Образование 34 страница

— Я ошибаюсь, или эти ребятки и впрямь только что сгорели?

— Да, — подтвердила Баффи. — Безукоризненная Работа. Кто-то очень не хотел, чтобы они дали нам хоть ^какую-то информацию. Оз ощупал большие дыры на своей куртке, потом перевел взгляд на дом.

— Думаю, нам надо обследовать это место, — сказал он не очень уверенно.

— Обследовать? — переспросил Ангел. — Осталось всего два часа до рассвета. Мы разбиваем
здесь лагерь на весь день.
Баффи подумала и согласилась с предложением Ангела.

— Надеюсь, хозяева не вернуться в ближайшее время, — подытожила она.
Друзья надеялись обнаружить в доме хоть какие-то следы, которые помогли бы им в поисках.
Но, кроме кроватей и одежды прислужников, они ничего не нашли: ни документов, ни
фотографий — ни единого намека на то, где находится штаб Сыновей Энтропии и кто захва­
тил Жака Рене. Скорее всего, похититель мальчика и был главой всей группировки. Ни
Баффи, ни Ангел, ни Оз не в состоянии были даже предположить, кто это был и где он
находился в данный момент. Единственное, что Баффи обнаружила среди вещей мертвых
прислужников, так это маленький кожаный мешочек, в шве которого был зашит парижский
адрес. Прочитав его, Оз и Ангел недоверчиво покачали головами.

— Зачем им... — начал Оз. — Не думаешь, что это западня?

— А у нас есть выбор? — спросил Ангел.

— Тогда ничего не остается, — кивнул Оз.

— Отлично, значит, Париж, — решила Баффи. — Но сначала мы пойдем в Совет Наблюдателей и скажем, что их разведка никуда не годится.

— Дело не в этом, — спокойно произнес Ангел. — Их разведка не так уж плоха. Скорее
всего, кто-то из посторонних просочился в Совет. Если нам удастся выйти на него, мы
наверняка получим ответы на все наши вопросы.

—Было бы неплохо, — сказала Баффи. — Но у нас нет времени. Нам необходимо найти одиннадцатилетнего ребенка и доставить его к отцу. Нам нельзя отклоняться от курса. Оз протянул Ангелу подушку и направился к дивану в гостиной, где собирался поспать, но на полпути остановился и оглянулся на своих друзей.

—Есть еще одна проблема — конец света, — спокойно сказал он. — Поэтому я принимаю сторону Баффи.

Под зданием штаба Сыновей Энтропии Маэстро выстроил специальную комнату. Кирпичи и раствор, из которых были сложены ее стены, были привезены из темниц инквизиции — из знаменитых пыточных комнат Медичи и Борджиа. Сверху стены

обшили черным деревом. Окон в комнате не было. Свечи отбрасывали слабый свет, поэтому большая часть помещения оставалась в темноте. В центре комнаты, а точнее, камеры располагалась пентаграмма, политая кровью десятков жертв, принявших здесь медленную смерть. Над пентаграммой виднелся люк ядовито-синего цвета, из которого время от времени вылетали брызги адского огня и доносились проклятия, сопровождавшиеся смехом демонов. Сейчас камера была в три раза больше своих первоначальных размеров, но вскоре она станет еще просторней. Опустившись на колени, Маэстро сотворил заклинание и закрыл в ожидании глаза. Спустя некоторое время по комнате распространился запах серы. Каменные пли ты под его коленями и ступнями раскалились, на теле вздулись волдыри, но он с радостью принимал боль Маэстро почувствовал, как необъятная тень упала на него. Облаченный в черное по закону Сыновей Энтропии, он склонил голову, прикоснувшись лбом к пышущему жаром полу, и пробормотал:

- Приветствую вас, милорд.
Гость Маэстро без каких-либо предисловий задал лаконичный вопрос:

- Где она?

- Скоро, — пообещал Маэстро и, открыл глаза, но не разглядев Хозяина, гость, как обычно, скрылся в тени. — Скоро мы ее получим.

- Она прошла по Дорогам Призраков. Там было удобно ее взять.

Маэстро проглотил комок в горле. Он ожидал хороших новостей от своих прислужников, которые должны были добиться успеха при помощи Скри.

- Она оказалась сильнее, чем я предполагал, — признался Маэстро и быстро поднял руку.

- Это значит, что ее смерть принесет нам еще больше могущества.

- Это верно. — В голосе демона слышалось ликование. — Наш час приближается, — продолжал Властитель Тьмы. — После смерти Истребительницы мы сможем открыть дорогу в Ад, и я снова ступлю на землю.

- Но ведь ты пощадишь меня? — нервно произнес Маэстро. — Меня и мою дорогую дочь? Демон прищурился:

- Ты очень любишь ее.

- Да, милорд, это правда.

- Это также наполняет ее огромной силой.

 

- Нет. — Маэстро решил все разъяснить. — Поскольку она выросла во внешнем мире, я вынужден был ограничить ее доступ к энергии, которой так свободно распоряжаемся и управляем я и вы, милорд. Она, конечно, осознает могущество темных сил, но она очень неопытна...

- Ну, эту оплошность легко исправить. Маэстро чувствовал, что собственная тяжесть давит

на него. Ему безумно хотелось подняться, но он не мог этого сделать, пока Великий демон не покинет его.

- Есть знаки и предзнаменования, которые нельзя игнорировать. Наше время действовать придет очень скоро. За оставшиеся две недели мы должны принести жертву, которая заставит рухнуть стены Преисподней. И если это будет не Истребительница, то та девчонка, которую ты Так любишь.

- Нет! — в ужасе воскликнул Маэстро.

- Да! Если ты не сможешь заполучить Истребитель-ницу, то ее место займет твоя
любимая дочь.
Изнуренный жарой и болью, Маэстро в мольбе сложил руки:

- Господин, пожалуйста только не моя дочь. Я умоляю вас. Все мои прислужники верят,
что станут королями, когда рухнут барьеры между Другим Миром и этим и армия Хаоса
наполнит землю. Но они не подозревают, что вместе со смертью Привратника и
принесением в жертву Истребительницы стены Преисподней также исчезнут. Они любят

меня, преданы мне, а я, Хозяин, отдам их тебе. Все, о чем я прошу, пощади Микаэлу, и я буду жить вместе с ней в твоем Царстве.

- Наша сделка касалась твоей жизни, а не ее.

- В то время я еще не знал ее, — прошептал Маэстро.

- Будет так, как я сказал. — Демон злобно рассмеялся.

Глава 3

Ива, нервно поглядывая на часы, переминалась с ноги на ногу на тротуаре около своего дома. Она не решалась открыто выказывать беспокойство, хотя чувствовала, как две пары горящих глаз буравят ее спину. Они, должно быть, притаились за окном или у двери. Компактный спортивный автомобиль Корделии с визгом вырулил из-за угла, продемонстрировав невысокое водительское мастерство своей хозяйки. Было уже около десяти вечера, и соседи Розенбергов привыкли, что жизнь на улице к этому часу замирает. «Но не сегодня», — подумала Ива и слегка улыбнулась, когда Корделия резко притормозила на обочине. Она шагнула было к машине, но на мгновение застыла, так как из дома донесся голос ее матери:

- Особенно не задерживайся, дорогая. Помни, что говорил отец.

Ива вздохнула и, повернувшись, приветливо помахала рукой. Она знала, что родители желали ей добра, но, когда они начинали назойливо пичкать ее наставлениями, особенно по поводу дальнейшего обучения, Ива раздражалась и даже обижалась. И ей очень не нравилось это ощущение. Однако она не считала, что от ее постоянного вранья будет большая польза. Как, например, сегодня вечером.

- Я постараюсь, — кивнула она матери, открыла дверцу и почти упала на низкое сиденье
машины.

Корделия, как всегда, была великолепна; в таких стильных угольно-серых бриджах и шелковой голубой рубашке Ива выглядела бы глупо, а Корделия — просто изумительно.

- Отличный наряд, — сделала ей комплимент Ива, захлопывая дверцу. — Но не слишком
ли ты разоделась для патрулирования монстров?

- Немного элегантности никому не повредит, — ответила Корделия. — Правда, Ксандра
это раз или два шокировало. Кроме того, я сказала родителям, что мы собираемся
помогать миссис Саммерс в галерее. Я подумала, что, если мать Баффи готова прикрыть
тебя, почему бы и мне не воспользоваться этим?

Вылетев на более широкую дорогу, Корделия переключилась на третью скорость, затем посмотрела на Иву и с гордостью улыбнулась:

- Бриджи не слишком изысканны, как считаешь? Я никогда не питала пристрастия к серому, но в этом оттенке что-то есть. Это даже не совсем серый, а какой-то особый черный. Ива согласно закивала:

- Они просто классные, но... — Она смутилась, она всегда считала, что черный — это просто черный, а серый — просто серый. — Она в задумчивости уставилась на свои ноги.

- Я не могу уследить за поворотами в моде. Сначала кризис моды, потом катастрофа
моды.

Корделия взглянула на Иву с искренним сочувствием, потом протянула руку и похлопала ее по плечу:

- На следующей неделе поговорим с Корде.лией. она поможет.

- Отлично! — просияла Ива, впервые за последние несколько дней почувствовав себя
счастливой, хотя она и не могла понять, почему возможность сделать покупки с
Корделией доставляет ей такую радость. Может быть, это была просто возможность дать
себе передыщ-ку в борьбе, которую она вела на двух фронтах: против монстров и против
собственных родителей?

Корделия свернула на дорогу, которая вела в Саннидейл-Хай, где они должны были около школы подобрать Ксандра. Ива не переставала изучать ее: лицо, манеру двигаться, уверенность, с которой она держалась и которая, казалось, никогда не покидала ее. Вот чему больше всего завидовала Ива — уверенности.

По радио зазвучала новая мелодия Кибо Матто, и Корделия принялась отстукивать ритм, хотя по отношению к Кибо Матто это вряд ли было приемлемо, но у Корделии получалось отлично.

- Ты уже решила, что будешь делать после школы? — спросила Ива. Отстукивание прекратилось. Корделия посмотрела на подругу, но та намеренно следила глазами за огнями, отражавшимися на капоте.

- Ты имеешь в виду Ксандра? — спросила Корделия. Ива пожала плечами:

—Я имею в виду вообще. — Она повернула голову к соседке. — Мои родители сильно давят на меня в последнее время, пытаются повлиять на выбор колледжа. И, честно говоря, это заставляет меня задуматься, а хочу ли я туда.

- Тебе придется туда поехать, — заявила Корделия, будто другого мнения и быть не могло. — Придется, Ива. Ива вздохнула:

- В этом-то все и дело. Я есть я, и никто, кроме меня самой, не знает, чего я хочу. Ну, возможно, еще Оз.

Говоря это, она покраснела, а потом рассердилась еще больше: — Да, еще Оз. Они не одобряют мои отношения с ним, но он мне нравится, и мне не важно, выступает ли он по Эм-ти-ви или играет в баре, просто он...

- Оз? — закончила за нее Корделия. Ива улыбнулась, мысли о нем всегда действовали на нее успокаивающе.

- Точно, — выдохнула Ива. — Оз.

- Гм. Кто это сказал: «Любовь заставляет тебя поступать по-идиотски»? — спросила Корделия,

- Думаю, я.

- Представь себе, — насмешливо сказала Корделия, — что это напрямую касается и тебя,
Ива. Я чувствую себя низшим существом на земле, потому что Ксандр отнял у меня
гордость и достоинство, заставив признать правоту этих слов, но я подчиняюсь ему...

- Заставил тебя? — переспросила пораженная Ива. Корделия искоса взглянула на нее и вернулась к разговору об окончании школы:

- Я только хотела сказать, что у меня нет конкретных планов. Но у меня есть цели. В отличие от Ксандра. Пример моих родителей не особенно меня вдохновляет, и, если они плохо отзываются о моем парне, я не соглашаюсь с ними. Единственное, в чем они правы, так это в том, что Ксандр и я слишком разные люди, а значит, у каждого из нас своя дорога в жизни. Но если он хочет быть со мной, ему придется сделать выбор. Ива широко открытыми глазами посмотрела на Корделию:

- Ты уже говорила ему об этом? Взгляд Корделии был прикован к дороге. Наконец, поворачиваясь, она произнесла:

- Даже не собираюсь.

- Боишься сделать ему больно? — предположила Ива.
Рассмеявшись, Корделия метнула на нее взгляд.

- Между нами все время идет борьба, — заговорила она. — Он был влюблен в Баффи, потом очень нелепо и ненадолго увлекся тобой. Его всегда привлекали таинственные и героические личности. — Ее голос перешел в шепот. — Я догадываюсь, что, когда придет время выбирать... он выберет не меня. Некоторое время они ехали молча. Первой нарушила молчание Ива:

- Мне больше всего не нравится, что шумиха, поднятая вокруг окончания школы, — сплошная показуха. Ведь всю жизнь родители и учителя твердили, что когда мы вырастем и

окончим школу, то будем свободны, сами сможем выбирать свое будущее, и все в таком роде.

— Она нахмурилась. — Но в то же время они расставляют тебе ловушки, и ты в них попадаешься, вместо того чтобы просто добиваться успеха. Наверное, поэтому я так верю Озу. На него трудно повлиять.

— Да, Оз такой, — согласилась Корделия. Ива пожала плечами:

— Окончание школы для меня всегда было связано с выбором. Но получается, что никакого выбора нет, потому что нельзя обмануть чужие ожидания.

— Ты просто принадлежишь потерянному поколению, Ива, — объяснила Корделия. — Тебе надо было родиться немного раньше. Лицо Ивы заметно просветлело.

 

- Точно. Вероятно, я так и сделаю.

- Боюсь, это будет сложновато. Черри Гарсиа умер. Подавленная, Ива откинулась на спинку сиденья. До школы оставалось недалеко, и она подумала о Ксандре.

— А твой парень? — спросила она. — Кем он собирается быть, когда вырастет?
На центральной лужайке Саннидейл-Хай Ксандр всматривался в темноту в поисках
привидений. Шепча под нос «Я — Бэтмен», он пытался уверить себя в том, что он сильный,
почти непобедимый, хотя рядом нет Истребительницы вампиров. На самом деле это не
помогало, но, по крайней мере, было забавно.

Машин было немного: в этой части города по ночам спокойно. Впрочем, во всем Саннидейле даже с наступлением темноты редко что-то случалось. И все же город, расположенный на вершине Адовой Пасти, нуждался в Истребительнице. Баффи прекрасно справлялась со своими обязанностями, но ей часто требовалась помощь в борьбе с силами тьмы. Ксандр прекрасно понимал, что во время ее отсутствия Адова Пасть даст о себе знать.

- Я — Бэтмен, — снова прошептал он, озираясь в темноте и недоумевая, что могло задержать
Корд и и Иву. — Я — Бэтмен.

Неожиданный стон заставил Ксандра развернуться и выхватить кол, который он носил под пальто. То, что он увидел, одновременно и испугало, и удивило его. Перед ним были вампиры

— сгорбленные, иссохшие, отвратительного зеленоватого оттенка, с горящими плотоядными глазами. Позади них мерцала брешь, через которую, как догадался Ксандр, они и проникли в город. Должно быть, в Гейтхаусе опять все пошло на-перекосяк, и Привратник не смог сдержать их, а Адова Пасть протащила по Дорогам Призраков и выбросила здесь, в Саннидейле. Как раз рядом с Ксандром. Вампир с седыми волосами медленно, подволакивая ноги, направился к нему.

— Я... помню тебя, — проскрипел он. — Я помню твой запах.

- Все, последний раз покупаю приманку для вампиров, — пробормотал Ксандр, выставляя
кол впереди себя. — Назад. Вы даже не знаете, где оказались, ребятки. Это территория
Истребительницы.

Между вампирами послышалось хихиканье. Седовласый приблизился к Ксандру, а остальные начали окружать его.

- Мы знаем запах Истребительницы еще по дому Привратника, — прошипела женщина-вампир откуда-то сзади. — Она далеко отсюда. Ксандр огляделся и понял, что вампиры отрезали ему самый удобный путь к отступлению.

- Ну что ж, — сказал он, выбросив вперед руки. — Может быть, вы обо мне и не слышали, но... я — Бэтмен.

Он устремился на вампира, держа кол наперевес. Зеленоватый старик щелкнул зубами и потянулся к лицу Ксандра. С криком ярости и испуга Ксандр взмахнул рукой и ударил колом ему в грудь.

Ничего не произошло. Вампир железной хваткой вцепился в плечо Ксандра, а другую руку запустил ему в волосы. Остальные монстры подошли ближе.

- Ладно, засчитаем это как неудавшийся эксперимент, — пробормотал про себя Ксандр.
Вампир притянул голову Ксандра к открытой пасти, из которой вырывалось зловонное
дыхание, а внутри сверкали острые, как бритва, клыки. Это незабываемое зрелище Ксандр
надеялся больше никогда не увидеть, разумеется, если ему еще предстоит жить.

Ксандр потянулся и тоже схватил вампира, потом двинул головой вперед и нанес такой

удар отвратительной твари, что эхо от него разнеслось по лужайке. Обаразлетелись в

разные стороны, но все, чего добился Ксандр, так это крепких объятий двух вампиров,

протянувших к нему кровожадные зубы.

Ксандр запаниковал. Он уже был готов пронзительно закричать, когда женский голос

произнес над ним что-то, видимо, по-латыни.

Все вампиры застыли на месте, не моргая и не дыша. Кто-то сотворил заклинание и

остановил монстров, хотя бы на время. Ксандр посмотрел в ту сторону, откуда

послышался голос.

- Ива, я когда-нибудь говорил тебе, что ты величайшая... — начал он и тоже застыл.
Это была не Ива.

На ступеньках центрального входа в школу стояла красивая блондинка, с которой Баффи и ее друзья не раз ссорились, но в промежутках между ссорами считали ее своей подругой.

- Продолжай, Ксандр, — подбодрила его Эмми Мэдисон. — Я, может быть, и не Ива, но
ты все равно скажи мне, какая я великая.

Ксандр отвел взгляд от Эмми, осмотрел каждого вампира по очереди, затем удивленно покачал головой и сказал:

- Ты просто великолепна. Особенно если принять во внимание, как ты вовремя.

- Спасибо, — небрежно обронила Эмми и направилась к нему.

Он смотрел на нее, не зная, что еще сказать. Мать Эмми была злющей ведьмой, которая однажды исчезла в неизвестном направлении. Поэтому Эмми самостоятельно принялась постигать магию и, честно говоря, Преуспела в этом. Ей было известно, что Баффи — Ис-требительница, и все, что с этим связано. Однако она йикогда не присоединялась к ним. Они просто здоровались с ней, встречая в коридорах школы, и время от времени списывали у нее домашнюю работу, если Эмми утруждала себя ее выполнением. Эмми Мэдисон не вполне подходила для полицейской службы Саннидей-ла по борьбе с созданиями тьмы.

- Итак, Эмми, — сказал Ксандр, — что заставило тебя выйти вечером? Ищешь принца, чтобы обратить его в лягушку? Маленькая девочка в алых шлепанцах? Или может быть...

- Вы только посмотрите, — задумчиво промолвила Эмми, — Ксандр все еще считает, что он смешон. Как, Гаррис, вы разве не обратили внимания, что в Саннидейл наконец-то завлекли монстров, а Истребительница предпочла ретироваться из города? Я то, конечно, заметила, и, если вижу, как что-то нечеловеческое пытается кого-то съесть, я полагаю, мне следует вмешаться. Эмми остановилась прямо перед Ксандром, положила руку на бедро и широко улыбнулась.

- Кстати, мы не поздоровались. Покраснев, Ксандр поспешил с ней согласиться:

- О, верно. Спасибо. Но что ты имеешь в виду, когда говоришь «считает, что он смешон»?
Эмми, покачав головой, проследовала мимо Ксандра и продолжила свой путь по направлению
к шоссе.

- Они очнутся через несколько минут, — сообщила она. — Надеюсь, что тебя к тому времени
уже здесь не
будет.

Эмми пересекла дорогу и скрылась в аллее, засаженной высоким кустарником. Ксандр безмолвно смотрел ей вслед. Возможно, она и не собиралась вступать в ряды Скуби Ганг, но он надеялся, что все, о чем она говорила, было простой болтовней. Она появилась сегодня на улице, так как вокруг было полно безумия, реально угрожавшего тем, кем она дорожила. Ксандр почувствовал себя счастливым. Теперь столкновение со Злом не представлялось катастрофой, по крайней мере, нынешней ночью, ведь он и его друзья были не одиноки на улицах.

Ксандр огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого или острого для дальнейшей борьбы с кровожадными вампирами, а Корделия и Ива тем временем подкатили к школе. Их глазам предстала весьма необычная картина.

Подруги выпрыгнули из машины и поспешили на помощь Ксандру, который направлялся к парализованным вампирам с кирпичом в руке.

- Ксандр, что происходит? — требовательно спросила Корделия. — Что это за штуки?

- Какие штуки? — невинно переспросил Ксандр.

- Вон те штуки! — показала Ива. — Это ведь вампиры, не так ли? Но почему они... как ты это сделал? Ксандр взглянул на упырей, затем опять на девушек и расплылся в улыбке.

- Разве вы не слышали? — спросил он, неожиданно понизив голос и приняв зловещую позу. — Я — Бэтмен.

Обе девочки вздохнули и обменялись таким многозначительным взглядом, что Ксандр на секунду приостановился, но всего лишь на секунду. Пора было позаботиться о новых украшениях школьной лужайки, пока их желудки снова не потребовали нищи. Туман наплывал на гавань, стекая вниз из Санни-Дейла. Глядя на морские волны, Даллас Мейхью думал ^о том здорово ли он отстанет от своей команды, если пропустит утреннюю тренировку. Всю ночь он пил ^пиво. У него не было ни малейшего представления о том, который сейчас час, зато он точно знал, сколько пива успел выпить — целую шестибаночную упаковку. Когда он был моложе, даже еще в прошлом году — в статусе юниора, это его ничуть не расстроило бы. Теперь же он считался стариком, лучшим защитником команды Саннидейла. Тренер, скорее всего, внесет его в журнал пропусков. Лучшее, что мог сейчас сделать Даллас, — пойти домой и немного поспать. А завтра он захватит нескольких парней и вернется сюда, чтобы повторить все сначала. Только бы найти дорогу домой в этом тумане.

Микаэла стояла у окна своей комнаты на вилле своего отца во Флоренции. Эту комнату она когда-то любила, но теперь она была для нее тюрьмой, а сама она — пленницей. Ее отец, Ил Маэстро, привез ее сюда, когда она была совсем юной, и приучал подчиняться законам Хаоса. Когда она подросла, ее воспитание перешло в руки Хранителей. По замыслу отца, Микаэла должна была стать членом Совета Наблюдателей. Ее подослали следить за главным Наблюдателем — Куратором Рупертом Джайлсом, отвлекать его, добывать информацию; она не знала, что вместе с ней послали и других... убить его. К счастью, Руперт был жив. А вот дни отца Микаэлы были сочтены. Мечты отца о новом мире заполняли все ее детство; потом они должны были лечь в основу ее жизни. Но за годы, проведенные в Совете, сначала на правах ученицы, а затем Наблюдателя, Микаэла поняла, что Совет ратовал не просто за порядок, а за справедливый порядок. За планету свободных людей, навсегда очищенную от Зла. Полное прозрение наступило после того, как Микаэла вернулась в дом отца. Она поняла, что отец — часть того Зла, против которого так яростно боролся Совет. Микаэле предстояло сделать трудный выбор. К сожалению, она не могла просто исчезнуть. Отец не допустил бы этого. Он любил ее, хотя и был воплощенным Злом, и скорее согласился бы увидеть ее мертвой, чем в стане врагов.

Она задумчиво смотрела в окно, как вдруг волшебный свет разлился над городом, озарил кафедральный собор и растворился вдали. В дверь тихо постучали. Микаэла повернулась и пошла к двери, но ее уже открывали снаружи.

Неожиданно девушку охватил страх, она остановилась посреди комнаты, не зная, как поступить. Никто из прислужников отца не осмелился бы войти в ее личные покои без разрешения, даже после условленного стука. Однако этот человек и не думал маскироваться. В дверном проеме вырисовывался лишь его силуэт, но Микаэла сразу же узнала его.

- Альберт, — с изумлением сказала она. — Что ты тут делаешь?

Маг-прислужник вошел в комнату, будто у них было назначено любовное свидание. Но Микаэла не сочла его поведение оскорбительным. Она хорошо знала Альберта и какое-то время даже восхищалась им. Правда, с недавних пор все изменилось. Для всех. Микаэла видела то, что никогда не должно было предстать ее глазам. Она лично убедилась, как

жесток ее отец с другими, и потому, несмотря на все его клятвы, была убеждена, что в его работе нет ничего святого или духовного. Он стал чудовищем. А Сыновья Энтропии, как он всегда называл их, были просто его слугами.

Но возможно, не все. Альберт, улыбаясь, приблизился к ней и дружески сжал ее руку в своих ладонях.

- У нас мало времени, — прошептал он. — Очень ^скоро мне придется уехать.
Микаэла молча смотрела на него.

- Я видел, как ты страдаешь, Микаэла, — продолжал Альберт. — И молился о том, чтобы,
когда я удалюсь в изгнание, ты была бы со мной. Если Маэстро ангел будущего, то он
ангел тьмы. Но ты, Микаэла, ты просто ангел. Мне кажется... я люблю тебя.
На это Микаэла не нашла что сказать. Но когда Альберт подошел ближе и заключил ее в
объятия, она не отстранилась. Микаэла поняла, что больше не одинока.

Глава 4

Они вернулись.

Обрамленный серебристым лунным сиянием, призрак Антуанетты Рене отдернул занавески в спальне сына в Гейтхаусе. Фигуры в капюшонах, как стервятники, ожидающие добычи, расположились на лужайке перед домом. Как их много! Магическими взрывами они пытаются пробить отверстия в тех защитных барьерах, которые воздвиг ее сын вокруг Гейтхауса. Сзади послышался хриплый кашель сына. Он забрался в Благословенный Котел с отрубями, чтобы восстановить силы. Морщинистые руки с крупными венами нетвердо держали Большое Копье, которое, вероятно, больше не действовало, так как смерть ее сына, казалось, уже была близко. Он еще мог поддерживать силы, погружаясь в Котел трижды в день, но оба они понимали, что скоро этого будет уже недостаточно. Ее сын должен умереть.

Она задрожала, предчувствуя конец: конец всего Доброго, конец мира. Она верила, что Жан-Марк выполнит свою миссию: он продержится, пока ее внук не будет возвращен домой. Жан-Марк был сыном своегоотца, а Антуанетта была предана Анри Рене всем сво­им существом.

Она отчетливо помнила тот день, когда встретила Анри. На мгновение она позволила себе отдаться воспоминаниям, перенесшим ее в то место, где она отдала ему свое сердце...

- Говорят, он очень опасный человек, — прошептала Антуанетте хорошенькая
американская кузина Мари, когда обе они, сжав зубы, ожидали, пока темнокожие
молчаливые девочки зашнуруют им тугие, сдавливающие тело корсеты. Белокурые
волосы Мари были уложены локонами, красиво обрамлявшими ее личико; у Антуаннеты
непослушные цвета воронова крыла пряди разметались по плечам — совсем не по моде. И
тем не менее молодые люди частенько говорили, что предпочитают ее простую прическу
всем остальным. Лесть? Возможно. Разве это так уж важно?
Мари продолжала:

- Говорят, у монсеньора Рене есть пикантная подружка, понимаешь?
Антуанетта пожала плечами, как истинная француженка чувствуя свое превосходство в
таких делах.

- У красавца мужчины есть личная жизнь? А почему нет?

- Антуанетта Кормье, ты меня шокируешь! — взвизгнула Мари, пихая ее. — Даже не думай в подобном тоне говорить в присутствии моей маман! Антуанетта усмехнулась:

- Никогда. Но тебе я скажу: мы во Франции допускаем, что у мужчин может быть аппетит не только в отношении еды.

 

- Аппетит! — Мари была сильно удивлена. — Как ты можешь так думать!

- И у некоторых женщин тоже аппетит изрядный, — добавила Антуанетта, наслаждаясь произведенным эффектом. — Многие женщины периодически испытывают голод. Возможно, я, возможно, ты.

Мари набросилась на кузину, колотя ее маленькими кулачками.

- Антуанетта, я заявляю тебе, что ты похотливое существо без признаков морали. А я
леди. Я никогда не сделаю того, что ты предлагаешь!

С корсетами было покончено, на сцену явились нижние юбки, целые ярды кружев, а потом бархатные платья, заказанные Антуанеттой в Париже.

И еще один момент с такой четкостью запечатлелся в ее сознании, что даже сейчас, в Бостоне, спустя почти век после смерти Анри он возникал у нее перед глазами. Анри Рене встречал двух кузин и родителей Мари около распахнутых кованых ворот своего дома -Гейтхауса. У него был необыкновенно элегантный вид: черный наряд очень шел к его темным волосам и усам. Как грациозно склонился он в старомодном поклоне, как изысканно изъяснялся по-французски, хотя уверял, что родился в Италии, а большую часть жизни провел в Англии!

Оказалось, что вечер предполагалось провести вне дома; он даже не потрудился пригласить их внутрь, что одним показалось по меньшей мере странностью, а другим — просто-напросто грубостью. Общество, состоявшее в основном из близких друзей, разместилось в саду, залитом лунным светом. Наблюдая за гостями, Антуаннета заметила, что они внимательно приглядываются к двум кузинам. Антуанетта догадалась, что их рассматривали как потенциальных невест загадочного и очаровательного Анри Рене. От Антуанетты не укрылось, что Анри Рене молча наблюдает за ней. Было в нем нечто притягательное, завораживающее. Ей вдруг безумно захотелось познакомиться с ним поближе Словно почувствовав это, Анри Рене приблизился к ней и протянул руку.

- Мадемуазель, — проговорил он, затаив дыхание. — Хотите прогуляться?

- Да, месье, — ответила она и последовала за ним, даже не подумав взять спутницу и не удивляясь, почему никто не сопровождал их. Она проигнорировала и язвительный шепот Мари, обжегший ее ухо:

- Похоже, дорогая кузина Антуанетта, ты пылаешь вовсю.

И действительно, это была страсть, выходившая-за грань физического и земного. Под серебряной луной, в саду, благоухающем розами, он излил свое сердце и свою душу. Остальные гости были просто иллюзией, воплощениями, которые он создал при помощи магии и волшебства.

- Не знаю, как это получилось, но ты связана с моим домом, — сказал он.
Потом он взял ее на руки. Соглашение было заключено.

Жан-Марк родился три года спустя. Несмотря на поддержку магии, роды оказались долгими и мучительными. В ту ночь, приняв, на руки сына, Анри расплакался: