Развернулась, и двинулась прочь, провожаемая долгим, задумчивым взглядом Акима.

Девушка, одной рукой, затянутой в кожаную перчатку, прижимала к груди коробку конфет – подарок Акима – и осторожно пробиралась, обходя лужи, оставленные нудным ноябрьским дождём. Вторая рука девушки свободно висела вдоль тела. Забежав вперёд, Евгений оглянулся назад, желая рассмотреть лицо незнакомки, но она шла, опустив голову, накрытую капюшоном, и разглядеть её не получилось, Евгений увидел только пухлые губки кораллового цвета, улыбающиеся каким-то своим мыслям. Снова отстав, молодой человек пропустил ничего не замечавшую девушку вперёд, и опять двинулся за ней.

Она, подойдя к многоквартирному дому, свернула в сторону продуктового магазина. Евгений остановился возле входа, и принялся ждать. Когда девушка выходила, он получил, наконец, возможность рассмотреть черты её лица. Капюшон был откинут, по плечам девушки рассыпались длинные, соломенного цвета, волосы. Лишь только глянув в лицо незнакомки, Евгений сразу же понял, кем она доводится Акиму.

Такой же, как у Акима, высокий, прямой лоб, и такой же подбородок. Когда девушка, проходя мимо, одарила Евгения мимолётным взглядом, он увидел, что и глаза у неё тоже отцовские. Девушка, несомненно, была красива, но красота её была не бросающейся в глаза, какой была красота Жанны, нет. Лицо девушки, словно светилось каким-то непередаваемым внутренним светом, освещавшим всё вокруг, словно мощный прожектор. Беззащитная, и хрупкая с виду девушка непонятно почему казалась сильной, способной одним только своим взглядом остановить разбушевавшуюся стихию или усмирить дикого зверя.

Евгений стоял, и смотрел, как она шла, зажав подмышкой свисавшей вдоль тела правой руки коробку конфет, подаренную отцом, и левой рукой держа тяжёлый пакет с продуктами. Молодому человеку вдруг захотелось броситься вперёд, подхватить пакет, и помочь девушке донести её ношу до самого дома.

С трудом пересилив это желание, Евгений двинулся прочь, раздумывая над тем, почему он до сих пор не подозревал о существовании этой девушки.

Почему Аким ни разу не упоминал, что у него есть дочь? Вполне вероятно, что не только он, но и Жанна тоже до сих пор не догадывается о том, что является ровесницей дочери своего мужа…

Лишь только вспомнив о любимой, Евгений словно очнулся от охватившего его непонятного интереса к Акиму и его дочери.

Какая разница, почему Аким скрывает ото всех свою дочь? Неважно, подозревала Жанна о её существовании или нет! Важно другое – то, что Аким должен умереть! Без этого ни он, Евгений, ни Жанна, не будут счастливы! Он вряд ли захочет развестись, если даже Жанна решиться заявить ему о своём уходе. Евгению вспомнилось, с какой плотоядной жадностью Аким обнимал свою жену, и он весь передёрнулся от страшного пожара ревности, вспыхнувшего в его душе. Сын Евгения не станет звать Акима своим отцом! Этому не бывать! Они будут жить втроём, он, она и их сын! А со временем Жанна родит и дочку тоже! У них будет самая счастливая семья!

Засунув руки в карманы пуховика, Евгений погладил рукоятку складного ножа, и решительно зашагал прочь…

=============================================================

Поздним ноябрьским вечером Евгений пружинящей походкой подошёл к дому, в котором жила дочь Акима, и затаился рядом с подъездом, встав в тени, отбрасываемой козырьком подъезда. Ему уже не нужно было следить за Акимом, он знал, что отец с дочкой гуляют в парке, и вот-вот должны вернуться. Аким всегда провожал девушку до самого подъезда, и уходил, как только она скрывалась внутри.

Нервы Евгения были на пределе. Не помогали даже двести граммов водки, выпитые в ближайшем кафетерии перед тем, как придти сюда. Евгений думал, что алкоголь прибавит ему храбрости, но ошибся, чем ближе он подходил к дому, тем сильней его бил озноб.

Он уже давно одумался бы, и убежал прочь, если бы не глаза Жанны, неотрывно стоящие перед его мысленным взором. Молодой человек яро желал смерти своему сопернику, но не подозревал, что убить того будет настолько тяжело.

Внутренне собравшись, Евгений попытался унять дрожь в коленях, и это ему удалось на какое-то время. Но вот где-то совсем рядом застучали каблуки, и ноги Евгения снова начали подкашиваться. Крепче зажав в руке нож, он повернулся лицом к дому, и осторожно оглянулся через плечо назад.