Элемент таблицы, содержащий значения одного из атрибутов таблицы - столбец 8 страница

Большинство западных авторитетов относятся к Р. Арону как к "классику жанра". Но есть и критики его. Известный французский специалист по международным отношениям М. Мерль, например, считает, что коренная ошибка Р. Арона заключается в противопоставлении международной сферы внутригосударственной по поводу власти. По мнению М. Мерля, различия между двумя сферами носят не качественный, а количественный характер, т.е. с его точки зрения международные отношения - особый тип социальных отношений.

 

ГЛАВА II

ФОРМИРОВАНИЕ "МОДЕРНИСТСКИХ" НАПРАВЛЕНИЙ

1. ”ТРАДИЦИОНАЛИЗМ" И "МОДЕРНИЗМ"

Прежнее разделение теоретических подходов к объяснению природы и законов развития международных отношений на "классическую", "реалистическую" школу и концепции политико-правового "идеализма'' в западной, прежде всего американской науке международных отношений после Второй мировой войны постоянно уступало место разделению ее на “традиционализм" и "модернизм".

Теоретические воззрения и концепции международных отношений, которые специалисты стали объединять понятием “традиционные", не составляют какого-то единого направления. Та классификация, которую отмечал советский ученый-международник, ныне первый заместитель министра обороны России А.А.Кокошин в соответствии с которой "традиционализм” и "модернизм" являются двумя основными направлениями в западной науке международных отношений, на наш взгляд, весьма условна. Скорее, это две группы направлений, развивавшихся на основе политико-правового "идеализма" и политического "реализма". "Традиционные" подходы в изучении международных отношений стали обозначаться таковыми в противопоставлении их так называемым "модернистским", или "научным" подходам.

Если упростить отличия между ними, то главный критерий, разделяющий первые - традиционные подходы от "модернистских", состоит в следующем: прежние концепции основаны на чисто гуманитарных знаниях, философии, истории, праве, тогда как "модернистские" складывались исходя из междисциплинарных принципов, на основе всех социальных наук и использования в гуманитарных исследованиях методов естественных наук, в первую очередь, количественных. То есть термин "модернизм" обозначает всю ту гамму концептуальных, а главное, методологических подходов и поисков в исследовании международных отношений, которые предприняли многие американские и некоторые ученые других стран примерно с начала - середины 50-х годов с целью преодолеть, как они считали, умозрительность и "ненаучность" традиционных гуманитарных теорий, складывавшихся веками, с помощью методологического инструментария точных наук, в частности, с помощью применения количественных методов. Недаром синонимом "модернизма" в американской литературе употребляется термин "саентизм" (научные теории). Советский исследователь Н.И. Доронина полагала, что хотя "модернистские теории весьма многообразны по своему содержанию, но их всех объединяет структурно-функциональный подход к исследованию международных отношений, предполагающий использование логико-математических средств и новейшей электронно-вычислительной техники"

Как уже было сказано, по нашему мнению, "модернизм" не составляет одного направления, объединенного единой методологией, и, как справедливо считает А. А. Кокошин, "модернистский" подход не следует полностью отождествлять с применением математических методов, с всеобъемлющим количественным анализом объекта изучения". Широкое их использование, особенно в 60-е годы в американской науке международных отношений, составляет особенность ее развития, но не критерий "модернизма". Нужно сказать, что количественные методы к тому времени уже применялись в экономике, социальной психологии, социологии и демографии.

Социологические теории О. Конта и Э. Дюркгейма, начиная с XIX. в., питали идею перенесения их из социологии в другие социальные науки. Решающее же воздействие на формирование новых направлений в изучении международных отношений оказали почти совпавшие по времени и взаимосвязанные появления общей теории систем, принципы которой были изложены в ЗО-е годы Л. фон Берталанффи, и кибернетики. Они дали мощный импульс бихевиористике (от английского слова behaviour или behavior - поведение), т.е. исследованиям поведения на индивидуальном, коллективном и общественном уровнях путем измерений его. Предпосылки бурного развития бихевиористики в 50-е годы, так называемой "бихевиористской революции" в социальных науках, были заложены американскими психологами (Ч. Мерриам, Г. Лассуэлл) в 20-е-ЗО-е годы, когда они обосновали идею изучения политического поведения в качестве основного предмета исследований политической науки.

Основанное на общей теории систем, теории информации и кибернетике, бихевиористское направление стало главенствующим среди "модернистских" в изучении международных отношений. Причем в самом бихевиористском направлении условно можно выделить группы исследователей: 1) оперировавших нематематическими концепциями, в частности, на основе теории структурно-функционального анализа Т. Парсонса и метода системного анализа политики Д. Истона; 2) применявших количественные методы и такие математические теории, как теория игр Дж. фон Неймана или теория информации Н. Винера и У. Росса Эшби (К. Дойч, Л. Сингер, Д.Модельски, А. Рапопорт).

Еще раз подчеркнем, что следует остерегаться жесткой классификации "модернистских'' направлений: то был поток различных вариаций, слияние идей и методов точных и гуманитарных знаний, смещение усилий от разработки универсальной теории на основе историко-философских знаний к теории систем и одновременно к эмпирическим исследованиям, основанным на измерении данных, наблюдаемых вне их идеологического или философского значения.

Однако сам отказ от философских взглядов как теоретической базы изучения международных отношений, как считали многие советские международники, на самом деле мог означать обращение к философии "неопозитивизма". Так или иначе “модернизм'' резко отличался от традиционных направлений стремлением к точным, эмпирическим доказательствам.

Один из наиболее видных "модернистов", являвшийся президентом Американской ассоциации политической науки, К. Дойч таким образом мотивировал обращение к эмпирическим методам: '"Современные методы хранения и возвращения информации, электронные компьютеры делают возможным обращение большого объема данных, если мы знаем, что мы хотим с ними сделать, и если мы имеем адекватную политическую теорию, способную помочь формулировать вопросы и интерпретировать получаемые выводы. Компьютеры не могут быть использованы как замена мышления, так же как данные не могут заменить оценки. Но компьютеры могут помочь нам осуществить анализ, который предлагает теории новое мышление... Доступность больших масс соответствующих данных и компьютерные методы их обработки открывают широкие и глубокие основания для политической теории, в то же время это отличается от теории более широкими и сложными задачами".

Большинство сторонников традиционных подходов во главе с Г. Моргентау отвергали или скептически относились к применению в изучении международных отношений методов, перенимаемых из экономики, социологии и психологии. Хотя ранее в советской научной литературе нередко преуменьшалась разница в методологии между американскими "традиционалистами" и "модернистами", она была существенной и на первых порах отражала противоположные подходы.

На наш взгляд, о достоинствах и недостатках новых методов верно сказал М. Мерль. Заметив по поводу неприятия их “политическими реалистами", что "было бы абсурдно оправдывать интеллектуальной традицией нехватку исследовательского инструментария", который расширяет эти методы, он выражал сомнение в возможности квантифицировать данные о международных отношениях из-за отсутствия многих статистических показателей или ненадежности статистики во многих странах, необъятного масштаба и сложности медадународной сферы.

Попытаемся извлечь из продолжительного спора между "традиционалистами" и "модернистами" наиболее существенные аргументы тех и других: (см табл. 1) Несомненно, что аргументы сторонников старых и новых подходов с каждой стороны содержали долю истины. Но на неприятии "модернизма" традиционалистами сказывалось немаловажное объективное обстоятельство: взгляды "реалистов", ставших ведущей школой традиционных направлений, подтверждались практикой внешней политики США, ибо по существу их же взгляды ее и вдохновляли. Поэтому их реакция в отношении казавшихся им тяжеловатых нагромождений в методологии была вполне объяснимой. Другое дело, что эта реакция противоречила объективной тенденции к интеграции наук, расширению возможностей гуманитарных исследований достижениями естественных наук, их теорий и методик.

 

Таблица 1

Аргументы "традиционалистов” Аргументы '*модернистов" 1. Количественные и другие методы, взятые, в основном, из экономической науки, чужеродны науке международных отношений, в которых отсутствует иерархия и организация, свойственные отношениям внутри государства (социально-экономическим или политическим). 1. У традиционных подходов ненадежен научный инструментарий, критерии оценок умозрительны, понятия и термины расплывчаты. 2. В международных отношениях проявляются, кроме материальных, и нематериальные факторы (национальные чувства, воля политических лидеров), которые трудно подвергнуть систематизации, их сочетание носит неповторимый характер и поддаётся лишь качественным оценкам 2. Анализ современных международных отношений происходит на основе устаревших представлений. 3. Различие между нациями (национальный дух, традиции, культура) также носит качественный характер. 3. Неприменимость теорий традиционалистов, в частности "реалистов", для квантификации. 4. Внешняя политика государства выступает как исторически обусловленная целостность, которую невозможно квантифицировать, так же, как и силу (мощь). 4. Ограниченность предсказательной возможности концепций традиционалистов, обобщения их непроверяемы.

Итак, проследим кратко наиболее существенные этапы формирования американского "модернизма".

Характеризуя новые, "модернистские" подходы в изучении международных отношений, специалисты нередко говорят, что их суть фокусируется в бихевиористских методах, о которых ”уже упоминалось и которые означали применение методик анализа эмпирических данных, построение различных моделей на основе системных представлений.

 

 

2. "ТЕОРИЯ ПОЛЯ" КУИНСИ РАЙТА

Одним из тех, кто стал пионером "модернистских" подходов, был известный историк и социолог Куинси Райт, опубликовавший в 1942 г. двухтомник "Исследование войны". Специализируясь на изучении войны, К. Райт начал с систематизации всех данных о войнах, произошедших в истории человечества. Затем, основываясь на структурно-функциональном методе анализа, он предложил междисциплинарный подход к изучению международных отношений, который бы сочетал учет эмпирических данных, их обобщение и разработку общей теории, модели, проверяемой приложением к реальности. К. Райт озадачился созданием общей теории международных отношений. Он перечислил 16 дисциплин, необходимых с его точки зрения, чтобы создать научную теорию, так называемую "теорию поля" международных отношений: 1) международная политика, 2) военное искусство, 3) искусство дипломатии, 4) внешняя политика государства, 5) колониальное управление, 6) международные организации, 7) международное право, 8) мировая экономика, 9) международные коммуникации, 10) международное образование, 11) политическая география, 12) политическая демография, 13) технократия, 14) социология, 15) психология, 16) этика международных отношений.

К. Райт считал одной из целей такой “интегрированной” науки способность предвидеть будущее. Он был искренним пацифистом, выступал против "холодной войны", критиковал внешнюю политику США, в частности вьетнамскую войну.

 

3. СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД МОРТОНА А. КАПЛАНА

Следующей после публикации в 1955 г. книги К. Райта заметной вехой в становлении "модернизма'' стала работа М. Каплана "Система и процесс в международной политике" (1957 г.). Считается, что именно в этой работе впервые был сформулирован системный подход в исследовании международных отношений на основе общей теории систем, а точнее - ее варианта, изложенного в книге У. Росса Эшби "Конструкция мозга" (1952 г.). Работа М. Каплана давно широко известна, но та эволюция, которая происходит в международных отношениях с конца 80-х, тем более оживляет интерес к его гипотезам, позволяя проверить их предсказательные возможности.

Книга М. Каплана примечательна и тем, что в ней выявляется связь, преемственность между новым подходом и традиционным "реализмом", поскольку исходным для автора является основополагающее понятие "классической" теории - "баланс сил". М. Каплан высказал предположение, что с некоторого исторического времени (примерно с XVIII в.) в международных отношениях складывались глобальные системы, которые, изменяясь, сохраняли свое главное качество - "ультрастабильность". Используя понятие из кибернетики ("вход - выход"), он попытался более точно, чем "классики", определить основные правила оптимального поведения государств ("акторов") в системе "баланса сил", существовавшей с XVIII в. до Второй мировой войны. Он описал шесть правил нормального, с его точки зрения, функционирования системы, в которой должно быть минимум 5 акторов. Итак, каждый из них должен был руководствоваться следующими правилами:

1) наращивать силу, но по возможности предпочитать переговоры ведению боевых действий;

2) лучше вступать в войну, чем упускать шанс увеличивать силу;

3) лучше прекращать войну, чем исключать из системы основного национального актора (против которого применялась сила),

4) препятствовать любой коалиции либо актору, которые стремятся занять господствующее положение в международной системе;

5) сдерживать акторов, которые применяют наднациональные принципы организации и поведения;

6) позволять побежденным или ослабленным основным акторам занять свое место в системе в качестве партнеров и помогать второстепенным акторам повышать свой статус.

Система, сложившаяся в результате Второй мировой войны, - вторая глобальная международная система в истории, по мнению М. Каплана, определялась им как "свободная (или "слабо связанная") биполярная система", в которой биполярность ограничивалась действием ООН и силой акторов, остававшихся нейтральными.

Кроме двух реальных исторических систем М. Каплан вообразил 4 гипотетических, которые могут образоваться из "свободной биполярной системы":

1) жесткую биполярную систему, где все акторы втянуты в тот или другой блок, и нейтральная позиция исключена (система менее устойчива, чем “свободная биполярность");

2) универсальную международную систему конфедеративного типа;

3) иерархическую систему с господством одного блока, где национальные государства оказались бы на положении автономных,

4) систему "вето" или многополярную систему, в которой увеличивается число держав, располагающих ядерным оружием и оказывающих ядерное сдерживание.

Позднее М. Каплан дополнил эти моделей 4 вариациями:

1) Очень свободная биполярная система, где бы возросла степень ядерного равновесия, блоки ослабли, частично распространилось ядерное оружие.

2) Система ослабленной напряженности (или разрядки), предполагавшая эволюцию в сверхдержавах ("либерализацию" СССР и демократизацию внешней политики США), делавшие возможным ограничение вооружений до минимального уровня.

3) "Неустойчивая система блоков", где будет продолжаться гонка вооружений и напряженность будет возрастать.

4) Система неполного распространения ядерного оружия (15-20 стран). Она подобна предыдущей системе, но в ней ядерные потенциалы сверхдержав не достигают уровня способности нанести первый сокрушительный удар, и в ней возможно возникновение коалиций между сверхдержавами и малыми ядерными странами, отчего вероятность войны еще более возросла бы.

"Реалисты" критиковали М. Каплана за абстрактность его моделей. Австралийский ученый X. Булл, работавший в Лондонском институте стратегических исследований, упрекал М. Каплана за то, что его модели "оторваны от реальности и неспособны развить никакого понимания динамики международной политики или моральных дилемм, порожденных этой динамикой”.

Признавая некоторую долю справедливости подобной критики, ради справедливости же напомним, что сам М. Каплан вовсе не претендовал на роль библейского пророка и достаточно реалистически рассматривал возможности научного предвидения с помощью системного моделирования. Подчеркивая неспособность любой теории международных отношений предсказать будущее в его конкретных проявлениях, он ограничивал прогностическое значение своих гипотетических моделей знанием: 1) условий неизменности системы, 2) условий изменения в системе, 3) характера этих изменений.

Методология М. Каплана обладала все-таки определенной познавательной ценностью, помогая представить вероятные эволюции международных отношений. И если ни одна из его предложенных 8 гипотез (не считая реальной свободной биполярной системы) не реализовалась полностью, то некоторые из них частично все же подтверждаются тенденциями современного развития. В советской научной литературе до второй половины 80-х годов, когда были сформулированы принципы "нового мышления", резко критиковалось положение М. Каплана об эволюции СССР как "неприемлемое", как "полностью противоречащее реальности" или "направленное на теоретическое обоснование вмешательства во внутренние дела другой стороны, которое не только не может способствовать разрядке, а может лишь усугубить конфронтационные моменты в отношениях между странами". Процесс "перестройки" и разрушение СССР, однако, доказывают, что сегодня нельзя не признать научной значимости сценарных прогнозов М. Каплана.

4. ХАРАКТЕРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ “МОДЕРНИСТСКИХ" ИССЛЕДОВАНИЙ В КОНЦЕ 50-Х - 60-Е ГОДЫ

С конца 50-х годов в США начался настоящий бум исследований международных отношений на основе новых методов. Появились тысячи работ, сформировались университетские школы, которые выделяются не только по методологическим критериям, но и по предметам исследования. В США было предпринято несколько попыток классификаций. Наиболее подробную классификацию работ на английском языке предложил видный американский специалист-международник Брюс Рассет, составивший социометрическую таблицу индекса цитирования более 70 авторов. Избрав для этого публикации 1968-1986 гг., он условно распределил всех ученых на 12 групп по критериям методологии или объекта исследования, причем из них 15 авторов одновременно причислялись к двум группам, 9 - к трем группам. Самую многочисленную группу составили ученые Йельского университета или сотрудничавшие с ними, в основном занимавшиеся "международной интеграцией" (16 человек).

Другую подробную классификацию дал американский международник Ф. Берджес, выделивший семь направлений ("познавательный рационализм", изучение поведения с точки зрения его целей, причин и т. д.), "теорию силы", изучение процесса принятия решений, теорию стратегии, теорию коммуникаций, теорию поля (смотри выше краткое изложение метода, предложенного К, Райтом), теорию систем (М. Каплан и его последователи).

Анализ содержания даже наиболее известных публикаций каждого направления или группы - задача чрезвычайно трудоемкая. (Такая работа в значительной мере была проделана в уже упоминавшемся коллективном труде 22 советских авторов из Института мировой экономики и международных отношений.)

Поэтому попытаемся вначале суммировать наиболее существенные методологические изменения и новшества, внесенные в науку международных отношений "модернистами", а затем рассмотрим основные теоретические направления "модернизма" и представим ряд конкретных примеров применения этих методов, в частности, в определении мощи государств.

 

5. ПРИМЕНЕНИЕ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА

Применение системного подхода означало крупный сдвиг как в теории, так и в методологии изучения международных отношений - отход от "государственно-центричных" взглядов на международные отношения как на "сумму" внешних политик государств.

Другой важной заслугой "системников” стало то, что они расширили представления об участниках (акторах) международной системы, считая таковыми помимо главных акторов - государств, международные организации, негосударственные политические силы (например, партии), религиозные организации и экономические силы, главным образом, транснациональные корпорации. Дэвид Сингер из Мичиганского университета высказал в 1961 г. в широко известной статье мысль об "уровнях анализа", объединяющих две области - международные системы и национальное государство. Д.Сингер выделил основную границу в поисках явлений, влияющих на международную политику: 1) явления внутренние, происходящие внутри границ государства, 2) внешние явления, происходящие за границей государства.

Применение принципа общей теории систем не только расширило представления об "акторах" международных отношений (и по существу, изменило понимание их структуры), но и привело международников к формированию понятия "окружающая среда". Воспроизведем простейшую схему, которая приводится во многих зарубежных учебниках и монографиях, графически изображающую системный подход к изучению политической сферы, предполагающей существование "внешней среды" (рис. l):

 

 

Рисунок 1

Часто такой подход к анализу политических систем называют методом Д. И стона у который изложен в его работе "Системный анализ политической жизни"*. Применительно к международным отношениям понятие "окружающей среды'' усложняется. Оно представляется довольно простым для государства, достаточно определенным для групп государств или коалиций, наконец, можно представить более сложную "внешнюю среду*' для всей системы межгосударственных отношений, которой могут рассматриваться международные отношения в целом. Но что является "внешней средой'' для глобальной системы международных отношений, если согласиться с предположением о ее существовании? На этот вопрос в научной литературе не дается однозначного ответа.

В 60-е годы в США появился ряд работ, нацеленных на изучение внешней политики государства, рассматриваемой "в окружении среды". Несколько интересных публикаций на эту тему принадлежит супругам Г. и М. Спраугам*. Они предложили понятие "экологической триады" (термин "экология" употреблен здесь в широком смысле): 1) личность определенного характера (государственный деятель), 2) условия, которые ее окружают (окружение), 3) взаимодействие личности и условий. Г. и М. Спрауты выделяют 3 типа взаимодействия:

Первый тип - environmental possibilism, т.е. возможности, представляющие условия, в которых действует личность, принимающая решения. Эти условия исторически изменяются. Например, говорят они. Наполеон не мог угрожать Москве ядерной бомбардировкой (не могли этого сделать и немцы в 1914 г., хотя они могли достичь Москвы быстрее с помощью железных дорог, чем мог это сделать Наполеон), римляне не могли переместить свои легионы из Италии в Британию в течение часов или даже дней, Теодор Рузвельт в 1905 г. не мог поднять американский престиж с помощью посылки человека на Луну (он решил послать американский флаг в кругосветное путешествие), персидский царь Дарий не мог использовать телефон для выяснения разногласий с Александром перед походом Македонского в Азию; испанцы не могли в средние века опереться на ресурсы Нового Света для отражения исламского вторжения на Иберийский полуостров и т.п.

Основная идея Г. и М. Спраугов - личности, принимавшие решения, ограничены возможностями, предоставленными окружающим их миром.

Второй тип взаимодействия - environmental probabilism, т.е. вероятность, с которой будет происходить то или иное событие. Иными словами, допуская, что государства взаимодействуют, авторы сосредоточивают внимание на том, какова вероятность действий личности определенным образом в условиях "определенной окружающей среды". Например, какова была вероятность того, что США и СССР станут соперниками как две сверхдержавы после Второй мировой войны? Или какова возможность взаимодействия Бирмы и Боливии, маленьких государств в разных регионах мира, разделенных тысячами миль?

Третий тип взаимодействия - cognitive behaviofism, т.е. поведение личности, принимающей решение, основанное на познании окружающей среды. Такая личность взаимодействует с окружающим миром через образы этого окружающего мира. Она действует на основе того, как она воспринимает этот мир. Это восприятие может сильно отличаться от реальности.

6. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КИБЕРНЕТИЧЕСКИХ СХЕМ В СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ

Мощный толчок системному подходу дает теория коммуникации и средства кибернетики. В результате их применения сложились представления о государствах, нациях, политических режимах как кибернетических системах, имеющих "вход" и "выход", управляющихся с помощью механизма обратных связей ("стимул'' - "реакция"). Пионером и самым крупным представителем "кибернетического" подхода стал патриарх американской политической науки К. Дойч.

Впоследствии американские коллеги, французские международники, признавая позитивным использование кибернетического инструментария для анализа такой сложной системы, как государство, критиковали К. Дойча, считая, что его методология переоценивает рациональный характер принятия решений центром политической системы и что она ближе физике, чем социальным наукам.

К. Дойч, объясняя "кибернетический подход" к внешней политике, сравнивал процесс принятия решений с игрой на электрическом бильярде. Игрок задает шару начальную скорость, он перемещается, сталкиваясь с препятствиями, которые меняют траекторию его движения. Точка падения или остановки зависит одновременно и от начального импульса, последующих маневрирований игрока и воздействия препятствий.

Критикуя К. Лойча, французские международники П.-Ф. Гонидек и Р.Шарвен обращают внимание на то, что в отличие от физики препятствия в международной сфере представляют собой не только явные, но и скрытые влияния, пересечения интересов* (т. е. "препятствия" сами в движении). Поэтому "кибернетический" метод К.Дойча больше подходит к анализу военных стратегий, чем политики, так как в военной области поведение государств более жестко и взаимно детерминировано.

Тем не менее несомненно, что ЭВМ резко расширили применение математических средств в изучении международных отношений, позволив перейти в дополнение к уже применявшимся методам матстатистики, алгебраическим и дифференциальным уравнениям к новым методикам: моделированию на ЭВМ, решению информационно-логических задач. Но прежде всего возможности компьютеров стимулировали исследования по апробированным методикам в матстатистике, направленным на формализацию качественных характеристик, попытки измерить "силу*', "мощь", "солидарность", "интегрированность", "агрессивность" и т.д. Уточним, что, хотя ряд методик разрабатывался специально им исследования международных отношений, более существенное значение имела разработка их для политологии в целом.

В монографии С. В. Мелихова содержатся значительные справочные данные об использовании количественных методов в американской политологии, в основном факторного анализа (а также многомерного корреляционного, регрессивного, дисперсионного анализов и анализа временных рядов)*".

Известными учеными-международниками, применявшими математические методы в 50*х - 60-х год* в США, стали А. Рапопорт, К. Дойч, Д. Сингер, Г. Гетцков, О.Холсти, Б. Рассет, Р. Раммель, Д. Циннес и ряд других. Но чрезвычайная популярность математики в то время вовлекала в так называемые *количественные" исследования в социальных науках многих дилетантов, не владевших профессионально математикой, выставлявших напоказ какие-то отдельно "выхваченные" методы и понятия из математического арсенала.

Возможно, это добавило разочарований в математических методах, охвативших международников примерно с 70-х гг., когда большие, а лучше сказать, завышенные надежды не оправдались. Советские специалисты-международники из НМЭМО высказали на этот счет такое мнение: "В целом скудость результатов применения математики в "междисциплинарном" исследовании международных отношений связана с неразвитостью возможно подходящих к данной специфике средств самой математики. По-видимому, та отрасль математики, которая бы соответствовала рассматриваемому предмету исследования, пока еще не разработана. Попытки же заимствования математических средств из других отраслей науки, которые создавались специально для нужд этих отраслей, оказались неудачными"™.

7. ТРУДНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ МАТЕМАТИЧЕСКИХ СРОДСТВ В ПОЛИТОЛОГИИ