Глава 40. Что же я наделал? Ридстром с горечью проклинал себя

 

Что же я наделал? Ридстром с горечью проклинал себя. Я на самом деле отпустил ее.

Тогда он не думал, что у него есть выбор – его потрясло собственное поведение. В парке во время бури он был готов взять ее, и потом, позже, на кровати – тоже.

А теперь, когда он достаточно успокоился, чтобы иметь возможность подумать, он полагал, что, возможно, в ее словах была правда – когда она говорила, что вернется через несколько дней. Вероятно, она на самом деле хотела быть с ним.

Если она вызывала в нем все самое худшее, то значит, он должен работать над собой, чтобы стать лучше. Никакой другой мужчина не смог бы так работать над собой. Более того, он был готов спросить у нее, что ему следует изменить в себе, чтобы бросить к ее ногам все. Мне не интересна жизнь, в которой нет тебя. Ты сводишь меня с ума. Я отдал бы все ради того, чтобы ты заботилась обо мне.

И он бы потребовал, чтобы она пошла ему навстречу.

Он должен найти ее.

С этой мыслью он снова бросился за ней. Возможно, она прошла через портал. Но он чувствовал, что этого еще не произошло, он ощущал ее присутствие рядом….

Ридстром нашел ее менее чем в квартале от дома, сидящей на бордюре на краю тротуара.

Когда он приблизился, то заметил, что она вытирала лицо предплечьем.

Сабина… плакала!

– Что ты тут делаешь, cwena?

Всю последнюю неделю Ридстром радовался, когда она волновалась о нем, чувствовал удовлетворение, когда она ревновала. Действительно ли он так ужасен, если надеется, что она плачет о нем?

Она посмотрела на него с дрожащей нижней губой, позволяя ему видеть ее такой, вместо того, чтобы использовать обычную иллюзию маски.

– М-мне некуда больше п-пойти, – она вытерла глаза другим предплечьем. – Ланте ушла и я н-не смогу попасть к ней еще целых шесть дней. Я нахожусь в чужом мне городе, на чужой земле, и повсюду Врекенеры.

Сабина даже не упомянула о том, что случилось между ними.

– Ты б-бросил меня, – сказала она, и ее слезы полились сильнее. – Предполагается, что это сделает меня счастливой?

– Пойдем внутрь, Сабина.

– Нет. Ты с-сказал мне н-не делать этого, – она всхлипнула, – ты не хочешь, чтобы я была в твоем доме.

Он схватил ее в объятья:

– Ты замолчишь? – свободной рукой он стал вытирать ее слезы. – Я заткнулся за десять минут до того, как пошел за тобой.

Она уткнулась лицом ему в плечо:

– Я рада, что ты это сделал.

Он сглотнул – демон никогда не предполагал, что этой ночью все обернется именно так.

– У нас есть много проблем, в которых нам надо разобраться. Я отведу тебя в душ, а потом мы поговорим о том, что нам делать.

– Поговорим за вином?

– За самым сладким, которое я смогу найти.

– Ты все еще х-хочешь меня?

Он уперся лбом в ее лоб:

– Всегда буду.

– Демон, я понимаю, почему ты сегодня вечером подумал обо мне все самое худшее. У тебя не было причин верить мне. Но теперь я знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты смог доверять мне.

– Сабина, это неразумно.

– Подожди, п-просто выслушай меня. Есть кое-что, что я смогу сделать и что скажет тебе, когда лгу. Что-то, что используют плохие парни, чтобы быть друг с другом честными. Я хочу сделать это для тебя, демон.

Он понятия не имел, о чем она говорит, но ему была приятна мысль, что она хочет что-то сделать для него.

– Все, что мне нужно: глина, крючок для картин, духовка и твоя кровь.

– Как я смогу убедиться, что эти соглашения работают? – спросил Ридстром через плечо, прибивая три крюка для картин к стене, пока она просовывала веревку через отверстие третьего соглашения.

– Я сделала несколько разных табличек, чтобы мы смогли проверить их, – сказала она рассеянно, пристально глядя на его обнаженную спину.

Мускулы, татуировка, его гладкая кожа… Боги, этот мужчина слишком прекрасен.

Он резко обернулся, поймав на себе ее влюбленный взгляд. Она пожала плечами, словно ничего не могла поделать с тем, чтобы не пялиться на него. Потому что она действительно не могла.

– Ты закончила с этими? – спросил он, голос его стал хрипловатым.

– О. Да.

У нее было три соглашения, испеченные и готовые к тому, чтобы их повесили. Она осторожно передала их ему.

Он явно сомневался в том, что это сработает, но пошел на это с некоторой надеждой.

Когда они вернулись в дом, он позволил ей остаться одной в душе, пока сам спустился вниз, чтобы раздобыть где-нибудь глины. С Сабиной, одетой в одну из его рубашек, они встретились на кухне. Он принял душ внизу и надел чистые джинсы – без рубашки.

Его кухня была ультрасовременно оборудована, она не заметила ничего средневекового, что было бы ей знакомо, но ей все-таки удалось найти миску, чтобы смешать их кровь с глиной.

– Твоя кровь свяжет с тобой заклинание, – объяснила она, когда делала маленький надрез на его руке. – Моя кровь чародейки действует как катализатор – батарея, генерирующая силу.

Как только она наполнила глиной три формочки для выпечки, она использовала топорик для колки льда вместо пера. На первой табличке она тщательно выскребла: «Я никогда не буду целовать Ридстрома». На второй написала: «Я никогда не буду хотеть Ридстрома». На третьей – «Я никогда не буду лгать Ридстрому».

Ридстром поместил таблички в духовку, и она подпрыгнула, усаживаясь на гранитную столешницу.

– Время соглашения. Священного даже для плохих парней!

Во время работы Сабина пила превосходное десертное вино из его коллекции. Демон прислонился к столешнице, скрестив на широкой груди руки, наблюдая за каждым ее движением.

Сексуальная напряженность была ощутимой.

Пока они ждали, чтобы таблички затвердели, она предложила им чем-нибудь заняться, но он отказался, серьезно подходя к делу, которое поможет им во всем «разобраться».

Повесив соглашения, он подошел к ней:

– Что теперь?

– Готов проверить? Тогда, пожалуйста, сними штаны и дай мне посмотреть.

– Сабина? Очень хорошо, – он расстегнул джинсы и стал их снимать.

Как только она бросила взгляд на его член, она прикусила нижнюю губу, желая дотронуться до него, провести губами…

Первая табличка разломалась на части, опав на пол.

Его глаза на мгновение расширились, он застегнул джинсы.

– Поцелуй меня, – сказал он ей, наклоняясь.

Она прижалась губами к его твердым восхитительным губам, ее глаза медленно закрылись. Но как только вторая табличка раскололась и упала, он отстранился:

– Черт возьми, работает.

– Ты женился на чародейке, демон. Я знаю, что делаю.

Он резко обернулся, рассматривая таблички.

– Ты можешь спросить меня о чем-либо, и я обязана буду сказать правду. Но прежде чем ты начнешь задавать вопросы, у меня есть один для тебя. – Он махнул ей рукой тем своим королевским жестом. – Если бы я сказала тебе, что мне необходимо вернуться в Торнин, что это вопрос жизни и смерти, но я вернусь к тебе, ты бы позволил мне пойти туда одной, без тебя?

– Нет. Мы неразлучны, Сабина. – Как будто желая это доказать, он вернулся к столешнице, встал перед нею и втиснулся бедрами между ее ногами. – После полутора тысяч лет я наконец-то нашел тебя, и я не желаю расставаться с тобой по какой бы то ни было причине.

– Понимаю, – она и не рассчитывала на то, что он ответит по-другому, но его страстность напомнила ей, что с ним надо действовать осторожнее.

Независимо от того, насколько сильно ей хотелось полностью довериться ему, она не могла. Как и предсказывала Ланте, демон не позволит ей уйти, чтобы отравить себя. А через шесть дней ей придется сделать это.

– Задавай вопросы.

– Куда ты направлялась сегодня вечером? И почему ты сбежала от меня?

Действуй с осторожностью.

– Моя сестра открыла портал, чтобы забрать меня. Мы с ней можем общаться телепатически, когда находимся достаточно близко друг от друга, и она разбудила меня. Я объяснила ей, что мне не хотелось бы уходить, не предупредив тебя, даже если я планировала вернуться через несколько дней. Я сказала ей, что между нами возникло понимание. Что мы теперь вместе.

При этих словах Ридстром посмотрел на оставшееся соглашение, вероятно, ожидая, что оно упадет, и в то же время так очевидно желая, чтобы этого не произошло.

В ее груди расцвело какое-то незнакомое ранее чувство. Одинокий демон. Тоскующий о том, чтобы закончилось его одиночество…

Когда табличка не сломалась, он сказал:

– Продолжай.

По его тону было ясно, что он едва сдерживал волнение.

– Открытие портала требует огромной силы, которая привлекла Врекенеров. Ланте сказала мне, что они пытаются убить ее. Ридстром, у нее нет никакого защитного колдовства. Она не может сражаться с ними. Я убежала из твоего дома, чтобы помочь ей.

– Ты планировала вернуться ко мне?

– Да.

Он оперся руками о столешницу по бокам от нее, выглядя так, будто потрясен этим ответом. Но потом его глаза сузились:

– Ты замышляешь с Омортом какой-то заговор? Против меня?

– Нет.

– Ты не на его стороне?

– Нет. Я на своей стороне и стороне своей сестры.

Он принял этот ответ.

– Ты хочешь будущего со мной?

Она поколебалась. Хочу ли?

– Да, – ответила она наконец, глянув на соглашение. Когда оно осталось целым, Сабина посмотрела на демона с выражением ну-теперь-ты-все-знаешь.

– Ридстром, если бы я захотела кого-либо, то это был бы ты. Только я не знаю, та ли я, в ком нуждаешься ты. Я не…такая, как ты.

– Знаешь что, Сабина? Ты была права, когда говорила, что я не жил полноценной жизнью. Перед встречей с тобой я придерживался всего разумного и рационального. А сейчас все, связанное с тобой, нелогично. Мне нравится твой хитрый ум и твой порой неуместный юмор. Мне нравится все это, в этом нет смысла, – но я это чувствую.

В ответ на это чистосердечное признание она посмотрела на него:

– Ридстром… ты выглядишь действительно сексуальным в джинсах.

Он пришел в себя после минутой растерянности:

– Знаю, – наконец отозвался он, пытаясь подавить усмешку. – Могу ли я рассчитывать услышать что-то большее?

Она вновь стала серьезной:

– Мне нравится, что люди уважают тебя. Мне нравится, что твоя грудь такая горячая и что ты открываешь ее для меня. И мне безумно понравилось, что ты пришел за мной сегодня вечером.

– Значит, ты останешься со мной?

– Сейчас я могу пообещать тебе шесть дней.

– Опять шесть дней?

– Ланте может открывать портал только каждые шесть дней.

– Ага. Теперь ясно. Ты планируешь уйти от меня, когда она вновь вернется?

– Я пытаюсь дать тебе обещание, которое, как я знаю, смогу сдержать. У меня есть шесть дней, которые я могу провести с тобой. После этого мое будущее уже не будет принадлежать только мне. Мы могли бы заново вернуться к этому в последний день.

Было видно, что он хочет расспросить ее подробнее, но он сдержался.

– Почему ты не сказала мне, что начала что-то испытывать ко мне? Я был слеп.

– Я не была уверена в этом. И откуда мне знать, что я должна была сказать тебе? У меня никогда прежде не было ни с кем отношений, и это не то, с чем я сталкивалась каждый день в Торнине. – Ее руки обхватили его голову. – Я была слепа до нашей встречи.

– Ты еще во многом не призналась мне.

– Да. Но тебе я доверилась больше, чем кому-либо, кроме Ланте. Ты можешь принять это?

Его аромат заставлял ее таять, и она придвинулась к нему ближе.

– Возможно, тебе будет достаточно знать, что я никогда не хотела уйти от тебя и не буду хотеть этого впредь? – спросила она, их губы медленно приближались.

Он прохрипел:

– Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?

– Прямо сейчас я хочу этого больше, чем что-либо.

Последняя табличка не разбилась.