Анализа много не бывает. 8 страница

— Я просил англичан, которые здесь, помочь нам, потому что мы сами не управимся с орудиями, — сказал он.

— С какими орудиями?

— У нас есть минометы, — сказал Хаджи Михали. — Они для этого дела очень необходимы.

— Откуда они у вас?

— Здесь недалеко упал аэроплано железноголовых, там мы их взяли.

— Сколько их?

— Три. Но до чего хороши. Толстые, как гуси, а сила какая.

— Почему же они так необходимы?

— Без них в бухту Хавро Спати не проберешься. Я тебе объясню почему. На Гавдосе есть три маленьких форта, где установлены пулеметы, и, пока они целы, в Хавро Спати не проберешься. Но они очень высоко. Разрушить форты может только орудие, которое стреляет минами.

— А ночью нельзя подойти?

— Нет. Там кругом рифы, и очень много подводных. Нужно, чтобы было совсем светло.

— Как же вы раньше собирались это сделать? — недоумевая, спросил Нис.

— Мы и не собирались. Думали попытаться гранатами, но у нас нет гранат. Невозможно было что-нибудь сделать, пока пастух Идрис не нашел в горах аэроплано, на котором были минометы. Тогда стало возможно. А потом стало опять невозможно, потому что мы не знали, как с ними обращаться. Потом пришли англичане, и опять стало возможно. Ведь англичане все знают толк в машинах. Вот мы и обратились к ним.

— Как?

— Один из них говорит по-гречески, так что хоть с трудом, но разобрать можно, — сказал Хаджи Михали.

— Англичанин говорит по-гречески? — Нису не верилось.

— Я тоже удивился. Но он заладил одно. Требует, чтоб я дал ему лодки. А где же взять для него лодки? Вот я и обратился к нему за помощью. Как ты думаешь, все англичане умеют стрелять из таких орудий?

— Вероятно, — сказал Нис, хотя он сам не был уверен.

— Потом я дам им лодку. Но не сейчас. Чтобы освободить заключенных с Гавдоса, нам понадобятся все наши лодки. И англичане понадобятся, потому что кто-нибудь должен стрелять из миномета. Да и лишние люди пригодятся.

— И ты пообещал им лодку, если они согласятся?

— Да. Когда все будет кончено. Я охотно дам им свою лодку. Или пошлю Экса отвезти их, если он вернется к тому времени.

— Откуда вернется? — Нис уже проникся чувством важности того, о чем шла речь.

— Я послал Экса на его лодке к англичанам. Он скоро должен возвратиться.

— Знаю. Но куда именно он поехал?

— В Александрию.

— Значит, это через него ты ждешь ответа от англичан из Египта?

— Да.

Сейчас, столкнувшись так близко с человеком, который пытался установить связь с англичанами, Нис вдруг начал сомневаться и понял сомнения Стоуна. Именно здесь, где попытка была уже сделана, это казалось нереальным.

— Как же ты все-таки рассчитываешь подойти туда? — спросил он.

— С моря. Это единственный путь, потому что лагерь, в котором они заключены, наверху, над бухтой Хавро Спати. С суши туда попасть невозможно. Все подступы сильно укреплены.

— И эти три форта держат под огнем всю бухту?

— Да. Когда они стреляют, пройти невозможно. Все три форта надо разрушить. Поэтому начинать должны минометы.

— А как вы попадете туда, кто проведет вас? — настаивал Нис.

— Сарандаки, ловец губок, знает путь как свои пять пальцев. Он много раз нырял за губками в бухте Хавро Спати, еще до Метаксаса. Но это будет не просто.

— Стрелять из минометов с лодки тоже не просто.

— Это уже дело англичан, — твердо сказал Хаджи Михали. — Если они согласятся, это уж их дело. Но мы зависим от их уменья, потому что форты закрывают доступ в Хавро Спати.

— А если форты удастся разрушить? — Мало-помалу весь план становился ясен Нису.

— Остаются еще проволочные заграждения на берегу, в том месте, где песок. Понимаешь, лагерь устроен на высоком обрыве. Сейчас же за проволокой начинается ущелье. Это единственный путь в лагерь.

— И проволока загораживает его?

— Да. Но если англичанам удастся разрушить форты, с проволокой справиться будет не трудно. Прежде всего надо разрушить форты.

— Какой там гарнизон?

— Мы не знаем. Но в Элезии на Гавдосе гарнизон большой. И надо все сделать очень быстро, чтобы оттуда не успело подойти подкрепление.

— Все это будет очень трудно, мне кажется, — живо сказал Нис.

— Да, не легко, — сказал Хаджи Михали. — Но если ты и в самом деле знаешь по-английски, как я слышал от Талоса, ты уговоришь англичан.

— Попробую, — сказал Нис, не задумываясь.

— Где сын Галланоса выучился английскому языку?

— На Кипре.

— Ну вот ты и уговоришь их. Можешь ты сделать так, чтоб они тебя послушались?

— Не знаю, — отвечал Нис. — Странно, что англичане не взяли лодок просто так.

— Взять просто так они не могут.

— Им настолько не терпится уехать, что я не удивился бы, — с усмешкой сказал Нис.

— Лодки у нас стоят в закрытой бухте, — сказал Хаджи Михали. — Не думай, что мы так доверчивы. Я сказал тому, который говорит по-гречески, что расстреляю всякого, кто вздумает взять лодку без спроса. Да, всякого, и даже англичанина, так я сказал ему, хоть не знаю, понял он или нет. И это правда. Разве я могу сейчас отпустить хоть одну лодку? Вот вернется Экса, пусть едут с ним. Чего им еще нужно?

— Они торопятся. — Нис вспомнил Берка.

— И мы тоже. Времени терять нельзя, потому что железноголовые скоро будут здесь. Что, англичане все такие нетерпеливые?

— Они не любят ждать и откладывать.

— А тех двух австралос, что с тобой, ты можешь уговорить?

— На это?.. Не знаю. Нет, не знаю, — повторил Нис как бы про себя.

— Уговори их, — сказал Хаджи Михали очень твердо и внушительно. И сразу же засмеялся с обычной для него отходчивостью.

— Когда ты думаешь начинать?

— Как можно скорее. Если мы не добьемся ничего от англичан, мы начнем без них. Потому что железноголовые со дня на день могут прийти туда. И сюда тоже. А сейчас нам никто не помешает. Нам было легко подготовить все, потому что здешних метаксистов, полицейских и сборщиков налогов мы захватили сразу.

— А если англичане откажут?

— Если откажут, будем действовать без них. Но это почти невозможно. Ты им растолкуй про метаксистов.

— Они не поймут.

— Чего же тут не понять? Разве им никогда не говорили, что есть такие люди, как метаксисты? Что они сосут кровь из народа?

— Все это они знают, — сказал Нис почти со злостью. — Но они считают, что им до этого дела нет.

— Что ж, растолкуй им еще раз. Расскажи, что проделывали здесь, в Литтосе. У нас тут маслины лучшие на Крите, не считая разве Мессары. Весь урожай мы должны были продавать метаксистам. Их власть, их фабрики и заводы. И хозяевами земли тоже были они. Вот они и делали что хотели. Мы должны были продавать по той цене, которую назначали они. Мы отвозили на их склады и маслины, и рыбу, и даже вино, которое давили у себя здесь. Они высасывали из нас все. Высасывали кровь. А платили горсточкой драхм. Кто противился, того отправляли на острова. На тот же Гавдос хотя бы. Вот и объясни англичанам, что мы хотим освободить литтосийцев из гавдосского лагеря.

— Что вы сделали с метаксистами, которых захватили здесь? — Нис понемногу постигал всю огромную силу, которая была в этом человеке, и дивился ей.

— Посадили под замок. Так, как раньше они сажали нас. Туда же и посадили. В дом, где мэрия.

Нис едва успевал опомниться. Хаджи Михали в торопливой, прерывистой, но вразумительной речи выкладывал ему всего себя.

— Медлить нельзя. Если наши антиметаксисты попадут в руки железноголовых, их изрубят на куски, — сказал Хаджи Михали, как будто вот именно сейчас, сию минуту нужно было начать действовать.

— Если минометы целы… — Нис не кончил фразы.

— Они в разобранном виде. Части лежат у ловцов губок. Но сразу видно, что это прекрасное оружие.

— И мины к ним тоже есть?

— Три ящика мин. И еще у нас есть два маленьких пулемета. Послушай, молодой орел, — с жаром продолжал Хаджи Михали, — уговори англичан. Если ты сумеешь растолковать им как следует, половина дела сделана. Ты в самом деле знаешь их язык? Ступай к ним сейчас же.

Нис уже загорелся. Ему незачем было вспоминать крепость в Лариссе, где метаксисты три года продержали его в заточении. Незачем было представлять самого себя в лапах у железноголовых. Не нужно было думать и решать. Все было ясно. Надо идти и делать. К чертям все, но только вырвать этих антиметаксистов из гавдосской тюрьмы. Но первая задача — уговорить англичан. И прежде всего — Стоуна и Берка. Энгеса Берка.

Нис знал, что от него сейчас зависит многое.

Он готов был понять этих людей, если они не захотят.

Он — другое дело. Знать метаксистов так, как он их знал, ненавидеть их, на себе испытать их ненависть — и так же ненавидеть железноголовых. Этого было достаточно.

Если те двое не поймут, я не вправе укорять их. Берк наверняка не поймет. Стоун, тот чутьем доходит до того, чего не умеет понять до конца. Но Берк не захочет понять, хотя уменье у него есть. Наверняка не захочет.

Нис еще не сознавал, что для него, Ниса, все это уже никак не связывалось с лодкой. Просто нужно было вовремя освободить с Гавдоса заключенных литтосийцев, чтобы они не попали в руки к железноголовым.

— Я сначала поговорю со своими австралос, — сказал он.

— Но и с англичанами тоже. Уговори их поскорей, — настаивал Хаджи Михали. — Сегодня, завтра. Это только ты можешь сделать, потому что англичанин, который говорит по-гречески, зол на меня. Талос покажет тебе дорогу.

Талос стоял у двери, не шевелясь. Он только и ждал, когда, наконец, понадобится его участие.

Нис между тем уже дошел до двери. Он толкнул ее и обернулся, чтобы сказать что-то.

— Уговори их, — сказал Хаджи Михали. — Объясни, что, если тех освободят, они будут продолжать борьбу. Это настоящие люди.

— Хорошо.

— Скажи, — продолжал Хаджи Михали, — что это нужно для того, чтобы одолеть железноголовых. Скажи им.

Нис знал, что не скажет этого, но знал и то, что это правда.

— Хорошо, — повторил он.

— Адио, — сказал Хаджи Михали.

— Адио, — сказал Нис.

И Нис так стремительно зашагал по каменистой тропке, как будто вот сейчас, сию минуту, должен был начаться штурм Гавдоса.

Талос, лукаво ухмыляясь, вприпрыжку бежал рядом.

 

 

Он вошел в хижину и без всяких предисловий сказал им:

— Если хотите получить лодку, нам придется помочь освободить нескольких литтосийцев, которые сидят в лагере на острове Гавдос.

— Этого еще не хватало, — сказал Берк.

— А что это за люди? — спросил Стоун.

— Они были против Метаксаса, и метаксисты засадили их в лагерь.

— И мы должны вытащить их оттуда?

— Да, пока на остров не пришли железноголовые.

— Прелестно, — сказал Берк. — Ну, а еще что?

— Они могут попасть в руки к железноголовым — разве этого не довольно?

— Допустим, — сказал Стоун. — Но что от нас требуется?

— Мы должны обстрелять из минометов форты, чтобы литтосийцы могли подойти к острову на лодках.

— Из минометов? — переспросил Стоун.

— Да, из минометов.

— Сумасшествие, — сказал Берк.

В сущности он был прав.

— Чья это выдумка? — спросил Стоун.

— Это не выдумка. Он, Хаджи Михали, сделает это.

— Там у него свои ребята, что ли?

Нис посмотрел на него с недоумением.

— Ну, братья его или товарищи, — пояснил Стоун.

— Нет. Там люди, которые боролись против Метаксаса, как и сам Хаджи Михали.

— Без нас обойдется, — сказал Берк.

— Литтосийцы не умеют обращаться с минометами. А минометы необходимы, потому что нужно разрушить береговые форты перед лагерем.

— Удачно мы попали, нечего сказать, — сказал Берк.

— Это не только из-за лодки, — сказал Нис.

— Вот как? — сказал Берк. — А что, если мы просто возьмем одну лодку, и все?

Нис покачал головой. Потом рассказал подробно, как Хаджи Михали обещал расстрелять всякого, кто вздумает взять лодку именно теперь. Впрочем, он знал, что ни Берка, ни Стоуна этим не испугаешь. Угроза не повлияет на их решение.

— Сколько времени это займет? — спросил Стоун.

— Три-четыре дня.

— Много на этом острове греков? Он, вероятно, хорошо укреплен?

— Точно не знаю. Но минометы дадут нам преимущество.

— Миномет, — сердито сказал Берк, — требует точного прицела. Точной дистанции. Все должно быть точно рассчитано. И вообще, если установить миномет на такой лодчонке, она сейчас же перевернется.

— У них есть лодки побольше, — сказал Нис, тоже начиная сердиться.

Они заспорили. Но спор быстро потерял остроту. Нис вел разговор, как всегда, в спокойном и ровном тоне и держался как незаинтересованный посредник. Но для него все это уже было личным делом, почти в такой же степени, как и для Хаджи Михали. А для австралос это была возможность получить лодку. Он доказывал, что им прямой расчет согласиться. Они хотели бы поскорей выбраться отсюда? Что ж, тянуть с этим не будут, потому что все должно быть кончено раньше, чем железноголовые явятся на Гавдос или даже сюда, в Литтос.

— Когда же они хотят начать? — спросил Берк.

— Сейчас же. Как только англичане дадут согласие. Без них нельзя.

— Почему?

— Людей мало. А главное — минометы. Нам втроем разве справиться с тремя минометами?

— Понятно, нет, — сказал Стоун.

— Значит, нужно уговорить англичан, — сказал Нис.

Он не знал, что именно заставило Берка вдруг решиться. Но Берк сказал нетерпеливо:

— Ладно. Если уж непременно нужно, чтоб мы спасали кого-то с какого-то острова, давайте спасать. Только чем скорее, тем лучше.

— С минометами? — сказал Стоун. — Это невозможно.

— Кто на этот раз упирается?

— Господи боже мой, Энгес. Ты ведь знаешь, что такое минометы.

Стоун помолчал. Они все молчали, глядя друг на друга. Потом Стоун пожал плечами.

— Если без минометов не обойтись, — сказал он, покоряясь, — надо все заранее продумать. И хорошенько. Где они, эти минометы? Трехдюймовки, что ли?

— Не знаю, — сказал Нис. — Я еще должен уговорить англичан.

— Уж это во всяком случае невозможно, — сказал Берк.

— Пойдемте со мной, — предложил ему Нис. Он догадывался, что Берк с его давайте-уж-там-спасем кого-то-с-какого-то-островка и-поскорее-выберемся отсюда может оказаться существенной подмогой.

— Надо посмотреть эти минометы, — сказал Берк.

Нис отломил кусок оставшегося хлеба и обмакнул в чеснок. Потом поднялся и вышел, дожевывая на ходу.

Молодой Талос подождал, пока все трое вышли из хижины, и пошел за ними, непривычно молчаливый.

Молчания хватило ненадолго. Он улыбнулся своей невинно-лукавой улыбкой.

— Если тебе удастся уговорить этих людей, — сказал Талос, — я тоже хочу быть с вами.

— Ты когда-нибудь близко миномет видел?

— Нет. — Талос подпрыгивал на своих коротких ногах.

— Что ж, если твой Хаджи Михали позволит тебе, — сказал Нис.

— Он позволит.

— Как это вышло, что он стал тут за старшего?

— Он дрался с метаксистами в Франко Кастелли. Я ведь говорил тебе.

— Помню. Но разве только в этом дело?

— В Литтосе все были против Метаксаса. Но он первый по-настоящему взялся за метаксистов. Даже виноградари и давильщики считаются с Хаджи Михали.

— Вот как, — сказал Нис.

— Да, вот как. Он всегда был против метаксистов, — продолжал Талос. — Они ловили его, хотели арестовать, но он уходил с Сарандаки и ловцами губок. А потом опять возвращался.

— И метаксистам ни разу не удалось поймать его?

— Ни разу, благодаря Сарандаки. Ловцы губок за него горой. Но про Гавдос я ничего не знал, пока он не рассказал тебе. Чудно, что ловцы губок тут как будто наравне с рыбаками. Ведь тебе известно, как на них смотрят у нас.

Нис знал о розни, существовавшей между рыбаками и ловцами губок. Ловцы губок были низшей кастой, подонками народа. У рыбаков ловля губок считалась недостойным занятием. Это был трудный и неблагодарный промысел. Люди шли в ловцы губок с отчаяния. Или же в надежде обрести независимость в обособленной жизни. Ловцы губок жили на маленьких скалистых островках. Только летом они перекочевывали на побережье. Для такой деревни, как Литтос, принять их в качестве равных было нарушением устоев. Тут не обошлось без Хаджи Михали. Он, верно, многим обязан этому Сарандаки. Или все дело во влиянии, которым он пользуется как среди литтосийцев, так и среди ловцов губок. Нис знал, что метаксисты нарочно разжигали взаимную вражду и раздоры в таких местах, как Литтос. Они стравливали крестьян-землеробов с рыбаками, рыбаков — с ловцами губок. Но Хаджи Михали, видимо, удалось создать здесь единство, вопреки метаксистам.

— Да, это удивительно, — сказал он Талосу.

— Захотят англичане помочь?

— Эти два австралос — да.

— А англичане? Как ты думаешь?

— Не знаю. Я их еще не видал.

— Если они не захотят, — объявил белокурый Пан, — я отказываюсь понять их.

Нис негромко фыркнул. Стоун и Берк, шедшие впереди, удивленно оглянулись.

— Он хочет, чтобы мы его взяли с собой, когда будем обстреливать остров из минометов, — смущенно сказал Нис в пояснение.

— Вот гаденыш, — сказал Берк.

— Он говорит, что не поймет англичан, если они откажутся.

— Я зато пойму, передайте ему, — сказал Берк.

 

 

Так, гуськом, они дошли до самой окраины селения. Потом, пропустив Талоса вперед, стали карабкаться по тропе, которая вилась по ближнему склону. Подъем был крутой, почти отвесный. Красный дрок рос по сторонам. Земля была сухая, желтая и крошилась под ногами. Глядя вниз, они видели долину Литтоса, лежавшую среди сонных оливковых рощ. Неровные ряды зрелых зеленых лоз. Белые домики, разбросанные у подножия склонов. И бухту, замыкавшую долину со стороны моря.

Мирный пейзаж в лучах позднего солнца.

Они уходили от него вверх, стараясь поспевать за Талосом, приплясывавшим впереди на своих коротких толстых ногах. Берк, глядя на него и часто переводя дух, бормотал из Оскара Уайльда:

 

Козлоногий бог аркадский,

Что осталось от тебя?

 

Стоун спросил:

— Что?

И Берк ответил сухо:

— Ничего.

Вдруг они очутились перед нагромождением скал, утесов, отвесных круч. На плоской вершине одной скалы стояла черная пастушья хижина с низкой кровлей. Вокруг, на камнях, лежали, растянувшись, человек пять или шесть. Полуголые, обросшие, они похожи были на дикарей. У всех на груди висели знакомые тесемки с личными знаками.

Вероятно, это и были англичане.

 

 

Дорогой Энгес Берк назвал Нису некоторые имена. Нис их не запомнил, потому что английские имена запомнить невозможно. Он запомнил только, как зовут майора, потому что о нем Берк сказал Стоуну:

— Большая сволочь.

Имя майора было Тилли.

Он был высокий и жилистый, с совершенно лысой головой. У него были черные усы, нижняя губа отвисала немного, взгляд казался пустым. Кроме него, был еще один офицер в чине лейтенанта. Этот был плотный, круглый и добродушный на вид.

Остальные четверо были рядовые. Один из них казался приметнее других. Он был небольшого роста, смуглый; глядя на него, постоянно чудилось, что он вот-вот улыбнется, но улыбка не появлялась. Нис инстинктивно обратился именно к этому солдату.

— Я пришел просить вашей помощи, — сказал он просто.

Никто не ответил.

— Хотите помочь нам достать лодку, чтобы ехать в Египет? — сказал Нис.

— Это насчет освобождения каких-то там заключенных с Гавдоса? — спросил лейтенант.

— Да.

— Бредовая затея, — сказал лейтенант.

— Разве лодка не стоит того?

— Смотря по обстоятельствам.

— С минометами — это гиблое дело, — сказал один солдат. По выговору можно было сразу признать в нем человека из лондонского простонародья.

— Не в минометах трудность, — сказал лейтенант. — Но так, как хочет этот грек внизу, вообще нельзя. С моря не подойдешь. И думать нечего.

— Почему?

— Оглянуться не успеешь, как зацапают. — Это сказал лондонец.

— От этого и тут не уйдешь, — ответил ему Стоун.

Некоторое время все молчали.

Смуглый, тот, у которого брезжила улыбка, подошел ближе и остановился, играя личным знаком, висевшим у него на груди.

— Это ты — Хаджи Михали? — спросил он. Он выговорил правильно, потому что он был шотландец и у него было широкое, открытое «а».

— Нет. — Нис назвал себя и объяснил, кто такой Хаджи Михали.

— Ты нам поподробнее расскажи, — сказал шотландец.

Нис рассказал им, как недавно рассказывал Стоуну и Берку, о необходимости освободить литтосийцев из лагеря на Гавдосе сейчас же, немедленно, пока не пришли туда железноголовые.

— Пока это не будет сделано, нам лодки не получить, — сказал Нис.

— Да ведь как же с минометами? — сказал третий солдат. Этот был маленького роста, старый и заморенный.

— Это вам решать, — сказал Нис.

Они не поняли.

— Наше дело — обдумать все подробности, — пояснил Стоун.

— Послушайте, — сказал им Нис. — Рано или поздно железноголовые явятся сюда. Что же, вы будете сидеть на горке и дожидаться их?

— Мы хотим одного — выбраться отсюда, — сказал лейтенант.

— Для этого нужна лодка, — сказал Нис.

— Ты тоже собираешься в Египет? — спросил его шотландец.

— Да, — сказал Нис. — Я тоже.

Снова наступило молчание.

В нем была нерешительность или ощущение тупика, а может, и еще что-нибудь. Все теперь стояли, сидел только английский майор. Он еще не сказал ни слова. Он поднял голову и смотрел на Ниса с явным пренебрежением.

— Нельзя стрелять из минометов с лодки, — сказал лондонец.

— Вы с минометом знакомы? — спросил его Нис.

— Кое-что смыслю в этом деле, — усмехнулся лондонец.

— Значит, вам это не будет трудно, — сказал Нис.

Берк усмехнулся. Но в нем накипало раздражение. Стоун тоже злился. Наконец Берк дал себе волю.

— Черт вас всех дери, — сказал он. — Ведь ясно же, без лодки отсюда не выбраться. Так давайте освободим там кого нужно и получим лодку и выберемся с этого проклятого острова. — Берк выговорился, и ему словно легче стало.

— Из вас кто-нибудь умеет править лодкой? — спросил лейтенант.

— Нет. Вот он умеет, — Берк мотнул головой на Ниса.

— И чего только вы жметесь? — сказал Стоун.

— Не желаю сломать себе шею из-за этих минометов, — сказал лондонец.

— А что, тебе больше нравится протирать тут штаны и молиться об избавлении?

Нис не вмешивался, предоставив все Берку.

— С такого дела цел не вернешься, — сказал старик солдат.

— Трусите вы, и больше ничего, — сказал Стоун. — Все трусите:

— Ну, довольно. — Это произнес майор, молчавший до сих пор. Но как произнес!

— Довольно? Нет у черта с два. Вы, видно, и сами боитесь не хуже остальных.

Это было уж слишком.

— Это вы мне говорите? — Майор встал на ноги.

Он был выше Стоуна, но казался маленьким рядом с рыжеволосым рыжебородым великаном, у которого глаза горели боевым огнем.

— Вам говорю, — сказал Стоун.

Положение становилось затруднительным, потому что майор все-таки был майор. Но никто не вступился. Нису стало ясно, что у англичан уже начались раздоры.

— Никто ничего не боится, — спокойно сказал шотландец. Но он сказал это не для того, чтобы вступиться за майора. Он просто констатировал факт.

— Ладно, — сказал Берк. — Давайте покончим с этим.

— Вы, австралийцы, делайте что вам угодно, — сказал майор.

— Не упрямьтесь, майор, — сказал Берк. — Если хотите выбраться отсюда, придется вам заняться спасательной службой.

— Зачем это мы будем спасать каких-то заключенных? — сказал майор.

— А затем, чтобы выбраться отсюда, — ответил ему Берк.

— Никуда мы не пойдем и никого спасать не будем, — сказал майор.

— Это каждый пусть решает за себя, — сказал Нис, глядя на шотландца.

Все чего-то ждали. Шотландец стоял посредине и раздумывал, наморщив лоб с таким видом, словно все это его чуть ли не забавляло.

— Ну как, Макферсон? — спросил его лейтенант.

Все выжидательно смотрели на маленького шотландца, который был всего только капралом. Берк, наблюдая эту сцену, вспомнил Джека Лондона. Его рассказы о том, как люди, попав в исключительные обстоятельства, сами избирают себе вождя, обходя тех, кто по рангу или достоинству имеет право командовать. В трудную минуту человек становится только человеком, и все искусственные преграды и привилегии рушатся. Здорово. Ну и здорово. Джека Лондона бы сюда.

И лондонец, и старик солдат, и лейтенант — все ожидали, что скажет шотландец. Майор остался в стороне.

— Что же нам еще делать? — сказал шотландец. Он сказал это мирно, как человек, готовый подчиниться неизбежному.

— Идти, и идти сейчас же, — сказал Нис.

— Надо бы взглянуть на эти минометы, — сказал кокни. Он шепелявил, потому что у него спереди не хватало двух зубов.

— Минометы. Вот еще напасть, — сказал старик.

И все было кончено. Шотландец в сущности почти ничего не сказал. Он только принял решение и ждал, когда его спросят. Так представлялось Нису. Шотландец нравился ему своей неторопливой рассудительностью.

Тогда майор сказал, с яростью отчеканивая слова:

— Вы все — стадо болванов.

— Бросьте, Тилли, — сказал лейтенант. — У нас нет выбора.

— Дело не в этом. Дело в принципе. Этот паршивый грек внизу станет указывать нам, что делать.

— Я думал, что вы, как офицер, первый дадите согласие, — сказал Нис.

— Мало того, что мы тут воюем за вас, — майор был вне себя от бешенства, — вы еще заставляете нас спасать каких-то сумасшедших греков, которых за что-то засадили в тюрьму.

— За то, что они против Метаксаса, — стараясь сдерживать себя, сказал Нис.

— Наплевать мне на это, — сказал майор.

— Вот что, — сказал Нис, обращаясь непосредственно к нему. — Хотите — идите, не хотите — оставайтесь. Обойдемся и без вас. Но помните: если вы останетесь, то в лодке, которая пойдет в Египет, для вас места не будет. Мы уходим без вас. А вы устраивайтесь как знаете.

— Уходите вон отсюда, — сказал майор.

— Сами вы убирайтесь вон, — заорал Нис. — Вон там Ливийское море. Видите? Можете пуститься через него вплавь, инглези. Вплавь, черт вас возьми.

Это было настоящее исступление. Нис оборвал почти на крике, высоком и надсадном. Потом повернулся и быстрым шагом пошел по тропе вниз, часто и тяжело дыша. Он ничего не слышал кругом. Только стук двухсотсорокасильного мотора внутри. Тук, тук, тук.

Наверху на какое-то мгновение все замерло.

Потом один за другим люди двинулись в хижину одеться и уложить пожитки.

Майор остался один.

Нис ничего этого не видел. Он бежал вниз по тропе, и внутри у него все звенело и билось.

Но потом это прошло.

Спуск по кручам был трудный, и, преодолевая его, он постепенно остыл. Тогда он представил себе то сопротивление, с которым пришлось столкнуться майору. Это почти развеселило его и сразу успокоило. Он уловил главное: все они, кроме майора, спорили только против частности, против использования минометов. Никто не отказывался помочь освобождению антиметаксистов из лагеря на Гавдосе. Им только представлялось трудным и неосуществимым пустить в дело минометы.

Все, кроме майора.

Нис думал о нем без злости. Но он больше думал о маленьком шотландце, о его решительной повадке и о том, как прислушивались к нему остальные.

Но что бы ни думал Нис, а майор в это время стоял и смотрел, как остальные спускаются с горы. Они на ходу застегивались, поправляли туго набитые ранцы. Немного спустя майор вошел в хижину, взял свою аккуратную офицерскую сумку и стал спускаться вслед за остальными.

 

 

Хаджи Михали дома не оказалось. Какая-то старуха сказала Нису, что он на берегу, где лодки. Там он и нашел его вместе с Сарандаки. С десяток голых ребятишек барахтались в воде у отмели. Они с любопытством смотрели на Ниса, когда он шел вдоль ряда рыбачьих лодок к тому месту, где Хаджи Михали разговаривал с Сарандаки.

— Саида, — сказал он Нису.

Это слово было арабское.

— Саида, — повторил Нис.

— Будьте знакомы, — сказал Хаджи Михали ему и Сарандаки.

— Мы уже познакомились, — прогудел Сарандаки.

Сарандаки смотрел на растрепанного, обросшего Ниса и на его глаза, красные от усталости, но сохранившие свой прямой, напористый взгляд. Он оценивал силу, чувствовавшуюся в этом невысоком человеке, и готов был простить его напористость, как бы она ни была утомительна. Но он думал о том, что, глядя на Хаджи Михали, Нис мог бы поучиться уменью быстро отходить после вспышки. Что в нем нет ничего похожего на Михали. Что он слишком уж неуступчив, слишком напорист всегда. Но вместе с тем великан признавал силу этого человека и, как все вообще, был осторожен в разговоре с Нисом. Сейчас он прислушивался к греческой речи Ниса, звучавшей по-иностранному, но чисто.

— Они готовы помочь, — сказал Нис.

— С радостью принимаю такую весть, — сказал Хаджи Михали и весело засмеялся.

— Талос ведет их сюда.

— А как англичане?

— Я про англичан и говорю, — сказал Нис. — Австралос, его само собою.