Боязнь чуждых элементов

Куда более выгодным может оказаться не уничтожение, но эксплуатация сетей противника. Получив доступ к крупномасштабным, заботливо выстроенным сетям, вам не придется — как Наполеону во время похода на Москву — тратить огромные усилия на переброску своих войск туда, где их ждет враг. Вам даже не нужно иметь столько же солдат, сколько у противника. Обманом или силой захватив сети, смерть и разрушения можно с высочайшей точностью сеять, обладая самыми скромными средствами.

Мрачным предвестником такой стратегии стала эпидемия СПИДа. Вирус иммунодефицита, как быстро стало понятно, эффективно распространяется по сети сексуальных контактов и распространения донорской крови — сети, которая за последние несколько десятилетий чрезвычайно расширилась за счет скоростных видов транспорта и общей подвижности населения. Вирус просочился в эту рукотворную структуру и стал использовать ее в своих цепях. В результате возникло состояние распределенной осады — не географической, против которой возводились стены Пальмановы, но той, что выражалась в миллионах презервативов. В отличие от прежних эпидемий, для распространения которых требовалась определенная плотность населения и остановить которые часто удавалось путем изоляции и карантина, СПИД зависит от наличия путей соединения — иногда связывающих очень далекие пункты — в рамках глобальной сети.

Эпидемия атипичной пневмонии 2003 года стала более поздней вариацией на ту же тему. Вирус передавался воздушно–капельным путем, поэтому первая линия обороны состояла не из презервативов, а из респираторов. Места встречи людей из разных стран — отели, рестораны, терминалы аэропортов и салоны авиалайнеров — обеспечили вирусу попадание в сеть международных авиаперевозок, по которой он быстро добрался из Китая в Гонконг, Сингапур и далее по всему миру. Чем больше была ваша зависимость от этой сети, тем выше риск заболеть.

Если обычный вирус — это генетический код в биологической форме, то компьютерный — это программный код в цифровой форме, и функционирует он похожим образом. Сегодня компьютерные вирусы так хорошо нам знакомы, что не требуют детального объяснения, а их потенциальная разрушительная сила растет с развитием интернета. К примеру, всего через неделю после собьп’ий 11 сентября вирус Nimda поразил 85 000 серверов по всему миру, что вызвало в интернете куда более заметные перегрузки и куда больший ущерб, чем повреждение сетевой инфраструктуры при обрушении башен Всемирного торгового центра 13. Подобные вирусы — наглядный пример темной стороны таких процессов, как децентрализация производства и дематериализация процессов: создать их может любой человек, умеренно смыслящий в компьютерах (вплоть до хакера–дилетанта весьма скромного уровня), в любом из миллионов интернет–узлов, откуда они распространяются практически мгновенно. Вирусы могут бьпъ запущены в сеть даже беспроводным способом из подвижного или временного местоположения. Подобно вирусу иммунодефицита, они порождают состояние распределенной осады по всему миру, которое на этот раз выражается в фильтрах электронной почты, антивирусах для персональных компьютеров и корпоративных системах сетевой защиты.

Миниатюризация, биотехнология и нанотехнология представляют еще более широкие возможности для проникновения в системы и перенастройки их на разрушение. Если вы можете произвести хотя бы малые количества мощного токсина, смертельно опасного вируса или агрессивных нанороботов, через водопроводные сети и воздуховоды у вас есть шанс доставить их именно туда, где они принесут наибольший вред14. Системы вентиляции и кондиционирования как будто специально созданы для этой цепи: в обход охранников и запертых дверей они связывают легкодоступные воздухозаборники со всеми обитаемыми пространствами здания. В этом случае компонентами распределенной осады (которые стали вводить в действие, когда опасность была наконец осознана) становятся фильтры, клапаны и электронные датчики, способные обнаруживать и выводить опасные вещества.

Наконец, миниатюризация средств уничтожения резко упростила использование для их распространения любых форм транспортных сетей. Чтобы доставить бомбу, Унабомберу не нужен был бомбардировщик В-52 или ракета за миллион долларов — смертельное количество взрывчатки попадало прямо в руки его жертвам стараниями американской почты. Споры сибирской язвы можно положить в обычный конверт. Террорист–смертник может добраться до места взрыва на машине, поймать такси или сесть в автобус. В фургоне или грузовике сделанную из азотных удобрений бомбу можно привезти на разгрузочную площадку или подземную стоянку здания, а можно просто въехать в главный вход — отсюда и заградительные столбики, барьеры и прочие импровизированные укрепления, которые в последнее время все больше уродуют городской ландшафт. Задействовав грузовой контейнер, можно доставить ядерное оружие прямо в сердце крупного города 15.0 возникающем в этой ситуации распределенном осадном положении ярче и навязчивее всего напоминают нам рамки на входе в зону вылета — особенно после 11 сентября.

Современный густо опутанный сетями мир в корне отличается от той саморегулирующейся либертарианской утопии, о которой иногда мечтали первопроходцы киберпространства. Вместе с ростом числа и географическим распространением точек доступа — что, по сути, и является основным достижением глобальных сетей — множатся и распространяются возможности создания угроз безопасности и благосостоянию тех, кто привык полагаться на работу сетевой инфраструктуры. Начальные вложения тут, как правило, невысоки: не обладая ни специальными знаниями, ни навыками, ни ресурсами, можно смастерить массу разрушительных устройств, приспособленных для работы в различных сетях, — при этом практически все необходимое можно скачать или заказать через интернет. (Как писал Мартин Эмис вскоре после собьп’ий 11 сентября, «пара десятков канцелярских ножей произвели два миллиона тонн строительного мусора» 16.) Эффективное высокоскоростное сообщение внутри сетей затрудняет процесс обнаружения и блокирования этих угроз, так что ущерб может быть нанесен и вдали от места прорыва внутрь периметра безопасности. А разработка недорогих и эффективных фильтров и барьеров — задача совсем не простая17.

Главный кошмар нашего времени — уже не варвары у ворот (или за железным занавесом времен холодной войны), но чуждые элементы, просочившиеся в наши сетевые структурьИ 8. В контексте транспортных сетей и людских потоков это проявляется в объяснимом страхе террористических захватов или атак смертников, а также (иногда внахлест) в непростительной и гнусной демагогии, направленной против иммигрантов, беженцев и меньшинств. Среди сопутствующих патологий — закрытые границы, апартеид и этнические чистки. На другом уровне — это страх того, что контейнеры и средства передвижения — от писем до самолетов — будут начинены, захвачены или перенаправлены, чтобы доставить взрывчатые или отравляющие вещества. В области телекоммуникационных сетей — это боязнь компьютерных вирусов, хакеров и взломщиков. Ну а если речь идет о водопроводе, воздуховодах и телесных контактах, то это страх смертоносной инфекции.

Если вы не желаете вечно бояться и бьпъ легкой цепью в мире глобальных сетей и распределенных осад, одним из наилучших решений будет децентрализация. Вместо того чтобы разместить коммерческую организацию в расположенном в центре знаменитом здании, можно рассредоточить ее по пригородным филиалам, связанным между собой электронным способом. Вместо того чтобы разместить террористическую организацию на базе, которая в любой момент может подвергнуться упреждающему или ответному удару, можно создать диверсионную сеть и рассредоточить ее членов среди населения. В обоих случаях потерь не избежать: затрудняется взаимодействие, теряется возможность экономии за счет масштаба, а недостаток личного общения может привести к снижению уровня доверия и сплоченности в коллективе. Однако с повышением эффективности телекоммуникаций и по мере роста связанных с централизацией рисков чаша весов может склониться в сторону рассредоточения.

События 11 сентября среди прочего научили нас и тому, что размещение структуры в одном здании — скажем, в небоскребе с логотипом корпорации на фасаде — делает ее крайне уязвимой. Как заявил после теракта один из нью–йоркских риелторов: «Я не уверен, что высотные офисные здания класса премиум когда‑нибудь снова станут популярными» 19. Уильям Сафир писал в своей колонке в The New York Times: «Мы живем в большой, просторной стране. Физически децентрализованное, обеспеченное электронной связью правительство могло бы стать опорой государства в случае, если округ Колумбия будет парализован»20. Такую реакцию можно было бы назвать преувеличенной (особенно если речь идет о настроенных против городов консерваторах), однако совершенно очевидно, что баланс выгод и потерь при выборе между централизацией и рассредоточением впредь будет оцениваться совсем по–другому21.

Технически выгоды от сосредоточения производств, обуславливающие скучивание функций внутри организаций и объединение предприятий в индустриальные кластеры, нужно сравнивать с рисками, связанными с высокой пространственной концентрацией. Там, где эти выгоды остаются много выше рисков стихийных бедствий, сетевых сбоев (вроде отключения электричества) или терактов, кластеры, скорее всего, сохранятся. Однако там, где риски уже заметны на фоне преимущества (и, вероятно, там, где риски выражаются в высоких страховых выплатах и налогах на борьбу с террористической угрозой) и где эффективные сетевые связи снижают недостатки рассредоточения, предприятия скорее будут распределять риски с помощью децентрализации.

Используя беспроводные соединения и миниатюризированное портативное оборудование, к выгодам рассредоточения можно присовокупить принципиальные преимущества мобильности. Децентрализация, безусловно, не стала совершенно новой концепцией для военных теоретиков и практиков. Рассредоточенные мобильные партизаны, нерегулярные части и группы сопротивления известны давно, однако мобильные телекоммуникации придают их деятельности новое измерение: сегодня такие группы способны к куда более эффективным и координированным действиям. В атакующем режиме они могут организовать синхронные нападения на ключевые узлы протяженных инфраструктурных сетей, скажем, на коммутаторы или трансформаторные подстанции. Они могут координированно продвигаться к цепи из различных точек, а могут использовать тактику роения — внезапно и неожиданно скапливаться в определенном пункте для выполнения задачи и так же быстро рассредоточиваться во избежание задержания или ответных мер. Эффективность метода роения наглядно продемонстрировали связанные с помощью электроники демонстранты, вышедшие на улицы Сиэтла во время совещания Всемирной торговой организации в 1999 году22. Ежемесячные акции Critical Mass, в ходе которых велосипедисты Сан–Франциско протестуют против засилья автомобилей, превзошли всех: внезапно появляясь неизвестно откуда, они перекрывают перекрестки и практически парализуя движение23. «Роевые тактики» стали излюбленной темой аналитиков в сфере безопасности24.

Ту же идею можно экстраполировать и на телекоммуникационную инфраструктуру. Даже если узлов много и они широко рассредоточены, как в интернете и системах мобильной связи, они по–прежнему стационарны, а значит — остаются уязвимыми цепями. Если же они становятся беспроводными и подвижными, сама сеть трансформируется в роевую общность и способна быстро перегруппировываться при угрозе нападения или распространяться на пострадавшие территории для восстановления обслуживания. К примеру, после землетрясения в Лос–Анджелесе в 1994 году провайдеры обеспечили быстрое восстановление сотовой связи в районах бедствия с помощью трейлеров, на которые устанавливались мобильные базовые станции, подключенные через передатчики микроволновой связи типа точка–точка. В Нью–Йорке после 11 сентября этот же метод эффективно использовался для восстановления сотового покрьп’ия и налаживания связи пострадавшего района с остальной сетью. А военные стратеги уже начали задумываться о создании роев согласованно действующих беспилотных самолетов, объединенных «небесным интернетом»25.