Эпизод 18.

- 26 -

Пробуждение в палате стало чем-то привычным. Белые потолки, искусственный свет и два охранника – либо внутри – это значило, что скоро заявится Вальтер, либо за дверью – на случай, если его визит откладывался.
Беатрис привыкла быть сильной с детства. Девушки её возраста покорно отдавались на волю родителей, а после – супруга, она же всегда выбирала сама: отказалась от замужества с человеком, который был ей противен, от монотонных серых будней, которые превратили бы её в старуху раньше времени. Она выбрала право быть любовницей, путешествовать, жить так, как хотелось ей и не задумываться о завтрашнем дне.
«Гибель» Авелин выбила из колеи, но даже тогда она не сдалась. После всего через что ей пришлось пройти, настоящие слабость и беспомощность казались унизительными. Беатрис вспоминала, какой кошмар пережила в Ордене, но сейчас будто что-то изменилось. Появился надлом, от которого по всей броне трещинами расползалась слабость.
Она ненавидела себя за слезы, стоящие в глазах и ком в горле, но ничего не могла поделать. Совершенно некстати в голову лезли воспоминания о том, как в Зальцбурге Сильвен вытащил её из Ада. Неизвестно что было больнее. Те воспоминания или мысли о том, что на этот раз никто не придет. Одиночество в силе Беатрис тоже выбрала сама.
Она не сможет спасти Авелин. В таком состоянии ей не грозит подняться, не скривившись, что уж говорить о каких-то более активных действиях.
Были и хорошие новости. До Сэта ублюдок не доберется. Она хотела бы рассказать ему о том, что не он стал причиной гибели людей по всему миру, увидеть радость в его глазах – такую же, какую почувствовала сама, когда Вальтер сказал ей.
На момент первой встречи с Сэтом Беатрис считала его виновным чуть ли не во всех смертных грехах. Особенно в том, что она больше не была измененной и не могла сама помочь Люку. Заблуждения на его счет можно тоже занести в копилку собственной глупости, вот только легче от этого не станет.
Дверь в палату открылась, Беатрис встретилась взглядом с доктором и поняла, что выглядит хуже, чем предполагала. Улыбка покинула лицо Беннинга, как только он переступил порог, взгляд стал мрачным и серьёзным. По всей видимости, ему было неприятно видеть дополнительный раскрас на её лице, нанесенный Вальтером.
– Все так страшно? – собственный голос казался хриплым и грубым, говорить было трудно. Действие обезболивающих заканчивалось, и тело отзывалось запоминающимися ощущениями на каждое неловкое движение.
Беннинг поинтересовался о её самочувствии, в ответ Беатрис только усмехнулась. Она была искренне рада, что слезы успели высохнуть. Одно дело, что ты чувствуешь сама, другое – когда позволяешь другим видеть свою слабость.
– Понадобится достаточно времени, чтобы вы поправились.
Он говорил это чтобы успокоить её или себя?
– У меня не будет времени, док. С наибольшей вероятностью сегодня или завтра мне ещё добавят увечий, поэтому спасибо за ваш неиссякаемый оптимизм, но я бы предпочла услышать что-нибудь более смелое из уст мужчины по половым признакам.
Он едва уловимо покраснел, неловко улыбнулся.
– Можете называть меня Зак. Люк представлял вас именно такой, храброй и бескомпромиссной.
– Ниже пояса, – взгляд Беатрис стал жестким. Люк не стал бы рассказывать о ней первому встречному. Что в докторе такого, что он решил ему довериться? Был ли мужчина его последней надеждой или в самом деле оказался достойным его доверия?
– Люк стал первым участником эксперимента. На нем тестировали новый вирус, потому что результаты его анализов были крайне неутешительными. Он не протянул бы и недели. То, что должно было его вылечить, сделало его… – Зак запнулся, подбирая слова. – Не человеком.
Беатрис сильно сомневалась, что Вальтер действовал в интересах Люка и спасал ему жизнь.
У мальчика не было выбора, но у Вальтера был. Позвонить ей. Позволить обнять в последний раз, проститься с ним, а не бросить на амбразуры. Заранее зная, что в случае неудачи ребенок умрет в одиночестве.
– Процесс необратим? – Беатрис не отпускала взгляд доктора. – Кто он сейчас? Кем станет через месяц?
– Не думаю, что это можно исправить. Мне жаль, – Зак закашлялся, достал платок и на время приступа отвернулся от Беатрис. – В нем сохранились основные инстинкты и ничего кроме.
Беатрис глубоко вздохнула, но предпочла сменить тему даже в собственных мыслях. Если думать о Люке и о представлении, которое собирался устроить Вальтер, можно наделать много глупостей.
Беннинг интересная и далеко не последняя фигура во всей этой истории. Он общается с Вальтером не так, как остальные. Его кашель – очередной трюк, достойный внимания. Во время второй мировой Беатрис работала в военном госпитале и прекрасно представляла, чем отличается естественный изматывающий кашель от надрывного на публику.
Она поманила Беннинга пальцем, побуждая наклониться ближе.
– Я по достоинству оценила ваш актерский талант, – шепотом произнесла Беатрис, – пытаетесь развесить щедрые порции макаронных изделий по ушам Вальтера? Зачем?
Беннинг едва заметно побледнел.
– Могу предположить, что с некоторых пор он сомневается в вашей верности, а вы хотите развеять его сомнения привязкой к несуществующей неизлечимой болезни. Вы ведь не подозревали, во что лезете, когда взяли его деньги? Большие деньги, док.
– Я не понимаю, о чем вы…
– Все вы понимаете, – она положила руку поверх его запястья, легко сжала, – мне нужна ваша помощь, если вы понимаете, о чем я.
Беатрис откинулась на подушки. Словесный марафон и эмоциональное напряжение дорого ей обошлись.
Беннинг пребывал в замешательстве, но она не собиралась давить. Пусть дозреет сам. Она не собиралась сдавать Вальтеру Зака, но он должен поверить в её решимость сделать это. Доктор – единственный шанс на спасение Авелин.
– Моя дочь. Где она?
– Измененная? Она в порядке, – Беннинг понемногу приходил в себя и, судя по всему, принял верное решение. – Её держат в специальной камере, на сильных транквилизаторах, но все показатели здоровья в норме. Больше всего из моих пациентов досталось вам.
«Измененная», «держат специальной камере» резануло слух. Это звучало, как четкая и вполне ясная характеристика существа, не человека, опасного просто по факту.
– Она не меньше меня нуждается в помощи. В неё литрами закачивают транквилизаторы для нарушения координации и подавления рефлексов, и это совершенно точно не сказывается на её здоровье положительно, доктор Беннинг.
– Я делаю то, что мне приказывают, – несколько смущенно произнес он, как если бы речь шла о том, что он наступил ей на ногу, и теперь извиняется.
Беатрис мысленно представила, как выглядит лицо Зака со свернутым на сторону носом, но следующие слова заставили её на время оставить в стороне свою богатую фантазию и вернуться в реальность.
– Она нужна ему живой. Как и второй измененный.
– Второй? – уточнила Беатрис, пристально глядя на него. Она понимала, что Беннинг всеми силами старается отвлечь её от собственной персоны, но сочинять такую ложь он бы не стал.
– Я думал, вы в курсе. Его доставили вместе с вами.
Беатрис вспомнила их с Авелин разговор перед прощанием. Она говорила о мужчине, с которым собиралась провести жизнь, которого хотела изменить.
Значит, любовник Авелин жив, и это плюс. Был и вполне очевидный минус. Доктор не упомянул, что второй измененный нехорошо себя чувствует, что его каким-то образом коснулась чума. Разумеется, его будут наблюдать. Если тот выживет, у Вальтера на руках скоро будет образец жизнеспособного вируса. После чего надобность в Авелин отпадет.
Времени осталось ещё меньше, чем она думала.
– Давайте напрямик, Беннинг. С сегодняшнего дня снижайте ей дозу транквилизаторов.
– Но...
– И сделайте так, чтобы в ближайшие дни Вальтеру не пришло в голову добавить мне синяков и переломов. Вы что-нибудь придумаете, я в вас не сомневаюсь.
Беатрис говорила уверенно и решительно. Такие, как Зак, пасуют перед силой и напором. Она не собиралась нежничать с ним и вести долгие переговоры, когда каждая минута на вес золота, а цена этих переговоров – жизнь её дочери.
– Я подумаю, что можно сделать.
– Подумайте, будьте так добры. Это вы ввели Люку чертов вирус, а мне нечего терять.
– Я могу пойти к нему и рассказать все прямо сейчас.
– О, пожалуйста, – она приподняла бровь. – Что стоим, кто-то пролил клей возле моей койки?
Беннинг достал шприц, но Беатрис резким движением приподнялась и перехватила его запястье. Резкое движение отозвалось острой болью в раненой руке, и она скрипнула зубами. Тем не менее, пальцы не разжала, удерживая его из последних сил.
– Мы с вами в одной лодке, Беатрис. Я пожизненный пленник этого места, – доктор осторожно освободил руку из ее хватки, – после этих инъекций постоянно будете чувствовать себя как во сне. Не волнуйтесь, так и должно быть. Это должно охладить его пыл.
– Предполагается, что я должна испытать угрызения совести? – язвительно огрызнулась она, позволив сделать укол и откидываясь на подушки.
– Лучше благодарность, – улыбнулся Беннинг, – спокойной ночи.
Беатрис прикрыла глаза, выражая полную покорность судьбе. Он смотрел на неё так, будто действительно хотел помочь. Более того, мог это сделать. В душе её снова теплилась надежда на то, что ничего ещё не кончено.

- 27 -

На Острове Ванесса была всего пару раз. Первый – в самом начале, когда вместо корпусов повсюду были свалены штабеля стройматериалов. Второй – непосредственно перед запуском. Дело было даже не в том, что приходилось долго добираться: сначала на самолете, затем несколько часов на катере до корабля, а дальше на вертушке. Лоуэлл с его паранойей был категорически против любого транспорта, кроме своего собственного. Остров напоминал ей комфортабельную тюрьму для любого, кому «посчастливилось» на нем оказаться. Ванесса не испытывала сожалений по поводу их печальной участи, но и задерживаться здесь не желала.
Дикий пляж с белоснежным песком и прозрачной бирюзовой водой в бухте никак не влияли на впечатления. Ванесса предпочла бы снег: чем дальше от Острова, тем лучше.
В главном корпусе у неё были личные роскошные апартаменты с видом на океан, в двух шагах от комнат Лоуэлла. По прилету она первым делом приняла душ, наскоро переоделась в более легкую одежду. Белая блузка и свободная бежевая юбка смотрелись куда адекватнее, чем деловой костюм.
Джек знал, зачем она приехала, и уже успел выразить свое неудовольствие. Он терпеть не мог, когда что-то шло не по расписанию. Лоуэллу казалось вопиющим нарушение установленных им порядков, на которых он был помешан, и плохой приметой, к тому же. Что взять с сумасшедших ученых.
Высказав ей все, что думает, Джек все же согласился с ней переговорить через несколько часов и дал разрешение на встречу с Рэйвеном.
Следуя по территории за охранником, мысленно Ванесса была далеко. Она вспоминала последний разговор со Штерном. Ванесса знала, что Мартин не скажет лишнего слова, даже если она поклянется ему в верности на крови или попытается поджарить на медленном огне. О чем он молчал?
Оставалось надеяться, что сегодняшние беседы прольют свет на все темные пятна. В противном случае, несмотря на все уже потраченные деньги, она планировала приостановить финансирование проекта. Играть в игры, правила которых известны только одной стороне, Ванесса не подписывалась.
Рэйвену отвели апартаменты ничуть не хуже ее собственных, разве что в его комнате не было балкона и выставили пост. Лоуэлл считал его идиотом, не сумевшим справиться с ерундовой задачей, и пока не определился, что с ним делать дальше. С наибольшей вероятностью, Рэйвену предстояло пополнить ряды непосредственных участников эксперимента.
Он не представлял угрозы, как измененные, и был на удивление целехонек – в отличие от других, доставленных на Остров тем же рейсом.
При ее появлении Джордано Сантоцци поднялся с постели, на которой лежал с видом туриста элитного пятизвездочного отеля на Мальдивах. По всей видимости, он тоже недавно принял душ и был не совсем одет, а точнее – совсем не одет.
Они обменялись оценивающими взглядами без тени смущения.
– Мы знакомы? – лениво поинтересовался он, как кот, заметивший поблизости кошечку.
– Встречались в Солт-Лейк-Сити. Вы тогда были без сознания и в одежде.
– Вас это смущает?
– Мужчины в бессознательном состоянии? Вряд ли.
Ванесса видела фото в досье, и его самого издалека – при отправке из Солт-Лейк-Сити. Тогда голова у неё была занята другим, но сейчас она оценила его по достоинству. Рэйвен оказался весьма привлекательным мужчиной: яркая, запоминающаяся внешность, отлично сложен и явно не страдает недостатком уверенности в себе. В его взгляде она уловила ответный интерес, и ей это польстило.
– Ванесса Нортон, – представилась она, протягивая руку. – Вы не против прогулки по побережью, мистер Сантоцци?
– Только если вы будете в бикини.
– К сожалению, я его не захватила.
– Без купальника ещё лучше.
Ванесса не стала отвечать. Вышла, дожидаясь пока он соизволит одеться.
Ей придется постараться, чтобы вызвать Рэйвена на откровенность, и лучше перенести их разговор подальше от ушей Джека. Большинство комнат напичканы прослушивающими устройствами. Кроме того, свежий воздух полезен для кожи.
По просьбе Ванессы охранники держались на некотором расстоянии, чтобы обеспечить конфиденциальность разговора. Она знала, что Лоуэлл устроит ей допрос с пристрастием, и была готова к откровениям. Ответным откровениям. Но прежде она должна разобраться в том, что же на самом деле происходит. Сейчас рядом с Ванессой находился человек, который мог пролить свет на многие интересующие её вопросы. Играть с ним не было смысла. Единственный шанс услышать правду – говорить напрямик.
– Вы позволили себя схватить. Почему?
– Я здесь по приглашению Вальтера, – криво усмехнулся бывший гангстер. – Он решил, что я провалился, и прислал подкрепление. Своевременно, надо сказать…
– Вы меня не так поняли, – перебила она, улыбаясь. – Я спросила вас о причине пребывания на острове. Как долго вы сюда добирались, мне известно.
Чтобы немного повысить градус доверия, Ванесса добавила:
– Рассмотрим мой случай. Я спонсирую проект и хочу знать, на что идут мои деньги. Это причина.
Взгляд Рэйвена резко изменился. Вместо простака-раздолбая, который пытался флиртовать с ней, перед ней стоял человек, знающий себе цену. Сильный, уверенный в себе, жесткий мужчина. Это длилось лишь краткий миг, но Ванесса успела запомнить свои ощущения от него. В Мартине она тоже чувствовала опасность, но она не была адресована лично ей. Джордано Сантоцци был угрозой всему, что творилось на Острове и каждому, кто не вписывался в его планы.
Рэйвен улыбнулся, и это была улыбка человека, сорвавшего джекпот.
– Зачем Вам знать, Ванесса? – весело поинтересовался он. – Изменить вы ничего не сможете.
– Тем более, – уверенно произнесла она, хотя внутри все сжалось от дурного предчувствия.
Рэйвен задумчиво посмотрел в сторону океана. Туда, где вода встречалась с небом.
– Мне нужно было собрать всех в одном месте. Всех, кто знал о разработках и всю доступную по ним информацию. Только и всего. Вам ведь Кроу намекнул за пару дней до смерти, что стоит поинтересоваться как идут дела?
«Да, – хотела сказать Ванесса, – только не за пару дней до смерти, а после неё. И зовут его Мартин Штерн, самоуверенный говнюк».
Вместо этого она мило улыбнулась в знак согласия и пожала плечами.
Лоуэлл умудрился собрать на острове все, что связано с экспериментами. Пытался таким образом спрятать свои наработки, обезопасить их, но сам загнал себя в ловушку. Рэйвен только что сказал, что уже поздно. При погрузке на самолет всех проверял Мартин. Мог ли он «пропустить» маячок? Мог ли работать на Рэйвена? Через сколько здесь будет армия, способная стереть с лица земли все, над чем Лоуэлл работал в последнее время?..
Кем бы ни был Штерн или Кроу, он работал сразу по нескольким фронтам. И выполнил все условия заключенных с клиентами сделок. Предоставил Джеку измененную и человеческий материал для эксперимента, а Рэйвену – «Вальтера» и всю его команду, включая её. После чего благополучно исчез с приличными суммами, перечисленными на его имя, и не стоит забывать, что для них обоих Кроу мертв.
Ванесса выдала страх, невольно отступив на несколько шагов, и Рэйвен с улыбкой заглянул ей в глаза.
– Я все думал, откуда этот баклан взял деньги. Счета у него были драные, как чулки проститутки в дешевом борделе. Я сохраню вам жизнь, если не будете мешать, – в его голосе не было угрозы, просто совет, от которого легче не становилось. – Вальтер все равно пойдет на корм рыбам. Вам решать, тонуть вместе с ним или бежать.
Он не шутил, и Ванесса попыталась представить два варианта развития событий. Вот она начинает кричать, охрана хватает Рэйвена. Пока их тащат к Лоуэллу в срочном порядке, пока она пытается объяснить, что к чему. Её слово против слова Джордано, которого Джек не принимает в расчет. Она не знает, сколько у неё осталось времени до того, как сюда стянутся вооруженные силы преступного королька Сантоцци.
Или же она прямо сейчас уходит. Садится в вертолет, покидает Остров и там, в Сингапуре, думает над тем, как все начать сначала.
Говорил ли он правду? Отпустит ли он её?
Ванесса не стала проверять, просто развернулась и поспешила прочь.
– Правильный выбор, Ванесса! – донеслось до неё, но она не стала оборачиваться. Только в комнатах, спешно перетряхивая сумочку и проверяя документы, Ванесса поняла, что мерзавец умудрился сравнить ее с крысой. Ее затрясло от гнева, но возможности достойно ответить пока не было. Да и что говорить, не в том она сейчас положении, чтобы возвращать Рэйвену оскорбления.
Оставалось самое главное. Наработки. Она не уйдет отсюда без диска, без материалов, в которых сосредоточены все её надежды на отмщение.
Ванесса знала, что Джек хранит все данные на личном компьютере, в своем кабинете. Лоуэлл будет занят несколько часов в лабораториях. Если ей повезет, информация окажется у неё гораздо раньше. Пароль к файлам можно подобрать на материке, с помощью тех, кто знает, как это сделать. Все, что нужно сейчас – хорошая отвертка. Или пилочка для ногтей.
Рэйвен думает, что он самый умный? Пусть утрется. Они могли бы договорить о сотрудничестве – Ванесса предпочитала сильных деловых партнеров, но ему не стоило так вести себя с ней.
Охрана у кабинета Лоуэлла подобралась, увидев её.
– Он просил меня подождать его в кабинете. Подойдет через пару минут, - Ванесса изобразила одну из самых очаровательных улыбок, и охранники невольно улыбнулись в ответ.
– Вообще-то он против, чтобы в его отсутствие…
– Родж, это же сама мисс Нортон.
Аргумент подействовал железно, и Ванесса очутилась в святая святых Джека Лоуэлла. На стенах – репродукции картин Сальвадора Дали. «Незримый человек» и «Просвещенные удовольствия». Джек был истинным фанатом его творчества, но сейчас Ванессе было не до размышлений о пристрастиях Лоуэлла.
Ноутбук стоял на столе, закрыт и выключен, как она и предполагала. Ванесса одним движением перевернула его, развинчивая шурупы. На втором пилочка сорвалась с резьбы, и она совсем не по-женски выругалась.
– С Торнтоном глухо? – голос Джека, донесшийся из-за спины, заставил её вздрогнуть и замереть.
На то, чтобы взять себя в руки, ушло какое-то время. Лоуэлл кивнул на кресло, предлагая сесть, сам, как ни в чем не бывало, прошел в кабинет и опустился за стол, поглаживая пальцами перевернутый ноутбук, расшатанные шурупы.
Ванесса, будто загипнотизированная, опустилась в кресло, продолжая сжимать в руке пилочку для ногтей. Они оба знали, что Торнтон интересовал его в последнюю очередь, и его наработки тоже. Лоуэлл хотел его уничтожить морально, унизить, заставить мучиться, пройти все то, что когда-то прошел он сам.
У Ванессы были причины ненавидеть Сэта, но она считала, что Лоуэлл мог справиться со своей местью в разы быстрее. Зависть не позволяла Джеку видеть дальше собственного носа, он хотел доказать, что круче, но ценой ошибок и больших потерь. О чем она только думала, когда связалась с ним?! Сейчас у него в подвале двое живых измененных, Рэйвен, как бомба с часовым механизмом, и она сама, застуканная на месте преступления.
– Пока да, – автоматически произнесла Ванесса. – Мне продолжать его искать? Или в этом больше нет необходимости?
О чем она говорит? Ей надо бежать, бежать как можно скорее. Но куда? За дверью охрана, и достаточно одного писка Джека, чтобы её скрутили и вернули на место.
– Полагаю, что нет, – он погладил ноутбук всей поверхностью ладони, задумчиво посмотрел в окно. – Почему тебе не нравится здесь? Это начало нового мира, Ванесса. Такого, каким он должен быть. Мира, в котором измененные не могут диктовать людям условия и играть их жизнями. Мира, в котором люди осознают, что каждое действие имеет последствия. Что предательство никогда не останется безнаказанным.
Ванесса не стала высказывать свои соображения на счет создания нового мира. Она хотела отомстить за отца, а в роли богини себя ни разу не представляла. Над господством людей или измененных тоже особо не задумывалась. Она понимала, что выживает сильнейший. Тот, кто способен великолепно играть в шахматы жизни. Надо попытаться поговорить с Джеком, воззвать к голосу разума, объяснить, почему она так поступила, рассказать про Рэйвена.
Прежде чем она успела произнести хотя бы слово, Лоуэлл открыл ящик стола и достал пистолет. Снял с предохранителя и направил на неё.
– Почему ты решила выйти из игры, Ванесса? – Джек холодно улыбнулся, в его глазах больше не было спокойствия и непроницаемости, лелеемых им для образа Вальтера, скорее ярость и ненависть. – Хорошо подумай перед тем, как ответишь. Я ненавижу ложь и предательство, особенно со стороны женщин, и я немного на взводе. Здесь целая обойма, и я могу сделать твою смерть очень… очень болезненной.
Ванесса замерла, не сводя глаз с дула пистолета. Лоуэлл был открытым женоненавистником, но она не подозревала, что придется столкнуться с этим лично. В конце концов, именно ее именем он прикрывал свою задницу во всех банковских делах. Можно было объяснить свои действия как угодно, но когда смотришь в глаза психопата, понимаешь, что разумные доводы не всегда ведут к спасению. Она с трудом подавила панический страх, загнала его поглубже. Чтобы не разреветься и не начать трястись, как припадочная, вцепилась в подлокотники кресла.
– Потому что ты был слишком беспечен, когда выдумывал игры в кошки-мышки, – она сглотнула и посмотрела ему в глаза. – Мог бы просто приказать Кроу притащить Торнтона, но ты решил развлечься.
– Я решил развлечься?! – угрожающим шепотом спросил Джек. – Развлекались они, когда сделали из меня козла отпущения и посадили на мое место крысу. Кто ты такая, чтобы оспаривать мои решения и поручения?! – его трясло от ярости, пистолет дрожал в его руке. – Я просил тебя надевать идентификационный браслет, когда ты на Острове! Ты опять проигнорировала мой приказ, сука!
Ванесса зажмурилась, ожидая услышать выстрел, который отзовется дикой болью внутри. В отличие от Джека, её колотило от страха. Ей ни разу не приходилось быть на передовой или слышать настоящего выстрела. Наверное, это действительно больно. Ванесса почти физически ощущала, как крошечный снаряд разрывает кожу, ткани, крошит кости, и они обжигающими осколками вплавляются в органы. Богатая фантазия сейчас сыграла с ней злую шутку.
– Они все строили из себя жертв. Каждый, кто оказался на Острове не по собственной воле, да я назову и тех, кто согласился сам, но жалеет себя из последних силенок. Вот только жертва здесь я, Ванесса. Я и никто иной. Но как показала жизнь, даже жертва может надрать задницу стае хищников. Я уничтожу их всех. Торнтон и его мозги сгниют в какой-нибудь глуши, куда запрятала его сука Беатрис, чтобы укрыть от меня. Он сдохнет в осознании собственной беспомощности и никчемности! Понимая, что просрал все, что мог! – Джек поудобнее перехватил пистолет, чтобы компенсировать дрожь в руках. – Ты больше не вписываешься в мои планы, Ванесса. Ты тоже предала меня.
Последние его слова слились с грохотом оглушительного взрыва и непроизвольного выстрела, раздавшегося совсем рядом. Здание дрогнуло, осыпая его осколками стекол, и Джека швырнуло на пол, отголосками взрывной волны сметая обстановку комнаты. Кресло перевернулось вместе с Ванессой и у нее на секунду потемнело в глазах. Она даже не пыталась подняться, когда ползла к ноутбуку, валявшемуся у противоположной стены.
Разум медика автоматически отмечал отсутствие серьезных травм, легкий звон в ушах и головокружение. Собственные действия казались результатом чудовищно замедленной съемки. Она оглянулась на неподвижное тело Лоуэлла, усыпанное осколками стекла, в руке по-прежнему сжимая окровавленную пилочку, вонзившуюся в ладонь. Поморщившись, Ванесса довела дело до конца – благо, осталось просто вытащить шурупы, и достала диск. Остается надеяться, что он не поврежден.
За спиной распахнулась дверь, и Ванесса, обернувшись, в отчаянии зашептала ворвавшейся в комнату охране.
– Боже, что происходит?!. Я не знаю, что с ним…
На её счастье, персона «Вальтера» интересовала их куда больше. Поблагодарив охранника, который помог ей подняться, Ванесса оперлась о стену и, пошатываясь, вышла из кабинета. Оглушительно выла сирена, люди метались в панике. Сцепив зубы, по мере возможности игнорируя головокружение и шум в ушах, Ванесса несколько раз глубоко вздохнула, оттолкнулась от стены и побежала. Армия Рэйвена только что спасла ей жизнь, остальное в её руках.

- 28 -