Диалектика объективного и субъективного в историческом процессе

Именно здесь лежит водораздел в подходе к пониманию предмета истории в марксистской и буржуазной науке. Ко­ренное отличие марксистского понимания предмета истори­ческой науки заключается вовсе не в том, что марксизм, как утверждают его буржуазные критики, якобы принижает или вовсе игнорирует значение человеческого фактора в истории. Трудно найти другое обвинение в адрес материалистиче­ского понимания истории, столь же несправедливое, сколь-

¹¹ См.: Афанасьев Ю. Н. Эволюция теоретических основ школы „Анналов" //Вопросы истории. 1981. № 9. С. 90.

¹² Gurtin Ph. Depth, Spar and Relevance // The American Historical Review. 1984. V. 89. N. 1. P. 2.

ко распространенное. В действительности, основоположники научного коммунизма неоднократно подчеркивали, что именно человек является главным деятелем истории. Известная фор­мула, гласящая, что история есть „не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека"¹³, четко указывает на место, которое занимает человеческий фактор в марксистском понимании предмета истории.

Важно отметить, что эта формула отнюдь не осталась про­стой декларацией. Конкретные исторические произведения основоположников марксизма, такие, как „Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.", „Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", „Крестьянская война в Германии" и др., насыще­ны яркими образами людей, в противоборстве воль, страстей И действий которых и вершилась сама история. Собственно, изображение деятельности исторических личностей и составля­ло целевую установку этих трудов.

Таким образом, принципиальное своеобразие марксист­ского понимания предмета истории вовсе не в том, что оно пре­небрегает изучением исторической деятельности человека. Оно состоит в том, что материалистическое понимание истории впервые открыло возможность последовательно научного объяснения этой деятельности. В отличие от распространенных на Западе субъективистских трактовок, отрывающих деятель­ность от ее материальных предпосылок и условий, марксизм указывает на определенные исторические рамки этой деятель­ности, которые оказывают решающее влияние на ее характер, цели и результаты.

Тем самым важнейшей предпосылкой изучения историче­ской деятельности человека является исследование обстоя­тельств, при которых она совершается. Сами же эти обстоятель-стиа объективны по своей природе. Подчеркивая эту диалектику субъективного и объективного в историческом процессе, К. Маркс писал: „Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно Имеются налицо, даны им и перешли от прошлого"¹⁴.

Обоснованная К. Марксом диалектика соотношения объ­ективного и субъективного факторов в общественном развитии составляет необходимый отправной пункт анализа всего комп­лекса вопросов, относящихся к определению предмета истори­ческой науки. Его содержание образует исследование двух

¹³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 102.

¹⁴ Там же. Т. 8. С. 119.

взаимосвязанных проблем, определяемых как: 1) закономер­ности общественного развития и 2) историческая деятельность человека. Для историка-марксиста взаимосвязь этих проблем означает, что изучение исторической деятельности людей будет научно плодотворным лишь в свете исследования закономер­ностей общественного развития, так как она в немалой степени ими определяется. Воплощая в себе материальные условия жизни общества, эти закономерности олицетворяют объек­тивный фактор исторического процесса.

С другой стороны, марксисты всегда подчеркивали актив­ную преобразующую роль исторической деятельности людей. Определение предмета исторической науки предполагает вы­яснение подлинного характера взаимодействия между этой деятельностью и объективными законами общественного раз­вития.

Поскольку всякое явление, представляющее интерес для историка, выступает результатом этого взаимодействия, воз­никает вопрос о мере сочетания общего и особенного в круге вопросов, составляющих предмет изучения истории. Ибо общее воплощают объективные законы общественного развития, а особенное — историческая деятельность человека. В противо­положность характерному для буржуазной историографии пре­увеличению значения особенного в марксистской науке всегда подчеркивалась определяющая в последнем счете роль общего в познании конкретного многообразия исторической действи­тельности. Соответственно этому и в истолковании предмета исторической науки, и в историографической практике делает­ся упор на познание закономерностей общественного развития, выяснение которых дает ключ к пониманию „особенного" и „неповторимого" в каждом историческом явлении.

§ 4. Исторический материализм -

теоретико-методологический фундамент

марксистской исторической науки

Заслугой марксизма является теоретическое и конкретно-исследовательское обоснование необходимости изучать исто­рическую деятельность людей в органическом единстве с иссле­дованием социальных и экономических структур, в рамках которых она протекает. Только такое понимание предмета исто­рии сделало возможным действительно научное изучение прош­лого человеческого общества, позволив обнаружить в его бес­предельном многообразии общие закономерности и ведущие тенденции исторического развития. Научная плодотворность

22 такого понимания убедительно подтверждается лучшими дости­жениями марксистской историографии.

Таким образом, в самом своем предмете история сближает­ся с социологией (историческим материализмом)¹⁵. Такое сближение закономерно, поскольку оно способствует взаимно­му обогащению обеих дисциплин. Социология, изучая общие законы развития общества, неизбежно вторгается в сферу истории, так как только на ее материале эти законы могут [ть познаны. Историк, со своей стороны, обращается к кате-риям исторического материализма, раскрывая с их помощью убинное содержание изучаемых им явлений и процессов, обенно перспективными в научном отношении являются щасти, пограничные между историей и социологией. Работа, стыке этих дисциплин, в которой переплетаются методы как:тории, так и социологии, открывает большие возможности ля познания диалектики общего и особенного в ее конкрет-ьпО-историческом воплощении и обнаружения на этой основе |аакономерностей исторического развития. | Выражением близости истории и социологии является обя-

(зательное присутствие в исторической науке социологического элемента. Всякое, даже самое эмпирическое изучение истории опирается на определенную совокупность теоретических пред­оставлений о характере исторического процесса, его движущих Лейлах и т. п., которые обосновывает та или иная социологиче-Ьская теория. Теоретико-методологическим фундаментом марк­систской исторической науки является исторический материа-Ьлизм. Он выступает в отношении исторического познания в ка-^ве общей теории и методологии, формирующей всеобщие j-принципы подхода к осмыслению конкретных исторических - явлений и процессов.

Г Эти принципы играют роль общих методологических ориен-| тиров в безбрежном океане событий прошлого, позволяющих [Обнаружить объективные связи между ними, установить опре-[ деленные закономерности в той области, которая на первый, i поверхностный взгляд представляется сферой произвольной ■деятельности человека. Лишенная таких ориентиров, история превращается в унылую бессистемную опись того, что имело место в прошлом. Какой бы частной проблемой ни занимался историк, он неминуемо должен обращаться к общесоциологи-

¹⁵ Освещая проблему взаимоотношения истории и социологии, мы под последней понимаем общую социологию, изучающую законы функционирования и развития общества, т. е. исторический материализм. Различные уровни конкретной социологии здесь не рассматриваются.

 

ческим категориям для ее осмысления как определенного зве­на исторического процесса, ибо только в таком контексте может быть до конца понято ее объективное значение.

„...Задача науки заключается в том, — подчеркивал К. Маркс, - чтобы видимое, лишь выступающее в явлении дви­жение свести к действительному внутреннему движению..."¹⁶ Применительно к изучению истории человеческого общества эту задачу можно решить лишь обратившись к общим законам его развития, открытым и обоснованным историческим мате­риализмом. Руководствуясь этими законами, историческая наука впервые получила возможность раскрыть действительные факторы, объясняющие движение человеческого общества с начальных шагов его становления вплоть до сегодняшних дней, и тем самым установить объективные рамки для осмысле­ния бесчисленного количества многообразных явлений, состав­ляющих это движение.

Особенно важной для исторической науки является осново­полагающая категория исторического материализма - катего­рия общественно-экономических формаций. Она служит истори­ку своеобразным компасом, позволяющим ориентироваться в бесконечном мире исторической эмпирии. Руководствуясь этой категорией, историческая наука получила возможность осмыслить общественный процесс в его целостности и поступа­тельном развитии. Ведь формация, по определению К. Маркса, есть „...общество, находящееся на определенной ступени истори­ческого развития, общество с своеобразным отличительным характером"¹⁷. Весь исторический процесс представляет собою последовательную смену таких формаций согласно закону обя­зательного соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил.

Вследствие этого общественно-экономическая формация является для историка-марксиста важнейшей категорией, с ко­торой он непосредственно имеет дело в своей практической работе. Какие бы конкретные явления ни изучал историк, их научное понимание прямо связано с его способностью выяснить их формационную принадлежность. Такое выяснение составляет необходимый исходный пункт марксистского анализа изучаемо­го исторического явления. И чем более сложным и противоречи­вым выступает данное явление, тем важнее его формационный анализ, позволяющий не только раскрыть его существенное со­держание, но и определить тенденции дальнейшего развития.

¹⁶ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. 1. С. 343.

¹⁷ Там же. Т. 6. С. 442. Марксистско-ленинское учение об общественно-экономиче-ОКИХ формациях явилось объективной основой для научной Периодизации всемирно-исторического процесса, а следователь­но! и для понимания существенного содержания каждого истори­ческого периода. Наконец, категория общественно-экономиче-ОКОЙ формации сообщает историческому познанию необходи­мую целостность при изучении огромной массы разнопорядко-1ЫХ явлений, образующих в своем причудливом переплетении реальную ткань исторического процесса. Формация охватывает ice стороны жизни общества в их диалектической взаимосвязи. Рсновываясь на определенном способе производства, она вклю-Ч|ет в свою структуру не только экономические, но и соответ­ствующие им социальные отношения, политико-юридическую И идеологическую надстройку, а также определенные формы быта, семьи, образа жизни. Благодаря этому марксистская Историческая наука получила надежный масштаб для оценки мучаемого явления, его соотнесения с другими, включения щобщую историческую перспективу.

§ 5. Опасность чрезмерной социологизации истории

Выдающееся значение для исторического познания катего-исторического материализма не освобождает, однако, Историков от необходимости разрабатывать собственный мето­дологический аппарат, или, говоря словами М. А. Барга, „систе- Щу категориального знания, находящуюся на „полпути" между Нищими законами и категориями исторического материализма, ф, одной стороны, и исследовательской методикой историка — Адругой"¹⁸. Эта категориальная система, разумеется, исходит фундаментальных положений исторического материализма, вместе с тем, будучи ориентированной на изучение конкрет-исторической действительности, она имеет самостоятельное вчение, не сводимое к содержанию общесоциологической Эрии. Разработка такой системы является одной из самых Дуальных задач исторической науки, составляя важную пред-<у повышения ее теоретического уровня. Но успешное пение этой задачи предполагает необходимость четкого уясне-специфики предмета истории, ибо эффективность всякой рии прямо зависит от того, насколько адекватно она отра-ет существенное содержание своей науки.

Между тем близость истории и социологии порождает здесь ри трудности. Общее между ними подчас гипертрофируется

¹⁸ Барг М. А. Категории и методы исторической науки. М., 1984.

до такой степени, что исчезает всякое качественное различие между предметами обеих наук. В заостренной форме такую точку зрения выразил известный советский ученый Б. Ф. Порш-нев, вообще отказавшийся „провести какую-либо демарка-ционную линию между историком и истматчиком-социологом в том смысле, что последний разрабатывает, исследует социо логические законы, а историк — нет". Усматривая функции исторической науки в открытии закономерностей обществе» ного развития Б. Ф. Поршнев расценивал всякое конкретно-историческое исследование как некий эксперимент на пути создания общесоциологических построений и устанавливал между учеными, занимающимися социологическими проблем мами, и теми, кто проводит конкретно-исторические исследова^ ния, такое же соотношение, какое существует между физика ми-теоретиками и физиками-экспериментаторами¹⁹.

Несправедливость такого взгляда убедительно демонстри-руют конкретно-исторические труды советских историков, в том числе и самого Б. Ф. Поршнева, которые характеризуют ся мастерским исследованием реальной исторической действ» тельности во всем ее неповторимом своеобразии и в то же время отнюдь не являются простым „экспериментом" в создания общесоциологических построений, обладая важным самостоя' тельным значением. Достаточно вспомнить его известное исате дование о Фронде, впервые в исторической литературе показав' шее действительный размах классовой борьбы во французском обществе первой половины XVII в.²⁰ Конечно, этот замечатель' ный труд внес свой вклад в обоснование и развитие общесоцио' логической теории феодализма. Но было бы ошибочным только к этому сводить его место в науке. Он имеет большое значение именно как самостоятельное исследование (а отнюдь не экспе¹ римент!), не только воссоздавшее подлинную картину народ ных движений во Франции первой половины XVII в., но и рас-крывшее социальную природу такого важного исторического явления, каким была Фронда.

Такой же характер носят и другие значительные произведе­ния марксистской историографии, убедительно свидетельствую­щие о том, что истор

 

ия имеет свой собственный предмет, не сво­димый к предмету никакой другой науки, в том числе и социо' логии. История не является вспомогательной дисциплиной со-

циологии, и степень ее зрелости не может измеряться одной только мерой ее „социологизации". В системе марксистского Обществоведения обе эти науки, находясь в органической связи, Маимно дополняют и обогащают друг друга. Каждая из них исследует человеческое общество в динамической совокупности Составляющих его связей и отношений. Единство объекта иссле­дования образует реальную основу плодотворного взаимодей-ОГОИя истории и социологии.

Это, однако, не означает нерасчлененность предмета этих Шук. Нельзя также искать демаркационную линию между ними до времени²¹. Подлинно научная теория общества предполагает Глубокое осмысление не только его современного состояния, НО и всего предшествующего развития вплоть до древнейших Истоков. Достаточно сказать, что открытые основоположниками тучного коммунизма законы общественного развития, как И вся их социологическая теория, явились результатом обоб­щения огромного исторического материала. Каждая категория марксистской социологии получила детальное историческое Обоснование, и в этом ее сила. Ибо запечатленная на страницах истории социальная практика человечества является критерием истинности всякой социологической теории.

С другой стороны, со времени античности историописание никогда не ограничивалось изучением прошлого. Уже Геродот Я Фукидид выдвигали в центр своего исследования современ­ность (у первого это были греко-персидские войны, у второго — Пелопоннесская война). На разных этапах развития историче­ской науки соотношение между современностью и прошлым Ш Круге научных интересов исследователей не являлось одина­ковым, но никогда в историографии не было резкой границы, ©вделявшей изучение прошлого от изучения настоящего. Инте-фК к настоящему особенно характерен для современного достояния исторической мысли, когда все больший удельный ЩЮ в исторических исследованиях занимает изучение проблем современности, а в разных языках появились специальные

fMHHbi для обозначения современной истории. Нельзя по­му согласиться с формулировками, которые, акцентируя

¹⁹ См.: История и социология. С. 153-154.

²⁰ См.: Поршнев Б. Ф. Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623-1648). М., Л., 1948.

26¹¹ Так, польская исследовательница Ц. Бобиньская видит разлитое историком и социологом по существу лишь в том, что первый гспортирует в прошлое проблемы, которыми применительно к совре- обществу занимается последний (см.: Bobinska С. Historifcer historische Wahrheit. В., 1967. S. 85-86). Аналогичная точка зрения место и в советской литературе. См., например: Гулыга А. В. истории. М., 1974. С- 30.

внимание на прошлом как предмете истории, исключают из нее целые разделы, чье значение в современной науке все более возрастает.

Смешение предмета истории и социологии создает опасность „социологизирования" истории в дурном смысле этого слова, появления в историографической практике трудов, в которых социологическая схема омертвляет реальную историческую действительность, стирает ее красочное многообразие, инди­видуальную неповторимость ее конкретных проявлений, обес­цвечивает историю. В таких работах история становится безли­кой, а место реальных людей с их реальными чувствами, мысля­ми, делами занимают мистифицированные социологические категории, выступающие в одинаковом обличье в самых раз­нообразных исторических ситуациях.

Особенно недопустима такая схематизация истории в учеб­ном процессе, когда яркий, живой рассказ об исторических событиях и участвовавших в них людях подменяется общими рассуждениями, разбавляемыми некоторым количеством исто­рических дат, названий, имен. Даже правильные сами по себе, они не в состоянии передать все многокрасочное богатство действительного исторического процесса, создавая в то же время превратное представление об истории как дисциплине легкой, скучной и бесполезной. Реальная ткань исторического процес­са обесцвечивается, а в мышлении учащихся утверждаются сте­реотипы, подобные шаблонной трактовке крестьянских восста­ний при феодализме: крестьяне жили тяжело, их положение все ухудшалось, наконец, оно стало невыносимым и крестьяне восстали; они героически сражались, но их силы были раз­дроблены, отсутствовала четкая программа борьбы, господство­вали царистские настроения, не было класса-гегемона, вслед­ствие чего восстание было жестоко подавлено, но оно расшата­ло устои феодализма и т. д. и т. п.

Такие стереотипы в сочетании с двумя-тремя соответст­вующими датами и именами могут помочь получить поло­жительную отметку на экзамене, но они никогда Не в состоянии заменить подлинное знание истории, в которой каж­дое событие обладает своими индивидуальными особенностя­ми, придающими ему неповторимый облик. Сложность, но вместе с тем и притягательность истории как науки в том и состоит, что она, выявляя закономерности общественного развития, устанавливая моменты повторяемости в истории, вместе с тем показывает каждое историческое явление, каждую историческую личность в их индивидуальном своеобразии и уникальности. В противном случае она напоминала бы про-

Явйшее кибернетическое устройство, в которое социолог вкла-ДЫВал бы определенную программу, а историк производил Ш этой основе свои расчеты.

Lt;rV

§ 6. Диалектика общего и особенного в историческом процессе

Действительное соотношение между историей и социоло­гией может быть понято из диалектики общего, особенного и •Циничного в историческом процессе. Социолога интересуют Общие законы развития человечества, движущие силы обще-Явенного процесса, общий смысл исторического движения и его Основные этапы. В центре внимания социолога вся картина Исторического процесса, взятая в ее существенном содержании, Главная его задача — постижение истории человеческого обще­ства в неразрывном единстве всех временных состояний — шитого, настоящего и будущего.

Историка интересуют более ограниченные цели. Предметом исследования всегда, даже в том случае, когда его внима-привлекает всемирная история в ее целостности, являются |Ьнкретные события и процессы, взятые в определенных про-тнственно-временных координатах. Даже когда историк (следует не отдельное событие, а изучает историю какой-либо >аны или всего человечества, он прежде всего имеет дело конкретными в своих пространственно-временных характе-:ах явлениями, относящимися к истории этой страны к человеческому обществу в целом.

Поэтому, в частности, неотъемлемой чертой исторической является описательность. Она — не вынужденное зло, [второе приходится терпеть в силу того, что предметом ис-[едования историка может быть конкретное событие, а необ-щимый элемент всякого подлинно исторического исследова-[, ибо без описательности нет и самой истории как рассказа развитии человеческого общества. Попытка изгнать из истории [сательность означает на деле умерщвление истории, лишение I возможности действенно выполнять свою социальную функ-I. Присутствующий во всяком историческом произведении [сательный материал не только сообщает необходимую дока-:ельную силу выдвигаемым в нем положениям, но и содей-1ует их широкому усвоению.

В конечном счете без описательное™ невозможно ни вос-«здание целостной картаны исторического развитая челове-:ого общества, ни тем более ее популяризация. Человечество»жет знать свое прошлое настолько полно, насколько истори-

ческая наука в состоянии описать составляющие это прошлое существенные события.

Вследствие этого историческое событие является одной из важнейших категорий исторической науки. Ведь исторические события составляют в своей совокупности живую ткань истори­ческого процесса. Вне их нет самой истории. „Исторический мир, — подчеркивает А. И. Данилов, - мир событий. Там, где их нет, нет и изменения, движения, развития, а следовательно - и истории как действительности"²². Именно в событиях вопло­щается историческая деятельность людей, их экономические, социальные, политические и всякие другие связи и отношения. Но никакое событие нельзя целиком свести к математиче­ской модели или теоретической формуле. Изобразить истори­ческое событие значит его описать. Конечно, такое изображение предполагает теоретическое осмысление, а там, где это возмож­но и нужно, — и математическое моделирование, но без описа­ния того, что происходило, нельзя вообще воссоздать образ изучаемого события. Только благодаря описанию историческая наука может реконструировать и сохранить в общественном сознании важнейшие исторические события в их индивидуаль­ной неповторимости, как и весь исторический процесс- в его конкретном многообразии.

Органически присущий исторической науке элемент описа-тельности обусловливает форму, в которой она отражает свой предмет. Историческое описание предполагает историческое повествование. О чем бы ни писал историк, будь это ход воен­ных действий между двумя враждующими государствами или сложнейший переплет социально-экономических и идейно-политических процессов, он рассказывает о своем предмете исследования.

Однако сущность исторического изображения не сводится к повествованию. Историк в повествовательной форме изла­гает результаты проведенной им работы, которая, как и всякая научная работа, включает в себя моменты анализа и синтеза, предполагая установление за определенными рядами фактов некоторой закономерности, ими управляющей. Очевидно, что решение этих задач не может быть достигнуто лишь простым повествованием историка об интересующем его предмете. Его рассказ представляет собой концентрированный продукт исследования, создаваемый с помощью применения совокуп­ности различных приемов и средств научного познания истори-

²² Данилов А. И. Историческое событие и историческая наука //Средние века. М., 1980. С. 16.

Ч90КОЙ действительности. Будучи по форме повествованием, ОН по существу своему является исследованием, раскрывающим И разъясняющим определенные закономерности исторического развития. Вот почему является несостоятельным распростра-ЩКИое на Западе противопоставление событийной истории так ННЫВаемой структурной, или научной. Подлинно научная исто-рКЯ является вместе с тем и историей событийной.

Диалектика формы и содержания исторического изображе-Ш отражает диалектическое единство особенного и общего ■ истории. Принципиально важно уточнить положение об осо-*—>м как предмете исторической науки. Отнюдь не всякое 1нное имеет историческое значение и заслуживает поэтому иния историка. Особенное представляет для историка ин-: лишь постольку, поскольку в нем отражается общее в •ГО более или менее существенных чертах, а само оно состав­ляет определенное звено в общем процессе. Когда мы говорим, 410 то или иное событие является историческим или имеет ис-™'—теское значение, мы имеем в виду, что оно оказало свое те на современное ему и последующее общественное ~ие. Степень и масштабы этого влияния определяют меру юсти такого события и, следовательно, интерес к нему Исторической науки.

В Древней Греции, например, было бесчисленное множество ■"шх и малых военных столкновений. Но только очень irae из них стали достоянием исторической науки. Они «суют историков в силу их исторической значимости, влияния, какое они оказали на развитие событий в опре-ihom историко-географическом регионе. Возьмем в каче-примера Пелопоннесскую войну. В этом событии, безуслов-индивидуальном, особенном и неповторимом, имеются 1есте с тем некоторые существенные моменты, выходящие рамки данной индивидуальности, которые главным образом — тзывают к ней наш научный интерес. В Пелопоннесской ie отразился целый комплекс противоречий греческого рабовладельческого общества V в. до н. э. В свою очередь, она их еще более обострила, подорвав основы существовав­шего в греческих полисах порядка и положив начало длитель­ным социально-политическим катаклизмам в Древней Греции, упадку греческой рабовладельческой демократии. Но тем самым Пелопоннесская война как исторический факт не может полу-ЧИть научное объяснение будучи рассматриваема сама по себе, изолированно или даже в простой связи с другими фактами •—тнегреческой истории.

Итак, предметом истории является особенное, которое

мы можем определить как историческую индивидуальность, чье познание, однако, предполагает соотнесение единичного с общим. Причем суть вопроса не может быть сведена к тому, чтобы поставить изучаемое явление в общую историческую связь. Необходимость этого признают и самые ревностные сторонники идиографизма, ибо в противном случае вообще невозможно существование истории как науки. Главное заклю­чается в том, что для научного объяснения данного явления необходимо установить его место в общей исторической цепи, а для этого нужна теория, объясняющая существенные сторо­ны общественного процесса. | Возвращаясь в нашему примеру, отметим, что нельзя пра­вильно объяснить причины и характер Пелопоннесской войны не привлекая теорию античного рабовладельческого полиса и более широко — теорию, разъясняющую основные закономер­ности функционирования и развития рабовладельческого строя. С другой стороны, эта война позволяет лучше понять процес­сы, происходившие в древнегреческом полисе периода его упад­ка, а тем самым и углубить общую теорию античного рабо­владения. Так в историографической практике проявляется неразрывная связь исторического и социологического эле­ментов.

§ 7. Историческая закономерность как предмет исторической науки

Ориентируясь на изучение особенного в общественном про­цессе, историческая наука прежде всего исследует деятельность людей, причем во времени. Если бы человеческое общество носило статичный характер, не существовала бы и история как наука. Она рассматривает деятельность человека и ее ре­зультаты в развитии как последовательную цепь совершающих­ся во времени событий, образующих в своей совокупности известные причинно-следственные ряды. Предметом историче­ского исследования всегда является деятельность человека, ограниченная некоторыми пространственно-временными рамка­ми. Всякое социальное состояние, являющееся продуктом этой деятельности, включает в себя нечто новое по сравнению с ему предшествовавшими. Именно оно и привлекает внимание историка, стремящегося обнаружить тенденции развития челове­ческого общества на определенных его отрезках.

Таким образом, предмет истории составляет деятельность человека, рассматриваемая в ее динамике. Но это социально опосредованная деятельность. В жизни человек выступает как

составная часть определенной общности — классовой, националь­ной и т. п. В ее рамках он осуществляет (или не осуществляет) Свои цели, вступая в известную систему отношений и совершая Известную сумму поступков. В этих рамках происходит все Историческое развитие. Следовательно, изучение исторической Деятельности человека будет научно плодотворным лишь при условии его органичной связи с выяснением закономерностей общественного развития. Иначе история представляла бы хаоти­ческое нагромождение более или менее случайных фактов, Соединенных в историческом повествовании в некоторую систе­му на основании тех или иных субъективных соображений. Только признание закономерного характера общественного развития и выяснение конкретных исторических закономерно-ОТвй, в рамках которых осуществляется деятельность людей и Которые складываются в ходе этой деятельности, составляет Необходимое условие действительно научного изучения истории. Эти конкретные исторические закономерности и составляют Предмет изучения марксистской науки.

Под исторической закономерностью мы понимаем опре­деленную существенно необходимую связь явлений, воплощен­ную в конкретной исторической действительности. Можно ■Ыделить несколько черт, характеризующих в своей совокуп­ности специфическое содержание этой важнейшей категории Исторической науки.

Во-первых, историческая закономерность носит конкрет-КЫй характер, имеет точно определяемые пространственно-временные координаты. Нет исторической закономерности „Вообще". Есть историческая закономерность Великой Октябрь-ОКой социалистической революции, социалистических преобра-(Ований на Кубе или любого другого существенного явления. Всякая такая закономерность является продуктом конкретных условий, складывающихся в определенном месте и времени, Образуя, таким образом, необходимое звено той общей цепи развития человеческого общества, которая и составляет истори­ческую действительность. Поэтому ее изучение является главной Юдачей историка-марксиста, использующего для этой цели Специфические познавательные средства своей науки.

Во-вторых, в силу своего конкретного характера истори­ческая закономерность тесно связана с деятельностью человека, Не только накладывающей на нее свой отпечаток, но и в зна­чительной степени обусловливающей саму возможность ее Существования. Эта деятельность, воплощенная в действиях Масс, классов, партий, религиозных и иных организаций, а Икже отдельных личностей, именно потому и носит творческий характер, что она „делает историю". Историческая закономер­ность Великой Октябрьской социалистической революции, напри­мер, в решающей степени связана с героической борьбой россий­ского рабочего класса, неустанной организующей деятельностью большевистской партии, с творческим гением В. И. Ленина. Эти слагаемые в их неразрывном единстве привели к победе Ок­тября, обусловили его историческую индивидуальность.

Историческая деятельность человека — причина „сложности" истории, несводимости ее реального содержания к даже самой верной схеме. И чем шире масса людей, вовлеченных в прямое историческое действие, чем активнее их роль, тем сложнее й своеобразнее конкретные результаты их деятельности, вы­раженные в той или иной исторической закономерности. „Исто­рия вообще, — подчеркивал В. И. Ленин, — история революций в частности, всегда богаче содержанием, разнообразнее, разно­стороннее, живее, „хитрее", чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а револю­цию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фанта­зия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борь­бой классов"²³.

Наконец, в-третьих, историческая закономерность вклю­чает в себя объективный элемент, определяющий рамки истори­ческой деятельности людей. Признание творческого характера этой деятельности не только не снимает, но и прямо предпола­гает в марксистской науке вопрос о ее объективных предпосыл­ках, коренящихся в материальных условиях жизни общества. Всякая историческая закономерность является сложным про­дуктом действия объективного и субъективного факторов, вследствие чего оба они составляют предмет изучения истории. Если недооценка второго из них ведет к схематизму в изобра­жении Истории, то пренебрежение первым оборачивается волюн­таризмом и субъективизмом. Рассмотрение исторической дея­тельности людей в отрыве от объективных ее предпосылок и условий, в которых она свершается, неизбежно ведет к от­рицанию закономерного характера общественного развития, к превращению истории в хаотическое сплетение случайностей и ошибок.

В числе этих предпосылок и условий первенствующее поло­жение принадлежит материальной стороне исторического про-

** Ленин А И. ПолН. собр. соч. Т. 41. С. 80-81.

ЦМса. Люди живут и действуют находясь в известной системе социально-экономических отношений, которая прямо или опосредованно определяет как их цели и задачи, так и способы И средства их осуществления. Так, социалистическая революция I России была подготовлена остротой империалистических про­тиворечий, усугубленных пережитками крепостничества и гне-TDM царизма. Объективно сложившиеся на стадии империализ­ма материальные предпосылки для замены капиталистических Производственных отношений социалистическими, превращение России в наиболее слабое звено международного империализ­ма, узловой пункт его противоречий обусловили перемещение ОЮда центра мирового революционного движения. Это опреде­лило как задачу, вставшую перед российским пролетариатом, ЦК и пути ее решения, требовавшие создания партии нового ТНпа как боевой революционной организации рабочего класса, ЧТО и было сделано В. И. Лениным и его соратниками. В этом Органическом соединении объективных предпосылок и субъ­ективной деятельности и воплотилась историческая закономер­ность Великой Октябрьской социалистической революции. Итак, на основе всего сказанного мы можем следующим Образом определить предмет марксистской исторической науки. История исследует конкретные, ограниченные определенными Пространственно-временными рамками, закономерн