Глава десятая. Это был приказ, и это были те враги, в отношении которых вальхалльцы особенно готовы были ему подчиниться

 

Это был приказ, и это были те враги, в отношении которых вальхалльцы особенно готовы были ему подчиниться. Именно так они и поступили со всем своим рвением, открыв огонь по зеленокожим, пока те еще были как на ладони. Таким образом, мы застали их совершенно врасплох, и несколько первых упали под градом лазерного огня, прежде чем хоть как-то среагировать.

Остальные же, оценив ситуацию с удивительной для столь имбецильных[46]созданий быстротой, вновь рассыпались, чтобы представлять собой менее легкие мишени.

Пара из них залегла за скоплением камней и стала отстреливаться. К счастью, их меткость не превосходила обычную для всего вида, так что потерь с нашей стороны не было, но зеленокожие сумели подойти достаточно близко для того, чтобы заставить нас вжиматься в собственные укрытия, в то время как выпущенные ими болтерные заряды разрывались в неуютной близости от наших позиции. Что-то ударило меня по щеке, и я поднял руку, чтобы стереть кровь там, где в меня угодил осколок камня. Я находился слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности, поэтому отступил в темноту пещеры и упер руку с лазерным пистолетом в подходящий выступ скалы, чтобы повысить точность ответного огня.

Видя, что мы достаточно крепко прижаты огнем к земле, четверо оставшихся орков в это время ринулись вперед, на ходу потрясая клинками и крича во всю мощь своих глоток. Приближаясь, они время от времени стреляли из того оружия, которое у них было, даже не давая себе труда прицелиться, но добавляя плотности огню соплеменников, благодаря чему мы вообще не могли высунуться из укрытия.

– Лант! – проорал я. – Убей тех, что за камнями!

– Есть, комиссар! – Лант принял приказ с четкостью и осторожно поднял дуло огнемета над камнем, за которым нашел укрытие.

Я отправил в сторону вражеских снайперов, если настолько криво палящие индивидуумы вообще достойны такого имени, целый шквал лазерных зарядов. К моему облегчению, Хейл и Симла последовали столь похвальному примеру. Грифен и Маго сосредоточили огонь на наступающих орках перед нами, сразу замедлив их продвижение. Громадного роста орк с рогами на шлеме[47]получил лазерный заряд в колено, пошатнулся и упал лицом в снег; несколько его подчиненных споткнулись о него и также упали. На некоторое время град вражеского огня поутих, так как повалившиеся зеленокожие занялись избиением друг друга, изрыгая грязные ругательства и нанося удары, которые могли бы свалить грокса. Вскоре они снова поднялись на ноги.

Этого времени Ланту, впрочем, хватило, чтобы подняться в полный рост и направить испепеляющую струю горящего прометия на скопление камней, где засели стрелки. С рыком, в котором звучала скорее ярость, нежели боль, двое орков выбежали на открытое пространство и, будто живые факелы, ринулись на наши позиции. Четыре лазерных ружья выплюнули заряды одновременно, преследуя их на бегу, и тот, что бежал вторым, упал. Но первый продолжал наступать, увенчанный короной из пара, в который превращался снег вокруг него, хотя сквозь его шипящую на огне плоть уже стали проступать обугливающиеся кости.

– Кишки Императора!

Лант повел стволом, стараясь навести огнемет для еще одного выстрела, но вдруг откинулся назад с выражением болезненного удивления на лице. В его груди открылась кровавая дыра. Я резко перевел взгляд обратно к основной группе орков, которые вновь поднимались на ноги, в то время как выстрелы из их грубого оружия устроили настоящую метель из снега и обломков скалы вокруг павшего специалиста по тяжелому оружию. С обычной для зеленокожих сообразительностью они сосредоточили огонь на наиболее заметном объекте, пока что игнорируя остальных. Это была фатальная ошибка.

– Юрген! – рявкнул я, указывая на группу, которая была теперь как раз на расстоянии поражения его мелты.

Мрачно улыбаясь, мой помощник тщательно прицелился, направив оружие прямо на ковыляющего лидера, который все еще скалился в торжестве от убийства нашего собрата (я в то время уже насмотрелся на достаточное количество болтерных ран, чтобы знать, что такое попадание должно нести мгновенную смерть, пробивая легкую броню под шинелью и взрываясь внутри грудной клетки. Мы уже не могли сделать для Ланта ничего другого, кроме как отомстить за его гибель).

Вновь раздалось шипение тяжелого оружия, и дорожка снега перед нами мгновенно испарилась, а орочий лидер и двое его подчиненных, что стояли ближе к нему, превратились в скверно пахнущую кучу слегка дымящейся золы. Единственный выживший, чья левая обожженная рука неподвижно повисла, поглядел на них, моргая в ошеломлении, потом повернулся и бросился бежать (из чего можно сделать вывод, что, по крайней мере, некоторые из зеленокожих не столь тупы, как кажутся).

Я поднялся во весь рост и тщательно, как на стрельбище, прицелился, положив лазерный пистолет на сгиб левой руки и стараясь унять дрожь, которая полностью овладела моим телом. Была ли это запоздалая реакция на ужас при виде некронов, которая внезапно поднялась во мне, гнев за внезапную и жестокую смерть Ланта, либо просто мое усталое тело отреагировало, наконец, на некоторое увеличение температуры, я не знал. Но, несмотря на это, я был полон мрачной решимости убить нечестивое существо своими собственными руками. Я аккуратно нажал на спусковой крючок, с благодарностью думая о твердости, которую аугметические пальцы придали моему прицелу, и спустя мгновение был вознагражден всплеском сукровицы между лопаток орка. Грифен и Маго добавили свои выстрелы, еще пока он падал, завывая от боли. Таким образом, мы прикончили его как зверя, коим он и являлся.

Только теперь, медленно выдыхая, пока напряжение покидало мое больное тело и дрожь медленно подчинялась рассудку, я заметил, что горящий орк все еще ковылял к нам. Он шагал неверно и качался, будто пьяный, из стороны в сторону, но все еще заставлял себя идти вперед, нацелившись на своих мучителей. Это было, надо признаться, отвратительное зрелище, и я уже готовился приказать солдатам добить его, когда орк внезапно рухнул на землю. От снега вокруг его грузного тела поднялось облако пара.

Спустилась тишина, нарушаемая только извечным стоном ветра и свистом дыхания, прорывающегося сквозь мое горло.

– Лант? – спросила Грифен невыразительным голосом, который уже сам по себе был ответом на ее вопрос.

– Мертв, – подтвердила Хейл, стоя над разбитым телом, пролившаяся из которого кровь и вырванные внутренности уже вмерзли в снег.

Я заставил себя подойти, поглядывая на мертвого солдата и не вполне понимая, что именно чувствую (кроме обычного для меня глубокого облегчения, что это не я лежу на земле, в то время как в наших обстоятельствах это было весьма вероятно).

– Он выполнил свой долг, – произнес я, и это была высшая похвала, которую я смог придумать, но все послушно и горестно кивнули.

Грифен указала Хейл и Симле:

– Понесете его. Будем меняться по дороге.

Понимая, как тяжело ей было в первый раз терять солдата под своим командованием, я все же покачал головой. Это никогда не становится легче, уж я-то вам точно могу сказать, но через некоторое время привыкаешь нести эту тяжесть как должное. Что там ни говори, Император не может защитить всех и каждого – именно потому в отношении себя я так прилежно занимаюсь этим сам.

– Я бы хотел, чтобы мы могли так поступить, – произнес я так мягко, как только мог. – Но у нас нет времени. Мы должны вернуться – чем быстрее, тем лучше.

Я почти ожидал, что Грифен станет возражать, но она нехотя кивнула.

– Мы вернемся за его телом, – согласилась сержант.

Но мне вновь пришлось покачать головой.

– Боюсь, что мы не сможем, – сказал я со всей тактичностью, на которую был способен.

Внезапно я понял, что на меня пристально устремлены четыре пары глаз (Юрген, конечно же, просто поступил бы так, как я сказал, без разговоров, поскольку именно его собачья, лишенная воображения покорность власти была главной из запрятанных в нем добродетелей).

– Но почему? – Грифен не стала спорить с моим решением, как я с удовлетворением заметил, просто просила объяснений, которых, полагаю, они все были достойны.

– Мы не можем оставить ни следа нашего присутствия здесь, – сказал я. – Сейчас некроны знают только о зеленокожих.

По крайней мере, я надеялся, что это так.

– Наша самая большая надежда состоит в том, чтобы предупредить своих, пробравшись мимо, пока некроны сосредоточивают свое внимание на той угрозе, о которой знают.

– На орках, – кивнула Грифен с неохотным пониманием. – Но если они найдут тело Ланта, они вцепятся и в нас?… Я поняла.

– Я сожалею, – повторил я, – но это единственный выход.

Я подозвал Юргена, и он вновь поднял мелту. Я на мгновение задумался, не стоит ли забрать огнемет, но он был бы большей обузой, чем нес бы пользы: баки были слишком тяжелыми, чтобы добавлять их к обычному комплекту оружия, и вдобавок затворный механизм выглядел поврежденным болтерным огнем. Я проверил карманы Ланта на предмет личных вещей, которые можно было бы послать его семье на Вальхалле (если, конечно, она у него вообще была, лично я этого не знал и просто успокаивал себя стандартными и такими знакомыми действиями), и в последний момент решил забрать его лазерный пистолет. Я отдал пистолет Юргену; ему явно не могло помешать что-то менее опасное для нас остальных, чем мелта, если вдруг случится новый бой в закрытом помещении. Потом я кивнул своему помощнику и отступил назад, в то время как он нажал на курок. Тело Ланта за секунды превратилось в пар, чему помог оставшийся в баках огнемета прометий. Мне осталось только произнести для остальных несколько ритуальных слов, рекомендуя его душу перед Императором.

Когда мы повернулись, чтобы идти обратно, уж поверьте, представляли собой довольно мрачную группу, а кружащийся снег уже начал заметать, прятать из виду тот шрам на камнях, где заряд мелты проводил нашего товарища на встречу с Его Величеством.

Иногда, сидя в своем кабинете в Схоле, глядя в огонь за каминной решеткой сквозь бокал амасека, я не могу не думать о всех тех храбрых мужчинах и женщинах, которых я видел погибающими на безвестных полях сражений. По ним не осталось даже надгробного камня, который бы говорил, что они вообще существовали на этом свете. И тогда я понимаю, что, вероятно, остался последним, кто живет и помнит о том, что они были, и когда меня не станет, последний след их сотрется вместе со мной. Затем я благодарю Императора, что протянул так долго и отвоевал на своей последней войне, – и, вполне возможно, мне удастся вопреки всему умереть в собственной постели (или в чьей-нибудь, если уж совсем повезет).[48]

Мы остановились недалеко от входа в пещеру, и Грифен быстро оценила наш оставшийся запас взрывчатки.

– Теперь у нас уже нет на это времени, – сказал я, поторапливая отряд вперед и надеясь, что мое собственное, личное нетерпение убраться отсюда не слишком очевидно. – На счету каждая минута.

– Хорошо. – Сержант присоединилась ко мне. – И не стоит дразнить этих жестяноголовых, так?

– Именно, – сказал я.

Обрушение прохода не только объявит следующему патрулю некронов о нашем присутствии, но и отвлечет их от орков, а последнее, чего я хотел, – это переводить их внимание на остальную часть туннельного комплекса. Конечно, они в любом случае уже могли найти вход в шахты, но я полагался на то, что раз уж они обнаружили один вход и врага перед ним, то не будут обращать внимания ни на что другое, пока не истребят зелененьких – по крайней мере, всех, каких смогут найти поблизости. Я объяснил все это Грифен, и она кивнула.

– Да, это имеет смысл, – сказала она.

– Чего я не понимаю, – медленно проговорил Юрген, – как они вообще выбрались из гробницы?

Это волновало и меня: я полагал, что мы обвалили достаточный кусок крыши, чтобы запереть некронов на гораздо большее время, чем то, что успело пройти. Но у них в распоряжении было техноколдовство, рядом с которым тау выглядели варварами из каменного века, так что недооценивать их явно не стоило.

– Мы скоро выясним, – произнес я, и предчувствие накрыло меня, словно грозовое облако.

В обычной ситуации я бы ощутил глубокое облегчение от возвращения в туннели, где ощущал себя в достаточной мере как дома, но знание о том, что впереди были некроны – возможно даже прочесывающие те самые узкие туннели, по которым мы с осторожностью продвигались, – заставило мой желудок сжиматься от страха. Я бы предпочел идти в темноте, полагаясь на то, что нездешнее зеленое свечение их гауссовых орудий предупредит нас о присутствии врагов. Но солдаты не обладали теми преимуществами, которые мне давало мое чувство туннелей, присущее жителям ульев; они бы слепо спотыкались в темноте, производя больше шума, чем грокс в посудной лавке. Так что мы просто двигались вперед с удвоенной скоростью, легкой ритмичной поступью бывалых воинов, которая съедает километры, не заставляя падать от истощения, и лучи наших осветителей все так же ярко, как и прежде, отражались от замерзших стен.

– Что-то впереди, – произнес Симла спустя несколько километров, когда настала его очередь быть ведущим.

Мои ладони заныли от жуткого предчувствия, пока наш строй замедлил шаг, взяв оружие на изготовку.

– Что? – спросил я.

– Не знаю. – Голос Симлы в микронаушнике звучал скорее озадаченно, чем беспокойно. – Тут много крови.

Ну, это было уже неплохо: если оно способно истекать кровью, это точно не некроны. Мы сошлись плотнее, ускорили шаг и примерно через сотню метров нагнали Симлу, который с опаской продвигался вперед, высвечивая лучом люминатора что-то похожее на освежеванную мясником тушу. Лед вокруг нее был ярко-красным, блестящим от застывшей крови, как и сообщил солдат. С некоторой отстраненностью я понял, что тело – слишком большое для человеческого; потом, когда мы подошли ближе, это стало совершенно очевидно.

– Амбулл, – произнесла Хейл голосом, полным удивления.

– Был, – совершенно излишне добавила Маго.

– Откуда он взялся? – спросил Юрген, как всегда проявляя свой талант задавать очевидные вопросы.

Грифен пожала плечами:

– Вероятно, шестереночка немного ошибся в их численности.

Это, конечно, тоже было очевидно. Я подошел ближе, чтобы изучить останки, и практически сразу пожалел об этом. Под корочкой льда их покрывали глубокие кровавые раны, тянувшиеся через все тело амбулла. Кто бы его ни убил, сделано это было в рукопашной, и убийца орудовал бритвенно-острыми лезвиями с точностью опытного врача.

– А где его шкура? – вслух полюбопытствовал Симла.

Грифен опять пожала плечами:

– Некроны любят коврики возле камина?

– Я за ними такого не замечал, – признался я, поторапливая всех снова начать движение.

Что-то в этом мертвом животном нагоняло на меня страху, и я не боюсь этого признать. Некроны, которых я видел до сих пор, убивали эффективно и бесстрастно, но этот изуродованный труп говорил о тонком и радостном садизме того сорта, который я привык связывать с темными эльдарами, охотящимися за своими собственными сородичами с такой же страстью, что и за человеческими существами.[49]

Когда мы оставили позади этот грубый трофей чьей-то охоты, следы которого вскоре поглотила удушливая темнота, сомкнувшаяся вокруг крохотного оазиса света, отбрасываемого нашими люминаторами, мое предчувствие только усилилось. С каждым шагом мы приближались к затерянной гробнице и тем ужасам, которые она могла скрывать. Я имел о них несколько большее представление, чем остальные, после опыта, который получил в глубинах других катакомб, и вы должны простить мне признание, что делать каждый новый шаг становилось все труднее. Более того – я использовал всю до капли силу воли, чтобы не повернуться и не побежать с воплями в сторону дневного света.

Но, наконец, меня обуяла фаталистическая бесчувственность. В любом случае отступление было невозможно: попытайся мы предпринять его, орочьи армии прикончили бы нас не менее эффективно, чем некроны. Наш единственный шанс оказаться в безопасности заключался в том, чтобы вернуться в перерабатывающий комплекс, к защите, которую он давал, как бы бледно она ни выглядела теперь, когда помимо гарганта нарисовался ужас начала времен.

Мое чувство направления, как обычно, не подвело. Я точно знал, когда мы должны будем подойти к входу в гробницу, заваленному нами, так что я потребовал от своих спутников проявлять еще большую осторожность. К моему облегчению, особенно заставлять их и не потребовалось, потому как давящая обстановка туннелей и понимание того, что нас могло ожидать, висели на их душах столь же тяжелым грузом, как и на моей. Я держал лазерный пистолет в правой руке все то время, что прошло с перестрелки с орками, а теперь потянулся левой, чтобы проверить, как ходит в ножнах верный цепной меч. Как и пистолет, я пронес его через столько лет, что и не вспомнишь, когда он перестал быть для моего сознания просто оружием и даже самостоятельной вещью; теперь, когда я вынимал его, он был просто продолжением моего собственного тела.[50]

Ощущать его рукоять в ладони было приятно, и я вздохнул немного свободнее, когда мы обогнули последний изгиб туннеля перед тем местом, где заставили крышу обрушиться.

Мы затушили все источники света, кроме люминатора Симлы, позволяя глазам лучше приспособиться к полумраку и прикрывая идущего впереди солдата из темноты, в то время как он освещал нам дорогу. Поначалу все казалось в порядке: гора обрушившегося камня и льда лежала поперек туннеля точно так же, как я это запомнил. Но мои ладони опять стало покалывать – а это было верным сигналом опасности, которую уже определило подсознание, еще не успев передать информацию в аналитический отдел мозга. Поэтому я замедлил шаг и осмотрел нагромождение обломков в свете люминатора Симлы, ожидая, пока мои инстинкты туннельной крысы подскажут, какая же неправильность окружающего ускользает от нас.

Обломки казались непотревоженными, как бы я ни вглядывался в них, так что дело было не в этом. Мой ищущий взгляд пробежался по клочку глубокой тени в нескольких метрах от кучи, потом перебежал на слабо просматривающуюся текстуру стены туннеля, где свет нашего люминатора отражался блестящими искрами, которые стали столь привычны, что мы их практически не замечали…

– Симла. Стена туннеля, примерно в пяти метрах от ответвления, – подсказал я, ожидая, когда идущий впереди солдат перекинет свой люминатор, чтобы осветить указанное место.

– Кишки Императора! – Грифен вскинула свое лазерное ружье, и ее ошеломленное высказывание было выражением реакции всех нас.

Тень, конечно же, не была собственно тенью, потому что и там все равно должна была быть видна текстура стены, как мне пыталось втолковать мое подсознание. Совершенно новый проход теперь открывался в камне, уводя Император знает куда. Вероятно, это была работа того разделанного амбулла, которого мы видели.

– Отметины когтей, – подтвердил Симла, высвечивая отверстие лучом своего люминатора, а затем направляя его в глубину туннеля. Тут он внезапно изменил позу, и лазерное ружье, к стволу которого был примотан люминатор, перелетело в положение для стрельбы. – Золотой Трон!

Мы рванулись к нему, ожидая Император знает чего, и столпились возле отверстия туннеля. Сначала казалось, что ничто в нем не отличается от остальных пройденных нами амбулльих ходов. Но потом я проследил луч света, и, когда увидел то, что он освещал, мне пришлось тяжело сглотнуть.

– Это орки, – произнес Юрген, флегматичный, как и всегда, будто сообщал мне, что принес еще чашку чаю.

– Вы полагаете? – встряла Маго с жестоким удовлетворением в голосе. – Не очень-то легко определить без шкур.

Всего тел было шесть, и все мертвы и освежеваны подобно тому амбуллу. Под покрывающим их тонким слоем льда они смотрелись совершенно как анатомические пособия, разложенные для изучения начинающими медиками, если бы, конечно, зеленокожие интересовались такими излишествами, как медицина.[51]

– Что их убило? – спросила Хейл, бледнея настолько, насколько это была для нее возможно.

В тот момент меня уже не слишком интересовали эти подробности, честное слово. Само их присутствие во весь голос кричало о том, что, по меньшей мере, одна группа орков проникла в туннели перед нами и что неизвестное число этих зверей могло в данный момент чинить разор в глубине наших оборонительных позиций. Не говоря уже о том, что они находились между нами и безопасностью – пускай и хлипкой. Все, что я знал в данном случае, – некроны как-то ответственны за эту чудовищную резню, и какой бы вылезший из гробницы ужас ни убил орков подобным образом, я ни за что не хотел бы встретиться с ним сам. С предваряющим мысль уколом в ладонях я понял, что новый туннель шел почти параллельно проходу некронов, который мы загородили, и ощутил стократ более сильное, чем прежде, желание оказаться как можно дальше отсюда и как можно быстрее.

– Посмотрите, сэр.

Юрген поднял один из орочьих болтеров с выражением некоторого любопытства на лице. Оружие было разрублено одним движением: светлый металл выдавал место, где лезвие невообразимой остроты разделило оружие напополам вместе с рукой, державшей его, если судить по количеству застывшей на рукоятке крови. Машинально я оглядел рассыпанное вокруг тел снаряжение, стараясь отыскать какую-то зацепку, чтобы понять, в чем состояла цель этого отряда. Было сложно сказать доподлинно, но что-то в оружии, которое они несли с собой, и нескольких не залитых кровью кусках одежды напомнило мне о тех разведчиках, которые подстрелили наш шаттл.

Это было, конечно, логичное заключение, но в своем роде и весьма беспокоящее. Это значило, что против нас, вполне возможно, выступают орки, которые, в отличие от остальных представителей своего вида, натренированы передвигаться скрытно и поджидать в засаде, вместо того чтобы объявлять о своем присутствии громкими воплями и неосторожной пальбой.

– Не следует ли нам проверить, что на том конце туннеля? – спросила Грифен с очевидным нежеланием поступать так, сквозившим в голосе.

Я покачал головой:

– Нет. – Я вычерпал запасы самоконтроля почти до дна, чтобы говорить спокойно и деловито, а не орать во все горло. – Нет ничего важнее, чем доложить о наших находках.

– К тому же, – снова встряла Маго, указывая на изуродованных орков в своей обычной легкомысленной манере, – мне лично это кажется вполне очевидным знаком: «Не влезай – убьет».

– Так давайте последуем этому совету, – сказал я.

Грифен кивнула:

– Я возражать не буду.

– Тихо. – Хейл подвинулась назад в главный туннель и теперь прикрывала нам спину, стоя возле осыпи, под которой мы похоронили вход в гробницу (что благодаря нашему отбившемуся от стаи амбуллу оказалось полнейшей потерей времени). – Я что-то слышу, кажется.

– Можете сказать точнее? – спросил я, инстинктивно понижая голос, хотя это было излишним: я и так говорил почти шепотом, достаточным для того, чтобы солдаты могли слышать меня через микрокоммуникатор.

– Движение. За оползнем. – Голос Хейл так же был приглушен.

Симла подвинулся вперед, чтобы поддержать ее, гася последний из наших люминаторов и тем самым погружая нас в полную тьму. Я никогда не страдал клаустрофобией, что, вероятнее всего, было результатом проведенного в улье детства, но в тот момент тяжесть темноты вокруг нас казалась просто нестерпимой. Я понял, что, сам себе не отдавая отчета, благодарен Юргену за его знакомый запах, витающий рядом, который заверил меня, что со мной здесь, по крайней мере, один союзник, которому я могу целиком и полностью доверять. Автоматическим движением я вытащил из ножен цепной меч.

Напрягая слух, я старался уловить изменения в окружающих меня звуках, отсеивая шум собственного дыхания и колотящегося сердца. Вначале ничего не было слышно, кроме свиста воздуха в легких моих спутников и едва заметного шуршания их одежды, когда они занимали позиции, готовясь к бою. Потом я услышал, вычленив из легкого эха, то, чего ожидал: звук сапог, хрустящих по инею, и утробные голоса, отрывисто переговаривающиеся на орочьем.

– Дайте им приблизиться, – шепотом передал я и, слыша успокаивающее журчание согласных голосов остального отряда, присел на корточки, чтобы представлять собой как можно более сложную мишень. – Прихватим их, когда они обогнут осыпь.

Это была хорошая стратегия; вероятно, она даже сработала бы, но помешало отсутствие у моих спутников опыта в туннельных боях и в скрытом передвижении в темноте. Я так никогда и не узнал, винить в этом Хейл или Симлу, но, когда они устраивались в укрытии за повалившейся горой щебня, один из них потревожил небольшой осколок.

Я затаил дыхание, когда тот скатился вниз и заскользил по ледяному полу. Приближающиеся шаги замерли, громкое орочье сопение эхом разнеслось в темноте, за ним последовал приглушенный разговор, насколько зеленокожие, конечно, могли приглушать голос. Я выделил одно слово, «луы»,[52]которое и раньше достаточно часто слышал, чтобы быть уверенным в его значении и в том, что наша засада раскрыта.

Отблеск оранжевого света теперь, стал заметен за оползнем, мерцающий, будто огонь, и меня охватило нездоровое предчувствие. У одного из приближающихся зеленокожих, видимо, имелся огнемет, и запальный огонек освещал отряду дорогу. Отчетливая картина сожженных Лантом орков совершенно непрошено возникла в моем сознании. Я понял, что обладатель этого оружия должен стать моей первейшей целью; из сотен способов умереть, которые я видел на полях сражений по всей Галактике, сгореть заживо было, кажется, одним из самых неприятных.

– Держитесь подальше, – снова прошептал я, хотя и был уверен, что остальные сделали те же выводы.

Затем я поднял свой лазерный пистолет, наведя его на сужение в проходе, где должны были появиться зеленокожие, и стал ждать.

Но, к моему удивлению, они не бросились слепо вперед, в бой, как я ожидал. Вместо этого в проем пролетело несколько небольших предметов, подпрыгивая на покрытом изморозью полу и скользя в непредсказуемых направлениях.

– Гранаты! – заорал Симла как раз перед, тем, как они разорвались, и буря шрапнели пронеслась по воздуху.

Солдат упал на спину, ужасно израненный по всему телу. Даже броня под его шинелью не смогла остановить осколки, и красные пятна начали пропитывать ткань, когда солдат попытался встать на ноги. Хейл была удачливее своего напарника, на которого пришлась основная часть удара, но я видел, что левая рука у нее сильно кровоточит и висит плетью. Тем не менее, она выпрыгнула прямо в проем и, крича от ярости, принялась разряжать свое лазерное ружье с одной руки на полном автоматическом режиме в, без сомнения, удивленных таким оборотом орков за углом. Она, должно быть, попала, по крайней мере, в одного, потому что вой ярости и боли эхом разнесся по замкнутому пространству.

– Хейл! Назад! – выкрикнула Грифен, но было поздно: целый поток болтерных зарядов разнес Хейл на части, превратив ее в дождь из крови и внутренностей.

И в то же мгновение атакующие орки оказались среди нас. Симла попытался поднять лазерное ружье, когда первый из них ринулся сквозь узкое отверстие, но, прежде чем солдат смог нажать на спусковой крючок, массивный колун опустился, чтобы рассечь надвое его череп. Зеленокожий заорал в торжестве, которое, впрочем, продлилось недолго, потому что Маго и я выстрелили в него одновременно, и тот упал, потеряв большую часть головы. Грифен поливала непрерывным подавляющим огнем просвет коридора, сквозь который должны были пройти орки, но это была пустая затея. Когда у орка играет кровь в предвкушении битвы, чувства самосохранения у него практически не остается, и, кажется, он счастлив умереть, если только сумеет унести с собой несколько врагов. Так что следом за первым еще один зеленокожий пронырнул через узкое место, грубый пистолет в его руке выплевывал болтерные заряды, и, к моему ужасу, мерцающее свечение зажигательного оружия стало сильнее, показывая, что его обладатель будет следующим, кто появится из проема.

– Юрген! – заорал я, указывая туда. – Вынеси огнеметчика!

Мой помощник кивнул и аккуратно прицелился из мелты. У меня не оставалось времени следить за его действиями или за чем-то еще, если уж на то пошло, потому что зеленокожий набежал на меня и замахнулся своим грубым тяжелым лезвием, целясь мне в голову. Я пригнулся, рефлекторно вскинул воющий цепной меч, чтобы поставить блок, и почувствовал, как выносливый механизм содрогнулся, когда адамантовые зубья столкнулись с грубо выкованным металлом. Полетели искры, подобные миниатюрным желтым солнцам, прожигающим кратеры во льду, покрывающем пол, и я повернулся, отводя тот удар головой, который пытался нанести мне мой противник, в стену. Когда его череп врезался в неуступчивую твердь покрытого льдом камня, орк зарычал и повернулся ко мне. Слюна капала с его тускло блестящих клыков. Вот теперь он действительно вышел из себя.

Ну и хорошо. Я нанес скользящий удар по ноге орка, нанося рану, которая вывела бы из строя любого человека. На зеленокожего, кажется, она произвела не большее впечатление, чем укус мелкого насекомого. Орк, как я и ожидал, с запозданием махнул своим неуклюжим оружием, чтобы заблокировать удар, и тогда я размашистым круговым движением снизу вверх зацепил отвратительное создание по незащищенной шее. Орк на секунду опустил глаза, будто дивясь, откуда вдруг взялось столько крови, и тяжело рухнул на колени. Для любого другого вида его рана была бы уже смертельной, но я слишком часто встречался с зеленокожими, чтобы недооценивать их жизнестойкость. Я вновь занес меч, на этот раз сбоку, и отделил его голову от туловища.

Вся схватка, должно быть, длилась секунду или две. Когда я повернулся к своим, мои глаза буквально пронзила обжигающая вспышка выстрела мелты.

– Достал его, – невозмутимо подтвердил Юрген, пока я пытался проморгаться, чтобы избавиться от пляшущих на сетчатке отблесков, и проклинал себя за неосторожность. Такая дезориентация могла здесь стоить мне жизни.

– Берегись!

Неожиданно воздух выбило из моих легких, когда Маго бросилась вперед, схватила меня за пояс и вытянула из-под крупного и недружелюбно выглядящего камня, который оторвался от потолка. Он рухнул как раз там, где я стоял менее секунды назад.

– Благодарю, – произнес я, все еще с трудом различая очертания рыжей сквозь яркий зеленый туман, клубившийся между мною и остальным миром.

Наконец я разглядел ее привычную ухмылку и понял, что Маго, должно быть, снова включила люминатор.

– Да всегда пожалуйста, – ответила она.

– Эй, крыша рушится! – проорала нам Грифен, и внезапный треск и громыхание подтвердили ее слова.

Очевидно, взрыв, который мы устроили ранее, сделал все здесь гораздо более нестабильным, чем мы себе представляли. Я – как старая туннельная крыса – должен был это заметить, но был слишком занят тем, что до смерти боялся некронов.

– Назад! – выкрикнул я, когда мои приобретенные в детстве инстинкты, наконец, заработали; судя по звукам, худший отрезок пути был впереди.

Так что мы припустили назад, в убежище, которое предоставлял новый амбулловый туннель, и стали ждать, пока утихнет шум.

– Трон Святый! – ошарашено выдохнула Грифен, когда пыль, наконец, осела.

И я не могу винить ее за несдержанность. Из девяти солдат, с которыми она вышла на задание, осталась одна Маго, и сержант остро ощущала потерю столь многих своих подчиненных на первом же серьезном задании. Блистающая ледяная пыль плясала в свете лучей наших люминаторов, пока мы старались до конца осознать то, что видели перед собой. Там, где прежде была перегорожена лишь половина прохода, теперь наш путь завалила непроницаемая стена обломков. Ни орков, ни наших павших товарищей не было и следа.

– Нам полный фраг, да? – спросила Маго.

Я покачал головой, не решаясь заговорить. По мне, так, похоже, она была права.

– Я могу попробовать стрельнуть еще раз, – предложил Юрген. – Посмотрим: может, расчищу тут все.

Или, что вероятнее, обрушить еще больше камня, и теперь уж обвал прихватит и нас. Я снова покачал головой.

– Вероятно, это не стоящая затея, – сказал я, удивленный ровному звучанию своего голоса при сложившихся обстоятельствах.

– Мы можем пойти назад, – предложила Грифен. – Попробуем добраться до перерабатывающей установки поверху.

Ну да, через горных хребет, кишащий орками. В метель. Это было бы самоубийством, и по сомнению в голосе сержанта я понял, что она сообразила то же самое, еще когда заканчивала фразу.

– У нас только один шанс, – ответил я, хотя мое сознание в ужасе шарахалось от самой этой мысли даже в тот момент, когда я уже оглашал ее. Я постарался представить в сознании карту амбулловых туннелей, которую составляли Логаш и я на его ауспексе, и вписать в нее тот новый, который мы только что обнаружили. – Если нам очень повезет, то этот новый проход может вскоре пересечься с другими такими же, позволив обогнуть затор, образовавшийся впереди.

С другой стороны, коридор уходил вперед почти параллельно тому, который мы так старались закрыть. Было достаточно очевидно, что некроны уже знают о новом пути. На нем нас ждала почти верная смерть.

Ну что ж, в «почти верной» смерти было несколько больше надежды, чем в «абсолютно верной», которая ждала нас, выбери мы любую иную дорогу, так что, в конце концов, особенно сомневаться нам не пришлось. В мрачном молчании мы двинулись вперед; нас было вдвое меньше, чем когда мы обнаружили некронский проход, а самая жестокая угроза, которую предстояло встретить лицом к лицу, все еще ждала впереди.

Я отвел глаза от расчлененных орков, когда мы проходили мимо их замерших, замороженных тел, размышляя, не обрек ли всех нас на скорый и бесславный конец.