Язык географической науки

 

 

Научные достижения становятся движущей силой развития общества тогда, когда эти достижения передаются для практического использования. Географические модели, прогнозирование, образование с помощью специальных географических языковых средств формируют географическую культуру. Это, в частности, выражается в географизации мышления на современном этапе, когда географический (пространственно-временной) подход становится общенаучным.

Одним из важнейших путей изучения методологическихпроблем науки является изучение ее языка, так как в определенной мере именно язык науки – своеобразное «окно» в научное мышление, ибо научное знание существует, сохраняется и передается не иначе как в форме языка. Любая информация может быть передана только в том случае, если будет выражена в какой-нибудь чувственно воспринимаемой форме: словесном описании, рисунке, макете. Поэтому изучение научной мысли неизбеж­но приводит к анализу языка науки.

Любая наука в процессе познания сущности изучаемых объектов и явлений формирует свой собственный набор, или систему, терминов. По­следние представляют собой определенные сло­ва, которые вместе с разговорным языком и об­разуют язык науки, ее специальную лексику. Со­отношение обыденных слов и специальных терминов несет в себе информацию о состоянии науки, раскрывают порой неосознанные тенден­ции в стратегии научного поиска и текущие его результаты.

Количество терминов в языке, в конечном счете, отражает словарный запас науки. Чем он бога­че, тем, вероятно, более сложным он представляется в трудах ученых. В противном же случае должна объективно существовать определенная необходимость подчеркивать в изучаемых объек­тах существующее разнообразие их свойств и тем самым наращивать объем специальных терми­нов. В разных отраслях знания, даже в рамках од­ной науки, количество терминов неодинаково. Поэтому можно ожидать, что в каждой отрасли знаний существует некоторое соотношение раз­ноплановых терминов. В силу этого можно гово­рить о наличии в каждой из наук своей системы терминов.

У возникновения каждого нового термина есть своя особая специфика, ведь каждый из них создавался для строго определен­ных целей.

Любая из наук ставит перед собой и последо­вательно или параллельно решает пять задач воз­растающей сложности: описание, объяснение, прогнозирование поведения, управления поведе­нием и создание объектов с заданными свойства­ми. Это как бы пять генеральных целей науки. Только три первые цели из них относятся к фун­даментальным. Предполагается, что в составе терминов каждой науки существуют свои "описа­тельные", "объяснительные", "прогнозные" и иные термины. Только на базе хорошего и целенаправленного описания может возникнуть объяснение сущности объекта. Решение задач объяснения может потребовать создания новых "объясни­тельных терминов".

Описательные термины чаще всего являют­ся родовыми понятиями, которые мы классифи­цируем и делим иногда на виды, прежде чем начи­наем думать о том, как, где, когда и каким образом тот или иной объект или явление имели место. Конечный продукт описаний в географичес­ких исследованиях – классификация объектов (и, стало быть, соответствующих им понятий) или районирование территорий. Иссле­дования Ю. Г. Симонова показали, и он это подчеркивает, что описательные термины чаще представлены одним словом, которое грамматически является существительным или прилагательным (если главный термин является понятием родовым).

Менее понятно, каким образом можно выде­лить "объяснительные термины". Любое объяснение должно включать в себя привязку к месту и времени возникновения или к какому-ли­бо способу (механизму) образования. К этой группе относятся все понятия, которые возникли в ходе генетического анализа мира яв­лений и предметов, интересующих географов.

Например, термины аллювий, пролювий и неко­торые другие в литологии и геоморфологии воз­никли в ходе изучения происхождения некоторых типов рыхлых отложений и соответствующих им форм рельефа. Указанные термины изначально выделялись для того, чтобы с их помощью ука­зать на то, что в образовании были задействова­ны различные факторы, или на то, что возникали они в различных условиях.

В объяснительных терминах иногда подчерки­вается место образования того или иного явле­ния.

Таков термин "конечная морена". Известно, что она образовалась у края ледника. Из этого словосочетания "вычитывается" особый меха­низм образования термина (она образовалась у края ледника). К "месту" образования явления "привязаны" такие термины, как "береговой вал", "долинные ветры", "бризы" и т.п. Есть еще одна группа "объяснительных терминов", кото­рые мы используем, для того чтобы расположить явления во временной ряд: "пойма", "первая над­пойменная терраса", "вторая надпойменная терра­са", "третья" и т.д. В геоморфологических описа­ниях они нужны только для того, чтобы просле­дить, как шло формирование "речной долины". Если первый из них - "пойма" - имеет описатель­ное содержание, то все последующие как бы обра­зуют относительную хронологическую последо­вательность в истории событий. И нужны они данной географической науке, для того чтобы "объяснить", как шло формирование долины. Ис­пользуя их, геоморфолог сможет описать исто­рию развития долины, т.е. раскроет то, каким об­разом данная долина образовалась. И, наконец, есть еще одна группа терминов, созданных для целей объяснения. Они как бы отвечают на во­прос: "Как образовались те или иные объекты?". В геоморфологии к этому классу терминов отно­сится, например, такой термин, как "конус выно­са". Из его описания следует, что конус образо­вался с помощью "выноса" материала. Такое разделение терминов существует во всех географических науках и, вероятно, во всех на­уках о Земле.

Анализируя смысловую структуру используе­мых географией терминов, нельзя не заметить, что практически во всех географических науках преобладают описательные термины, заимство­ванные из обиходного национального языка и ча­стично переведенные с других языков. Терминов, которые используются для объяснения природы географических явлений, заметно меньше.

Нельзя не заметить, что среди объяснитель­ных преобладают термины, связанные с местопо­ложением того или иного явления, что, вероятно, обусловлено тем, что география всегда несколь­ко более тяготела к пространственному, а не вре­менному анализу явлений. То, что географию вслед за И. Кантом часто относили к хорологическим наукам, имеет определенные основания в ее языке. Объяснительные термины, тяготеющие к историческому анализу (разделяющие объекты по генезису), чаще встречаются в геоморфоло­гии, к которой явно тяготеет палеогеография. В экономической географии они вообще достаточ­но редки. Термины, раскрывающие особенности механизмов образования изучаемых объектов, в физической географии встречаются чаще всего в гляциологии, а в экономической географии - в ге­ографии сельского хозяйства. Причины такого повышенного интереса к "механизмам" геогра­фических явлений у этих двух географических дисциплин неочевидны и требуют специальных исследований. Таковы первые итоги проведенно­го анализа языка географических наук.

Мышление состоит из ряда последовательных процессов: восприятия, по­знания и выражения, между которыми имеются существенные различия, хотя как процесс они едины. Воспринимая реальный мир, мы отображаем его в чувственных образах, оторванных от реальности, т. е. создаем идеальные сущности. Познаваемый мир отражается в понятиях, в мысленных называниях создаваемых образов. Чтобы передать другому лицу эти на­звания, мы выражаем их в языке.

Вполне понятно, что не все объекты воспри­ятия могут быть отражены в понятиях, и не все понятия могут быть выражены в языке. Поэтому полагать, что язык науки в полной мере совпадает с содержанием, было бы упрощением. К тому же язык выражает понятия, следовательно и объекты, своеобразно, так как имеет ограничения в средствах, из-за чего язык полон синонимии, омонимии, метафор и других средств, которые никак не свя­заны с объектом.

Второй важной особенностью языка, из-за которой он не может считаться абсолютно точным показателем науки, является отсутствие тождества между «словарем» и «энциклопедией». Под «словарем» понимается словарный состав языка, а под «энциклопедией» все «внеречевые силы» – ситуация, знание мира, профессионализм, общественные привычки и т.д.

Сделав эти необходимые ограничения, перейдем к определению понятия языка науки. Под языком науки понимается система знаков, использующихся для выражения умозаключений, понятий, законов и теорий науки. Как указывается в этом определении, язык представляет собой не случайный набор знаков, а их систему, т. е. в языке науки каждый знак имеет свое место и входит в определенные отношения с другими знаками. Под знаком обычно понимают материальное явление, применяемое для указания, замещения, обозначения других предметов.

Чтобы более четко представить связь между восприятием и выражением, нужно иметь в виду, что в результате восприятия возникает образ предмета. Этот образ идеален, но вполне точно отражает предмет и похож на него. Знак же, который призван «заместить» этот предмет, материален, но он может быть похожим на него, может быть и не похожим. Так, например, для выражения об­раза сосны мы можем нарисовать ее или сказать слово «сосна». Вполне очевид­но, что в первом случае знак вполне похож на объект, во втором – нет, но в обо­их случаях мы имеем дело с материальными явлениями: рисунком на бумаге и звуковой волной сотрясавшей частицы воздуха. Как более частный случай знака, в научном языке используется символ, который также материален, но не по­хож на объект. Пять букв слова «сосна», написанные на бумаге символизируют реальный предмет, хотя они ни в коем случае не похожи на древесное растение из хвойных. В науке вообще, и в географии в частности, используется широкий спектр логических, математических, химических, картографических символов.

Научный язык создается на базе естественного языка, поэтому избежать синонимии и омонимии не всегда удается. Закрепление определенного значения за знаком идет договорным способом и по мере развития науки. Поэтому более раз­витые естественные науки и математика обладают языком, состоящим из знаков с достаточно жесткими значениями. Что касается географии, то она оперирует все еще слабо формализованным языком; он еще мало чем отличается от естественного языка.

Надо сказать, что естественной причинной связи между знаком и предме­том не бывает. Отсюда проистекает то, что один предмет и одно понятие могут быть названы по-разному даже в пределах одной науки, не говоря уже о раз­личных национальных языках. Например, основное понятие физической географии называется даже в пределах одной работы то природно-территориальный комплекс (ПТК), то геосистема, то ландшафт. Это обстоятельство порождает иллюзию свободы знака. Однако произвольна лишь форма знака, но не обозначаемый им предмет. Это последнее достаточно четко видно на примере картографического языка. В принципе можно подобрать любой цвет для фона, его можно заменить штри­ховкой или же простым ареальным контуром. Но при всех случаях реальная действительность, в данном случае – распространение явления, должна быть отражена в соответствии с реальностью, хотя знак может быть подобран любой.

Многие знаки имеют значение только в кругу определенной деятельности или теоретической системы. Различие профессиональных языков среди ученых это отражение объективной специализации исследований. Если бы было не так, то любой желающий мог бы понимать тексты по любой области науки точно так же, как мы понимаем тексты о повседневной жизни на любом языке, обратившись к соответствующему словарю. Однако научные тексты, написанные на родном читателю языке, зачастую непонятны непосвя­щенному, ибо, понимая слова, он не понимает их смысла, поскольку не владеет «энциклопедией» той науки, о которой читает.