Краткая история изучения палеолитического искусства

Первые находки обработанных каменных орудий относятся к незапамятным временам, но понимание того, что это – орудия первобытных людей, пришло намного позже. В средние века и в начале нового времени многие воспринимали их как результат удара молнии и называли «громовыми стрелами». Одним из первых, кто предположил, что это были орудия первобытных людей, был Мишель Меркати, смотритель ботанического сада в Ватикане. Только в XVIII в., когда каменные изделия стали находить вместе с костями людей и вымерших животных, что подтверждало их древнее происхождение, появились первые научные соображения о каменном веке в истории человечества. Однако далеко не сразу стал ясен истинный возраст этих находок и то, что они были сделаны первобытным человеком десятки или даже сотни тысяч лет тому назад (далее – л.т.н.).

Первые открытия памятников палеолитического искусства относятся к 30-м гг. XIX в., но тогда они еще не осознавались как палеолитические (рис. 1.4). Все знают замечательного французского писателя Проспера Мериме, автора увлекательного романа «Хроника царствования Карла IX», «Кармен» и других романтических новелл, но мало кто знает, что он служил инспектором по охране исторических памятников. Именно он и передал эту пластинку в тогда только организуемый в центре Парижа исторический музей Клюни. Теперь она хранится в Музее национальных древностей (Сен-Жермен-ан-Ле). Даже находки П. Шмерлинга в бельгийских пещерах каменных орудий и человеческих черепов вместе с костями вымерших плейстоценовых животных не воспринимались его современниками как «допотопные».

Ж. Буше де Перт был первым, кто стал внимательно изучать древнейшие каменные орудия (рис. 1.5). Его взгляды были во многом наивными. Дарвиновская теория эволюции еще не стала частью европейской культуры. Он верил в эволюцию путем вселенских катастроф, одной из которых и был всемирный потоп, который «смыл» всю плейстоценовую фауну и первобытного человека. Конечно, до осознания подлинного возраста находок Буше де Перта и особенно – произведений палеолитического искусства прошел еще не один десяток лет. Только во второй половине XIX века, начинает складываться наука о палеолите. В результате раскопок стоянок верхнего палеолита на территории Франции, были найдены предметы, которые не соответствовали привычному представлению о первобытном человеке. В 1861 году Эдуард Ларте (1801-1871) опубликовал две «кельтские вещицы»: отросток оленьего рога с гравированной головой медведя, найденный им во время раскопок в пещере Масса и упомянутую выше пластинку из Шаффо с профильным изображением двух оленух или ланей. Понимая научное значение этих предметов, он, однако, не сделал никаких выводов, а только определил их, как «предметы очень забавные или, во всяком случае, удивительные». Значение публикации Ларте заключалось в том, что он первым обратил внимание научного мира на предметы, которые считались кельтскими, несмотря на то, что они были извлечены из доисторических слоёв. Открытия поражали воображение и ставили много вопросов. Невозможно было так сразу принять их принадлежность к доисторическому периоду: в представления ученых середины XIX века не укладывалось выявленное сочетание примитивной каменной индустрии первобытного «дикаря» и найденных изображений, выполненных с таким совершенством, в реалистичной манере, и с соблюдением пропорций.

С 1863 года Ларте вместе с английским предпринимателем и путешественником Генри Кристи начал первое систематическое обследование пещер Южной Франции, в результате которого были изучены многие знаменитые памятники провинции Дордонь. В 1864 году Ларте и Кристи опубликовали статью «О гравированных и скульптурных изображениях животных и других произведениях искусства и индустрии, относящихся к первоначальному периоду жизни человека» (Lartet, Christy, 1864). В этой статье они представили результаты своих раскопок, проведённых в 1863 году в пещерах Перигора: гравированные пластинки и олений рог из пещеры Нижняя Ложери. Ларте доказывал, что эти изображения не могли принадлежать к кельтскому искусству, они значительно древнее.

В 1864 году в Ла Мадлен Ларте нашёл пластинку из слоновой кости с гравированным изображением мамонта. Далее последовали другие многочисленные находки на таких памятниках, как Нижняя Ложери, Лурд, Брюникель, Солютре, Ла Ваш, Гурдан и другие. Результаты исследований Э. Ларте и Г. Кристи были опубликованы в нескольких статьях и в многотомном труде «Древности Аквитании», средства на издание которого завещал Г. Кристи. В результате этих публикаций находки обрели, наконец, признание и были отнесены к «четвертичному искусству». Теперь предстояло решать вопросы: «Как объяснить совершенство этого искусства? Когда оно появилось? Каковы обстоятельства, в которых оно развивалось?».

По-видимому, первым, кто, пытаясь ответить на эти вопросы, заложил основы науки о палеолитическом искусстве, был Луи Эдуард Станислас Пьетт ( рис. 1.6 ). С 1871 года Пьетт вёл раскопки в пещерах Гурдан (провинция Верхняя Гаронна), Эспелюг Арюди (провинция Дордонь), в 1887 году – в пещере Мас д’Азильв Арьеже, с 1892 года – в Брассемпуи. Исследуя памятники, он первым обратился к методу стратиграфического анализа. До этого при раскопках обычно искали уникальные предметы и не фиксировали уровни залегания артефактов. Именно Пьетт начал исследовать каждый археологический слой отдельно, он старался собирать воедино те предметы, которые относились к одному слою и предохранить их от смешения с предметами из других слоёв. Он пытался также рассмотреть, был ли инвентарь одинаков во всех слоях или, напротив, трансформировался от слоя к слою, прогрессируя с изобретением новых орудий или с их усовершенствованием. Такой анализ привёл Пьетта к убеждению, что человек, оставивший свои следы в слоях эпохи северного оленя, далеко отстоял от дикаря, «...он был пионером человечества, – писал Пьетт, – существом прогрессивным, заложившим первые основы нашей цивилизации» (цит. по: Абрамова, 1978: 82).

Пьетт пытался вникнуть в смысл искусства эпохи верхнего палеолита. Ключ к его пониманию он предлагал искать в образе жизни человека, автора изображений: изобилие дичи приводило к тому, что не нужно было тратить много усилий и времени для её добычи. Оставалось довольно много свободного времени, которым можно было распоряжаться по собственному желанию. Всё это, считал Пьетт, создавало благоприятные условия для рождения искусства, явившегося плодом воображения, раздумий и свободного времени. Наблюдая животных, первобытный человек стремился передать свои ощущения сначала в скульптуре, так как она наиболее близка к реальности, затем в барельефе, и, наконец, в гравировке. В противоположность скульптуре, которая является только непосредственной копией, рисунок стоит на более высокой ступени абстракции, так как требует передачи объёма на плоскости. Человеку было необходимо сделать гениальное усилие, чтобы создать искусство рисунка, т.е. изобразить линиями на плоской поверхности объемные предметы – такая вещь не могла появиться сразу в его уме. «В эпоху солютре искусство скульптуры привело первобытного человека к барельефу; искусство барельефа – к искусству гравировки и рисунка следующей эпохи», – писал Пьетт в статье «Пещера Гурдан» в 1873 году (цит. по: Абрамова, 1978: 82).

Предложенная Пьеттом схема (скульптура – барельеф – гравировка), хотя и устарела, но для своего времени была важна, как первая попытка дифференцировать первобытное искусство, которое до этого считалось однородным. Он выделил временн ы е и пространственные различия и обозначил этапы эволюции. В пространственной организации первобытного пластического искусства Пьетт различал две «школы» – пиренейскую и перигорскую. Изображения Перигора, глубоко гравированные, без деталей, отличались, по его наблюдению, большим примитивизмом, чем тонко гравированные пиренейские рисунки, характеризующиеся точным исполнением очень мелких деталей. Перигорские изображения, по Пьетту, часто объединены в различные сцены. Среди пиренейских произведений, напротив, жанровых сцен не прослеживается. Пьетт различал несколько хронологических периодов.Самый древний характеризуется полным изображением животных, средний – изображением только головы, чаще всего гравированной. В более позднем периоде искусство становится исключительно орнаментальным и состоит из шевронов, спиралей и различных чёрточек. Слабым местом всех теоретических построений Пьетта было то, что его классификация строилась только на анализе предметов искусства малых форм, так как пещерное искусство стало объектом науки только в самом конце XIX века.

Первые изображения в пещерах были найдены в 70-х годах XIX века. Жиль Олие де Маришар, проводя раскопки в пещере Эббу, сделал запись в дневнике о силуэтном наброске животного на стене коридора. Леопольд Широн в пещере Шабо заметил на стене следы глубоких гравировок; тщательно изучив стены, он обнаружил птиц и неясные фигуры. Широн отнёс их к четвертичному периоду, однако отважился опубликовать свои находки только много лет спустя.

Пещера Альтамира в Испании и ее живопись сейчас известны всему миру. Однако далеко не все знают о трагической судьбе ее первого исследователя Марселино Санз де Саутуолы ( рис. 1.7 ). В 1879 г., гуляя с отцом по окрестностям усадьбы и войдя в пещеру, девятилетняя дочь де Саутуолы Мария ( рис. 1.8 ) обратила внимание своего отца на трудно различимые в темноте пещеры странные изображения на потолке ( рис. 1.9 ) одного из ее «залов». «Смотри, папа, быки» – сказала девочка. С этого дня начались длительные злоключения Марселино де Саутуолы.

За год до обнаружения живописи в Альтамире, будучи в Париже на всемирной выставке, Саутуола знакомился с экспозицией древних предметов, которые мы теперь называем палеолитической мелкой пластикой. Среди них были и гравированные изображения бизонов ( рис. 1.10 ), очень похожие на те, что они с Марией нашли на потолке и стенах Альтамиры. Это породило у Саутулоы первые догадки о принадлежности живописи из Альтамиры каменному веку. Он начал в пещере раскопки и пригласил на консультации своего друга, известного специалиста по доисторической археологии, профессора университета в Мадриде Хуана Виланову, который поддержал догадку Саутуолы. Вскоре ими обоими были опубликованы первые сообщения об этом уникальном памятнике. В 1880 году на Антропологическом Конгрессе в Лиссабоне Саутуола изложил свои предположения о том, что рисунки, найденные в пещере Альтамира, относятся к доисторическому времени. Это вызвало всеобщий интерес и побудило короля Испании Альфонса XII посетить столь диковинную пещеру. Однако вскоре все крупные специалисты по археологии (Рудольф Вирхов, Габриэль де Мортилье и Эмиль Картальяк), признав палеолитический возраст находок, сделанных при раскопках в Альтамире, категорически отвергли доводы Саутуолы и Вилановы в пользу палеолитического возраста живописи. Мало того, Саутуолу обвинили в умышленной фальсификации, в том, что эти росписи были сделаны одним из его друзей – художником, гостившим в его имении. Якобы на такую технику и художественный уровень был способен только человек, получивший художественное образование. Можно себе представить, какую моральную травму пришлось пережить испанскому гранду, с его обостренным чувством достоинства и чести. Только почти через 15 лет после смерти Саутуолы и после того, как были опубликованы гравировки из Шабо и Пэр-нон-Пэр, была признана подлинность росписей Альтамиры. Оппоненты Саутуолы вынуждены были публично признать свою неправоту и согласиться с тем, что живопись Альтамиры относится к эпохе палеолита. В 1902 году Картальяк опубликовал свое «Покаяние скептика», в котором, наконец, и он признал подлинность росписей Альтамиры. Только после этого идея существования пещерной палеолитической живописи стала рассматриваться в науке серьёзно.

В 1894 году Эмиль Ривьер проводил исследования в пещере Ля Мут, где были найдены гравировки. Они частично находились под сталагмитами, цвет их совпадал с цветом скалы, рисунки, как и пол, были покрыты слоем красной глины. В пещере были найдены кости пещерного медведя, пещерной гиены и северного оленя. Следовательно, гравировки могли быть только одновременными отложениям, которые их перекрывали или предшествовать им. С этого момента подлинность и палеолитический возраст пещерной живописи были доказаны. За первые восемь лет XX в. было открыто еще десять пещер с палеолитической живописью и графикой: Комбарелль (1901), Фон-де-Гом (1902), Бернифаль (1902), Ла Калеви, Тейжа (1903), Ла Грез (1904), Гаргас (1906), Нио, Бедейяк (1906), Ла Портель (1908).