взамен, используя, как и всех, кто был до неё. С Шерил оказалось сложно, но он мог сказать наверняка, что и с ним найти контакт не легче. Возможно, настало время что-то изменить и сделать свой первый шаг в направлении перемен. Перемен в себе самом.
Вечером он столкнулся с Шерил на кухне и поздоровался. Так проходили все их встречи, каждый говорил: «Привет», – и шел по своим делам. Порыв поступить по шаблону прошлых лет был силен, но Сэт напомнил себе о принятом вчера решении. Никаких отступлений.
– Сколько мы тут ещё пробудем? Неделю? Месяц? Год? Чего мы вообще ждем?
– Надеюсь, недолго. Дальнейших инструкций, – ответила она, отправляя в холодильник пакет с молоком. Поставила на поднос стакан, наполненный до краев, и полную тарелку печенья с мармеладом. Выглядела она неважно, по ощущениям снова не в лучшем расположении духа. В случае Шерил нащупать тонкую грань настроения и его отсутствия было очень сложно. После ссоры она вела себя нейтрально, и сегодняшний вечер не стал исключением. Шерил казалась невозмутимой, и Сэт никак не мог настроиться на её волну, понять, что она чувствует на самом деле.
– Дальнейших инструкций от кого? – его терзали смутные сомнения на счет Сильвена, слишком складно все получалось. А это причина, по которой он доверился ей. Проснулась прежняя подозрительность. Сейчас ему казалось, что они слишком легко ушли из Канады. Аэропорт Калгари – ближайший крупный аэропорт Альберты. Почему их так просто отпустили?
– От того, кто послал меня пасти тебя, профессор, – она повернулась к нему. – Не от Вселенной же. Хотя лично я была бы не против.
– Почему именно ты? – допытывался у Шерил профессор. – Ты говорила, что тебе не нужен обратный эффект.
– Он попросил помочь, я не смогла отказать, – она обхватила себя руками, как если бы замерзла, нахмурилась, – это допрос, профессор? Я могу написать вам отчет, хотя вы ему все равно не поверите. Знаете, если слишком долго искать подвох, рано или поздно он обязательно найдется.
Шерил отправила в рот сразу два печенья, тем самым показывая, что разговор окончен.
– Не допрос. Просто за последние два года я научился опасаться и собственной тени. Но тебе-то все равно.
Сэт повернулся и вышел из кухни. Он отдавал себе отчет, что снова поступил как всегда и пытался понять, что же снова сделал не так. Он не стремился вызвать жалость или сочувствие и начинал ненавидеть чувство собственной беспомощности, идущее изнутри. Оставалось лишь надеется, что его неизвестный благодетель даст указания раньше, чем он сойдет с ума в одном доме с Шерил. Его попытка подружиться провалилась с треском. Она по-прежнему невероятно его раздражала.
– Да, мне все равно! – услышал Сэт резкое из-за спины и чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Вы так прекрасно знаете всех и вся, кто вас окружает! Может, поделитесь своим чудесным даром?
Она обогнала его и зашла в свою комнату, зацепив его краем подноса – Торнтон не успел даже ничего возразить. Её удалось зацепить, но он не испытывал от этого ни малейшего удовлетворения. От собственного поведения тоже. До него только что дошло, что все это время он делал не так: интересовался исключительно самим собой. Он сжал кулаки, мысленно досчитал до десяти, а затем постучал и заглянул в комнату Шерил.
– Прости, пожалуйста, – искренне попросил Сэт. – Я эгоист, и всегда им был. На деле я лучше разбираюсь в формулах, чем в людях. Но уже очень долго я могу разговаривать только с собой, потому что берегу нервную систему психоаналитиков.
Шэрил ничего не ответила. Она жевала печенье с таким ожесточением, будто от этого зависела судьба Мира. К молоку и печенью на подносе добавилась вазочка оливок, которыми она заедала сладкое.
Так и не дождавшись ответа, он продолжил:
– За всю свою жизнь стоящего я создал только этот чертов вирус, за что до сих пор расплачиваюсь. Но если я смогу хоть что-то исправить, спасти хоть одну жизнь, я готов это сделать. Ты ведь не простой наемник? На твоем месте я бы уже врезал себе за то, что лезу не в свое дело. Спасибо, что выслушала.
Он выпалил все на одном дыхании и развернулся, чтобы уйти, когда услышал её голос.
– Вообще-то ты тут не при чем. Я просто на нервах.
Ну как вообще можно с ней разговаривать?! Сэт утратил дар речи, а Шерил тем временем отставила тарелку, подвинулась на кровати и ткнула пальцем рядом с собой.
– Располагайтесь, – пригласила она. – Обещаю не приставать.
Сэт через силу улыбнулся, но все-таки прошел в комнату и опустился на кровать рядом с ней.
– Кто сказал, что я против? – неудачно пошутил он. У них только-только налаживалось шаткое перемирие, и он поклялся себе быть сдержанней и обдумывать слова, прежде чем говорить.
– Так вот, – она изящно пропустила его комментарий мимо ушей, не заметила или сделала вид, – раз уж у нас сегодня день откровений. Есть один мальчик, жизнь которого сейчас висит на волоске. Спасти его может только модифицированный вирус, адаптированный к вампирской чуме. Твоя новая разработка. Этот мальчик мне очень дорог, и я хочу, чтобы он жил. Если вирус попадет не в те руки, он, возможно, станет началом новой эпохи измененных, но мне все равно.
Шерил пожала плечами и добавила.
– Я не работаю на Сильвена. Я не видела его уже более ста лет.
Сэт хотел разозлиться на обман, но не получилось. Он сразу подозревал ложь и, услышав правду, успокоился. Тем более что её откровенность значила для него куда больше, чем он представлял для себя ещё пять минут назад. Образ Шерил становился человечнее и ближе его собственным взглядам. Раздражение странным образом ушло, уступив место чему-то новому. Чему именно, Сэту ещё предстояло узнать. Он осторожно тронул её руку.
– Если бы у меня была лаборатория, я бы сделал все, что в моих силах, – пообещал Сэт и тут же поправил себя. – Все, чтобы спасти его.
– У меня нет лаборатории, – ответила она, не избегая его прикосновения, – но она есть у другого человека. Главного конкурента того, кто за тобой охотится. Это не тот, кому я доверила бы твою работу, и с ним опасно играть в игры. Опасно, но я готова рискнуть. Потому что у меня нет выбора.
– У него как раз другие планы насчет вируса? – Сэт уже знал ответ на свой вопрос. Он боялся того, что его изобретение снова причинит больше вреда, чем пользы.
– Обладая таким оружием, можно прогнуть под себя весь Мир, – она внимательно взглянула на него, будто пытаясь прочитать в его глазах ответ. – Теперь ты знаешь все. Выбор за тобой.
Торнтон долго не мог отвести взгляда, но смотрел, словно сквозь Шерил. Он взвешивал все «за» и «против». При любом раскладе шанс выжить был минимальным. Но если он смог бы помочь, спасти хотя бы одну жизнь в противовес тысячам смертей... может быть тогда ему бы стало чуточку легче. Отпустив её руку, которую неосознанно сжимал до сих пор, он произнес:
– Я согласен. Что ещё от меня требуется помимо создания вируса?
– Влюбиться в меня, – фыркнула Шерил, и видимо заметив, как округлились его глаза, добавила. – Шучу, профессор. Будем тренировать наше актерское мастерство вместе. По жизни тоже пригодится.
– Мы оба не старались понравиться друг другу, – улыбнулся Сэт, пытаясь скрыть неловкость. – Но ты первая женщина, которую из-за меня подстрелили.
– Меня подстрелили, потому что я допустила ошибку.
– Не считаю спасение собственной жизни ошибкой, – рассмеялся он, радуясь кратковременному перемирию и относительному подобию тепла в её словах. Сэт вспомнил начало их разговора, и мгновенно стал серьезным.
– Даже сейчас ты тратишь время на мое прикрытие, когда должна быть с братом.
Поднявшись с постели, он подал руку Шерил.
– Нам нужно поехать к нему. А по пути поработаем над моим актерским талантом, или его отсутствием.
– Люк не мой брат, – ответила она, – и мы не можем так просто взять и поехать к нему. В настоящий момент вся команда ученых Вальтера бьется над данными, которые Рэйвен скачал с твоего ноутбука. Правда у них ничего не получится, потому что я немного подкорректировала формулы. Нужно подождать, пока он узнает, что мы подсунули его конкуренту фальшивку, и после этого попробуем с ним связаться. Я хочу лично контролировать процесс.
Сэт удивленно покачал головой, вмиг растеряв свой запал, а затем поднялся и прошелся по комнате. Шерил была полна сюрпризов, и профессор признался самому себе, что испытал чувство сродни восхищению.
– Ты удивляешь меня больше и больше, – признался он. – Даже моему варианту требуются доработки, но ты сделала так, чтобы мои идеи они не украли. Вот только вряд ли они в них что-нибудь поймут, не имея на руках образцов. Шерил, я подозреваю, что в вашей крови сидел не совсем вирус. А если быть точным, совсем не вирус.
В её глазах мелькнул настоящий, живой интерес, и на мгновение Сэт снова усомнился в откровенности этой женщины. Но только на мгновение. Она выложила ему самое сокровенное. Такое не говорят тем, кого собираются использовать. Возможно, обычный человек обрадовался бы тому, что какое-то время сможет жить спокойно, но для Сэта его работа значила больше жизни. Сейчас он это понимал. Он многое осознал рядом с ней.
– Я же обещала позаботиться о вас. – Шерил подтянула к себе колени и обхватив их руками.
Она не стала расспрашивать о разработках и результатах, и у Сэта отлегло от сердца. Шерил действительно была искренней с ним.
– И не обманула, – серьезно ответил он. Несмотря на то, что благодаря ему Шерил не получила сепсис или эмболию, она для него сделала намного больше.
– Я твой должник, – он подумал и решил задать вопрос, давно вертевшийся у него на языке. – Скажешь свое настоящее имя?
– Беатрис.
Оно шло ей значительно больше, чем Шерил или Шэрон.
– Ты родилась во Франции?
– В России, – она улыбнулась, – в Санкт-Петербурге. Там и жила до двадцати двух лет. Успела познакомиться с Екатериной Второй. Суровая была тетка.
Сэту всегда было любопытно знакомство с людьми, творящими историю, но больший интерес для него представляла сама Беатрис.
– До двадцати двух? Потом тебя обратили?
– Что за книжное слово «обратили»? – усмехнулась она, и по ее глазам Сэт увидел, что снова сболтнул лишнего. – Ты же ученый.
– По-моему глупость не лечится, – смущенно признался он. – Тебе нравилось в России?
– Я скучаю по ней, – призналась Беатрис, – в последнее время я там редкая гостья. Много воды утекло и временами мне не нравится то, что я вижу в настоящем, но я люблю её. Не могу заставить себя отвлечься от мыслей, каково это – вернуться в страну, где осталась твоя душа. Вернуться, чтобы остаться.
– Мы могли бы поехать туда, – предложил Сэт. – Насколько я понял, нам все равно, где выжидать, наш след вроде как потеряли. А я никогда не был в России.
В последнее время он прятался в маленьких городах, в Штатах и Канаде. До этого нигде и не был, не считая нескольких конференций в Европе, где все достопримечательности созерцал из окна автомобиля по пути от аэропорта до отеля. Постоянная работа над проектами почти полностью лишила его отпусков. Последним путешествием стала неделя в Мексике шесть лет назад. Как много он упустил в своей жизни… И сейчас не хотел потерять возможность посетить такую огромную и интересную страну как Россия. Особенно потому, что Беатрис – он прочел это в её глазах – будет это приятно. Её удивило его предложение, как будто она не ожидала, но по старой привычке ничем не выдала своих эмоций.
– Почему бы и нет. Возможно, сейчас самое время оставить прошлое в прошлом.
– Боюсь только, что средств на это путешествие у меня не хватит, – Сэт внезапно вспомнил о своем финансовом положении и мысленно обругал себя последними словами. – Наличных почти не осталось, а все мои счета заморожены после...
– Совсем забыла, – фыркнула Беатрис, – у меня ещё есть твоя тысяча за экскурсию по Канаде. Ты спас мне жизнь, так что они снова твои. Плюс пару тысяч сверху в качестве аванса – за работу, которая тебе ещё предстоит. Так что ткни пальцем в карту, и скоро мы будем на месте.
Сэт мысленно поблагодарил её за тактичность и вздохнул с облегчением. Путешествовать на средства Беатрис он не смог бы при всем желании, это был бы окончательный нокаут его мужской гордости. Тем более что в голову полезли совершенно ненужные мысли о ней самой, на фоне воспоминаний о её ночных похождениях. Какую вообще работу она имела в виду? Покачав головой, он отмахнулся от интимной догадки, не вполне отдавая себе отчет в том, что слегка покраснел. Слишком прозрачным был намек. И был ли вообще?
– Значит, Санкт-Петербург? – поинтересовался Сэт.
– Пожалуй. Посмотрю, во что превратился город. Если обойдется без погонь и перестрелок, даже не вмешаемся в архитектурный ансамбль.
Сэта ошарашил ее план развлечений, и он не сразу сообразил, что Беатрис шутит. Он надеялся когда-нибудь привыкнуть к её специфическому юмору и к привычке шутить, не меняясь в лице.
– В фильмах о Джеймсе Бонде всегда что-нибудь рушится, – заметила она, допивая молоко и отправляя в рот последнюю оливку.
– Я бы предпочел оказаться на съемках семейной комедии с хэппи-эндом.
