Глава тринадцатая. Бэнкс откинулся на сиденье и закрыл глаза

 

Бэнкс откинулся на сиденье и закрыл глаза. Машина медленно ползла по шоссе А1 в сторону Лидса. Уинсом предложила Бэнксу отвезти его, и, хотя в обычной ситуации он предпочел бы поехать один, на сей раз все же согласился. Не стоит рисковать: он слишком вымотан и перевозбужден, чтобы самому садиться за руль. По дороге они почти не разговаривали, чему Бэнкс был только рад и с удовольствием слушал музыку по «Радио‑3».

Никогда в жизни он так не уставал. Под закрытыми веками плясали огненные пятна. Он почти физически ощущал, как мечутся в мозгу электрические импульсы, болезненно сталкиваясь и закручиваясь в безумные спирали. Чрезмерно много событий и переживаний обрушилось на него разом, и организм отказывался все это воспринять и адекватно реагировать. А пока он здесь выискивает по крупицам драгоценную информацию, его Трейси угрожает опасность.

Но иначе нельзя: настоящие проблемы возникнут, когда Джаффа удастся найти, и тогда любые сведения о нем станут для Бэнкса неоценимым подспорьем, его оружием против бандита с пистолетом, захватившего в заложницы его дочь.

Час пик еще не закончился, и машин было много. К счастью, до Виктора Мэллори уже недалеко, его дом рядом с Вест‑парком и гольф‑клубом. Около семи Уинсом остановилась возле увитого плющом особняка, покрытого свежей кремовой штукатуркой: большие многостворчатые окна, каменные фронтоны, ухоженный сад…

– Недурно, – заметила Уинсом. – Совсем недурно в тридцать‑то лет жить в таком домишке.

– Может, вышла неувязка и он в этом деле не замешан? – засомневался Бэнкс.

– А может, он увяз в таких делах по самое не могу?

– Тоже верно. Если он приятель Маккриди, то скорее всего. С кембриджским дипломом по химии можно многого добиться, и вовсе необязательно преподавать или работать на фармацевтическую компанию. Ну, об этом пусть у здешних коллег голова болит. – Бэнкс указал на серебристую «шкоду», припаркованную чуть дальше по улице. – Вон, кстати, и они, скромные наблюдатели.

– Слишком скромные. Их задрипанная «шкода» в этом роскошном районе незаметна, как бельмо на глазу, – фыркнула Уинсом.

Они вылезли из машины и неторопливо приблизились к «шкоде». Из открытого окна приятно потянуло сигаретным дымком. А раньше Бэнксу этот запах не нравился – уже и обоняние шалит от недосыпа и общего одурения.

– Есть чего? – спросил он, скрытно от посторонних глаз показав свое удостоверение.

– Да ни хрена, – ответил водитель. – По мне, так мы зря здесь торчим.

– Никто не входил и не выходил?

– Нет.

– Он дома?

– Понятия не имею.

– Хорошо, можете съездить перекусить.

– Начальство даст команду, тогда и съездим.

Бэнкс перевел взгляд на Уинсом, она пожала плечами.

– Ну, как хотите.

– По‑моему, им нравится сидеть там и ни черта не делать, – пробурчала Уинсом, когда они подходили к дому.

– Уинсом, с чего ты взяла, что все болеют душой за свое дело, как ты? Да они думают тем же местом, на котором сидят, так что подобное ничегонеделание стимулирует их умственные способности. Мы просили, чтобы за домом велось наблюдение? Оно ведется. Мы ж не указали, что наблюдатели должны быть вежливые и толковые.

Уинсом рассмеялась:

– В следующий раз обязательно внесу в запрос этот пункт. И чтоб машину попристойнее выдавали.

Дорожка, аккуратно выложенная плиткой, привела их к двери. Бэнкс нажал на звонок. Изнутри не доносилось ни звука.

– Шторы задернуты, – сказала Уинсом. – Сдается мне, эти ребята следят за домом, где никого нет.

– Меня бы это не удивило, – хмыкнул Бэнкс и снова позвонил.

По‑прежнему ничего. Хотя… Ему показалось, что в глубине дома кто‑то сдавленно стонет и мычит сквозь зубы. Он поглядел на Уинсом. Та нахмурилась и кивнула, давая понять, что тоже слышала странные звуки.

Казалось, внушительная дверь крепко заперта, однако, когда он повернул ручку, она вдруг преспокойно открылась. Бэнкс проверил замок, точнее говоря солидный засов, и убедился, что тот не сломан. Имелась еще и мощная цепочка, и сигнализация, которая сейчас была отключена. Они вошли, притворив за собой дверь, и оказались в полутемном холле. Смутно угадывались очертания стула с высокой спинкой, а справа от них – широкая лестница на второй этаж.

Когда глаза попривыкли, Бэнкс увидел три двери. Снова раздался стон, и стало ясно, что он доносится из комнаты, расположенной по левую руку. Бэнкс толкнул дверь, и она медленно открылась. В комнате было еще темнее, чем в холле, поэтому он сразу направился к окну и раздвинул плотные бархатные шторы. Закатное солнце осветило книжные полки во всю стену, современные эстампы в рамках и дорогущую стереосистему, а на полу, в самом центре, – массивный стул, опрокинутый набок, и накрепко прикрученного к нему человека.

– Виктор Мэллори, я полагаю? – не без сарказма произнес Бэнкс.

В ответ раздалось лишь сдавленное рычание.

– Уинсом, будь добра, поищи где‑нибудь ножницы или острый кухонный нож, – попросил старший инспектор.

Уинсом вышла в холл, хлопнула одна дверь, затем другая, и вскоре она вернулась, держа в руке небольшие ножницы.

– Отлично.

Бэнкс присел, и в нос ему ударил острый запах мочи – брюки у Мэллори были мокрые, на пол натекла лужа.

– Прежде всего, Виктор, – сказал со вздохом Бэнкс, – хочу вам сообщить, что мы из полиции, никакого вреда вам не причиним, а потому, когда я освобожу вас и сниму кляп, не надо орать: «На помощь!» – или пытаться убежать. Усвоили?

Мэллори кивнул и снова что‑то промычал.

– Да вам бы это и не удалось, – продолжал Бэнкс. – Детектив Уинсом – гордость нашей команды по регби. Подножки, блокировки и дроп‑кики – ее излюбленные приемы. – Он услышал, как Уинсом что‑то недовольно буркнула себе под нос, и весело ей улыбнулся.

– Ладно, чего там, – кивнула она.

Показав свое удостоверение, Бэнкс принялся освобождать пленника от клейкой ленты. Когда он отогнул уголки скотча и резко сорвал кляп с лица Мэллори, тот вскрикнул и прижал ладони к губам. Если наружка и услышала этот вопль, то они явно не торопились пресекать полицейский произвол.

– Вы мне весь рот ободрали, – простонал Мэллори.

Да уж, действительно, на полу, где он лежал, осталось несколько капель крови.

– Нечего ныть, не маленький, – отмахнулся Бэнкс. – В остальном все в порядке? Не надо вызвать врача? Или «скорую»?

– Нет‑нет, не стоит. Я… я просто головой ударился, когда стул упал. Думаю, сотрясения нет. Сознания я не терял, никаких симптомов. – Мэллори потер запястья и щиколотки. – Мне бы попить воды.

Уинсом принесла высокий пивной бокал, полный до краев. Он жадно осушил его, даже не замечая, что облил при этом грудь и брюки.

Бэнкс дал ему время размять затекшие мышцы и слегка поприйти в себя.

Мэллори избегал смотреть на Уинсом и обращался исключительно к Бэнксу:

– Э‑э, у меня тут случилась небольшая неприятность… видите ли. Вы позволите мне быстро принять душ и переодеться, прежде чем мы пообщаемся?

Его выговор не оставлял сомнений, что он получил отличное образование. На взгляд Бэнкса, манеры Мэллори отдавали откровенным снобизмом.

– На это нет времени, – отказался Бэнкс.

– Но я полагал…

– Хорошо, поступим так: вы можете вытереться и переодеться, но только в моем присутствии. Устраивает вас?

– Согласен, что ж поделаешь.

– А я пока чай приготовлю, – вызвалась Уинсом.

– Прекрасно, – улыбнулся Бэнкс. – Повезло вам, однако. Обычно она чаю не предлагает.

Поднимаясь по лестнице вслед за Мэллори, он заметил, будто бы невзначай:

– Хороший у вас дом.

– Благодарю.

– Сколько ж вы за него заплатили?

– Много.

– Нет, правда. Четвертак? Пол‑лимона? Неужели лимон?

– Четыреста штук. Выгодная сделка по тем временам.

Бэнкс насмешливо присвистнул.

Они вошли в однотонную белую спальню с просторными встроенными шкафами и смежной ванной. Бэнкс терпеливо ждал, пока Мэллори разделся, бросил вещи в корзину для грязного белья, тщательно вытерся махровым зеленым полотенцем, которое также отправилось в корзину, и натянул темно‑синий спортивный костюм. Когда он был готов, Бэнкс жестом пригласил его первым спуститься по лестнице.

Уинсом устроилась на диване, перед ней на столе их ждали чайник, молоко, сахар и три фаянсовые кружки.

– Я похозяйничаю, раз уж начала? – предложила она, разливая всем чай.

Мэллори уселся у камина в обширное кресло с мягкими подлокотниками, Бэнкс занял место напротив.

– Ну что ж, Виктор, расскажите, что у вас тут случилось.

– Пришли двое. Они… скрутили меня – да вы и сами видели, – а потом преспокойно ушли, бросив на произвол судьбы. Я мог умереть с голода или задохнуться, если бы вы не появились так вовремя.

– Мы с удовольствием приняли бы награду за спасение вашей жизни, – усмехнулся Бэнкс, – но что‑то мне подсказывает, вы несколько преувеличиваете. Долго вы пробыли в таком положении?

– Даже не знаю. Я потерял счет времени. Они пришли сразу после ланча.

– Значит, часов пять‑шесть. – Бэнкс поглядел на Уинсом, которая сделала соответствующую запись в своем блокноте.

– Да, примерно так. Я пытался освободиться, но в итоге лента затянулась еще туже. И тогда я рванул так сильно, что опрокинулся вместе со стулом на пол. Абсолютно беспомощное состояние – словно жук, которого перевернули на спину, или черепаха.

– Да, мы видели.

– Слушайте, вы не против, если я плесну себе чуть‑чуть бренди? Чай, это, конечно, прекрасно, но я все же пережил сильнейший шок.

– Нисколько.

– Позвольте предложить… в смысле, никто из вас не желает чего‑нибудь?

– Нет, спасибо. – Бэнкс отхлебнул из своей кружки. – Я ограничусь чаем.

Уинсом отрицательно покачала головой.

– О’кей. – Мэллори подошел к буфету, открыл бар и щедро налил в хрустальный бокал коньяку «Реми Мартен». – То, что нужно, – пробормотал он, отхлебнув изрядный глоток.

– Думаю, вы понимаете, что мы хотим получить ту же информацию, что и ваши предыдущие посетители.

– Да уж, догадался. Надеюсь, вы не станете связывать меня и угрожать хирургическими инструментами, правда?

– А они угрожали?

Мэллори театрально передернулся. Впрочем, подумал Бэнкс, может, не так уж и театрально.

– Особенно один из них. Настоящий психопат.

– Киаран. Это его любимый прием, очень убедительный.

Мэллори чуть не поперхнулся коньяком:

– Так вы их знаете?

– Вряд ли я ошибся, – ответил Бэнкс. – Уинсом, будь добра.

Она достала из папки рисунки Роуз и передала их Мэллори.

– О господи! Да, это они. – Он вернул рисунки Уинсом.

– Ну, тогда вам крупно повезло, – сообщил ему Бэнкс. – Вы все еще целы, а не разобраны по частям. – Он поставил кружку на стол, подался вперед и хрустнул пальцами. – Виктор, у нас нет времени на долгие разговоры. Они и так уже опережают нас на несколько часов, а на кон поставлено слишком много. Куда больше, чем вы можете себе представить.

– Но кто они? При чем тут я? Вы намерены их арестовать?

– Как много вопросов. Однако спрашивать сейчас буду я. Вы в курсе, что ваш приятель Джафф Маккриди работает на человека по фамилии Фанторп, более известного под кличкой Фермер?

– Фанторп? Нет. А кто это?

– Скажу только, что на него же работают и Киаран с Дарреном, ваши недавние гости. И они охотятся за Джаффом, по поручению Фермера.

Мэллори нервно сглотнул. Бэнкс видел, как у него судорожно дернулся кадык.

– Они хотели узнать, где Джафф. Только и всего.

– Вы знаете, где он?

– Нет. Честно, не знаю.

– Какие‑то соображения у вас наверняка есть. Уверен, что Даррена и Киарана не устроило бы простое «не знаю». И что‑то вы им рассказали. Иначе они отрезали бы вам… хотя бы мизинец, чтобы рассеять всякие сомнения. А у вас и волосок с головы не упал. Все повреждения вы нанесли себе сами.

– Они меня терроризировали! Издевались надо мной. В моем собственном доме!

– Вы целы, а потому я убежден: вы сообщили им нечто важное и не тянули с ответом. Надеюсь, теперь скажете это и нам. Вы у нас в долгу, отплатите хоть такой малостью.

Мэллори неуверенно хмыкнул.

– Согласитесь, они вас связали, грозили искалечить, а мы, напротив, освободили, – усмехнулся Бэнкс, – позволили сменить мокрые штаны, выпить чайку и бренди. Вы наш должник, Виктор. Это, по‑моему, очевидно.

– Вы себя ведете точно так же, как они.

– Не старайтесь казаться глупее, чем вы есть. Где Джафф Маккриди?

Виктор отвернулся в сторону:

– Не знаю.

– Вот, так‑то лучше. Теперь я уверен, что вы лжете. Прекрасно, люблю ясность. – Бэнкс достал листок, где был записан номер машины, которую обнаружили в пустошах, и назвал его Мэллори. – Вам это о чем‑то говорит?

– Ну да. Это номер моей машины.

– Отлично. Рад, что вы этого не отрицаете. Продолжим. Что ваша машина делала в окрестностях Грэтли?

– Я даже не знаю, где это – Грэтли.

– А я вас об этом и не спрашивал. Как она туда попала? И не говорите мне, что машину украли.

– Ладно, я одолжил ее Джаффу. Вам это известно, иначе бы вы ко мне не пришли. И что? Он мой товарищ. Я знать не знал, какие у него проблемы.

– Но вы знали, что у него есть проблемы?

– Ну конечно. Повторяю, он мой товарищ. Вы своим друзьям помогаете, когда у них неприятности, так ведь?

Бэнкс подумал про Джульет Дойл, которая сдала свою дочь полиции, обнаружив у той в спальне пистолет. Кто должен был помочь им выбраться из неприятностей?

– Давайте, Виктор, не будем разводить философию. Времени нет. Что еще вы «одолжили» Джаффу?

– Ничего. Не понимаю, о чем вы.

– С ним кто‑нибудь был?

– Девушка. Она ждала снаружи, в машине. Я ее видел мельком, когда они садились в мою тачку. Он сказал, ее зовут Франческа.

– Она просто ждала в машине? Без принуждения, по собственному желанию?

Мэллори озадаченно нахмурился:

– Естественно. А как еще?

– Не создавалось впечатления, что ее заставили или что она нервничает?

– Нет, ничего подобного я не заметил.

Бэнкс почувствовал, что Уинсом впилась в него взглядом. Осторожней, сказал он себе, полегче, без лишних эмоций. Если надавить на Мэллори, объяснив ему, кто такая Франческа, потом это может очень неприятно аукнуться, когда дело дойдет до суда. Жервез предупреждала, что он ходит по тонкому льду, и сейчас, похоже, лед начал трещать у него под ногами.

– Джафф объяснил, почему ему нужно сменить машину?

– Нет, он не вдавался в подробности. Сказал просто, что у него кое‑какие напряги и ему надо уехать. Это уж потом, когда я смотрел новости… узнал про Эрин…

– Вы с ней знакомы?

– Пересекались пару раз. Сдвинутая на всю голову. Я ему говорил: от нее жди беды.

– И что он ответил?

– Состроил свою улыбочку и сказал, что как‑нибудь справится.

– Почему надо было «ждать от нее беды»?

Мэллори потер пальцем висок:

– Она дико его ревновала. Дерганая вся, вспыльчивая. И навязчивая, прямо как липучка. Кошмар.

– А мне кажется, просто искренне влюбленная девушка, – сухо заметил Бэнкс.

– Но Джафф не выносит, чтобы его ограничивали. Ему нравится быть свободным. Приходить и уходить, когда вздумается. Куда ему угодно и с кем.

– Понятно. А он поведал, куда ему угодно?

Мэллори пригубил коньяк и уставился в пол:

– Ничего конкретного.

– Он что‑нибудь говорил о своих планах?

– Говорил, что хочет пока не высовываться, переждать и созвониться с нужными людьми, чтобы утрясти некоторые дела. Как я понял, что‑то продать. У него есть человек в Лондоне, где‑то в Хайгейте. Зовут Джастин Певерелл. По универу я помню его смутно, я мало общался с их компанией. Он иностранец, кажется, из Восточной Европы. Не важно, в общем, этот Джастин может помочь с липовыми документами, паспорт сделать и все такое. Я знал, что Джафф якшается с очень мутными людьми, но сам в это никак не был замешан. И никогда не задавал лишних вопросов.

– Вы сказали «утрясти дела». Какого рода дела? – спросил Бэнкс. – Что именно он собирался продать? Знаете ли вы еще что‑нибудь о Джастине Певерелле, проживающем в Хайгейте и торгующем поддельными паспортами?

– Нет. Правда, не знаю. Я дал Джаффу свою машину, он сказал, что поедет в Лондон, чтобы встретиться с Джастином. Обещал, что машину каким‑нибудь образом вернет.

– Где машина Джаффа?

– У меня в гараже. Он просил, чтобы я не держал ее на виду.

– Даррену с Киараном вы сказали о Джастине?

– Да. Я был вынужден. Они бы меня порезали на мелкие кусочки, ясно вам? Но я не назвал им его фамилию. Только что ее вспомнил.

Значит, у Фанторпа та же самая информация и пять часов форы, подумал Бэнкс. Хорошего мало. У Фанторпа тоже есть возможность вычислить этого Джастина – через криминальные структуры. Черт подери, да ему это куда проще! Даррен и Киаран уже наверняка в Лондоне и ждут лишь указаний своего шефа. Одна надежда, что в Скотленд‑Ярде успели взять Джастина в разработку. Кажется, это как раз тот Джастин, о котором говорила Эрин. И мы знаем его фамилию, даже имя его девушки – Мартина. Этих сведений лондонским парням может оказаться вполне достаточно. Можно прошерстить разные базы данных. С другой стороны, если Певерелл приехал из Восточной Европы, то неизвестно, под каким именем он официально зарегистрирован. И если у него нет британского гражданства и постоянного вида на жительство, найти его непросто. Он, конечно, учился в университете вместе с Джаффом и Виктором, но эту ниточку слишком долго придется разматывать.

Дьявольщина, где же сейчас Джафф и Трейси? Возможно, прикинул Бэнкс, они тоже успели добраться до Лондона. Машину Виктора нашли в пустошах всего в двух милях от коттеджа. Дальше они шли пешком. Не исключено, конечно, что они все еще там, бродят кругами. Бывало, люди по нескольку дней блуждали в тех пустынных местах. Даже и погибали. Причем необязательно в плохую погоду. Но не забудь, напомнил он себе, Трейси неплохо там ориентируется, даром что ли, мы вместе исходили все окрестности?! Вдруг им удалось найти другое средство передвижения, и тогда они могут быть где угодно. Полезно, конечно, знать, куда они направляются, но куда лучше было бы иметь представление о том, где они сейчас. Особенно если учесть, что с каждой милей, приближающей его к Певереллу, Джафф все меньше будет дорожить своей заложницей. Вряд ли он собирается покупать два паспорта. Знает ли Джафф, кто она на самом деле? Кто ее отец? И если знает, то чем это может обернуться?

– Так, Виктор, теперь о пистолете, – вернулся к разговору Бэнкс.

Мэллори явно занервничал:

– Каком пистолете? Я одолжил приятелю машину, вот и все. О пистолете я ничего не знаю.

– Ваши гости, наверно, вас об этом не спрашивали. Им это было неинтересно, раз уж вы рассказали о Джастине. А вот мне, напротив, до крайности интересно. Мы не знаем, было ли у Джаффа оружие, когда он покинул свою квартиру, но полагаем, что это маловероятно, ведь Эрин Дойл забрала его пистолет. Впоследствии этот пистолет обнаружила ее мать, о чем и сообщила в полицию. Что и явилось главной причиной, по которой Джафф пустился в бега. Он был уверен, что Эрин непременно выложит нам о нем все, а ему страх как не хотелось, чтобы полиция начала копать, чем же он занимается. Так что, если у него дома не было запасного ствола – а это очень сомнительно, – выходит, второй пистолет он получил от вас. Такая вот логика событий. Насколько мы знаем, больше он никуда не заезжал, до того как… – Бэнкс едва не сказал: «…приехал ко мне в дом», но вовремя спохватился. – Из этого пистолета, Виктор, была ранена женщина, офицер полиции. Из пистолета, который, как мы думаем, дали Джаффу именно вы. Судя по всему, это «Байкал». Н‑да… Это делает вас соучастником.

Мэллори побледнел как бумага:

– Джафф ее ранил? Нет. Я не верю. И вы не можете повесить это на меня. Я ничего ему не давал. У меня никогда не было пистолета.

– Вранье, – отрезал Бэнкс. – Сейчас у меня нет времени, чтобы вытрясти из вас правду. Если я обнаружу, что вы имеете отношение к этому пистолету, или что вы нам лгали, или скрыли от нас какую‑то информацию, я вернусь и докажу, что это так. А пока даже и не помышляйте о том, чтобы уехать куда‑нибудь.

Бэнкс кивнул Уинсом, она закрыла блокнот и встала.

Они вышли, а Мэллори остался сидеть в мертвой тишине, тупо глядя в бокал своего «Реми», слегка подрагивающий в длинных тонких пальцах.

Полицейские наружного наблюдения по‑прежнему сидели в серебристой «шкоде», из открытых окон плыли струйки табачного дыма. Бэнкс подошел к ним и прислонился к машине.

– Я здесь закончил, – сообщил он, ткнув пальцем в дом Вика. – На вашем месте я бы сообщил начальству: пусть пошлют сюда людей, чтобы обыскали дом сверху донизу. На предмет оружия и, возможно, подпольной лаборатории. Не найдут здесь, пусть выяснят, есть ли у него другая недвижимость, офис или укромный домик за городом. Пусть ищут, короче, – что‑нибудь найдут обязательно. Да и вам, глядишь, благодарность объявят. Вам обоим это было б не лишнее. Ладно, пока.

Когда Бэнкс сел в машину, Уинсом, нахмурясь, слушала кого‑то по мобильнику. Потом сказала «до свидания» и захлопнула его:

– Я попросила Джеральдин поискать по разным базам данных Джастина Певерелла. А еще есть хорошие новости.

– Ну, говори.

– Мы получили донесение от полиции Болдерсхилла. С парковки возле Национального парка, это примерно в трех милях от них, угнали строительный фургончик, белый, раздолбанный. В этом парке есть пешеходный маршрут, чтобы его пройти, нужно часа три с половиной.

– И что?

– Владельцы фургона вернулись пораньше, у них было мало времени. Приходят – а машины нет. Очень изумились, потому что этот драндулет на фиг никому, кроме них, не сдался. Жервез оперативно известила все подразделения, дала номер фургона и его описание. Похоже, это Джафф. Слишком много совпадений: и время, и место, и сам выбор машины.

– Хорошо.

– И еще. Этот фургон реально старая развалина. Хозяин говорит, он больше сорока миль в час не тянет.

Бэнкс улыбнулся:

– Не везет нашему Джаффу с машинами, а?

 

Стоило стрелке спидометра подобраться к пятидесяти, фургон начинало трясти так, что Трейси опасалась, как бы у него Не отвалился движок и не отлетели колеса. Джаффа уже это страшно раздражало, а тут еще ремонт в районе Уэтерби на шоссе А1, а потом авария у съезда на М1 и, разумеется, огромная пробка… Когда они преодолели ее и выехали на объездную вокруг Лидса, прошло два часа с четвертью с тех пор, как они украли фургон. Они медленно подползали по М1 к восточной окраине Лидса – время работало против Джаффа.

Трейси видела, что он страшно взвинчен. Отчасти из‑за общего напряжения последних дней, а отчасти из‑за кокаина: пока они стояли в пробке, он успел выложить две дорожки. Джаффу казалось, что на этом шоссе как нигде много видеокамер, а медленно ползущий фургон привлекает излишнее внимание. Он объяснил Трейси, что на камерах теперь нередко устанавливают датчики автоматического определения номера, а это значит, что полиция сразу получает оповещение об угнанных машинах – если, конечно, владелец успел заявить и номер вбили в базу. Ехать в этом фургоне с каждой минутой все опаснее, а ведь при их скорости до Лондона еще часов пять, а то и шесть.

– Черт подери! – выругался Джафф, с силой хлопнув руками по рулю, – так мы вообще никуда не доберемся. Надо избавляться от этого куска дерьма, пока нас не засекли. Они узнают об угоне в ближайшее время, если еще не узнали. Может быть, те ребята уже прошли весь маршрут или вообще вернулись с полдороги. Копы в любой момент могут нас остановить.

– И куда нам деваться? – спросила Трейси. – Все станции и автовокзалы наверняка под наблюдением.

– Мне нужно время, чтобы подумать и сделать несколько звонков, но сначала мы бросим где‑нибудь этот хренов фургон.

Он молча ехал минут пять, а потом указал на очередной съезд с шоссе.

– Что ты собираешься делать? – удивилась Трейси.

– Есть одна мысль. Поедем в Лидс.

– В Лидс? Ты что, спятил?

Он мрачно посмотрел на нее и объяснил:

– А ты сама подумай. Лидс – последнее место, где нас будут искать. Им и в голову не придет, что мы туда сунемся.

Но Трейси знала, что это не так. Полиция отнюдь не мыслит однозначно и тупо, как это представляется умненькому Джаффу. В особенности ее отец.

– Отлично, – кивнула Трейси, и в глубине ее души вспыхнул огонек надежды. Лидс. Лидс она знает как свои пять пальцев. – К тебе или ко мне?

– Ни туда, ни туда. Я не такой дебил, чтобы не понимать: за нашими домами они уж точно наблюдают, да и соседи с радостью донесут о любом шорохе. Вик тоже исключается. Они, конечно, уже вышли на него через ту тачку, что мы бросили в пустошах.

– А если он им все расскажет?

– Вик? Нет, он надежный друг. Мы с ним бывали в разных передрягах.

– М‑м. Что, спасали свои задницы от противных одноклассников и препода по физкультуре?

– Ты не хрена об этом не знаешь, так что просто заткнись. Кроме того, Вик не в курсе моих дел и понятия не имеет, где мы.

– Зато, могу поспорить, он знает, куда мы едем и к кому.

Джафф нахмурился и ничего не ответил, из чего Трейси заключила, что она права и он встревожен. Кокаин только подстегивал его нервозность. От съезда с М1 на шоссе до Лидса вела сложная развязка, и Джафф сосредоточился на дороге, чтобы не пропустить нужный поворот. Они ехали по унылой промышленной зоне, а затем он притормозил возле пустыря у какого‑то заброшенного склада.

– Ты чего? – встревожилась Трейси. – Зачем остановился?

– Не надо дергаться. Мы просто переоденемся в чистые шмотки. Давай, ты первая.

Трейси перебралась в заднюю часть фургона и открыла сумку. До чего приятно скинуть с себя все грязное и надеть новые вещи. Подумать только, ведь Джафф купил их ей в «Суэйнсдейле» буквально тремя днями раньше. Даже не верится, что тогда между ними все было просто замечательно. А теперь он совершенно другой человек – прямо Джекил и Хайд. Она сменила и белье, пожалев только, что нельзя сначала хорошенько помыться. Вместо этого, вернувшись обратно на переднее сиденье, она слегка подкрасилась, пока переодевался Джафф.

– Ну вот, так‑то лучше! – На ее карманном зеркальце он сделал две дорожки и втянул их носом через скрученную трубочкой двадцатифунтовую банкноту. – Ты точно не хочешь?

– Нет, спасибо, – отказалась Трейси. – Куда мы теперь?

– Сначала оставим эту чертову лоханку неподалеку, в Бистоне. Это у нас отнимет минут десять, не больше. А оттуда двинем в центр и найдем тихий отельчик, где я смогу спокойно подумать и сделать нужные звонки. Здесь никому доверять нельзя, но я что‑нибудь придумаю, можешь не сомневаться.

– А как ты собираешься попасть в Лондон?

– Не приставай. Как то, как се… Есть одно местечко, где, надеюсь, удастся взять чистую тачку. У моего приятеля свой гараж в Хэрхилз. Все будет в порядке – и техосмотр, и страховка. А главное – никаких вопросов. Завтра с утречка заедем к нему, а там уж до Лондона досвистим с ветерком.

Трейси лихорадочно обдумывала, как ей быть. Лидс – ее наилучший шанс. Она надеялась убежать от Джаффа в пустошах, но у нее не вышло. Если она не смоется от него в Лидсе, то ничего хорошего ее не ждет: в Лондоне она окажется в полной зависимости от Джаффа и его приятелей, а им лишние свидетели ни к чему. А если их тормознет патруль на дороге, то Джафф будет пробиваться любой ценой, он ни перед чем не остановится и без колебаний приставит своей заложнице пистолет к голове. С какой стороны ни смотри, дело дрянь. Трейси все время думала об отце. Наверно, его уже подключили к розыскам. Не могли же они не сообщить ему о том, что случилось с Энни и что вообще происходит?

– Нас с тобой ищут, ты ж понимаешь, да? Ищут мужчину с восточной внешностью и белую девушку. То, что мы вместе, сильно облегчает копам задачу.

– Ну и что ты предлагаешь? Чтобы я высветлил кожу? Или ты загорела до черноты?

– Я предлагаю разбежаться. Тебя одного они ни за что не найдут в Лидсе. Наверно, ты мог бы добраться до Лондона даже на поезде. Если будешь один, на тебя никто не обратит внимания.

– А ты не думаешь, что мои фотки уже развешаны повсюду? Ты ж дочка копа, должна соображать.

– Может быть, и так, – возразила Трейси, – но они ищут нас двоих. У полиции установка именно на то, что мы в паре. Понимаешь, они как бы зациклены на этом, а если учесть, что большинство из них туповаты…

– Только не твой отец, – перебил ее Джафф. – А я ни секунды не сомневаюсь, что именно он и руководит поисками.

– Нет, ему никто не позволит. У него в этом деле личный интерес, а в полиции на сей счет очень жесткие правила.

– Думаешь, они сумеют отстранить его от расследования? – задумался Джафф. – Впрочем, не суть. Ты мой страховой полис, и я был бы последним кретином, если б от него отказался.

– Но если все же отец занимается этим делом, то, как ты и сказал, я – его главный интерес. Я выхожу из игры – и у тебя появляется куда больше шансов.

Джафф упрямо помотал головой:

– Ты его главный, но не единственный интерес. Он будет искать меня до последнего из‑за той суки, что я подстрелил в его доме. Думаешь, он спустит это дело на тормозах? Да ни за что. Они крепко связаны.

– Ты ошибаешься. Высади меня прямо здесь или в центре, если хочешь. Я сама доберусь до дома.

– Не сомневаюсь. Конечно, ты доберешься – прямым ходом до полицейского участка. Там у твоего папаши полно друганов, и ты с большим удовольствием ответишь на все их вопросы.

– Да нет же! Поверь, тебе будет гораздо проще попасть в Лондон и потом выехать из страны, если ты будешь один.

– А кто сказал, что я и так не собираюсь выехать из страны один?

Его слова не слишком удивили Трейси, и все же, услышав их, она похолодела:

– Что?

– Неужели ты думала, что я возьму тебя с собой? После всего, что произошло? Ты ведь не слишком усердно старалась мне помочь, верно?

– И что же ты собираешься со мной сделать?

– Еще не решил. Чего‑нибудь придумаю. – Он криво ухмыльнулся. – Может, у Джастина возникнут какие‑то идеи. Кто его знает, глядишь, и ты на что‑нибудь сгодишься. На свете полно мест, где молодые белые телки хорошо идут на рынке, а Джастин в этом большой дока. Он знает, как переправить человека через границу без малейшего шума, зато с большой выгодой для себя. Или я тебя просто грохну. Так даже проще. Бах – и дело с концом. Ну, в любом случае всему свое время.

Трейси сжала руки и откинулась назад на сиденье. Белая рабыня. Звучит глупо, уж очень старомодно, но отчего‑то мороз по коже подирает. И не так уж это нереально. Она и слышала, и читала, что белых девушек действительно продают в сексуальное рабство. А не так давно ее отец расследовал дело, в котором фигурировали девушки, нелегально переправленные из Восточной Европы как раз с этой целью. Он никогда в подробностях не обсуждал с ней свои служебные дела, но пару печальных фактов упомянул.

– И знаешь еще что… вдруг у тебя в головке возникнут всякие умные мысли о том, как бы смыться, когда мы окажемся на людях? Об этом лучше сразу забудь. Если дело запахнет жареным, я успею для начала пустить тебе пулю в башку. Не сомневайся, даже раздумывать не стану. Если подвернется вариант, что мне окажется выгоднее смыться одному, я все равно найду способ тебя грохнуть – либо сам, либо через друзей. У нас хорошая, долгая память. Ты вот идешь утром на работу, а мимо проезжает машина… Или идет ничем не примечательный прохожий… Улавливаешь мою мысль? Неизвестно – когда. Неизвестно – как. Но в один прекрасный день ты почувствуешь легкий укольчик, а потом вдруг проснешься в вонючем железном контейнере по дороге в какую‑нибудь мерзкую дыру, которую ты и на карте сроду не видала, а там богатые дядьки готовы отвалить бешеные деньги за то, чтобы проделывать с тобой такие вещи, что ты горько пожалеешь, что не сдохла вовремя. Так что о побеге лучше не думай.

Они уже подъезжали к Бистону, к южной окраине Лидса. Трейси закрыла глаза, и сразу вспомнилось, как раненая Энни медленно падает, разбивая вдребезги стеклянную столешницу. Она пыталась понять, говорил ли Джафф всерьез или просто хотел ее напугать. В любом случае ему удалось добиться нужного эффекта – она была на грани, еще немного, и паника накроет ее с головой. Возможно, Джафф вовсе не собирался делать то, о чем говорил, но жуткие картины, проносившиеся в ее измученном сознании, уже не подчинялись логике разума. Никогда в жизни ей не было так страшно, и больше всего на свете она мечтала о том, чтобы отец оказался рядом.

Джафф неторопливо вел машину, насвистывая себе под нос.