Глава 12. Руки Саймона почернели от крови.

Руки Саймона почернели от крови.

Он пытался выдрать решетку из оконного проема, бился о дверь камеры... Все без толку. Зачарованная сталь обжигала, секла ладони в кровь. Наконец Саймон сдался. Повалился на пол, глядя, как заживают раны, и хлопьями отваливается мертвая плоть – очень быстро, будто на видеозаписи при перемотке вперед.

По ту стороны стены Сэмюель молился:

–...Если придет на нас бедствие: меч наказующий, или язва, или голод, то мы станем пред домом сим и пред лицем Твоим, ибо имя Твое в доме сем; и воззовем к Тебе в тесноте нашей, и Ты услышишь и спасешь...[11]

Саймон молчал, потому как молиться не умел. Молитва обжигала ему язык и запирала горло. Как же получается, что думать о Боге Саймон может, а вслух воззвать к Нему – нет? Почему он, вампир, не горит на дневном свету и при этом не в силах прочесть последнюю молитву?

По коридору призраком пополз дым. Слышно было, как трещит на этаже пламя, однако Саймон чувствовал странную отрешенность. Зачем судьба сделала его кровососом, подарив так называемую вечную жизнь, которую сама же вознамерилась оборвать в шестнадцать лет?

– Саймон! – позвал вдруг слабый, но различимый на фоне треска и гудения пламени голос. Вслед за дымом давящей, плотной стеной накатил жар. – Саймон!

Клэри! Ее голос Саймон узнал бы везде и всегда. Похоже, разум играет с ним, тешит перед смертью.

– Саймон, дурак! Я здесь! У окна, идиот!

А вот на такие игры разум уже неспособен. Саймон вскочил на ноги и вгляделся в клубы дыма, из которых проступили две смутные белые тени – чьи‑то руки. Они ухватились за прутья решетки, и Саймон запрыгнул на кровать:

– Клэри?

– Слава богу! – Одна из рук просунулась внутрь и легла ему на плечо. – Сейчас мы тебя вытащим.

– Как? – спросил Саймон, ведь причина для сомнений была веская. Снаружи тем временем послышалась возня, и руки Клэри выпустили прутья. На смену им пришли другие – крупнее, мускулистей; костяшки покрыты шрамами; пальцы тонкие, как у пианиста.

– Держись, – сказал Джейс. Сказал спокойно, уверенно, будто обращался к Саймону не через решетку горящего подземелья, а на вечеринке у друзей. – Пожалуй, тебе лучше отойти от окна.

Пораженный, Саймон не стал ничего спрашивать и послушно отошел в сторонку. Руки Джейса напряглись, вдавливая прутья внутрь, костяшки угрожающе побелели, и... решетка провалилась в камеру, увлекая за собой облако удушливой каменной пыли.

В пустом окне возникло лицо Джейса.

– Саймон! Давай сюда, живо!

Ухватив Джейса за руки, Саймон подтянулся к подоконнику и втиснулся в узкий оконный проем, словно змея в тоннель. Вылез наружу и рухнул спиной на влажную траву, глядя на круг встревоженных лиц – Алека, Джейса и Клэри – над собой.

– Фигово выглядишь, вампир, – заметил Джейс. – Что с руками?

Саймон сел. Раны на ладонях зажили, однако черные отметины остались. Саймон рта раскрыть не успел, как Клэри горячо и крепко обняла его.

– Саймон, – выдохнула она. – Невероятно. Я не знала, что ты в Идрисе. Думала, ты в Нью‑Йорке...

– Ну... я, в общем, тоже не знал, что ты в Идрисе. – Саймон глянул на Джейса. – Если честно, мне как раз сказали, что тебя тут нет.

– Я такого не говорил, – ответил Джейс. – Просто не поправил тебя, когда ты... ну, высказал неверное предположение. И вообще, ты чуть заживо не сгорел, так что не позволяй себе лишнего.

Чуть заживо не сгорел... Разомкнув объятия с Клэри, Саймон огляделся. Они находились посреди квадратного сада, с двух сторон огороженного каменными стенами, а с двух других – густыми деревьями, заросли которых были прорежены там, где гравийная дорожка уводила вниз, к городу. На обочинах ведьмины огни почти все погасли; оставшиеся камни светили неверно, обманчиво. Гард стоял как будто бы целый, и только дым плыл над ним по небу да в нескольких окнах горел неестественно яркий свет.

– Сэмюель, – вспомнил Саймон. – Надо вытащить Сэмюеля.

– Кого? – ошеломленно спросила Клэри.

– Я не один сидел в темнице. Сэмюель – в соседней камере.

– Груда тряпья, которую я видел через окно? – спросил Джейс.

– Ага, он странный, но хороший. Надо его вытащить. – Саймон поднялся на ноги. – Сэмюель? Сэмюель!

Ответа не последовало, и тогда Саймон подполз к решетке соседней от своей камеры. Внутри он увидел только клубящийся дым.

– Сэмюель! Вы там?

В темноте шевельнулась сгорбленная фигура, и еще больше охрипший от дыма голос произнес:

– Брось меня! Спасайся!

– Сэмюель! Вы же погибнете! – Саймон потянул за прутья решетки, но те прочно сидели в гнездах.

– Не надо! Брось! Я хочу остаться!

Саймон в отчаянии обернулся к Джейсу, и тот сказал:

– Подвинься.

Саймон отполз в сторону, и Джейс легко выбил решетку ударом ноги.

Внутри камеры хрипло закричали.

– Сэмюель! Вы целы? – Не дай бог, решеткой ему размозжило голову!

Сэмюель крикнул в ответ:

– УХОДИ!

Саймон посмотрел на Джейса:

– Его не переубедить.

Джейс в ответ устало покачал головой:

– Надо же было тебе сдружиться с психом. Нет бы, как нормальному заключенному, считать потолочные плитки и мышей дрессировать.

Не говоря больше не слова, он лег на живот и вполз в камеру к Сэмюелю.

– Джейс! – крикнула Клэри и вместе с Алеком попыталась перехватить брата.

Не успели.

Тогда Клэри гневно посмотрела на Саймона:

– Как ты мог отпустить его?!

– Лучше, по‑твоему, бросить человека умирать? – неожиданно произнес Алек, хотя видно было: и он сердится. – Джейс, он ведь...

Договорить Алек не успел – из дыма показались две руки. Алек ухватился за одну, Саймон – за вторую, и вместе они вытянули на лужайку Сэмюеля, безвольного, как мешок картошки. Потом настал черед Джейса – нефилим, впрочем, безволен не был и крепко выругался, когда его случайно ударили головой о краешек окна.

Выбравшись из подвала, Джейс стряхнул с себя горе‑помощников и на лужайку выкарабкался своими силами. Упал на спину и, глядя в ночное небо, произнес:

– Ай... Кажется, мышцу растянул. – Он сел и, глянув на Сэмюеля, поинтересовался: – Ну как, живой?

Сэмюель сидел, сгорбившись, на траве и, спрятав лицо в ладони, раскачивался взад‑вперед.

– Что‑то с ним не так, – сказал Алек и подошел к бывшему пленнику Гарда. Стоило дотронуться до Сэмюеля, как он дернулся и чуть не упал навзничь.

– Оставьте меня, – попросил он надломившимся голосом. – Оставь меня, Алек.

Алек застыл, будто громом пораженный:

– Что вы сказали?

– Попросил оставить его, – ответил за Сэмюеля Саймон, но Алек словно не слышал вампира. Он смотрел на Джейса – неожиданно бледный, тот пытался встать на ноги.

– Сэмюель. – Голос Алека резко погрубел. – Откройте лицо.

– Нет. – Сэмюель еще ниже опустил голову, и плечи его затряслись. – Нет, прошу вас, не надо.

– Алек! – позвал Саймон. – Неужели не видишь – ему плохо!

Клэри поймала Саймона за руку:

– Погоди, Саймон. Что‑то не так...

Девушка смотрела на Джейса – когда бы она на него не смотрела! – как он подходит к сгорбленной фигуре Сэмюеля. Оцарапанными пальцами Джейс убрал упавшие на глаза локоны, и на лбу остались кровоподтеки. Парень их не заметил. Широко раскрыв глаза и сжав губы в тонкую линию, он неотрывно взирал на Сэмюеля.

– Сумеречный охотник, – произнес Джейс. – Покажи лицо.

Помедлив немного, Сэмюель наконец опустил руки. Саймон прежде не видел этого лица – изможденного, старого, наполовину скрытого густой бородой. Вампир прежде не видел этих глубоко запавших глаз и морщинистых скул, и все же внешность Сэмюеля показалась смутно знакомой.

Алек беззвучно шевелил губами.

– Ходж, – первым заговорил Джейс.

– Ходж? – изумился Саймон. – Не может быть! Ходж, он ведь... Сэмюель, он...

– В этом весь Ходж, – горько ответил Алек. – Выставляет себя тем, кем не является.

– Он же говорил... – Клэри сильнее сжала пальцы, и Саймон предпочел промолчать. На Ходжа было невозможно смотреть: на лице его читалась не столько вина и даже не страх, сколько печаль.

– Джейс, – очень тихо произнес Ходж. – Алек... простите меня.

Джейс плавно и быстро – как в драке – метнулся к Ходжу и приставил ему нож к горлу. В клинке жидким светом отражался огонь.

– Зачем мне твои извинения? Лучше разубеди меня, иначе убью прямо сейчас, прямо здесь.

– Джейс, – испуганно произнес Алек. – Джейс, погоди.

С диким ревом сквозь крышу Гарда прорвалось оранжевое пламя и озарило ночь. На лужайке стала видна каждая травинка, и лицо Ходжа – грязное, худое – предстало перед молодыми людьми в малейших деталях.

– Нет, – ответил Джейс, глядя на старого учителя. При этом его неподвижное лицо напоминало лицо Валентина. – Ты, выходит, знал, что сотворил со мной отец? Тебе известны все его грязные тайны?

Алек переводил непонимающий взгляд с Джейса на бывшего наставника и обратно:

– Ты о чем, Джейс? Какие тайны?

Ходж скорчил гримасу:

– Джонатан...

– Ты все знал и не говорил ни слова. Все время, пока я обучался в Институте. Ты молчал.

Ходж поджал губы:

– Я... я не догадывался. Я не видел тебя с младенчества и... Не до конца был уверен, кто ты и тем более что ты.

– Джейс? – Алек перевел взгляд с лучшего друга на учителя, но ни один из них не обернулся. Ходжа будто зажало в тиски, руки у него дрожали, взгляд метался из стороны в сторону. Клэри вспомнила о чистеньком, опрятном старике, обитавшем в библиотеке и всегда готовом предложить чашку чая или добрый совет. Однако с тех пор, казалось, минуло несколько веков...

– Я тебе не верю, – сказал Джейс. – Ты знал, что Валентин жив. Он наверняка связывался с тобой...

– Он никак не давал о себе знать, – задыхаясь, произнес Ходж. – С самого Восстания о Валентине ни слуху ни духу. Я даже думал, что хозяин погиб, молился о его смерти... Потом Лайтвуды взяли на попечение ребенка Майкла Вэйланда, и за ночь до твоего прибытия Хьюго принес послание: «Мальчик – мой сын», вот и все... – Ходж, все еще дрожа, глубоко вздохнул. – Я сомневался, верить ли записке. Думал, смогу узнать тебя с первого взгляда, но нет, ничего в тебе не выдало черт Валентина. Может, то была уловка? Только в чем? Сам ты ничего не знал, я сразу понял, однако, что до цели Валентина...

– Ты должен был сказать, что я такое, – на одном дыхании произнес Джейс. – Я бы что‑нибудь предпринял. Убил бы себя.

Ходж посмотрел на Джейса из‑под спутанных сальных волос.

– Я не знал, – повторил он, обращаясь больше к себе самому. – И потом, мне казалось... еще тогда... я думал, воспитание пересилит кровь... Хотел выучить тебя...

– Чему? Как не стать чудовищем? – Голос Джейса дрожал, но рука оставалась тверда. – Ты ведь не дурак. Валентин просто запугал тебя до смерти, сделал трусом, пресмыкающимся. Однако ты мог дать отпор, ведь он не со слабаком имел дело, не с ребенком.

Ходж опустил взгляд.

– Я воспитывал тебя, как мог, старался, – произнес он. Впрочем, даже Клэри верила ему с трудом.

– Старался, пока не пришел Валентин? – подсказал Джейс. – И тогда ты отдал меня – как собаку, которую хозяин оставил на пару лет и попросил присмотреть...

– И бежал сам, – продолжил Алек обвинительную речь. – Бросил нас всех. Надеялся укрыться тут, в Аликанте?

– Я сюда не прятаться пришел, – безжизненным голосом ответил Ходж. – Остановить Валентина.

– Так мы тебе и поверили, – злобно проговорил Алек. – Ты всегда держался стороны Валентина. Хотя мог отвернуться от него...

– Нет, не мог! – слегка оживился Ходж. – Твоим родителям дали шанс изменить жизнь, а меня прокляли. Заперли в Институте на пятнадцать лет...

– Институт стал нашим домом! Тебе что, не нравилось с нами? Быть членом нашей семьи в тягость?

– Не из‑за вас, дети, не из‑за вас. – Голос Ходжа снова утратил твердость. – Мне вы всегда нравились, но вы – дети. Нельзя назвать домом место, покинуть которое ты не в силах. Случалось, я неделями не мог поговорить ни с одним зрелым человеком. Сумеречные охотники мне больше не доверяли. Ваши родители тоже, они лишь терпели меня – выбора не оставалось. Семью создать я не мог... ни жены, ни ребенка. Никакой жизни. В конце концов вы бы возмужали и покинули Институт, а я остался бы. Сколько ни живу – если вообще живу, – меня постоянно терзает страх.

– Жалеть тебя мы не станем, – сказал Джейс. – Не дождешься. Чего ты, отсиживаясь в библиотеке, боялся? Пылевых клещей? Мы одни выходили в город и били демонов!

– Он Валентина боялся, – заговорил Саймон. – Что тут непонятного...

Джейс метнул в него ядовитый взгляд:

– Заткнись, вампир. Тебя это вообще не касается.

– Нет, не самого Валентина. – Ходж впервые, оказавшись вне камеры, посмотрел на Саймона. Клэри с удивлением заметила подобие теплоты во взгляде измученного узника. – Боялся я своей слабости – Валентин о ней знал прекрасно. Он рано или поздно вернулся бы, чтобы снова попробовать захватить власть над Конклавом. И предложил бы мне свободу. Свободу от проклятия. Жизнь. Место в мире. Я снова стал бы Сумеречным охотником в мире Валентина, ведь в вашем мире место утрачено. – Было больно слышать тоску в его голосе. – Я не смог бы устоять перед такой приманкой.

– Посмотри, что ты получил, – ядовито заметил Джейс. – Гниешь в темнице Гарда. Достойная награда за предательство?

– Ответ ты сам знаешь, – обессиленно сказал Ходж. – Валентин пообещал снять проклятие – и снял. Я надеялся, он примет меня в Круг или то, что от него осталось. Не тут‑то было: даже Валентину я оказался не нужен. И в его новом мире места мне не нашлось. Я ничего не мог предложить... – Ходж посмотрел на свои грязные трясущиеся руки. – Оставался единственный шанс доказать свою значимость, пользу. Узнав, как Валентин расправился с Братством молчания, заполучил Меч смерти, я понял – теперь ему нужно Зеркало смерти. Ему ведь требуются все три Орудия. А Зеркало смерти здесь, в Идрисе.

– Погоди‑ка! – поднял руку Алек. – Хочешь сказать, что Зеркало смерти всегда хранилось в Городе стекла? У кого же?

– Ни у кого. Им никто не может обладать: ни нефилим, ни нежить.

– Смотрю, ты окончательно спятил, пока в тюрьме сидел... – Джейс кивнул в сторону чадящих дымом окон подземелья.

– Джейс! – Клэри испуганно смотрела на желтые и красные языки пламени, пробивающиеся через крышу Гарда. – Огонь расходится. Надо уходить. Хотя бы в город...

– Меня заперли в Институте, – продолжал рассказ Ходж, будто не слыша Клэри. – Пятнадцать лет я не мог носа из него высунуть и сидел в библиотеке, прочитывая книгу за книгой, ища способ снять проклятие. И нашел: обратить проклятие можно с помощью Орудия смерти. Тогда я зарылся в легенды об ангеле, о том, как он даровал первому из Охотников, Джонатану, Чашу, Меч и Зеркало...

– Да знаем мы, – нетерпеливо перебил его Джейс. – Ты рассказывал.

– Вам только кажется, будто вы все знаете. Я же вновь и вновь перечитывал различные версии легенд и везде натыкался на одну и ту же – знакомую нам всем – иллюстрацию, как ангел восстает из озера. В одной руке он сжимает Меч, в другой – Чашу. Но где Зеркало? Его не нашлось ни на одном изображении. Тогда я понял: Зеркало – это озеро. Озеро Лин и есть Зеркало смерти.

Джейс медленно опустил нож:

– Озеро Лин?

Клэри вспомнила, как упала в озеро, как оно неслось ей навстречу – словно поверхность настоящего зеркала – и как оно «раскололось» при ударе...

– Прибыв сюда, я чуть не утонула в Лин. Люк еще рассказывал, что вода в нем необычная. Дивный народец называет озеро Зеркалом снов.

– Совершенно точно! – оживился Ходж. – Правда, Конклаву неведома истинная природа озера. Знание со временем было утрачено. Валентин тоже не в курсе...

Его слова прервал грохот – обрушилась дальняя башня Гарда, и в озарившееся красным небо выстрелил гигантский сноп искр.

– Джейс, – тревожно огляделся Алек. – Пора уходить. Ну‑ка вставай, – поднял он под руку Ходжа. – Расскажешь все Конклаву.

Ходж поднялся на слабые, дрожащие ноги. Клэри стало его жаль, и жалость вызвала в ней отвращение. Разве это жизнь – постоянно стыдиться, но стыдиться не сделанного, а того, что делаешь и делать будешь! Ходж сдался, бросив попытки наладить нормальную жизнь, желая лишь одного – перестать бояться. И собственно, потому бояться никогда не переставал.

– Побежали. – Алек потащил Ходжа прочь из сада, однако Джейс загородил им путь:

– Вдруг Зеркало достанется Валентину? Ты об этом подумал?

– Джейс, – попросил Алек, не отпуская Ходжа, – давай потом...

– Если Ходж расскажет Конклаву о тайне Зеркала, мы о ней не узнаем. Для Конклава мы – дети, а Ходж нам обязан. – Джейс обратился к бывшему учителю: – Ты сказал, что хочешь остановить Валентина. Как ты намерен был ему помешать? Для чего Валентину мощь Зеркала?

Ходж замотал головой:

– Нет, нельзя...

– Не лги мне. – В руке у Джейс сверкнул нож. – За каждый неправдивый ответ я буду отрезать тебе по пальцу. Или по два.

Ходж дернулся, и в глазах у него отразился неподдельный страх.

– Джейс, – потрясенно произнес Алек. – Ты что?! Так действует твой отец, пытки – в его духе. Ты не такой.

– Алек, – ответил Джейс, не глядя на друга, таким тоном, будто с большим сожалением кладет руку ему на плечо. – Ты даже не представляешь, какой я на самом деле.

Алек посмотрел на Клэри непонимающим взглядом. Правильно, он‑то ничего о Джейсе не знает. Клэри шагнула к брату:

– Джейс, Алек прав. Надо отвести Ходжа в Зал, и пусть он все расскажет Конклаву...

– Хотел бы – давно просветил бы Охотников, – отрезал Джейс, даже не глядя на нее. – Раз молчал – значит врет.

– Конклаву нельзя доверять! – отчаянно запротестовал Ходж. – В нем остались шпионы, люди Валентина. Откройся я Конклаву, шпионы бы узнали о Зеркале, и тогда...

Договорить он не успел. В лунном свете мелькнула серебристая молния. Алек вскрикнул, а Ходж попятился, выпучив глаза и хватаясь за грудь – между ребер у него, словно древко поразившей цель стрелы, засела рукоять длинного кинжала.

У самой земли Алек подхватил Ходжа и дал ему мягко опуститься на траву. Поднял беспомощный взгляд на Джейса:

– За что?.. – По лицу у него стекала кровь учителя.

– Это не я... – Побледневший Джейс показал крепко зажатый в руке нож.

Саймон развернулся на месте, и Клэри – вместе с ним. Оба вгляделись в темноту между деревьев. Пожар адовым пламенем освещал сад, но в роще сохранялась тьма. И вот из тени выступила фигура: длинные волосы и темные глаза, которые в свете пламени как будто горят...

– Себастьян? – позвала Клэри.

Джейса словно оглушили. Он перевел безумный взгляд с Ходжа на Себастьяна, застывшего в нерешительности на краю лужайки.

– Ты... как ты мог?

– Пришлось, – ответил Себастьян. – Он чуть не убил тебя.

– Чем?! – Голос у Джейса надломился. – Голыми руками?!

– Джейс, – перекричал его Алек. – Иди сюда, помоги.

– Он чуть не убил тебя, – повторил Себастьян. – Он...

Джейс его не слушал. Убрав нож за пояс, он опустился на колени рядом с Алеком, который – весь в крови – держал старого учителя.

– Достань у меня из кармана стило, – велел Алек. – И начерти руну иратце.

Пораженная, Клэри не смела пошевелиться. Заслышав странные звуки со стороны Саймона, она обернулась – и обомлела. Саймон стоял белый как полотно, только алел на скулах чахоточный румянец. Под кожей веточками тонкого, изящного коралла проступали вены.

– Кровь, – прохрипел Саймон, не глядя на Клэри. – Лучше мне уйти пока.

Клэри попыталась поймать его за рукав и не успела – Саймон оказался быстрее.

– Нет, не надо, прошу тебя. Клэри, я уйду на время. Просто... – Он побежал, так быстро, что Клэри не могла с ним тягаться, и растворился во тьме между деревьев.

– Ходж! – отчаянно звал Алек. – Ходж, не шевелись!

Ходж слабенько отбивался от него, от стило в руке Джейса. Лицо старого библиотекаря приобрело землистый оттенок. Взгляд метался между Джейсом и Себастьяном, который все еще стоял в тени на краю рощи.

– Джонатан...

– Джейс, – прошептал Джейс. – Зови меня Джейс.

Взгляд Ходжа наконец остановился – на Джейсе. Клэри никак не могла понять, что видит в глазах старика. Мольбу и еще... страх или нечто подобное вперемешку с нуждой.

Ходж предостерегающе поднял руку.

– Не ты, – прохрипел он, харкая кровью, и вцепился Джейсу в рукав. – Ты... не...

Не договорив, он впал в забытье, умирая долго и мучительно, – закатив глаза и захлебнувшись кровью.

Алек опустил ему веки:

– Прощай, Ходж Старквезер.

– Он не заслужил почестей, – рявкнул Себастьян. – Ходж перестал быть Сумеречным охотником, он предатель. Такие не заслуживают прощального слова.

Алек посмотрел на Себастьяна. Бережно отпустил Ходжа и поднялся на ноги. Его голубые глаза были холодны, словно лед. По лицу стекала кровь.

– Ты ничего о нем не знаешь. Ты убил безоружного человека, нефилима. Убийца!

Себастьян скривился:

– По‑твоему, мне неизвестно, кто это? – Он указал рукой в сторону Ходжа. – Старквезер состоял в Круге. Он предал Конклав, и его в наказание прокляли. За предательство ему полагалось умереть, но Конклав проявил милость... и что в благодарность? Старквезер снова предал всех, отдав Валентину Чашу смерти. Только для того, чтобы Валентин снял с него проклятие. Заслуженное проклятие. – Себастьян сделал паузу, отдышался. – Убивать его, может, и не следовало, однако он того заслужил.

– Откуда ты столько знаешь о Ходже? – спросила Клэри. – И почему ты здесь? Ты ведь согласился ждать в Зале.

Помолчав, Себастьян ответил:

– Вас слишком долго не было. Я и решил: вдруг помощь нужна?

– Помог, называется. Убил того, с кем мы разговаривали! Просто потому, что у человека темное прошлое! Кто... кто так поступает?! Это бессмысленно!

– Он врет, – сказал Джейс, холодно и внимательно глядя на Себастьяна. – Неубедительно, впрочем. Я‑то думал, ты скор на побег, Верлак.

Себастьян спокойно посмотрел на него в ответ:

– Не понимаю, о чем ты, Моргенштерн.

– Если ты действительно считаешь убийство Ходжа оправданным, – вступил в разговор Алек, – то соизволишь пойти с нами и обо всем рассказать Конклаву.

Минул один удар сердца, прежде чем Себастьян улыбнулся – точно такой улыбкой, которая очаровала Клэри. Правда, вышла она кривобокая.

– Ну разумеется, – ответил Себастьян, медленно, прогулочным шагом подходя к компании. Будто ничто в мире его не заботило. Будто он не убил минуту назад человека. – Хотя странно, чего вы так суетитесь из‑за предателя. Джейс и так собирался оттяпать ему пальцы.

Алек поджал губы:

– Джейс бы не пошел на такое.

– Ты... – Джейс с отвращением посмотрел на Себастьяна. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Может, – сказал Себастьян, – ты просто зол на меня за то, что я целовался с твоей сестрой? За то, что она меня хочет?

– Неправда, – сказала Клэри, однако никто не обернулся. – Я не хочу тебя.

– Есть одна небольшая деталь, и ты, наверное, заметил... – Себастьян остановился перед Джейсом, улыбаясь по‑ангельски. – Когда целуешь Клэри, она глотает воздух. Испуганно так.

Джейса, казалось, сейчас стошнит.

– Моя сестра...

– Сестра, как же! Вы ведете себя совсем не как брат с сестрой. Думаете, никто ваших шашней не замечает? Будто никому неизвестно о ваших чувствах друг к другу? Будто никому это не кажется отвратительным?! Тьфу, мерзость какая!

– Заткнись! – Джейс смотрел на Себастьяна так, словно готов был убить его.

– Зачем ты так, Себастьян? – спросила Клэри. – Зачем говоришь такие вещи?

– Потому что могу больше не притворяться. Надоело делать вид, что вы не противны мне. Я устал, меня тошнит от вас. Ты, – обратился Себастьян к Джейсу, – если не ухлестываешь за сестрицей, то ноешь, как твой папочка тебя не любил. Хотя кому, как не тебе, его винить! А ты, – обратился он к Клэри, – глупая сучка, отдала магу‑полукровке бесценную книгу. Неужели в твоей милой головке совсем нет мозгов?! И наконец, ты! – Себастьян повернулся к Алеку. – Все знают, что с тобой не так. Подобных тебе нельзя принимать в члены Конклава. Извращенец!

Алек побледнел, но не от страха – от крайнего удивления. Невероятно было слышать подобное от Себастьяна, когда у него на губах играет ангельская улыбка.

– Ты притворялся? – переспросила Клэри. – Зачем? Если только... ты не шпионил, – закончила она, поражаясь собственной догадке. – Ты шпион Валентина.

Полные губы Себастьяна вытянулись в тонкую линию, красивые овальные глаза превратились в щелки.

– Дошло наконец‑то. В мире есть измерения демонов, куда свет не проходит вовсе, но, клянусь, даже в них светлей, чем в ваших головах.

– Может, мы и не такие умные, – сказал Джейс. – Зато живые.

Себастьян посмотрел на него с ненавистью:

– Поправочка: это я живой.

– Ненадолго.

Лунный свет взорвался на клинке ножа. Джейс кинулся на Себастьяна. Клэри первый раз видела, чтобы человек перемещался так стремительно.

Себастьян ушел с линии атаки. Перехватил Джейса за руку, за шиворот и со страшной силой бросил о стену Гарда. Джейс ударился спиной – казалось, кости затрещали – и упал в траву.

– Джейс! – Клэри бросилась на Себастьяна. Хотела задушить его, но враг снова отошел в сторону и походя, будто отмахиваясь от насекомого, ударил девушку по голове. Клэри упала и, превозмогая боль, попыталась встать.

Алек достал лук и наложил стрелу на тетиву. Рука его была крепка, не дрогнула.

– Стой, где стоишь. Руки за спину.

Себастьян рассмеялся:

– Ты не выстрелишь. – Он направился к Алеку спокойным шагом, как если бы поднимался на крыльцо собственного дома.

Алек сощурился. Грациозно, одним движением, поднял лук, натянул тетиву и, прицелившись, выстрелил. Мимо. Себастьян то ли нырнул в сторону, то ли еще что. Алек только и успел удивиться, как Себастьян выкрутил у него из рук оружие.

Хрустнул переломленный лук, и Клэри вздрогнула – будто сломали кому‑то руку. Превозмогая боль в голове, девушка села. Джейс лежал рядом, не шевелясь. Встать не вышло и у Клэри – ноги не слушались.

Отбросив половинки лука, Себастьян взялся за самого Алека; тот выхватил нож, но Себастьян отбил удар и вцепился Алеку в горло, оторвал от земли.

– Лайтвуд, – ухмыляясь, произнес Себастьян. – Об одном я уже позаботился. Не ожидал, что подвернется второй удобный случай...

Его внезапно дернуло назад – словно марионетку за ниточки.

Алек упал на землю, схватился за горло, захрипел, пытаясь продышаться. Взгляд Клэри оставался прикован к Себастьяну. Кто‑то запрыгнул ему на спину. Себастьян вертелся на месте, задыхаясь и кашляя. Только когда он повернулся спиной, Клэри заметила, что напал на него...

Саймон.

Руками вампир обхватил шею Себастьяна – цепко, словно пиявка, – и показал клыки. Озверевшим, яростным Клэри видела его второй раз. Первый был, когда Саймон восстал из могилы. Пораженная и перепуганная, Клэри взирала на схватку, не смея отвернуться. Вот острые, словно костяные иглы, зубы вонзились Себастьяну в предплечье, содрав кожу, пустив кровь...

Завопив, Себастьян упал на спину, перекатился. Саймон держал его, не ослабляя хватки. Противники мутузили друг друга, словно псы в яме, пока Себастьян – раненный в нескольких местах, – шатаясь, не поднялся на ноги. Пнул Саймона по ребрам.

– Поганый мелкий клещ, – сказал Себастьян, занося ногу.

– Я бы угомонился, – произнес тихий голос.

Клэри повернула голову, и позади лба звездой полыхнула боль. В нескольких футах за спиной у Себастьяна стоял Джейс: один глаз опух и закрылся, однако рука крепко держит сияющий клинок серафима.

– Людей мне убивать не доводилось, – сказал Джейс. – Но попробовать хочется.

Себастьян скривился. Он глянул на Саймона, потом па Джейса и выплюнул тому в лицо несколько слов на непонятном языке. Развернулся и с той же устрашающей скоростью, с какой бил Джейса и Алека, побежал. Растворился во тьме рощи.

– Нет! – закричала Клэри. Попробовала встать. Новый приступ боли заставил повалиться на бок. В следующее мгновение над ней склонился Джейс, бледный, взволнованный. В глазах помутилось: голову Джейса нимбом окружило белое сияние. Раздался голос Саймона, затем – Алека. Джейсу передали какой‑то предмет... стило. Руку будто сунули в огонь, и тут же боль начала стихать. Зрение прояснилось, Клэри четко увидела лица склонившихся над ней.

– Голова...

– У тебя сотрясение, – объяснил Джейс. – Руна поможет, временно. Лучше показаться лекарю. Травмы бывают обманчивы. – Он отдал стило Алеку. – Ты как, встать сможешь?

Клэри кивнула... и поняла, что ошиблась. Саймон помог ей встать, но голову тут же пронзила дикая боль. Саймон подставил плечо, и Клэри благодарно оперлась на него. Казалось, она может участвовать в любую секунду.

Джейс сердито нахмурился:

– И чего ты полезла драться с Себастьяном? У тебя даже оружия не было. Чем ты думала?!

– О чем мы все думали?! – Алек неожиданно вступился за Клэри. – Себастьян отшвырнул тебя как бейсбольный мяч. Джейс, прежде никто с тобой так легко управиться не мог.

– Я... не ожидал. Себастьян, скорее всего, владеет особым приемом. Вот и застиг меня врасплох.

– Врасплох – это точно, – подал голос Саймон и поморщился, ощупывая бок. – Парочку ребер мне точно сломали. Все нормально, – сказал он в ответ на встревоженный взгляд Клэри. – Они заживают. А Себастьян и правда силен... – Саймон посмотрел на Джейса: – Сколько, по‑твоему, он простоял в тени, подслушивая нас?

Помрачнев, Джейс оглянулся в сторону рощи:

– Далеко Себастьян не уйдет. Конклав его схватит... и наложит проклятие. То же, какое досталось Ходжу. Вот это будет торжество справедливости.

Саймон отвернулся и сплюнул в кусты. Утерев губы тыльной стороной ладони, он заметил:

– Кровь у Себастьяна поганая. На вкус как яд.

– Он вообще полон приятных сюрпризов, – иронично заметил Джейс. – Как думаете, что еще он задумал этой ночью?

– Возвращаемся в Зал, – подытожил Алек. Взглянув на его встревоженное, напряженное лицо, Клэри вспомнила, как Себастьян говорил об остальных Лайтвудах. – Клэри, идти сможешь?

Клэри отстранилась от Саймона:

– Да, могу. А что с Ходжем? Нельзя его просто так бросить.

– Придется. Вернемся за ним позже, если сумеем пережить ночь.

Когда они готовились покинуть сад, Джейс вернулся к телу учителя и накрыл ему лицо своей курткой. Клэри хотела подойти к брату, похлопать его плечу, но что‑то подсказало: лучше не надо. Даже Алек не решился предложить другу исцеление руной, хотя Джейс сильно хромал.

Спускаясь с холма по змеящейся тропинке, нефилимы обнажили оружие. Демонов, впрочем, не встретилось.

Из‑за тишины и зловещего света Клэри казалось, будто она во сне. Кровь гудела в ушах, и шагать получалось с огромным трудом – словно не собственные ноги передвигаешь, а бетонные блоки. Алек и Джейс впереди о чем‑то переговаривались, однако слова звучали смазанно.

Алек говорил мягко, почти умоляя:

– Джейс, то, как ты разговаривал с Ходжем... так нельзя. Родство с Валентином не делает тебя монстром. Когда Валентин злодействовал, ты еще был ребенком, и не твоя вина в том, чему тебя учил отец...

– Не желаю думать о детстве и воспитании. Ни сейчас, ни когда‑либо еще. И ты, Алек, не напоминай, не спрашивай. – Джейс говорил жестко, и Алек умолк.

Клэри как будто передались его терзания. Что за ночь выдалась! Столько страданий выпало на долю каждого...

Клэри постаралась забыть жалобное, просящее выражение на лице Ходжа. Библиотекарь ей никогда не нравился, но он – и никто другой – не заслуживал того, как с ним поступил Себастьян. Себастьян... как он быстр. Словно искры, взлетающие к небу.

На памяти Клэри столь быстро двигался один только Джейс. Как Пенхоллоу не заметили подмены? Как не распознали лазутчика? Себастьян притворялся, будто хочет помочь в спасении Джослин, а сам лишь желал заполучить Белую книгу. Магнус не прав – не из‑за Лайтвудов погиб Рагнор Фелл. Погиб он потому, что Клэри проболталась о своей цели Себастьяну. Вот дура!

Клэри не заметила, как тропинка перешла в аллею, ведущую к городу. Улицы были пусты, колпаки многих фонарей разбиты. Под ногами хрустело стеклянное крошево. Тут и там в тени меж домов мерцало пламя ведьминых огней, эхом разносились далекие, едва слышные выкрики...

– Тихо‑то как, – заметил Алек, озираясь по сторонам. – И...

– Вони демонов нет, – нахмурился Джейс. – Странно. Идемте, надо скорее добраться до Зала Договоров.

Хотя Клэри наполовину была готова к внезапной схватке, демонов по пути к Залу не встретилось. По крайней мере, живых – в одном из переулков Сумеречные охотники собрались вокруг чего‑то извивающегося на земле и по очереди кололи его копьями. Вздрогнув, Клэри отвернулась.

Зал Договоров сиял, будто костер, – из окон и дверей лился свет ведьминого огня. Клэри споткнулась на ступенях и едва не упала. Все вокруг вертелось, будто ее поместили внутрь вращающегося глобуса. Звезды в ночном небе напоминали потеки белой краски на черном фоне.

– Тебе лучше прилечь, – сказал Саймон, но Клэри не ответила. – Клэри?

Невероятным усилием воли она выдавила улыбку:

– Все нормально.

У входа в Зал Джейс молча, обернулся. В ярком свете кровь у него на лице смотрелась черной, а заплывший глаз выглядел особенно неприятно.

Из Зала доносился приглушенный рокот – бормотание сотен голосов походило на биение гигантского сердца. Свет от факелов, смешиваясь с сиянием ведьминого огня, резал глаз, отчего Клэри видела теперь только размытые формы и цвета: белый, золотой... Ночное небо из черного становилось бледно‑синим.

Который час?

– Их нигде нет. – Алек рыскал по залу. Его голос будто доносился из‑под воды или за тысячи миль отсюда. – Они должны были давно прийти...

Голова закружилась еще сильнее, и конец речи Алека смазался. Клэри, чтобы не упасть, оперлась о колонну. Кто‑то погладил по спине... Саймон. Он о чем‑то встревожено говорил Джейсу, но слова смешались с десятками других голосов, накатывающих, словно волны – на берег.

– Невиданно! Чудовища развернулись и покинули город. Ушли.

– Может, из‑за восхода? Демоны боятся солнца, а до рассвета уже недалеко.

– Нет, дело в другом.

– Не уговаривай себя, ночью демоны вернутся. Не сегодня завтра они придут опять.

– Ну что ты говоришь! Причин так думать нет. Барьер восстановят.

– Ага, и Валентин его снова нарушит.

– Может, мы заслужили кару? И Валентин прав – сдружившись с нежитью, мы утратили благословение Ангела?

– Тихо! Прояви хоть каплю уважения. Ликантропы считают своих павших на площади Ангелов.

– Вон они, – раздался голос Алека. – Там, у подиума. Кажется... – Алек умолк и стал продираться через толпу.

Клэри прищурилась, но в глазах по‑прежнему стояла мутная пелена. Джейс отдышался и пошел следом за Алеком. Опустив голову, Клэри хотела последовать за братом, однако ее перехватил Саймон.

– Тебе надо прилечь, Клэри.

– Нет, – прошептала она. – Я хочу увидеть, что случилось...

Заметив, как Саймон пораженно смотрит мимо нее – в сторону, куда ушел Джейс, – Клэри вновь обхватила колонну руками и встала на цыпочки. Наконец получилось заглянуть поверх толпы...

Вон они, Лайтвуды. Мариза обняла всхлипывающую Изабель, а Роберт сидит на полу, и на руках у него что‑то... нет, кто‑то. Клэри вспоминала, как первый раз увидела Макса – в Институте, когда парнишка дрых на кушетке: очки съехали на бок, рука упала на пол... Джейс говорил, дескать, Макс спит где и когда угодно. И сейчас, лежа на коленях у отца, он словно опять прикорнул, хотя Клэри поняла сразу: мелкий не спит.

Алек, упав на колени, взял Макса за руки. Джейс остался чуть поодаль, совершенно потерянный. Клэри захотелось броситься к нему, обнять, но взгляд Саймона говорил: не надо. Собственная память, память о том, как Джейс обнимал ее в поместье, твердила то же самое. Утешить брата Клэри точно не сможет.

– Клэри, – позвал Саймон.

Позабыв о боли и головокружении, она оттолкнула друга, пробежала через весь зал, распахнула двери и вышла на крыльцо. Глядя, как на востоке разгорается алое пламя, и гаснут на небе звезды, Клэри судорожно глотала холодный воздух