Мысли Дали 7 страницаСтранно видеть в себе готовность к совершению любого самого тяжкого греха. Это бездна, это адская пропасть, это вечная мука и смерть. -, И вижу, и знаю, если только буду поставлен в тяжелые условия выбора между верностью Господу и предательством Его, то буду предателем. А, значит, я и сейчас предатель, если в моей воле живет готовность на предательство. Живу и верность соблюдаю только внешне, по милости Божией, но Господь видит немощь мою и не попускает обстоятельств и тяготы выше моей меры. От тайных моих очисти мя, Господи! Господи, помилуй мя, грешнаго. Как пленник связан веревками и лишен свободы действия, так падший человеческий ум связан мыслями лживыми, неправыми, и связано человеческое сердце желаниями похотными, нечистыми, страстными. И как пленники бывают с различной степенью свободы действия: один заключен в оковы, другой в темницу, третий в стены тюрьмы, так и человеческое сердце и ум бывают с разной степенью истинности в мыслях и чувствах. Но пленник остается пленником, в каком бы из видов заключения он ни находился, так и падший ум и сердце остаются падшими, то есть неистинными, о чем бы они не составляли свое мнение в мыслях и чувствах. Поэтому Господь говорит: “познайте истину, и истина сделает вас свободными”, а святой Апостол: “Где Дух Господень, там свобода”. Всякое понятие, слово имеет смысл и сопряженное с этим смыслом чувство, отзвук в душе. Грехом это единство смысла и чувства рассечено, и мы не чувствуем того, о чем говорим, и не понимаем того, что чувствуем. Господь благодатию своею восстанавливает это единство, врачует эту неисцельную рану. Но все это происходит так, как будто мы снова начинаем учиться ходить. Все ново, все необычно, все трудно. Все дается только опытом, только им одним. Иначе как научиться ходить? Значит, все в исполнении заповедей Божиих. Как немощно сердце без благодати Божией! Есть сила физическая, которую мы ощущаем в членах наших. И если она истощается, то мы изнемогаем от усталости. Но есть сила духовная, сила благодати, которая укрепляет сердце наше и без нее мы немоществуем, т.е. бываем склонны ко всякому греху. Особенно к осуждению, раздражению, гневу, чревоугодию, недовольству всеми и всем, склонны к ропоту и отчаянию, к тщеславию. Поэтому святой Апостол говорит: укрепляйте сердца ваши бдагодатию. Благодать же подается Господом за исполнение Его святых заповедей. В бане, когда моешься, помышляй: готовлю тело мое к погребению, умываю и умащаю его. И еще: как я очищаю тело свое от грязи, так Ты, Господи, сердце чисто созижди во мне и дух прав обнови во утробе моей. Сим победится ублажение своего тела.. Все это не наше - но дело благодати. Если будем видеть постоянно, что это не наше, то удер жим благодать. Но если что-то присвоим себе, то все потеряем. Когда осуждаешь, молиться так: Ведь это я, Господи, согрешаю, меня прости, меня помилуй. “Какая сильная мысль! - говорим мы. - Он сильно переживает”. Мысли и чувства имеют силу. Имеют силу побеждать, подчинять себе наше тело. То, что имеет силу, должно существовать реально. Если как бы связать, соединить воедино мысли и чувства, то представится некое духовное единство. Как я мыслю, как я чувствую - это и есть образ моей души. Видимо, душа может принимать тот или иной образ мыслей в зависимости от ее силы. Что-то принимать, что-то отвергать. В каком образе, в каком одеянии предстанет душа Богу? Необходима одежда покаяния. Если не праведная жизнь, то желание праведной жизни. Это первая одежда, это срачица (вспомни монашеский постриг). Если Господь увидит это желание, эту едва прикрывающую наготу одежду, то по неизреченной Своей любви, может быть, дарует одеяние иное, достойное для присутствия на Его Тайной Вечери в Царствии Небесном. Если смирение Христово воссияет в сердце, то жизнь земная для тебя будет раем. Как это описать? Невозможно. Это чувство сердца. Если оно есть, ты знаешь, что это оно. Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою, как с равным, рядом с тобою сидят за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга. Господи, они прощают мне скотство мое и обращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай?... но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем. Вижу, как должно быть, но стяжать этого не могу. Молитва - это стена, ограждение сердца. Его покой и мир. Молитва и сердце должны быть едины, слитны, между ними не должно быть пустоты. Если так, то все крепко, твердо, спокойно, мирно. Сердце как бы за крепостною стеною и отражает все нападки врага. Если же образуется брешь в стене, то к сердцу подступают враги. Тогда - боль, тягота сердечная. Надо вытерпеть и Господа попросить о помощи, - своими силами ничего не сделаешь. В общем, суть вся в том, где молитва - в сердце или вне его. Смирение - это чувствовать себя хуже всех Не думать, не понимать, а чувствовать всем сердцем. Это и есть видеть себя смиренным. Сердце своими очами видит чувства. Оно их различает, как наше зрение различает цвета: вот - кротость, вот - милосердие, вот - гнев, вот - тоска и т.д. Отверзаются очи сердечные только благодатью Божией. Это чудо. Чудо исцеления слепого. На реках вавилонских тамо седохом и плакохом... Истекают из сердца моего реки вавилонские, реки осуждения моих братьев, тщеславия, реки малодушия, боязни и страха перед всяким послушанием, реки самоугождения и саможаления, реки славолюбия и гнева, уныния, лености, печали, реки всякой скверны, хулы, неверия, лукавства, нечистоты. Сижу у сердца моего и плачу о неистощимости этих рек. Подземные бездны питают реки, и реки страстей моих питает бездна греховная сердца моего. Господи! Это бездна. Бездна адова. Там не на что опереться, не на чем успокоиться. Все крик, все мерзость, все пустота. Боже, во имя Твое спаси мя и подаждь ми руку, яко Петрови. Видишь ли ты, что ежедневно прилагаешь грехи ко грехам? Что каждый день возвращаешься в кал тинный своих страстей и пороков? Видишь ли, что всякое дело, сделанное тобою, обличает тебя, твое невежество, нечистоту ума и сердца, твое несовершенство? Все твое - и дела, и мысли, и чувства - ущербно, все с изъяном, с примесью порока, нечистоты, все скудно, сиротно. Видишь ли ты, как страсти окружили тебя и играют тобою, передавая тебя из рук в руки? Как они и оставляя тебя на время в покое, смеются над тобою и стоя невдалеке наблюдают, как ты, немощный, сам из себя рождаешь тщеславие, забвение, беспечность. Смеются, потому что от одного их прикосновения весь мир твой и покой твой разрушатся и исчезнут; смеются, потому что ты - их достояние, их раб, к тому же раб, считающий себя свободным. Это лицезрение раба, возомнившего о себе как о господине, доставляет им особенное удовольствие. Видишь ли ты грехоточащее сердце твое? Как оно клевещет день и ночь на братьев твоих, на всех людей, на весь мир? Исцели, Господи. Затвори ток нечистоты, греха и порока. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. По делам моим надлежит мне мука вечная, но Господь тайно поддерживает в душе надежду на милосердие Свое. Иначе жить было бы невмоготу. “И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины”. Каждое наставление народу, каждое слово Господа преисполнено любви, любви даже до смерти, смерти же крестной. Оно преисполнено мира, кротости и смирения. Оно - Божественно, полное благодати и истины. Но видеть это, чувствовать, осязать сердцем можно только, когда сам Господь открывает. О Мудрости и Слове Божие, подавай нам истее Тебе причащаться. Я дышу и это не доставляет мне труда. Это свойство человеческого существа. Так и молитва была его свойством до падения. Теперь же молитва стала трудом, понуждением, как у больного человека затруднено дыхание. Возвратить молитву в сердце, возвратить сердцу это беструдное дыхание - это и есть цель непрестанной молитвы. Ведь Господь ближе к нам, чем наше дыхание. Жизнь в Духе - это все новое. Прежнее по виду внешнему, но настолько обновленное изнутри, что становится воистину новым. Вода, претворенная Господом в вино, не изменила своего внешнего вида, но изменила свое внутреннее свойство. Так и жизнь в Духе - по виду та же вода, а на вкус - вино, веселящее сердце. Пимен Великий говорил: “наверное, чада, где сатана, там и я буду”. Он не только так думал, он так чувствовал. Господь дает видеть свое сердце, клевещущее на братию, на Господа, на весь мир день и ночь, и тогда видишь всю невозможность исправления себя, всю бесконечность своего падения, бездну адскую. Тогда отчетливо сознаешь, что где сатана, там и ты будешь. Но это сознание, это мысль. А у Пимена Великого это чувство. Это земля и небо. Поэтому ты только сетуешь о своей греховности, а Великий проливает непрестанные слезы. Душа его чувствует реально адские муки, она знает их. Старец Силуан пишет: “... и окаянная моя душа снидет во ад”. Таково было внутреннее умное делание его в борьбе со страстями, особенно с гордостью и тщеславием. Господь дает сойти во ад, приковавши зрение твое к видению своего клевещущего сердца, и мучиться и опалять себя огнем этой клеветы. Хранит тебя неврежденным в этом пламени отчаянья вера древо нашей жизни, оно даст еще зеленую поросль, пока жив его животворящий корень”. И когда на Пасху 1993 года ударила секира под корень жизни, разом брызнула молодая поросль: в монастырь ушло тогда много молодых образованных людей, и разошлась по обителям оптинская община мирян. Уходили молча - по одному. И прежде чем уйти, подолгу стояли и молились у могил новомучеников. У Господа много святых, но эти свои, и все в их жизни для нас узнаваемо: то же детство в домах без икон и мучительный поиск Бога. Их жизнь похожа на жизнь многих, - внешне обычную и вроде устроенную, но кровоточивую изнутри. Вся Россия ныне - кровоточивая, и на нашей многоскорбной державе перепробовавшей на себе все учения и лечения от марксизма до мондевиализма, похоже, сбывается притча о кровоточивой жене: “много претерпела она от многих врачей, истощила все, что было у нее, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние” (Мк. 5, 26). Трое оптинских братьев - это молодая православная Россия, и вместе со всеми они вошли однажды в храм. Но вошли с той огненной верой в Господа, с какой кровоточивая жена устремилась ко Христу, уверовав, что исцелится, коснувшись Его ризы. Не для того ли Господь прославил в чудотворениях трех Оптинских новомучеников, отдавших жизнь за православную веру, чтобы услышала страдающая Россия глас Господа нашего Иисуса Христа: “Дерзай, дщи, вера твоя спасе тя”?
Мысли Дали Все мои старания, каждый день, всегда, подчинены единственной цели: суметь быть Дали. * * * Однажды людям придется заинтересоваться моим творчеством - и всё из-за меня. * * * Мое тело не выходит за границы моей одежды. Только усы переходят эту границу. * * * В моей жизни крайне редки случаи, когда я унижал себя, одеваясь в штатский костюм. Я всегда предпочитал носить форму Дали. * * * Единственное различие между безумцем и мной состоит в том, что я не безумец. * * * Божественного Дали следует всегда воспринимать всерьез. Что бы он ни сказал. Ну а те, кто находит его слова легкомысленными, - сами легкомысленны, поскольку не принимают всерьез божественного Дали. * * * В шесть лет я мечтал стать поваром. В семь - Наполеоном. Однако с возрастом, приобретя мудрость, я понял, что самая высокая мечта - это стать Дали. * * * Всё, что имеет отношение к Дали, - истинно. Кроме меня. * * * Если вы хотите заработать денег, все средства хороши, все способы законны - кража, плагиат... - забавно лишь то, что многие воображают, будто зарабатывание денег послужит на благо человечества или принесет пользу потомкам. * * * Находиться в центре внимания всего мира сложно даже более получаса. Мне же удавалось это делать на протяжении двадцати лет, ежедневно. * * * Никогда, никогда, никогда, никогда избыток денег, рекламы, успеха и популярности не вызывал во мне желания - пусть даже на долю секунды - покончить с собой... напротив, мне все это нравится. * * * Могу доказать вам, что я способен хоть сейчас, не чинясь, согласиться взять пятьдесят тысяч долларов. * * * Если начнешь играть в гения, то непременно им станешь! * * * Пусть наш внутренний огонь всегда горит в полную силу, доводя до белого каления правила и уставы и изменяя их! Пусть наша внутренняя реальность окажется настолько сильной, что сможет прогнуть под себя реальность внешнюю! И да будут наши страсти неутолимыми, но пусть наша жажда жизни станет еще более неутолимой, чтобы эти страсти поглотить! * * * Однажды на телевидении меня спросили: "В чем разница между лучшей репродукцией портрета Хуана де Паредеса работы Веласкеса и самим портретом?" И я ответил: "Сегодня это разница ровно в шесть миллионов долларов". * * * Идеи создают, чтобы их копировали. А у меня целый ворох идей. И я предпочитаю, чтобы их крали, ведь это избавляет меня от необходимости реализовывать эти идеи самому. * * * В моем методе гораздо меньше безумства, чем в моем безумстве - методичности. * * * Единственная вещь, которой мир никогда не пресытится, - это чрезмерность. * * * Не бойтесь совершенства. Ведь вы его никогда не достигнете. * * * Не заботься о том, чтобы быть современным. К сожалению, современность - это единственная вещь, которой, что бы ты ни делал, тебе не избежать. * * * Руководствуясь разумом, мы оказываемся в тумане скептицизма с различными его оттенками. Разум сводит реальность к коэффициентам гастрономической неуверенности - студенистой, с прустовским и гнилостным душком. * * * Свинья - символ совершенства. С иезуитским лицемерием она движется вперед, но никогда не отступает, оказавшись среди груды отбросов нашей эпохи. В этом отношении я образцовая свинья. * * * Всякие ослы были бы не прочь, если б я сам следовал советам, которые раздаю окружающим. Но это невозможно, ведь я совсем не такой, как остальные... * * * Подобно любви, живопись входит через глаза и вытекает наружу через кончик кисти. * * * Если даже от меня самого ускользает смысл моих картин в тот момент, когда я их пишу, это вовсе не означает, что мои картины лишены смысла. * * * Художник - вовсе не тот, кто полон вдохновенья. Художник - это тот, кто умеет вдохновлять других. * * * Я всегда доволен, когда с моих картин делают копии: по-моему, копии эти гораздо лучше оригиналов. * * * Пикассо - испанец, и я тоже! Пикассо - гений, я тоже! Пикассо коммунист, я... нет! * * * Говорят, что у Матисса цвета сочетаются по принципу комплементарности. И вправду, цвета у Матисса только и делают, что рассыпаются друг перед другом в комплиментах. * * * Великие произведения искусства рождаются в силу жесткого и безоговорочного подчинения коэффициентов упругости и мнимой вязкости беспощадным этическим структурам нравственных предписаний. * * * Вот что несомненно: всякий хороший художник пускает слюну. Это результат предельной концентрации внимания и удовлетворения, которое доставляют художнику образы, возникающие перед его глазами. Правда, хотя образы эти редко оставляют прочих смертных равнодушными, они никогда не заставляют их пускать слюну. * * * Если вы - посредственность, то, как ни старайтесь писать самые что ни есть скверные картины, люди все равно поймут, что вы - посредственность. * * * Если показать американцам картину, на которой члены семейства нарезают ломтиками виолончель, словно окорок, это не произведет на них ни малейшего впечатления. Но если на той же картине пририсовать собаке усы, американцы придут в замешательство и спросят: зачем? * * * Мои усы, подобно двум часовым, охраняют вход в мою личность. * * * Каждое утро, проснувшись, я испытываю высшее наслаждение, которое сегодня открывается передо мной впервые: наслаждение быть Сальвадором Дали. И я спрашиваю себя в восхищении, какое же еще чудо совершит сегодня этот Сальвадор Дали. И с каждым днем мне становится все труднее понять, как могут жить люди, не будучи Галой или Сальвадором Дали. * * * В моей повседневной жизни каждый жест превращается в церемонию. Даже анчоус, который я жую, помогает поддерживать внутренний огонь, освещающий меня. * * * Начиная со времен Великой французской революции господствует порочная тенденция, способная привести к всеобщему отупению: людям вбивают в головы, будто гении (если отбросить в сторону их творчество) - это существа, более или менее похожие на обыкновенных смертных. Это предрассудок. И я, гений современной эпохи, его разрушаю. * * * Король должен быть под стать хорошему сыру - постоянно на грани заплесневелости. Полудурок - вот идеальный вариант. Ведь нет ничего благороднее, чем подчиняться государю-дегенерату в силу сознательного уважения к закону и безотказного действия механизмов памяти. * * * Есть люди, которые недостаточно умны, чтобы придерживаться всех мнений сразу. Я не из таких. * * * Я всегда избегал склоняться над умершим, чтобы уберечься от тягостного чувства, преследующего потом несколько дней кряду. Точно так же, из страха заразиться, я стараюсь обходить стороной безумцев. * * * Я считаю телевидение, кино, прессу, журналистику великими современными средствами массового оглупления и промывания мозгов. Именно поэтому, пользуясь ими, я испытываю неповторимое аристократическое удовольствие. Чем больше глупцов станет бегать за Дали, тем выше поднимется цена на мои картины. * * * С 1929 года я четко осознаю собственную гениальность. И, по правде говоря, это осознание, которое укореняется во мне все глубже, никогда не вызывало у меня так называемых "возвышенных" эмоций. Однако не скрою, что я испытываю крайне приятное ощущение постоянства. * * * На заре своей жизни я изменил классу, из которого вышел, - буржуазии, чтобы служить аристократии, и теперь я наставляю рога современному искусству. * * * Я никогда не раздаю советов даром. Цена каждого моего совета не в пример выше, чем получаемая от него прибыль. * * * В мае месяце прошлого года, в поезде метро, направлявшемся от станции "Камбронн" к станции "Гласьер", мужчина лет тридцати, сидевший напротив очень симпатичной девушки, ловко приподнял газету - делая вид, будто читает ее, - таким образом, что никто, кроме той девушки, не мог видеть его член, достигший полной эрекции. Какой-то идиот заметил этот жест эксгибиционизма - жест, который привел девушку в невероятное и совершенно очаровательное замешательство, причем без единого намека на протест с ее стороны, - и этого оказалось достаточно, чтобы публика осудила эксгибициониста и выставила его из вагона. Остается только выразить все наше возмущение и презрение по отношению к людям, которые столь отвратительным образом подавляют один из самых невинных и бескорыстных жестов, какие еще доступны человеку в наш век всеобщего отупения и нравственной деградации. * * * Я нахожусь в состоянии постоянной интеллектуальной эрекции! * * * Мой эротизм, подобно любви, проникает через глаза и стекает с кончика кисти. * * * Предпочитаю юных девушек и омаров. Подобно омарам, девушки восхитительны изнутри. Подобно омарам, они краснеют, когда их хотят сделать пригодными в пищу. * * * Женское влагалище - это, на мой взгляд, темная пещера, где кипит влага, откуда появляются дети и эмбрионы и где расставлены мягкие капканы. * * * Женщины: тончайшая талия и очень широко в бедрах, вот совершенство. Груди - пустяк. Так что пусть лучше маленькие. Или пропорциональные телу, а в середине - ореол из мелких гранул, который приводит меня в легкое волнение, потому что всегда кажется, что им можно воспользоваться, как телефонной трубкой. * * * Я один из великих клоунов своего века. Я написал книги, и никто - даже я сам - никогда не поймет, серьезные они или бредовые. Вещи, которые я считаю пустяковыми шутками, розыгрышами, придуманными ради смеха, часто становятся поводом для самых серьезных и трагических размышлений. И наоборот, произведения, над которыми я работал долго и старательно, воспринимаются как детский розыгрыш, не представляющий никакой ценности. * * * Клоунам иногда удается забавлять публику, вызывать у нее улыбку или смех на протяжении, скажем, четверти часа. Я же не переставал забавлять публику в течение сорока лет. * * * Самые гениальные идеи всегда приходят мне на вокзале Перпиньяна, когда Гала заполняет регистрационный бланк на картины, которые мы везем с собой в поезде. Уже за несколько километров до Перпиньяна, в Булу, мое воображение начинает набирать обороты, но только на вокзале Перпиньяна происходит настоящее интеллектуальное семяизвержение, которое достигает своей великолепной умозрительной кульминации. * * * В детстве у меня наблюдалась характерная фрейдовская аномалия: неописуемое удовольствие от сдерживания собственных фекалий. Весь красный, сжав ягодицы, я кружил по дому, переминаясь с ноги на ногу. Родители в тревоге ходили за мной по пятам. Я прятался в укромном месте, продолжая хранить свое сокровище во вспухших кишках. Я искал какое-нибудь неожиданное место: ящик комода, обувную коробку, сахарницу. Я терпел до последнего, на глазах выступали слезы, дыхание перехватывало. Наконец, содрогаясь в конвульсиях, со сладостным сожалением, я испражнялся в своем укромном уголке. И потом со всех ног бежал в сад с криком: "Всё!" В доме суматоха, паника, отчаяние, стыд: с совками и тряпками, родители и прислуга пускались на злополучные поиски. На протяжении всего детства меня преследовало желание сохранить, а потом спрятать свое сокровище. * * * Когда мне предлагают сделать выставку в большом помещении, сначала я спрашиваю заведующего, готов ли он потерять работу. Если он отвечает "да", я приступаю к делу. * * * Гордый ли я? Я горжусь тем праздником гордости, который гений устраивает внутри меня. * * * Как обычно, спустя четверть часа после завтрака, я закладываю за ухо цветок жасмина и отправляюсь в уборную. Едва коснувшись стульчака, я облегчаюсь - почти без запаха. Благоухают только ароматизированная туалетная бумага и веточка жасмина, что у меня за ухом. Вероятно, это событие предвещали сладостные, чудные ночные сны, которые всегда снятся мне накануне особенно приятных и легких испражнений. Сегодняшний стул - самый чистый из всех, если прилагательное "чистый" вообще уместно в подобной ситуации. Эта чистота - следствие моего почти полного аскетизма. С отвращением, даже с ужасом вспоминаю, какой у меня был стул в эпоху мадридских вечеринок в компании Лорки и Бунюэля, мне тогда был двадцать один. Неописуемое, позорное зловоние, конвульсивное, со спазмами, грязными брызгами, судорогами, сущий ад, с дифирамбами, экзистенциальное, мучительное, кровянистое - в сравнении с тем, что у меня сегодня. Эта плавная, почти жидкая непрерывность весь день наводит меня на мысль о мёде, сделанном трудолюбивыми пчелами. * * * Чтобы лицо женщины казалось эротичным, оно должно быть в меру безобразно. * * * Любовь проникает в меня через душу, эротизм - через глаза. * * * Из любви к Гале я даже готов стать образцовым венецианским художником. * * * Поскольку я не курю, я решил носить усы - так полезнее для здоровья; однако я всегда брал с собой дорогой портсигар с надписью "Фаберже", где, вместо табака, были аккуратно сложены несколько пар усов в стиле Адольфа Менжу1. Со всей любезностью я предлагал их своим друзьям: "Усы? Усы? Усы?" Но никто не решался к ним притронуться. * * * Я пребываю в постоянном осознании того, что всё, имеющее отношение к моей личности и к моей жизни, - уникально и носит характер исключительный, всеобъемлющий, неповторимый в своей колоритности. * * * Дали - это наркотик. * * * Серьезны ли мои шутки? Говорю ли я шокирующие истины? Превращаются ли шутки в истину, и разве истина не ребячество? Все время я балансирую на грани: никогда не знаю, в какой момент начинаю притворяться и когда говорю правду. * * * Ни разу не был у психоаналитика: у меня нет навязчивых идей, и я не невротик. Навязчивые идеи преследовали меня один-единственный раз, да и то они носили сексуальный характер. Именно тогда я познакомился с Галой. Она вылечила меня, как не удалось бы вылечить ни одному психоаналитику. * * * Я всегда говорил - хотя никогда не мог похвастаться скромностью, - что если бы мои картины сравнили с работами Веласкеса или другого художника такой же величины, то все мое творчество предстало бы совершенно никчемным. Но если сравнивать меня с современными художниками, я не так уж плох. Отбросим в сторону мою гениальность: и до чего же все-таки скверно рисуют остальные художники... * * * Я часто сравниваю свое честолюбие с вековым дубом, а свой ум - с виноградной лозой, которая любовно обвивается вокруг ствола, стремясь ввысь. Если дуб представляется мне вечным, непоколебимым в своей тяге к росту, а его вершина - надменной и гармоничной, то деревце моего ума, наоборот, растет неспокойно и суетливо, словно рывками, ведь стоит мне понаблюдать за собой в тот момент, когда я приступаю к работе над картиной или эту картину заканчиваю, как я вдруг ощущаю судорожные, энергичные толчки молодых растущих почек. * * * Дело, которым я занимаюсь с несокрушимым упорством, - это быть Дали. И это большой труд, поскольку из всех современных художников один только я мастерски делаю то, что хочу делать, и никто не докажет, что однажды, продолжая шутить и забавляться, я не стану современным Рафаэлем! * * * Я считаю себя скверным художником, скверным писателем и даже скверным актером. Главное - это мой архангельский дар космогонии. * * * Дали продолжает работать над оперой, начатой еще пятнадцать лет тому назад. В этой опере три войны, в том числе третья, хотя ее никогда не было, - там Фрейд, Маркс и Ленин поют, когда их оскопляют, затем им перерезают горло; действует принцип комбинаторных колес Раймонда Луллия: пятьсот пятьдесят восемь свиней на фоне тысячи мотоциклов с ревущими двигателями издают, с помощью электронных диапозитивов, звуки - подлинные, пронзительные, животные, которые по-пифагорейски оркестрованы в пространстве перед вратами алтаря, - эта музыка будет звучать до тех пор, пока свиньи не погибнут. * * * На заре сюрреализма я проводил исследование, разыскивая любителей хлеба, размоченного в общественных писсуарах, и пришел к выводу, что в большинстве своем это были люди революционно настроенные, примкнувшие к левым партиям, исповедовавшие идеал абсолютной справедливости и импотенты. * * * Жир - волнующий элемент реального объема мяса, и нам известно, что человеческое либидо делает волнение антропоморфным, персонифицирует волнующий объем, превращает волнующий объем в реальную плоть, а метафизическое волнение - в реальный жир. * * * У всех хотя бы слегка выпуклых участков человеческого тела есть общий геометрический прообраз, а именно - конус с округлой вершиной, загнутый к небу или к земле, с ангельским видом подавленности от осознания собственного совершенства: рог носорога! * * * Я никогда не пробовал наркотиков, потому что я сам - наркотик. * * * Не хочу быть никем иным, кроме Сальвадора Дали. Но по мере того, как я к этому приближаюсь, Сальвадор Дали отдаляется от меня. * * * Я могу читать блестящие лекции и говорить перед публикой долго, с воодушевлением и легкостью, но только если у меня на ногах будут слишком узкие ботинки, поскольку в этом случае мне придется шагать взад и вперед, чтобы ботинки не казались такими тесными, а это ускорит ход моей мысли. * * * Я знаю, что я ем. Я не знаю, что делаю. * * * У человека два порока: скромность и женщины. * * * Женщина - божественный источник мужского отупения. * * *
|
