Примечания. 2 А.Н. Скрипов превращает его в несуществующий Таврический залив.

¹ У Н.А. Мининкова — 30 марта.

² А.Н. Скрипов превращает его в несуществующий Таврический залив.

³ У Ю.П. Тушина переставлены события, и казаки захватывают суда с пшеницей и орехами после «торга» с черкесами.

⁴ Это. похоже, не совсем верно. Молдавский боярин Исар Еустатие в письме царю Алексею Михайловичу от 18 декабря 1652г. из Молдавии указывал, что 20 донских стругов «ударили около Крыму на села и деревни и розорили их зело, и животов их много побрали, и полону Молдавские земли освободили, и тот полон про то нам россказывали».

⁵ Интересно, что в XIX в. на Дону уже не помнили многое из черно­морской географической номенклатуры, с которой казаки XVII в. были пре­красно знакомы. При составлении описи документов 1625 — 1670 и 1685— 1686 гг. рюмельская сторона была понята как «окрестности города Рюмельска». Навсегда в памяти донцов остались само море и Царьград, который упоминается даже в лирических песнях, например, в песне о «ягодке-смо­родинке», «пораскиданной... до дворца... да до Царяграда».

⁶ Старых воинов и инвалидов, получавших пенсию.

⁷ В болгарском переводе: Запира, Грето, Ченто и Хюсейна.

⁸ Здесь разновидности местных иррегулярных войск, как и упоминае­мые ниже читаки.

⁹ В болгарском переводе: «... наши воины подожгли амбары и после семичасового боя все захватили».

¹⁰ В болгарском переводе Мустафа-ага получает награду от султана за добрую весть.

¹¹ Можно перевести с польского и как «уничтоженного». В болгарском переводе фигурирует «сгоревший Балчик».

¹² В болгарском переводе: «Сто пленников были отправлены в Царь-град с румелийскими шайками, а остальные в Килию и Александрию для поправки там крепостей».

¹³ Более чем удвоил: 36 судов вместо 16 у Мустафы Наймы или 15 у М. Прибыткова.

¹⁴ «Донская история и доселе столь мало разработана, что на Ивана Богатого, на эту выдающуюся личность и на преследуемые им, по-видимо­му, цели до сих пор обратили мало внимания сами потомки древних лыца-рей, и лишь в перечне походов приводится, что в конце царствования Алек­сея Михайловича отряд... Ивана Богатого выжег царьградское селение...»

¹⁵ Любопытно, что П.Н. Краснов излагает события похода 1652 г. не по сочинениям своего отца, а по В.Д. Сухорукову. С.И. Тхоржевский и взявшие у него информацию Б.В. Лунин и И.В. Степанов неверно относят набег к 1650 г., причем второй автор в одной из своих работ утверждает, что поход был до Царьграда, а последний, что на Константинополь. Н.Л. Янчевский также говорит, что в 1650г. донские казаки «ходили под Царьград», но не ссылается на источник. Полагаем, что и этот историк позаимствовал сведе­ния у С.И. Тхоржевского. Во всяком случае, мы не имеем никаких сообще­ний о каком-либо босфорском набеге 1650 г.

¹⁶ По И.П. Крипьякевичу, в первых числах сентября (что и получается но новому стилю). Капитан именуется Иваном Юрьевичем.

¹⁷ У Г.А. Санина фигурируют 39 судов. Цифра взята из показаний каза­ков, попавших в плен при штурме ими «земляного города» в Кафе («а во всяком стругу по семидесят человек, а в иных и больши»). Потом один из пленников уменьшил флотилию до 29 стругов. Кафинский правитель Мус-тафа-паша сообщал крымскому хану, что «объявились на море межи Кафы и Керчи... донских казаков тритцать воем стругов, а за ними... гребут иные струги, а сколко за ними стругов, того не усматрели».

¹⁸ Новым ханом султан определил младшего брата покойного правителя, Мухаммед-Гирея, который уже царствовал под именем Мухаммед-Гирея IV, был низложен и находился в заточении на острове Родосе. 25 августа заклю­ченного доставили в Стамбул, где и провозгласили ханом, а 30 августа посади­ли на галеру, чтобы отвезти в Крым. Далее последовал любопытный эпизод, связанный с военно-морскими действиями казаков. Как пишет В.Д. Смирнов, «пред отъездом таможенный управляющий задал хану пирушку в новом зда­нии, которое он только что соорудил себе в Терапии (Тарабье. — В.К.). Вдруг получено было известие... что несколько русских шаек (чаек. — В.К.) и каиков вышло в Черное море затем, чтобы захватить нового хана на пути его в Крым. Мухаммед Герай (в таком написании передает его имя автор. — В.К.) испугался этой вести, вылез из галеры и, посоветовавшись, нашел, что лучше ему отпра­виться сухим путем, что он и исполнил немедленно...»

Трудно сказать, в самом ли деле донцы намеревались перехватить хана или «у страха были глаза велики», но персональную ненависть к этому правителю казаки могли испытывать, поскольку Мухаммед-Гирей первый раз царствовал в 1641—1644 гг., в тяжелейшее для Войска Донского время турецко-тагарского наступления. Во всяком случае, прибыв длинным и кружным путем в Крым, хан, несомненно, от всей души выразил свое отно­шение к казакам, поручив одному из своих придворных заявить русским послам следующее:

«Как его, хана, из Царягорода турской салтан на крымской юрт отпус­кал, и он ему приказал... вам, посланникам... говорить: воры де донские казаки ежегод приходять морем, землю его воюют и людей побивать, и в полон емлють, и разоряють, и досады большие чинят, и такие де ему обиды ни от которые земли не бывает... чтоб вам, посланникам, государю извес­тить, а боярам и ближним людем говорить, что тех воров, донских казаков, от войны велели унять, а только де государь ваш тех донских казаков от той войны не уймет, и турской де салтан приказал ему, Мамет Гирею хану... в Царьгород отписать и к нему, хану, пришлет своих ратных людей 100 т[ы-сяч], и с теми его ратными людьми и с крымцы, и с нагайцы велить ему, хану, итти войною на тех донских казаков и их всех разорить, а разоря их, итти войною на Московское государство...»

Интересно, что когда Мухаммед-Гирей IV в 1666г. был вторично низ­ложен и попытался оказать сопротивление османскому правительству, он обратился за помощью к «соседним гяурам», в том числе к казакам, но не получил ее.

¹⁹ Попутно заметим, что войсковой атаман О. Петров, вопреки Г.А. Са­нину, не говорил о выходе казаков в море после получения 12 июля грамо­ты Б. Хмельницкого, а, как видим, ясно сообщал о двухмесячной продол­жительности похода.

²⁰ По А.А. Новосельскому, летом 1654 г. донцы вышли в двухмесячный поход на 30 стругах, захватили два турецких судна с хлебом и товарами, штурмовали Кафу, откуда ходили к анатолийскому побережью, подвергли его опустошению, затем, вернувшись, высаживались на побережье Крыма, отдавали на окуп татарский полон и освобождали русских и украинских полоняников. Упомянутые два судна являлись частью каравана, шедшего из Стамбула. По сообщению Мустафа-паши, «шли ис Царягорода х Кафе шесть короблен с хлебом и с тавары, и те... донские казаки к тем короблям приступали и взяли два коробля, один с хлебом, а другой с тавары».

²¹В 1671 г. выяснилось, что среди личных вещей С. Разина, которые находились у одного из его «воровских» атаманов, бывшего стрельца Дружины Потапова, в Царицыне, имелся «город костяной» — макет, вырезан­ный из кости (видимо, слоновой). Младший брат С. Разина Фрол говорил, что, по словам Степана, «тот город зделан обрасцом как Царьгород», но не помнил происхождение этой вещи: то ли она была взята у товарища астра­ханского воеводы князя Семена Львова, то ли привезена из персидского похода.

Откуда С. Разин мог знать, что на макете был изображен Стамбул? От побывавших в этом городе? Сам Степан родился около 1629 г. и вполне мог участвовать в босфорском набеге 1654г. Источники ничего не сообщают о черноморских плаваниях казачьего предводителя, но, например, С.И. Тхор-жевский уверен, что он к началу своей каспийской экспедиции «много ви­дел, во многих местах побывал, от Черного моря до Белого» на севере. УА.Н. Сахарова встречаем утверждение, что С. Разин ходил к турецким берегам. Для низового казака того времени в этом не было бы ничего уди­вительного.

²² У Е.М. Апанович казаков было 2тыс. человек, у В.Д. Сухорукова — более 2 тыс.

²³ «Казаки, ворвавшись в крымские пределы, — пишет В.Д. Сухору-ков, — распространили ужас; все то, что только попадалось им между Кер­чью, Кафою и Балаклавою, жгли и истребляли, не находя нигде препят­ствия; нещастных жителей предавали смерти без различия пола и возрас­та...». Соглашаясь с этой оценкой воздействия набега на южнокрымское население, заметим, что источники вовсе не говорят о беспощадном отно­шении участников похода к жизни женщин, стариков и детей. Напротив, часть женщин и детей была захвачена в плен и, как увидим ниже, привезена в Черкасск. Крымский полон при этом проделал на казачьих стругах длин­ный путь через Черное море в оба конца и затем через Азовское море.

Кстати сказать, В.Д. Сухорукое своеобразно представляет себе и марш­рут похода. По описанию историка получается, что донцы, пройдя Азов­ское море, вошли в Керченский пролив, разгромили побережье между Кер­чью, Кафой и Балаклавой, потом будто бы вернулись к Тамани и в Азовское море, «разорили кочевавшие там улусы до самого Темрюка», снова вышли в Черное море и наконец пошли к Анатолии. Такой маршрут представляется нереальным; ошибка произошла из-за того, что К. Петров, рассказывая о походе, не придерживался строго его последовательности.

²⁴ Н.А. Мининков полагает, что этот полон был освобожден на пер­вом этапе, между Темрюком и Таманью. Но, судя по контексту сообщения К. Петрова, речь должна идти об освобождении пленников на азовских, керченских и южнокрымских берегах, а войсковая отписка и вовсе говорит, что полоняников «имали на посадах и по селам, и по деревням крымским».

²⁵ Небольшой скалистый остров Кефкен считается тем не менее одним из трех самых значительных островов Черного моря (вместе со Змеиным, или фидониси, и Березанью). Он расположен почти в 50 милях (92 км) от Босфора и в 7,5 кабельтова (1,4 км) от анатолийского берега. Играл важную роль в качестве ориентира при плавании вдоль побережья к Босфору. Сей­час является центром добычи редких черноморских омаров.

²⁶ О примерной дальности пути от Стамбула до Кандыры сказано в главе IV.

²⁷ Поэтому встречающееся в литературе утверждение о том, что казаки в 1659 г. ходили под Царьград, в узком смысле слова неверно. Ю.П. Тушинв одной из своих работ пишет, что донцы в этом набеге доходили до Царьг-рада, но в последующей работе снимает это утверждение, цитируя слова К. Петрова с упоминанием суток пути.

²⁸ Так что И.И. Ногин, указывающий, что царь Алексей Михайлович «щедро наградил казаков за их походы», в частности и близко к Константи­нополю, формально не прав.

²⁹ От 1675 г. мы имеем следующее известие, полученное в Эдирне пред­ставителями гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко: «Под Балою от Черного моря пограблено 2 села турецких; сказывали, что то учинили казаки из Запорожья или с Дону, и от того потревожились турки зело; а то было июля около 25 числа». О какой погромленной местности идет речь, неясно. Наиболее известный населенный пункт с названием Болу — это город южнее Эрегли, приблизительно в 60 км от него по пря­мой в глубь Малой Азии. Атака на этот район действительно должна была вызвать сильное беспокойство в правящих кругах Турции, но могли ли каза­ки в 1670-х гг. совершать такие нападения? Видимо, под «Болу» нередко понималось и Инеболу: у Павла Алеппского этот город именуется «Боли». Но вполне возможно, гетманские представители имели в виду какой-то пункт вовсе не в Анатолии.

³⁰ Ср. в другом месте: после приезда на Дон.

³¹ Ю.П. Тушин утверждает, что донцы «действовали у берегов Турции» и «навели панику на турецкое население».

³²Русифицированное название немецкой серебряной монеты «иоахимсталер», весом в 29,3 г.

³³ Этот мелководный проток позволял казакам выходить из Дона в море, минуя и Каланчинские башни, и Азов. См. об этом ниже.

³⁴ И.Ф. Быкадоров считает, что в 1641 г. на Дону было всего 7—8 тыс. казаков, и, таким образом, получается гибель 37,5—43 %. Согласно С.З. Щелкунову, после сидения в живых осталось 3 тыс. казаков, и из них «едва ли... десятая часть вполне здоровых».

³⁵ Это, однако, вовсе не означало, что были исчерпаны все возможно­сти активизации казачьей войны на море и использования самих казачьих судов. Даже в конце XVII в., уже после взятия Петром 1 Азова и создания российского флота, иерусалимский патриарх Досифей убеждал царя, что для борьбы с османами на Черном море «надобны мелкие морские мно­гие суды, которые великий страх могут здесь (в Турции. — В.К.) учинить, нежели корабли, и тех кораблей турки так не боятца, как мелких судов, потому, что те мелкие суды могут по всему Черному морю во все стороны рассеятися и жилищам бусурманским чинить огнем и мечем разоренье и пленение».

Н.И. Краснов считает, что Петр I совершил стратегическую ошибку, уничтожив казачий флот: «Нет никакого сомнения, что если бы вместо создания тяжелого азовского флота царь... поддержал бы и усилил казачий легкий флот... то, не прибегая к сухопутному походу на Дунай, он мог бы нанести роковой удар Турции со стороны моря». Поражение Петра в Прутской войне выявило «полную бесполезность затраченных трудов и денеж­ных средств, а равно испытанных всеми классами русского населения ли­шений на создание неуклюжих, дорогих кораблей, имевших своею задачею заменить мореходство на Черном море донских и запорожских казаков». Впрочем, по мнению Н.И. Краснова, в 1710-х гг. Петр «изменил свой прежний взгляд на морские силы казаков» и пытался воссоздать эти силы «после десятилетнего систематического преследования донского казачьего мореходства, рыболовства и судоходства».

³⁶ Согласно П.П. Сахарову, «старожилов Подонье» оправилось лишь к 1660-м гг. Во всяком случае этот процесс занял долгое время, и поэтому вряд ли правомерно считать, что казачество, ослабленное Азовским сиде­нием, «очень быстро восстановило свои силы».

³⁷ Процитированы расспросные речи в Москве 7 декабря 1660г. дон­ского атамана Логина Семенова. Эвлия Челеби приписывает изложенную мысль Мехмеду IV и Кёпрюлю, но в отношении султана это лишь дань верноподданнической вежливости.

Заметим здесь же, что В.П. Загоровский, критикуя историков, не со­мневающихся в антиказачьей направленности сооружения новых укрепле­ний, утверждает, что его главная причина состояла в нежелании турок про­пустить в море русский флот. Речь идет о строительстве в 1660 г. на реке Воронеже морских стругов, как первоначально предполагалось, для дон­ских казаков, а затем для перевозки в Приазовье русских войск и нанесения совместного русско-казачьего удара по Крыму. Всего было построено 502 струга, из которых 400 отправили вниз по Дону. В.П. Загоровскому эта флотилия представляется «грозной силой», появления которой на Азов­ском и Черном морях «очень испугались» турецкое и крымское правитель­ства.

Мы имеем здесь пример излишнего увлечения историка своей темой, которое мешает непредвзято взглянуть «окрест», на анализируемые и со­путствующие события и факты. В действительности огромная русская фло­тилия 1660 г. не представляла для Турции никакой особой угрозы. Это был флот, почти не способный плавать по морю. Еще идя по Дону, суда часто ломались, на них не было опытных кормщиков и гребцов, а солдаты из посланных на Нижний Дон наименее боеспособных полков имели невысо­кие воинские качества и бежали сотнями. К «морскому ходу» оказались пригодны едва 40—50 пригнанных судов, да и то после некоторого ремон­та. Разумеется, без участия казаков действовать на море они не могли.

Противореча собственной версии, В.П. Загоровский сообщает, что крымский хан по окончании сооружения новых укреплений (т.е. не дожи­даясь прибытия «грозной силы») ушел со своим войском с Дона в Крым и что московское правительство, как выяснилось, не намеревалось воевать не только против будто бы испуганной Турции вообще, но даже и против Азо­ва, а только против новых крепостей.

Сказанное, однако, не означает, что в Турции вовсе не могло появить­ся беспокойство, связанное с упомянутой «армадой», но тревога, которая вызывалась казачьими набегами, вне всякого сомнения, была гораздо весо­мее и основательнее.

³⁸ У И. фон Хаммера фигурирует донской замок с названием Седдул-Ислам, который получил наименование в параллель к названию одного из двух дарданелльских замков, сооруженных несколько ранее Кёпрюлю, — Седдул-Бахр (Плотина Моря). Султанийе напомнила Эвлии Челеби Галат-скую башню в Стамбуле

³⁹ См. также фразу историка: «Казаки, не имея почти возможности проходить в море по той причине, что главные рукава Дона были заняты турецкими крепостями...» и т.д.

⁴⁰ К этим данным можно добавить сведения Р. Мантрана: из Анатолии вывозились также квасцы, бура, такелаж, с Балкан пакля, из России меха и др. О черноморской торговле и ее значении для Турции см. также: 338, с. 180— 188. См. аналогичную таблицу К.М. Кортепетера по XVI в.: 597, с. 247.

⁴¹ Ю.А. Петросян утверждает, что в XV—XVII вв. «столица практически не знала серьезных перебоев в снабжении, тогда как во многих провинциях голод был нередким явлением, особенно в конце XVI — начале XVII в.», но на следующей же странице говорит, что венецианская блокада 1656г. не замедлила сказаться на продовольственном снабжении Стамбула, вызвав рост цен и ропот народа. Автор, видимо, полагает серьезными перебоями в снабжении только те, что вызывали непосредственно голод. Впрочем, воп­реки Ю.А. Петросяну Шанталь Лемерсье-Келькеже указывает, что по край­ней мере в XVI в. султанская столица часто страдала от голода.

⁴² Н.А. Мининков датирует этот случай 1661 г.

⁴³ Приведем один пример такого перехвата. В статейном списке русских послов, бывших в Крыму в 1655 г., Тимофея Хутынского и Ивана Фомина, отмечено: 22 июня приезжал к ним Багатырша-мурза Сулешов, который сообщил, что «тому... ныне 4 день шли из Царягорода к Кафе шесть кораб­лей с хлебом и с товары, и... донские казаки к тем кораблям приступали и взяли два корабля, один с хлебом, а другой с товары».

⁴⁴ Азов со времени Баезида II Вели (Святого), правившего в 1481 — 1512 гг., являлся султанским хассом — личным владением дома Османов.