- 14 -
Сэт в этот день не увидел ни одного общепринятого туристического места. Они прошлись по улочкам спального района, знакомясь с обликом современного Санкт-Петербурга: он – впервые, Беатрис вновь. Торнтон практически ничего не знал о северной столице России, но сразу проникся настроением города. Беатрис обещала, что полноценную экскурсию устроит ему в ближайшие дни, но он и не рвался к знаменитым разводным мостам или православному собору, на набережные или Васильевский остров, на Дворцовую площадь. Она говорила, что атмосфера больших городов лучше всего чувствуется не в исторических местах, привлекающих множество туристов, а в спокойных отдаленных районах. Центр расскажет тебе об истории и тех, кто давно умер, в то время как сам город – о людях настоящего. В районах, где штабеля пятиэтажек заслоняют панельные «высотки», над которыми насмешливо вырастают претенциозные новостройки, где на первых этажах жилых домов ещё можно увидеть магазинчики образца восьмидесятых, ты замечаешь простых людей, живущих в этом городе. Чувствуешь их настроение и начинаешь понимать, что единственная разница между вами – в названиях, которые кто-то когда-то придумал вашим странам и в диалектах. Беатрис была просто в ударе, он и не подозревал, что общение с ней может быть столь легким и непринужденным. Время пролетело незаметно, и они направились в сторону гостиницы только когда стемнело.
– Что будем делать дальше? – несмотря на насыщенный день, Сэт ощущал себя бодрым и полным сил. Все проблемы словно взяли перерыв на сегодня.
– Я ждала предложений от тебя, – она приподняла брови – привычный жест, который начинал ему нравиться.
Он с большим удовольствием прогулялся бы до гостиницы пешком, но заметил, как Беатрис зябко поежилась, несмотря на застегнутую куртку. К вечеру и правда стало ощутимо прохладнее. Сэт хотел бы продолжить их вечер в номере, вдвоем. Возможно, заказать шампанского и фруктов, потом вместе принять душ. Воспоминания о происходящем на вилле в Италии стали практически навязчивой идеей. Он хотел бы предложить ей это, но понимал, что у него банально не хватит духу. Собственное:
– Предлагаю посидеть в кафе или в баре, – прозвучало жалко.
В Сиэтле его друг отрывал профессора от работы и тащил в бар, расслабиться и пообщаться. После этого Марк уходил под руку с очередной красоткой, а Сэт возвращался домой к Прю, чтобы выслушать очередную истерику.
– Пойдем в бар, – легко согласилась Беатрис, – я заметила один, нам как раз по пути.
– Хотя мы можем купить что-нибудь и подняться в номер, – попытался вернуть упущенное Сэт. С каждой подобной фразой он смущался все больше. Да уж, Великий Соблазнитель из него явно не получится. Он мысленно обозвал себя ослом. Надо же было так испоганить вечер!
– Давай лучше в бар, – она улыбнулась, подхватывая его под руку и прижимаясь, чтобы согреться. – Я как раз присмотрела один, у нас в отеле на первом этаже. Потом пойдешь в номер, а я ещё прогуляюсь.
Сэт не показал, как сильно его разочаровало желание Беатрис поскорее избавиться от него. Сегодня они не язвили и не ругались, и ему показалось, что они стали немного ближе друг к другу. Очевидно, он ошибся в своих выводах. Ей с ним откровенно скучно, и все, что она делает – исключительно из вежливости. Хорошо, что он не додумался пригласить её в номер сразу, с подтекстом. Беатрис это здорово развеселило бы, она, вероятно, его и за мужчину-то не считает.
– Я хочу угостить тебя и поблагодарить за чудесный вечер, – на душе кошки скребли, тем не менее, он улыбнулся. Беатрис кивнула в знак согласия, и, не отпуская его руки, сняла что-то с рукава его куртки. До отеля они шли около часа, в полном молчании. За все это время Беатрис не предприняла ни единой попытки отстраниться, даже когда он робко обнял её, стремясь согреть. Наоборот, прижалась плотнее, и он внезапно задумался о том, как изменилось его к ней отношение. При первой встрече он оценивал Беатрис как потенциальную угрозу, поэтому её яркая внешность показалась ему предупреждением. В Италии он впервые задумался о ней, как о женщине, и с каждым днем эти мысли становились все более настойчивыми. Она же переводила все его попытки сблизиться в шутку. Возможно, ему это только казалось, и на самом деле она их просто не замечала.
Идея возвращаться одному в пустой номер не казалась удачной, но в баре не нашлось девушек, достойных внимания. Кроме Беатрис. Фоновая музыка казалась отвратительной, интерьер – нелепым и банальным. Дожидаясь заказа, он рассеянно блуждал взглядом по помещению и раздумывал над её словами. Беатрис говорила, что собирается прогуляться. Вряд ли именно это имела в виду. Сэт завидовал тому парню, которому повезет сегодня. Хорошее настроение понемногу шло на спад, и после минут двадцати непринужденного общения за коктейлями, Сэт заказал себе виски. После первого бокала профессор расслабился и уже не так остро ощущал собственное одиночество. Сознание активно подкидывало картинки жарких объятий Беатрис с каким-нибудь мужчиной. Чем дальше, тем больше он злился: на него, на неё, на себя за свой идиотский характер и свою невезучесть.
– Почему ты согласилась поехать в Санкт-Петербург? В город, где так много воспоминаний? – поинтересовался Сэт. Надо было поддерживать разговор, при этом не скатиться в тему, чем он хуже того потенциального парня. Позорище.
– Хотела встретиться со своим прошлым лицом к лицу. Я слишком долго его избегала.
– Смело, – улыбнулся Сэт, накрыв своей ладонью ее руку. – Я бы вряд ли решился вернуться в Сиэтл. Это мой город воспоминаний.
– Что ты оставил в Сиэтле? Или кого? – Беатрис не отняла руки, внимательно глядя на него. В её взгляде действительно был искренний интерес, или ему отчаянно хотелось это увидеть?
Сэт понял, что именно сейчас готов ей все рассказать. Именно ей, а не Дэе, которую когда-то безумно жаждал увидеть снова, не своим бывшим, с которыми прошел через многое и считал, что для него это высший пилотаж отношений.
– Я думал, что мне безумно повезло, когда мне предложили работу в такой крупной компании как «Бенкитт Хелфлайн», – начал он. И слово за словом выстраивал перед ней картину своего прошлого. Он рассказал, как был счастлив работать с лучшими учеными над созданием в своем роде уникального лекарства от рака. У него появилась возможность осуществить собственную цель, цель всей жизни. Создать нечто выдающееся, нечто такое, о чем будут долго говорить, что оставит след в истории человечества. К работе мечты прилагалась приличная зарплата и престиж. Руководителем Сэта стал Джек Лоэулл. Он помогал ему во всем, стал учителем и другом. Джек был выдающимся, перспективным ученым, умел заставить тебя поверить в то, что ты делаешь, проникнуться самой идеей и ее последствиями. Под его влиянием Сэт с головой ушел в работу над проектом, посвящая работе все свое время, не считая преподавания. В конечном итоге он принял решение отказаться от преподавательской деятельности, потому что она частично тормозила его творчество в разработках.
– Джек погиб в автомобильной катастрофе незадолго до того, как начался тот кошмар. Мне предложили его место.
Торнтон вспомнил гадкое чувство, которое преследовало его. Ощущение неправильности происходящего, осознание, что что-то происходит не так. Он чуть не отказался от места, потому что потеря Лоуэлла стала слишком тяжелой ношей. Но потом понял, что нужно закончить дело своего учителя. Стоило Сэту дать свое согласие на руководство проектом, как его жизнь перевернулась с ног на голову. Он действительно довел работу до конца, вот только стадия клинических испытаний прошла по всему Миру без его ведома. Пробная версия препарата, которую создал Сэт, была украдена, а лаборатория в Сиэтле разрушена. Ему рассказали, для какого именно вируса разрабатывалось лекарство и стало биологическим оружием. Первой реакцией Торнтона был шок. Если бы не Мелани-Дэя он с наибольшей вероятностью, был бы первым, чья голова оказалась на плахе.
– С вашим сознанием здорово поработали, – покачала головой Беатрис. – Это не рецепт ромового печенья, Сэт, которое можно спутать с коньячным. Это разработка вакцины.
– Мелани тоже об этом говорила, – грустно улыбнулся Торнтон. – Мы до последнего были уверены, что работаем над уникальным препаратом, способным свести к минимуму смертность от онкологических заболеваний.
– Какого же уровня блоки вам должны были поставить, чтобы вы регулярно не обращали внимания на очевидное? – Беатрис задумчиво посмотрела сквозь него. – Какие ресурсы были направлены на распространение изобретенной вами смерти…
Она усмехнулась и добавила:
– Я и раньше догадывалась, но теперь точно уверена, кому можно за это сказать спасибо. Знакомые масштабы. Джек Лоуэлл тоже не просто так почил с миром.
Сэт поморщился от этой мысли. Он никогда не считал, что Джека могли убрать по той или иной причине.
– Джек был замечательным человеком и талантливым ученым, – уверенно ответил он. – Думаю, это действительно была случайность. Автокатастрофа.
– Думай, если тебе так проще. Вот только мы с тобой знаем, что это. Если бы он задумался над чем-то и попробовал докопаться до правды, ему просто подчистили бы память и отправили дальше работать.
– С тех пор все в моей жизни как-то наперекосяк, – Сэт предпочел резко сменить тему. Воспоминания о смерти Джека до сих пор причиняли ему боль. За его гибелью мог стоять тот, кто подставил его, всю его команду, а если говорить напрямик, весь коллектив «Бенкитт Хелфлайн». Времени прошло немало, но легче не становилось, скорее наоборот. Особенно от осознания, что тебе нечего им противопоставить.
– Даже сейчас? Тебе не нравятся наши посиделки?
Сэт перехватил взгляд Беатрис, пытаясь понять, что кроется за этими словами. Виски придало смелости, особенно после коктейля. Руку она так и не убрала, а ему нравилось прикасаться к ней.
– Мне очень нравятся, – признался Сэт. – А вот тебе приходится слушать мое нытье.
– Я терпеливая, – фыркнула она, отнимая руку и отставляя в сторону пустой бокал, – а из тебя хороший рассказчик. Искренний.
– Видимо, недостаточно, – Сэт разочарованно сжал пустоту в кулак. – Я хочу подняться с тобой в номер.
Он сам не ожидал, что скажет такое, и сейчас замер, ожидая её ответа. Если она откажется, можно смело идти сдаваться Вальтеру, или кто там ещё жаждет получить новую расу вампиров в личное пользование.
– Боишься засыпать один? – снова этот провокационный взгляд и приподнятая бровь.
– Хочу заснуть с тобой.
Алкоголь горячил кровь, подстегивал к откровенным признаниям и активным действиям. Он словно выпил эликсира храбрости. Беатрис придвинулась к нему, почти касаясь губами его уха.
– Спать ты можешь и без меня, – едва слышно произнесла она, проводя кончиками пальцев по его щеке, подалась вперед, целуя в губы. Поцелуй получился глубокий и откровенный, но быстрый. Сэт лишь успел оценить мягкость и вкус ее губ, оттененный тонким привкусом «Куантро». Беатрис отодвинулась и облокотилась на стойку, с самым независимым видом отправляя в рот коктейльную вишенку. Алкоголь и собственное неудовлетворенное желание смешались в одно. Сэт даже не вдумывался в смысл ее слов, мечтая лишь вновь почувствовать ее вкус. Без лишних церемоний он притянул Беатрис к себе, возвращая не менее страстный поцелуй. Его ладони гладили ее спину и затылок, пальцы зарывались в мягкие волосы. Поцелуй казался бесконечным, наполненным тысячей оттенков. Если бы не чей-то недвусмысленный смешок рядом, Сэт рисковал опрокинуть её на стойку и заняться сексом прямо в баре. Он оторвался от губ Беатрис лишь для того, чтобы вывернуть содержимое своих карманов, не пересчитывая и надеясь, что денег хватит. Перехватил её более чем откровенный взгляд, улыбку – и одним движением обнял за талию, увлекая за собой.
Он плохо помнил, как они шли через холл, как поднялись в номер. Все его внимание сейчас было сосредоточено на женщине рядом. Женщине, чью руку он не хотел отпускать: опасаясь, что она исчезнет без следа. Звук захлопнувшейся двери заставил его вздрогнуть, возвращаясь в реальность. Беатрис толкнула Сэта к стене, продолжая целовать в губы, расстегивая его джинсы. Торнтон был не против такой инициативы и притянул её к себе, целуя в шею. Вся неприязнь, которую он испытывал раньше, испарилась, обнажая истинную причину. Он не хотел ее желать, но не мог справиться с собственным телом и сознанием. И только теперь понимал, каким был глупцом. Дело было даже не в том, что у него давно не было секса. Беатрис была удивительной, несносной, но самой желанной в мире. Они так и не дошли до кровати. Сэт подхватил Беатрис под бедра и поменялся с ней местами, прижимая к её стене и задирая юбку. Она обхватила его ногами, вжимаясь промежностью в его пах, и теперь их разделяла лишь тоненькая преграда ткани ее нижнего белья. Сэту пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы отпустить её и сейчас он наблюдал, как Беатрис издевательски-медленно избавлялась от одежды, как облокотилась о стену, прижимаясь к ней и глядя на него через плечо.
Он не смог сдержаться, положил руки ей на бедра, побуждая прогнуться и одним движением проникая на всю длину. Её стон и его хриплый выдох слились воедино. Сэт сгорал от желания и терял контроль, чувствуя ответ её тела: в каждом движении, в каждом вздохе, обрывавшемся стоном.
– Сильнее, – едва слышно выдохнула Беатрис, подаваясь назад и сжимаясь на нем. Сэт успел перехватить плывущий взгляд ярко-зеленых глаз, и заметить, как она легко покусывает губы, чтобы дольше удержаться на хрупкой грани наслаждения. Он и сам был почти на пределе и с трудом сдерживался, но это стало последней каплей.
Ещё несколько резких движений, и Сэт не сдержал крика, кончая и чувствуя, как дрожь проходит по его телу, отзываясь в каждой клеточке тела. Беатрис вздрогнула и уткнулась лицом в слабеющие руки. Они вместе сползли на пол, не выпуская друг друга из объятий. Он не удержался от порыва и легко коснулся губами ее шеи. В ответ она неосознанно прижалась щекой к его щеке. Этот момент показался ему более интимным, чем все ему предшествующее. Так занимаются сексом любовники, а не случайные знакомые.
Сэт не мог знать, что ждет их дальше, но эту прекрасную ночь ему хотелось бы сохранить, как воспоминание. Запомнить Беатрис откровенной, податливой, нежной.
– Пойдем в душ вместе? – не дожидаясь ответа, он поднялся и подхватил её на руки. Вопрос перестал быть вопросом. Сэт знал, что не отпустит её от себя. Не сегодня.
Беатрис едва уловимо улыбнулась и положила голову ему на плечо, руками обвивая его шею. Сэт поцеловал ее и подумал о том, какой хрупкой и беззащитной она кажется сейчас. Принять душ у них получилось сомнительно, равно как и заснуть после. Ближе к рассвету Сэт все-таки отключился, прижимая её к себе. Словно боялся, что она исчезнет, стоит ему закрыть глаза. Исчезнет и заберет с собой все воспоминания.
- 15 -
Беатрис проснулась от ощущения, что кто-то закинул на неё руку. Она уже долгие годы засыпала и просыпалась одна, и ощущение было непривычным. Рядом спал Сэт, и она подумала о том, что вот уже второй день как в мыслях называет его по имени, а не клеймит привычной характеристикой «профессор». Несколько минут она просто смотрела на него, отмечая детали. Едва заметные морщинки в уголках глаз, тонкий крохотный шрам чуть ниже правого уха, единичные седые волосы в густой темной шевелюре. С некоторых пор мужчины не задерживались ни в её жизни, ни в постели даже на одну ночь. С ним вышло иначе. В его случае это можно было списать на зажигательный союз «Дайкири» и виски, но какое оправдание у неё?
История, которую Сэт ей рассказал, заставила Беатрис взглянуть на ситуацию немного под другим углом. Джек Лоуэлл, которым он так восхищался, кому-то перешел дорогу, если от него решили избавиться. Оставалось понять, что же он такого сотворил или натворил, что это нельзя было решить коррекцией воспоминаний и постановкой блоков. Тема могла подождать, тем более что Лоуэллу уже все равно, он мертв. Сэт же вовсе не стремился избавить планету от «нечисти», как предполагал Вальтер. Он работал над созданием вакцины совершенно с другими целями, не подозревая о том, что создает биологическое оружие, которое за месяц полностью выкосит целую расу. Беатрис вспомнила о боссе Сильвена. Все это его рук работа, больше некому. Непонятно только, зачем ему уничтожать свои же творения.
Она напомнила себе, что есть кое-что гораздо более актуальное, чем мысленные беседы с самой собой на философско-вселенские темы. Как, например, Торнтон, спящий рядом. Беатрис шла к своей цели чуть дольше, чем предполагалось, но ей никто не сообщил, что у неё есть эфемерная соперница из ныне не существующей расы. Жива ли она сейчас? Вполне вероятно, потому что судя по степени её осведомленности, она была недалека от Дариана. Её звали Мелани, но это ни о чем не говорило. Громких имен было несколько на весь Мир, и все они в большинстве своем принадлежали Древним. Только они могли себе позволить такое позерство из-за своей неуязвимости. Где они сейчас, одни черти знают.
Вакцина, изобретенная Торнтоном, содержала в себе штамм вируса, действующего на иммунную систему вампиров наподобие ВИЧ. Разве что происходило это в гораздо более сжатые сроки. Вряд ли Древние избежали подобной участи, так что и сейчас они с наибольшей вероятностью снова люди. Каково это, спустя тысячелетия вернуться к жизни обычного человека, лишившись всех своих сил, Беатрис не представляла. Ей самой достаточно тяжело было смириться с такой утратой, но были и несомненные плюсы. Например, спокойная жизнь. Ей будто дали второй шанс, но болезнь Люка снова сместила акценты.
Вальтер нашел её, а если быть точным, её нашел Кроу. На тот момент Торнтон был одиночкой, лишившимся всего. Теми, кому нечего терять, управлять невозможно. Беатрис предстояло привязать его к себе настолько, чтобы дать Вальтеру возможность манипулировать им. Просто затащить его в постель Беатрис бы труда не составило, но ей нужно было именно вызвать его интерес, стать частью его жизни, от которой Сэт не смог бы с легкостью отказаться. Вальтер предупреждал, что это сложная задача: Торнтон всегда расставался с девушками без малейших сожалений, будучи безоглядно влюбленным в свою работу. Для неё сложность заключалась в другом. Беатрис ненавидела его за то, что он сотворил, и это ощутимо мешало. Это изменилось во время вчерашнего разговора, когда она увидела и почувствовала его искренние сожаления и усталость. Сэт перестал быть для неё гением зла, объектом работы, и стал мужчиной, рядом с которым ей пришлось задержаться в силу обстоятельств.
То, что произошло вчера, было похоже на сумасшествие.. Гостиная в номере, душ, постель… После этого они отключились в объятиях друг друга, и хотя где-то на периферии сознания мелькала мысль, что надо бы снова дойти до ванной. Беатрис просто заснула, обнимая его. Ещё пару дней назад её даже мысли не посещали о том, чтобы устроить с ним откровенный и жаркий секс. Она рассчитывала всего лишь покувыркаться в рабочем формате, не более.
Беатрис представила его читающим лекции студентам. Деловой костюм, отутюженная рубашка, очки. Интересно, студентки на него западали? Почти наверняка. Ей почему-то стало смешно, и Беатрис закусила губу, чтобы не рассмеяться и не разбудить его. Вот тебе и ботаник. Она осторожно повернулась в постели, коленом уперлась ему в пах и весьма явно ощутила утренний стояк. Одной рукой дотянулась до резинки, оставленной на тумбочке, стянула волосы в хвост, и осторожно сползла вниз, уходя из-под его руки. Сэт что-то пробормотал, переворачиваясь на спину, но не проснулся.
– Умница, – фыркнула Беатрис и нырнула под одеяло с головой, приподнимая его. Губами обхватила его полувозбужденный член, втягивая в себя. Интересно, ему кто-нибудь таким образом уже желал доброго утра?
Сэт проснулся гораздо быстрее, чем по будильнику. Услышать собственное имя после первого стона было приятно, хотя Беатрис ни на что такое и не рассчитывала. Он непроизвольно потянулся рукой к её волосам, но удержался. Перехватив его взгляд, она поняла, что первоначальный план полетел псу под хвост. Внутри все сладко сжималось, стоило ей представить и вспомнить ощущение его внутри.
– Иди ко мне, – хрипло попросил он, и Беатрис подчинилась. Медленно выпустила изо рта его член, подтянулась повыше и приподнялась – перед тем как неторопливо опуститься на него, по-прежнему не разрывая контакта глаз. Это было настолько охренительно, что Беатрис с трудом удержалась, чтобы не кончить от этих ощущений. Сэт положил руки ей на бедра, и она подалась наверх, и снова вниз, насаживаясь на него. Желание в его глазах заводило неимоверно, возбуждало просто до одури. С чего бы? Думать не получалось, каждое движение отдавалось сладким спазмом внутри. Она утратила ощущение реальности после взаимного оргазма, лежа на нем сверху и по-прежнему ощущая его в себе.
Спустя какое-то время Сэт перекатился на бок, увлекая её за собой, целуя шею и грудь. Это получилось очень нежно.
– Я все еще сплю? – весело поинтересовался он.
– Какие у тебя интересные сны. Они всегда такими были?
Все, что произошло в последние двадцать четыре часа и впрямь казалось сказкой. Тем неприятнее было думать о том, что ей предстоит сделать дальше.
– Разные, – смущенно пробормотал Сэт и с улыбкой добавил. – Но такой яркий, пожалуй, впервые.
Беатрис подумала о его умении смущаться по поводу и без повода. Она всегда предпочитала смелых, сильных и уверенных в себе мужчин. Все эти качества у Торнтона если и наблюдались, то где-то очень глубоко, в спящем состоянии. Это больше не раздражало, если не сказать больше. Беатрис находила, что ему идет.
Они по очереди приняли душ, чтобы не устроить очередной марафон, и заказали завтрак в номер. Сэт выглядел свежим и отдохнувшим, а ещё безумно довольным. Приятно было осознавать, что во многом благодаря ей.
– Как ты познакомился с Сильвеном? – табу на воспоминания о нем пошло трещинами. За последнее время Беатрис нарушила слишком много данных себе обещаний. Одним больше, одним меньше. Она даже не отдавала себе отчета, как сильно скучает по нему, предпочитая трансформировать тоску в злобу, а любовь в ненависть. Помогало сомнительно, но как-то она обходилась без него все это время. Прошлая ночь и это утро спровоцировали воспоминания. Воспоминания о тех днях, когда каждый начинался именно так.
– Он встретил меня в Нью-Йорке, после побега. Мелани назвала его своим другом, и я ей поверил. Они обнаружили, что постепенно теряют свои силы и попросили обратить процесс. Над этим я и работал до сих пор.
Значит, эта загадочная Мелани выжила. Беатрис зацепилась за это его «они». Он подразумевал, что они были вместе? Разум подсказывал, что лучше промолчать и оставить эту тему, но когда она слушалась разума. Особенно в том, что касалось Сильвена.
– Другом? – как можно более безразлично поинтересовалась она. – Хочешь сказать, они работали вместе?
– Человеком, которому она могла доверять, – нахмурился Сэт, будто подбирая слова. – Но он создавал впечатление опасного хищника, который хочет меня съесть.
– Он был тоже недоволен тем, что ты сотворил?
Это немного не вязалось с теорией про причастность Дариана ко всей этой истории, но по крайней мере, Сэт не сказал, что Сильвен и Мелани были парой.
– Они знали правду, поэтому упреков я от них не слышал. С Сильвеном мы общались лишь дважды. Мелани вроде как была старшей.
Значит, Дариан так или иначе с этим связан. Неизвестно почему, эта Мелани вызывала в ней раздражение. Влюбиться в вампира не трудно, а вот что потом с этим чувством делать... Она вспомнила слова Сэта о том, что у него был серьёзный соперник и что вряд ли он выдержал бы такую конкуренцию. Говорил ли он о Сильвене?.. Перестать об этом думать Беатрис не могла. Ревность – самое глупое чувство, которое можно себе представить. У Сильвена были женщины и до, и после неё. И во время. Так что с той Мелани, всего лишь одна из многих. Успокоив себя этой мыслью, Беатрис заметно повеселела.
– Куда хочешь пойти? – спросила она, допивая свой кофе.
Сэт тоже обрадовался тому, что они сменили тему.
– Хочу провести весь день с тобой. Неважно где.
Беатрис улыбнулась. Это было сказано искренне и тепло. Приятно слышать такое, и к работе это не имеет никакого отношения.
– Попробую это устроить. Только для тебя.
- 16 -
В свое время Джеймс провел немало времени в непосредственном общении с вампирами, чтобы усвоить два основных правила. Первое: вампир – не человек, и никогда уже им не станет. Даже если вернется к человеческому образу жизни, что и произошло после эпидемии вампирской чумы с теми, кому удалось выжить. И второе: слабость они чувствуют интуитивно. Так же, как и силу. Чем младше вампир, тем больше он кичится своими способностями и тем больше у него шансов угодить в неприятную историю, а если быть точным, в базу данных Ордена. Для молодняка это чаще всего заканчивалось летальным исходом. Для тех, кто постарше не существовало преград и препятствий. Джеймс достаточно проработал в полях, чтобы научиться общаться с этими тварями.
Интуиция и годы работы детективом сделали свое дело, когда он зацепился за имя Ронни Халишера. Он находился в больнице Эдмонтона, куда его привело приключение-похищение Сэта Торнтона. А так же некая Беатрис Воронова, что открылось уже в личной беседе. Стивенс сделал себе пометку проверить девчонку и не прогадал. Русская, в конце восемнадцатого века, была схвачена в Зальцбурге. Вся информация о ней, равно как и её настоящее имя – Мария Беатрис Ароньева-Воронова, была получена от её мужа, который и руководил захватом. По информации от Корделии леди засветилась в Ордене всего один раз, и загадочным образом выжила. Спустя пару дней отделение Зальцбурга было разрушено до камня, и это напомнило Джеймсу события не столь отдаленные в Сиэтле. Архивы сохранились, потому что в ночь после захвата Беатрис был произведен обмен данными с филиалом Вены. Все штатные сотрудники, включая Дмитрия Воронова, были убиты.
Джеймс понятия не имел, почему в мыслях все время возвращается к этой истории, и сделал себе пометку подробнее разобраться потом. Когда вытащит Хилари. Разговориться с Ронни-Барти-Хью помогло тщательное изучение его дела, и внимательность к деталям. Разумеется, тот его не помнил, потому что они никогда не встречались, но после конкретики, упомянутой Джеймсом несколько раз, начал «вспоминать». В Мире остались считанные единицы выживших, и общаться со «своими» было вдвойне приятно. В отличие от былых времен вампиры не упускали случая держаться вместе. Джеймс упомянул, что ищет работу, и Халишер дал ему координаты некоего Рэйвена. Заодно снабдил своими рекомендациями по телефону, а Рэйвена краткой характеристикой: «Он реально крут, парень. Я тоже подтянусь, только подлатают немного».
Здоровье Ронни-Барти-Хью не интересовало Джеймса, но благодаря своей узколобости тот действительно оказался полезен. После рекомендаций Халишера Рэйвен согласился встретиться с ним и адекватно отнесся к его истории о том, что он хочет работать «со своими». Чутье подсказывало, что ниточка бывшего профессора, по совместительству ученого из Корпорации Зла, приведет его к Хилари. Дело оставалось за малым: отключить режим личного и действовать по обстоятельствам. Рэйвен работал в России, а если быть точным, «пас» Торнтона и Беатрис до особых распоряжений свыше. Это «свыше» как раз и являлось искомой неизвестной уравнения, которое Джеймсу предстояло решить.
– Сейчас у нас скучно, – сообщил Рэйвен, пристально глядя на него. – Но не обещаю, что так будет всегда.
– Надеюсь, что не будет, – ответил Джеймс, – сидеть на месте умею, но не люблю.
– Твой энтузиазм меня радует, но не забывай, что ты выполняешь мои приказы.
Джеймс кивнул. Выполнять приказы он умел. Правда, с вариациями на тему собственных интересов. Пару раз его отстраняли от работы из-за этих вариаций, и грозились вышвырнуть из Ордена. В итоге он ушел сам или, если быть точным, «погиб при исполнении». Оставаться мертвым для бывших коллег приходилось в первую очередь из-за Хилари, хотя после одного неприятного инцидента Джеймс сам не рвался на передовые. Бывшие сотрудники стали для него на одну ступень с вампирами.
– Что мне делать сейчас?
– Следить за нашими объектами. Очень милой парочкой, которая гуляет по Санкт-Петербургу, – новое начальство выглядело не очень довольным, как если бы эта тема была ему неприятна. – Беатрис вроде агента под прикрытием, наша главная цель – мужчина.
Сэт Торнтон. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой: подойти так близко за столь короткий срок. Внешне Джеймс ничем не показал своей заинтересованности, да и голос его прозвучал абсолютно безэмоционально. Обычная реакция на "приказ".
– Я готов.
– Отлично. Ребята введут тебя в курс дела, Стив.
Бывший профессор, а ныне объект пристального внимания бывших вампиров действительно выглядел так, будто приехал в медовый месяц. Да и сама Беатрис явно отнеслась к делу с излишним энтузиазмом. Так, по крайней мере, показалось Джеймсу. Неизвестно почему, она раздражала его до зубовного скрежета. Он подозревал, что ключик к этому – её вампирское прошлое, но от подсознательного ощущения «чего-то кроме» избавиться не мог. Джеймс не исключал, что она профессионал, который любит секс, но раздражения это не отменяло. Спустя пару дней слежки добавилось ещё и желание свернуть ей шею. Он испытывал его всякий раз, как видел её улыбку, слышал смех или когда наблюдал за весьма откровенными сценами в их номере. За свою жизнь Стивенс повидал и не такое, но объяснить свою реакцию не мог.
Ещё одна интересная деталь имела непосредственное отношение к начальству. Рэйвен неровно дышал к Беатрис. Очередное совпадение? Возраст босса определить не представлялось возможным, но исходя из собственных соображений, Джеймс заключил его в рамки двухсот лет. Вороновой было немногим больше, а вампиры старшего возраста редко «цеплялись» за пристальное внимание к младшим. Не исключено, что она его и заразила, или как это принято у них говорить, изменила. Отношения по первой кровной линии среди вампиров были наиболее распространенными. У Рэйвена наверняка были неплохие связи в вампирских кругах, или много денег, хотя второе первого не отменяло. Получить спасительную вакцину было практически нереально, и стоило это недешево. О Рэйвене у Корделии не было никакой информации, поэтому приходилось действовать наугад. Джеймс не знал ни сколько ему было лет, когда тот оказался под ударом вируса, ни какие дела вел до этого. С темными лошадками всегда приходится быть вдвойне внимательными. К тому же, Рэйвен умудрился выжить и не засветиться в Ордене, а это значит, что он умен, хитер, и очень осторожен.
В том, что его будут проверять, Джеймс не сомневался, и Корделия предоставила ему весьма достоверную легенду. На этот счет он не опасался, несмотря на свою собственную былую популярность. Его имя нигде не светилось, а из тех, кто знал его в лицо как Палача, в живых осталась только Хилари. Он вел себя профессионально. Вопросов не задавал, ни с кем разговориться не пытался. Работал по схеме смена-отчет, и в свободное время вел «светский образ жизни бывшего вампира». Это выводило из себя: наблюдать за импровизированным романом день за днем, особенно при мысли о том, что Хилари где-то в западне. Списав собственные эмоции на тревогу за неё, Джеймс ненадолго успокоился. Если Воронова и Торнтон приведут его к Хилари, он готов даже свечку им подержать.
Влюбленная парочка была похожа на студентов в конфетно-букетный период, и Джеймс временами ловил себя на мыслях о том, как начинались их с Хилари отношения. Это совершенно точно нельзя было отнести к разряду романтических чувств или хотя бы намека на симпатию. Во время очередного рейда Джеймса схватили, и ему повезло оказаться в руках Хилари. Она не позволила своим ребятам расправиться с ним. Какое-то время он был её пленником и в те две недели обращались с ним вполне сносно. Хилари знала, кто он такой, но умолчала о его истории. Пронюхай молодые вампиры, кого они захватили, всего её авторитета не хватило бы, чтобы их остановить. Когда Орден снова добрался до её группы стараниями Корделии, он ответил тем же. Инсценировать смерть вампира было непросто, но впервые в жизни Джеймс был уверен, что поступает правильно. Он не привык оставаться в долгу. Жизнь после этого кардинально поменяла вектор. Если раньше в ней не было ничего, кроме убийств, то после появления Хилари Джеймс снова начал сомневаться. Сомневаться в том, что делает, что цель оправдывает средства и что руки, по локоть запачканные в крови теневых тварей, действительно сделают Мир лучше. Впервые они оказались в одной постели: двое отчаявшихся, потерявших последние ориентиры в жизни, цепляющихся друг за друга, как за последнее спасение. Именно тогда Джеймс впервые подумал о вампире, а если быть точным о Хилари, как о человеке. Развитие их отношений не заставило себя ждать, но чем дальше они заходили, тем больше сомнений испытывал Джеймс. Отчасти поэтому он и предложил ей свадьбу. Надеялся, что после все пути к отступлению будут отрезаны, но стало только хуже. В нём будто уживались две сущности. Одна тянула назад, вторая же уверяла, что он на правильном пути. В конечном итоге эта двойственность стала сводить с ума, и даже когда все вампиры исчезли с лица Земли, это не прекратилось. Временами Джеймс ловил себя на том, что пальцы дрожат от воспоминаний об оружии. О том, как он избавлял планету от тварей. Следом накатывал стыд, граничащий с паническим страхом, ведь Хилари была одной из них. Он замкнулся, стал злым и раздражительным и полностью ушел в работу. В новой жизни не было места убийствам вампиров, потому что даже те, кто выжил, стали людьми.
Именно это сводило его с ума все это время, и в минуты философского созерцания стремительно развивающегося романа между Торнтоном и Вороновой Джеймс ясно осознал одно. Все это время ему патологически не хватало убийства.
- 17 -
Остров в Тихом Океане. Май 2013 г.
Сидя на скамейке в тени, Хилари смотрела прямо перед собой. Из головы не шли слова Люка: «Я не единственный, кого вы здесь заинтересовали». Он имел в виду Вальтера? Или кого-то ещё?
Браслет на руке отмерял минуты свободы в порядке убывания. Два часа в день утром, два вечером. В любое время, кроме отведенного на процедуры. Побег больше не представлялся ей возможным, и эти мысли были значительно тяжелее, чем темные низкие тучи, стягивающиеся над островом. Она боялась, что проливной дождь так или иначе вынудит её вернуться в камеру. Свою палату в медицинском корпусе Хилари теперь иначе не называла. Если бы она знала, что природа соберется обрушить на это чистилище тропический ливень, выбрала бы другое время.
– Тоже не угадали? – от голоса, раздавшегося со спины, она вздрогнула и обернулась. Хилари видела Люка второй раз, с момента их первой встречи прошло чуть больше недели. Ей показалось, или он выглядел ещё гораздо более слабым?
– Не угадала, – подтвердила она, ничем не выдавая и не озвучивая своих истинных мыслей, – привет, Люк.
Первые крупные капли упали на землю, но он не двинулся с места, только подставил руки ладонями вверх.
– Пойдем, – Хилари шагнула к нему и протянула руку.
– Я останусь.
– Хочешь промокнуть до нитки?
– Меня меньше всего волнует, что я подцеплю насморк, Хилари.
Словно в подтверждение её слов дождь обрушился на землю сплошным потоком, будто разорвались небеса. Охранники экипировались в накидки с капюшонами, дорожки мгновенно опустели. Другие пациенты поспешили в укрытие, пусть даже ненавистной им тюрьмы.
– Я останусь с тобой, – одежда прилипла к телу, и Хилари снова отступила под ветви тропического дерева с огромными листьями. Это помогало относительно, но все же защищало от хлестких ударов сильных струй.
Она не общалась с другими пациентами. Ни с кем, кроме Люка. Это не было запрещено, но и желания она не испытывала ни малейшего. После разговора с мужчиной, который так и не назвал своего имени и практически довел её до истерики своим паническим состоянием, Хилари решила что ей и одной неплохо.
– Я сегодня получил свои анализы,
