ПРИЗРАК ЖИВЫХ 16 страница

Я неоднократно слышала от окружающих, что у меня сильное писательское дарование. Люди всегда говорили мне: «Я слышу твой голос, когда читаю твои работы». Учась в колледже, я начала время от времени отправлять друзьям юмористические электронные письма с воспоминаниями о проведенных вместе выходных. Я делала своих друзей персонажами этих историй и приукрашивала рассказы лишь до такой степени, чтобы они вызывали смех. Друзья стали пересылать мои письма друг другу, и вскоре я получила сообщение от незнакомого мне человека, который считал, что я создаю замечательные рассказы. Ко мне вдруг так естественно пришло то самое чудесное чувство, когда ты понимаешь, что у тебя что-то хорошо получается.

Летом после окончания первого курса я устроилась работать секретарем на радиостанцию. Через месяц я уже писала забавные рекламные объявления для станции. Менеджеру понравились мои идеи, и некоторые из них появились в эфире. Все мои друзья слушали эту радиостанцию в ожидании моих смешных объявлений. Было по-настоящему приятно слышать свои произведения по радио и получать реакцию, на которую я рассчитывала.

Когда моя работа получила признание, я начала понимать, что обладаю способностями к чему-то, что, возможно, могло бы стать моей карьерой. Я начала работать в индустрии развлечений сразу же после окончания колледжа. Осваиваясь в этой сфере деятельности, я сменила несколько мест работы, сотрудничала с разными телесценаристами и кинопродюсерами. Несколько лет я бегала за кофе для своих руководителей и мыла их машины, а потому поняла, что многие из этих «профессий мечты» даже с большой натяжкой нельзя назвать творческими. Сначала я мечтала о том, чтобы писать сценарии для шоу Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире»), но вскоре поняла, что постоянные сжатые сроки и стрессовая атмосфера сводили на нет все приятные моменты от творческого процесса и признания. Я начала задумываться: почему мой талант должен оцениваться суммой моей зарплаты? В конце концов мне просто нравится вызывать у людей смех, и, если хоть один из моих очерков, рассказов или смешных электронных опусов заставляет кого-то хохотать до упаду, мне этого вполне достаточно. Когда я это осознала, то стала гораздо счастливее.

Я понимаю, что главная причина, по которой мне нравится писать юмористические рассказы, очевидна: делая это, я чувствую себя остроумной и сообразительной. На протяжении многих лет я ощущала себя бестолковой, потому что всегда неважно училась в школе. А литературные опыты придают мне уверенности, помогают лучше понимать себя и оставаться собой».

Цель такой формы развлечения – достижение необходимой гармонии между зарабатыванием на жизнь и получением от нее удовлетворения. Вне зависимости от того, сколько времени мы проводим в своей стихии, для хорошего самочувствия нам крайне важно иметь время и способ для самореализации в любимом деле, к которому мы испытываем настоящую страсть. Все больше людей выбирает для этого официальные и неофициальные сети и организации, клубы и фестивали, позволяющие общаться и заниматься совместной деятельностью с единомышленниками, разделяющими их творческие интересы. Таким местом может стать хор, театральный фестиваль, научный клуб или музыкальный коллектив. Эмоциональное и духовное удовлетворение от любимого занятия не менее важно для счастья, чем удовлетворение материальных потребностей, которое приносит нам работа, пусть даже выполняемая по необходимости.

Исследование счастья – сравнительно новое направление в науке, которому шесть десятилетий назад положил начало Абрахам Маслоу. Он предположил, что мы уделяем слишком много времени изучению с психологической точки зрения своих положительных качеств вместо того, чтобы сосредоточиться исключительно на том, что делает нас психически нездоровыми. К сожалению, большинство его современников эти слова мало вдохновили. Однако концепция Маслоу нашла широкую поддержку, когда президентом Американской ассоциации психологов стал Мартин Селигман. Он ввел в обращение термин позитивная психология и объявил, что целью его годичного пребывания на президентском посту будет организация дальнейших исследований и поиска тех факторов, которые приносят людям счастье. С тех пор ученые провели десятки исследований, посвященных этому вопросу. «Счастливые люди, по всей видимости, веселятся гораздо больше, чем все остальные, – пишет доктор Майкл Фордайс в своей книге «Human Happiness» («Человеческое счастье»). – В их жизни гораздо больше занятий, которыми они занимаются ради удовольствия и развлечения. Они тратят гораздо больше времени на веселые, волнующие и приносящие радость занятия».

Открытие своего призвания не гарантирует, что вы станете богаче. На самом деле возможно как раз противоположное, потому что занятие любимым делом может заставить вас отказаться от карьеры инвестиционного банкира, чтобы осуществить свою мечту и открыть пиццерию. Это не гарантирует вам славы, популярности или даже улучшения отношений в семье. Однако пребывание в своей стихии, даже в течение непродолжительного времени, может сделать жизнь каждого человека полнее и гармоничнее.

Реализация призвания – это самая динамичная и гармоничная форма человеческого существования, в которой различные стороны нашей жизни не разделены глухой стеной, а, наоборот, взаимодействуют и оказывают друг на друга влияние. Пребывание в своей стихии может в любой момент жизни изменить самовосприятие человека. Неважно, является дело, погружающее нас в свою стихию, основным занятием или просто хобби, но оно может оказать громадное влияние на всю нашу жизнь и жизнь окружающих нас людей.

Российский писатель Александр Солженицын ясно это понимал. «Если вы захотите изменить мир, – говорил он, – то с кого начнете: с себя или с других? Я верю, что если мы начнем с себя, и будем делать то, что нам нужно делать, и станем лучшими людьми, какими только можем быть, у нас будет гораздо больше шансов изменить мир к лучшему».

Глава 11

Добиваться успеха

Многие из людей, о которых рассказывается в этой книге, не слишком хорошо учились в школе, а некоторые даже просто не любили приходить туда. Разумеется, есть множество людей, которые хорошо учатся, поскольку им нравится то, что школа может предложить. Но немало и тех, кто заканчивает или даже бросает школу раньше времени, не сумев определить свои истинные таланты и не понимая, в каком направлении двигаться дальше. Многие считают, что у них вообще ни к чему нет способностей.

Но иногда бросить школу – это лучшее, что может сделать гениальный человек. Сэр Ричард Брэнсон родился в Англии в 1950 году. Он учился в школе Стоу и пользовался там популярностью, легко заводя друзей и добиваясь больших успехов в спорте. Он действительно был отличным спортсменом и заслуженно стал капитаном футбольной и крикетной команд. Кроме того, у юноши рано проявился талант к предпринимательству. К моменту своего пятнадцатилетия он уже активно работал над своими первыми двумя проектами по продаже новогодних елок и небольших австралийских волнистых попугайчиков. Ни одно из этих предприятий не стало особенно успешным, но у Ричарда обозначились очевидные способности к такого рода вещам.

К чему он не проявлял склонности, так это к учебе в школе. Он получал низкие оценки и терпеть не мог занятия. Он пытался как-то исправить положение вещей, но безуспешно – это было совершенно не его занятие. В шестнадцать лет Ричард решил, что с него довольно, и ушел из школы, чтобы больше никогда туда не возвращаться.

Успеваемость Ричарда в школе ставила в тупик его учителей. Он явно был сообразительным и старательным мальчиком, обладал легким характером и был способен использовать свой ум на благие цели – но точно так же было ясно, что он категорически не желает подстраиваться под школьные стандарты. Комментируя решение Ричарда бросить учебу, директор школы сказал: «К двадцати одному году Ричард либо будет сидеть в тюрьме, либо станет миллионером, и я не представляю, какой именно из этих вариантов его ждет».

Оказавшись во взрослом мире, юноша должен был решить, чем ему дальше заниматься в жизни. Спорт не рассматривался как возможный вариант – навыков Ричарда было явно недостаточно для того, чтобы стать профессиональным спортсменом. Однако у Ричарда было еще одно, не менее горячее увлечение, и он был уверен, что имеет к нему очень большие способности, – он хотел стать предпринимателем.

Вскоре Ричард Брэнсон создал свой первый настоящий бизнес – журнал Student. В 1970 году он основал фирму, занимавшуюся продажей музыкальных записей по почте. Этот бизнес вскоре превратился в сеть магазинов звукозаписи – вы, должно быть, знаете эти магазины, которыеназываются Virgin Megastores. Это был первый из его коммерческих проектов под брендом Virgin. Однако далеко не последний. Вскоре после создания сети магазинов он основал звукозаписывающую компанию Virgin Records. Затем, в 1980-х годах, Ричард дал старт совершенно новому проекту, основав Virgin Atlantic Airways, авиакомпанию с минимальным запасом наличных средств и единственным арендованным «Боингом 747». Сегодня в бизнес-империю Ричарда Брэнсона входят такие компании, как Virgin Cola, Virgin Trains, Virgin Fuel, и один из наиболее амбициозных проектов, Virgin Galactic, первое коммерческое предприятие, занимающееся космическим туризмом. Его решение бросить школу и стать предпринимателем оказалось единственно верным. А пророчество директора школы сбылось – Ричард действительно стал миллионером к двадцати одному году.

Со временем Брэнсон узнал, что одной из причин его плохой успеваемости в школе была дислексия. Она же стала причиной серьезных трудностей при изучении им математики. И до сих пор, несмотря на свое многомиллиардное состояние, Ричард не может разобраться в отчете о прибылях и убытках. Долгое время он даже не мог понять разницу между валовым и чистым доходом. Однажды в приступе раздражения финансовый директор Virgin отвел его в сторону после заседания совета директоров и сказал: «Ричард, взгляни на это с такой точки зрения: если ты пойдешь на рыбалку и забросишь в море сеть, то все, что вытащишь, сможешь оставить себе. Это твоя чистая прибыль.^[64] Все остальное – валовый доход». – «Наконец-то я понял разницу», – ответил Ричард.

Благодаря своему яркому предпринимательскому стилю и блестящим успехам во многих сферах деятельности в 1999 году Ричард Брэнсон получил рыцарское звание. В детстве, когда он с трудом получал удовлетворительные отметки в школе, ничто даже отдаленно не указывало на подобный ход событий, хотя, возможно, это можно было предвидеть.

«На самом деле, – утверждал Ричард в нашей беседе, – все великие предприниматели моего поколения с трудом учились в школе и не могли дождаться ее окончания, чтобы чего-то добиться в жизни».

В отличие от Ричарда Брэнсона у Пола Маккартни школа даже отдаленно не вызывала такого неприятия. В действительности он иногда даже подумывал о том, чтобы стать учителем, до тех пор пока не оказался участником Beatles. И все же один предмет оставлял его неизменно равнодушным. Это была музыка.

«В школе я не любил музыку, потому что нас не учили этому по-настоящему. В нашем классе было тридцать обычных ливерпульских подростков. Учитель музыки приходил на урок и ставил на старый проигрыватель какую-нибудь старую долгоиграющую пластинку с классической музыкой, а затем выходил из класса. Остаток урока он проводил в учительской, покуривая сигарету. Поэтому вскоре после его ухода мы выключали проигрыватель и ставили одного из ребят караулить у двери. Затем доставали игральные карты и сигареты и весь урок развлекались. Это было здорово. Музыка у нас ассоциировалась только с уроками, на которых мы играли в карты. Ко времени, когда учитель возвращался, мы ставили пластинку обратно и включали ее ближе к концу записи. Он спрашивал, понравилось ли нам, и мы хором отвечали: " Это было здорово, сэр! " Я действительно не могу вспомнить больше ничего из школьной жизни, связанного с музыкой. Честное слово. Это все, чем мы занимались.

Учитель музыки за все школьные годы не научил нас совершенно ничему, имеющему отношение к музыке. А ведь – обратите внимание – его учениками были Джордж Харрисон и Пол Маккартни, но он не смог вызвать у нас ни малейшего интереса к музыке. Мы с Джорджем окончили школу и даже не подозревали, что имеем хоть какой-то музыкальный талант. Единственным способом, который помогал это выявить, становилось участие в небольшой музыкальной группе или что-то вроде этого. Иначе никто просто не заметил бы вашего интереса к музыке. Кстати, Джон, будучи школьником, тоже участвовал в одной такой группе. Иногда, конечно, люди выбрасывали гитары после окончания школы, чтобы заняться «серьезными» делами. И поверьте, никто не учил нас ничему связанному с музыкой».

Обретение своего призвания крайне важно и для самого человека как личности, и для здоровья всего общества в целом. Образование должно быть одним из главных процессов, помогающих найти свою стихию. Однако слишком часто оно играет в нашей жизни противоположную роль, что давно стало очень серьезной проблемой для всех нас. И сегодня во многих образовательных системах эта проблема только усугубляется.

Что же мы делаем для ее решения?

Взгляд свысока

Я получаю множество электронных писем от студентов и учащихся всего мира. Ниже приведено одно из них. Оно написано семнадцатилетней девушкой из Нью-Джерси, которая видела мое выступление на конференции TED ^[65] в 2006 году.

«Я сижу в своей комнате и не могу уснуть. Уже шесть часов утра, и сейчас в моей жизни наступил период, который должен навсегда изменить меня. Через несколько недель я стану ученицей выпускного класса. Колледжи уже сейчас стали главной темой, вокруг которой крутится моя жизнь… и я ненавижу все это. Не то чтобы я не желала поступать в колледж, просто мне хотелось бы заниматься другими вещами, которые не оказывали бы давления на мои идеи. Я на сто процентов уверена, что знаю, чем я хотела бы заниматься и чему посвятить свою жизнь. Но все вокруг считают, будто получение ученой степени или какая-нибудь скучная работа – это ключевое условие, необходимое для того, чтобы добиться успеха в жизни. Мне кажется, что тратить свое время на скучные и бессмысленные занятия – плохая идея. Черт возьми, у меня всего одна жизнь! Ненавижу, когда мои родители или родители моих друзей насмешливо смотрят на меня, когда я говорю, что хочу заниматься чем-то совершенно непохожим на эти банальные профессии, связанные с медициной или бизнесом.

Как-то раз я случайно увидела видео, где какой-то человек говорил об идеях, бродивших в моей голове, – и это вызвало у меня настоящую эйфорию… Если каждый захочет быть фармацевтом, то в будущем медицинская профессия уже не будет такой престижной. Мне не нужны деньги, не нужна какая-нибудь паршивая дорогая машина. Я хочу сделать в жизни что-то значительное, но очень редко нахожу поддержку. Я просто хочу сказать, что Вы помогли мне снова поверить, и теперь я могу идти за своей мечтой. Как художник, композитор, скульптор или писатель. И хочу искренне поблагодарить Вас за то, что Вы дали мне надежду.

Наша учительница рисования всегда пристально смотрит на меня, когда я делаю что-то необычное. Однажды я вылила воду для полоскания кисти на рисунок, о котором учительница сказала «работа завершена и может быть поставлена оценка». Господи, видели бы Вы выражение ее лица. В школе устанавливаются такие четкие рамки, а я хочу вырваться из них и воплощать в жизнь идеи, которые возникают у меня в голове в три часа ночи. Я ненавижу рисовать простые старые ботинки или деревья и не хочу, чтобы за мои рисунки ставили оценки. С каких это пор за искусство ставятся оценки? Я готова поспорить, что, если бы Пабло Пикассо вручил одну из своих работ этой старой учительнице рисования, она наверняка бегло посмотрела бы на нее и поставила ему двойку. Однажды у меня возникла идея объединить скульптуру и холст, переплести их вместе и создать при помощи скульптуры иллюзию, будто мой рисунок ожил и движется навстречу зрителю… Учительница ответила, что это не разрешается! Мне остался один год до окончания художественной студии, а я слышу, что, оказывается, не могу заниматься трехмерным искусством? Это ненормально, и нам нужно, чтобы такие люди, как Вы, приехали в Нью-Джерси и произнесли пару речей об этом понятии под названием творчество, на которое многие смотрят свысока.

Стоит мне сказать о том, что я хочу стать художником, – и люди вокруг меня начинают смеяться или хмуриться. Мне больно видеть это. Почему люди не могут заниматься тем, что они любят? Разве счастье заключается в том, чтобы иметь большой дом и большой телевизор, или в том, чтобы, сжимаясь от ужаса, наблюдать за меняющимися столбцами цифр, когда индекс S&P^[66] падает на один пункт?.. Этот мир превратился в перенаселенное место, полное страха и конкуренции. Спасибо Вам за эти девятнадцать минут и двадцать девять секунд чистой правды. Пока».

Эта школьница протестует против двух вещей, которые большинство людей в конечном итоге обнаруживают в своем образовании. Первая из них – это иерархичность школьных предметов, которую мы рассматривали в начале книги. Вторая – это то, что конформизм ценится больше, чем непохожесть.

Конформизм или творчество

Государственное образование оказывает жесткое давление на учащихся, делая из них конформистов. Государственные школы были созданы не только в интересах индустриализации – они были созданы по образу индустриализации. Во многих отношениях они отражают фабричную культуру, для поддержки которой и были предназначены. Это особенно справедливо для старших классов, где школьная система представляет собой образование, построенное по принципу сборочного конвейера и эффективного разделения труда. Школьное расписание делится на профильные сегменты: одни учителя вкладывают в головы учеников математику, другие – историю. День разбивается на стандартные промежутки времени, размеченные школьным звонком, что очень напоминает оповещение рабочих на фабриках о начале смены или окончании перерыва. Обучение происходит в группах, сформированных в соответствии с возрастом, словно самое важное, что объединяет учеников, это дата их производства. Им дают стандартизированные тесты в заранее определенные сроки и сравнивают друг с другом, прежде чем выпустить на рынок. Я понимаю, что это не совсем точная аналогия и она не учитывает некоторые тонкости системы. Но данная картина достаточно близка к реальности.

Безусловно, эта система имеет множество преимуществ и достижений. Она очень помогла многим людям, способности которых лежат в сфере академической деятельности, а также большинству тех, кто после тринадцати лет государственного образования становится хотя бы в некоторой степени грамотным и может отсчитать сдачу с двадцати долларов. Однако доля учеников, преждевременно и по своей воле покидающих школу, особенно в США, чрезвычайно велика, а степень неудовлетворенности среди учителей, студентов и их родителей еще выше. Структура и характер индустриального образования все меньше соответствуют требованиям двадцать первого века. Весьма важным симптомом этой проблемы является снижение значимости высшего образования.

В школе мне и моим сверстникам постоянно говорили, что если мы, усердно занимаясь, будем иметь хорошие отметки, поступим в колледж и получим высшее образование, то стабильная работа на протяжении всей жизни нам будет однозначно гарантирована. В то время мысль о том, что человек с высшим образованием останется без работы, казалась абсурдной. Единственной причиной, по которой человек мог не иметь работы, считалось его собственное нежелание трудиться.

Например, я окончил колледж в 1972 году и действительно не хотел работать. Я учился с пяти лет и мечтал сделать перерыв. Я жаждал найти себя, а потому решил поехать в Индию, где это казалось осуществимым. Так получилось, что в Индию я не поехал. Я добрался лишь до Лондона, где много индийских ресторанов. Но я никогда не сомневался, что найду работу без малейших проблем, как только приму подобное решение.

Сейчас все не так. Студентам-выпускникам уже не гарантировано получение работы в той сфере, в которой они получили квалификацию. Многим выпускникам ведущих университетов теперь часто приходится выполнять не совсем квалифицированную работу или сидеть дома, обдумывая дальнейшие шаги. В действительности в январе 2004 года количество безработных американских выпускников колледжей превысило количество безработных, не окончивших школу. Трудно поверить, но это факт.

Выпускники колледжей всего мира сталкиваются с проблемами. В докладе британской Ассоциации специалистовпо найму выпускников^[67] отмечается, что в 2003 году выпускникам колледжей предлагалось на 3,4 процента меньше открытых вакансий, чем в предыдущем году. На каждую из этих вакансий претендовали в среднем сорок два человека (в предыдущем году – тридцать семь человек). Это означает, что борьба за хорошую работу становится более ожесточенной, даже при наличии хорошего образования. В Китае, гордящемся самыми быстрыми в мире темпами роста экономики, наблюдаются огромные показатели безработицы среди выпускников колледжей (по некоторым оценкам, эта цифра равна 30 процентам из трех с лишним миллионов ежегодно выпускающихся студентов). Что же будет, если рост экономики страны замедлится?

Действительно, все еще верно, что человек, выходящий на рынок труда, имеет более высокие шансы, если у него есть высшее образование. Как показывает недавний отчет Американского бюро переписи населения, выпускники колледжей могут рассчитывать на заработок, который на протяжении всей их жизни более чем на один миллион долларов превысит доход людей со средним образованием. Люди с ученой степенью имеют шанс заработать на три миллиона больше обладателей среднего образования.

Однако простая истина заключается в том, что высшее образование сегодня ценится гораздо меньше, чем раньше. Когда-то диплом вуза был пропуском к хорошей работе. Сегодня высшее образование является в лучшем случае шансом на ее получение. Оно дает условную возможностьвыйти на рынок труда. Конечно, это произошло не потому, что сегодня снизились стандарты высшего образования. Сложно судить, но полагаю, что это произошло прежде всего потому, что дипломы сейчас имеет слишком много людей. В период индустриализации большинство людей были заняты ручным трудом, работали на производстве, и потому лишь немногие поступали в колледж. Те, кто это делал, с изумлением обнаруживали, что их дипломы подобны золотым билетам Вилли Вонки.^[68] Но сегодня дипломы огромной армии бакалавров все больше и больше напоминают блестящие бумажки, в которые заворачивают шоколадные плитки.

Почему число выпускников колледжей сегодня так возросло? Первая причина состоит в том, что в двадцать первом веке, по крайней мере в развитых странах, главенствующая роль в экономическом прогрессе принадлежит инновациям в сфере цифровых технологий и информационных систем. Они все меньше зависят от ручного труда и все больше от того, что мой дядя обычно называл «работа головой». Поэтому стремительно растет число людей, которым крайне важно иметь высшее образование.

Вторая причина заключается в том, что сегодня в мире живет больше людей, чем когда бы то ни было. Население планеты за последние тридцать лет удвоилось с трех до шести миллиардов человек, а к середине столетия может достичь девяти миллиардов. Учитывая все эти факторы, по некоторым оценкам, в ближайшие тридцать лет высшее образование получит больше людей, чем с начала истории в целом.

По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), за десять лет – с 1995 по 2005 год – количество выпускников вузов в странах с наиболее развитой экономикой увеличилось на 12 процентов. В настоящее время более 80 процентов молодых норвежцев и австралийцев являются выпускниками колледжей. Высшее образование получают более 60 процентов американских учащихся. В Китае более 17 процентов молодых людей студенческого возраста поступают в колледжи, и этот показатель быстро растет. Не так давно он составлял всего 4 процента.

Одно из последствий такого невероятного роста популярности высшего образования заключается в том, что конкурс при поступлении во многие университеты – даже не в самые престижные – все больше повышается. Эта конкуренция способствует расцвету новой профессии платных репетиторов и активизации подготовительных программ для поступления в вузы. Такая тенденция особенно характерна для Японии, где «подготовительные школы» существуют по всей стране. Есть даже сети подобных школ. Они осуществляют подготовку дошкольников, иногда с годовалого возраста, к вступительным экзаменам в престижные начальные школы (необходимый первый шаг к поступлению в любой из ведущих японских университетов). Маленькие дети в таких школах занимаются литературой, грамматикой, математикой и другими предметами, чтобы получить «конкурентное преимущество». Зачастую это происходит за счет каникул, занятий искусством или изучения каких-либо ремесел. Широко распространено убеждение, что будущее потенциального японского руководителя во многом определяется возрастом, в котором он или она идет в первый класс.

Такая же ситуация наблюдается в США и других странах. Во многих городах, к примеру в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке, существует жесткая конкуренция за места в определенных детских садах. С детьми в трехлетнем возрасте проводится собеседование, чтобы определить, подходят ли они для конкретного детского сада. Я имею в виду, что создается серьезная отборочная комиссия, тщательно изучающая резюме этих малышей и оценивающая их достижения на текущий момент. «Ты хочешь сказать, что это все? Ты живешь на свете уже почти тридцать шесть месяцев, и это все, что ты сделал? Судя по всему, ты провел первые полгода, ничего не делая, только лежал в кровати и агукал».

Подготовительные школы существуют по всему миру. В Англии основной задачей таких школ является подготовка детей к вступительным экзаменам в колледжи; тем же занимаются и курсы SAT в США. В Индии такого рода курсы называются «консультациями» и помогают учащимся пройти сравнительные тесты. В Турции существует система «дершан», в рамках которой все усилия педагогов направлены на повышение успеваемости учащихся при помощи насыщенных программ занятий по выходным и в будние дни после школы.

Сложно поверить в то, что система образования, оказывающая на ребенка такое давление, может принести кому-то пользу – детям или обществу, в котором они живут.

Большинство стран предпринимает меры по реформированию образования. Но с моей точки зрения, они подходят к этому совершенно неправильно.

Реформирование образования

Образовательные системы большинства государств находятся сегодня в процессе реформирования – будь то в Азии, обеих Америках, Европе, Африке или на Ближнем Востоке. Тому есть две главные причины. Первая из них – экономическая. Каждый регион сталкивается с одинаковыми экономическими задачами – как дать людям такое образование, чтобы они могли найти работу и заработать достаточно денег в мире, где все меняется быстрее, чем когда бы то ни было. Вторая причина – культурная. Общества всего мира стремятся извлечь пользу из глобализации, но не хотят в ходе этого процесса потерять свою индивидуальность. Франция, например, хочет оставаться французской, а Япония – японской. Культурные ценности всегда находятся в процессе эволюции, но образование – это один из способов, с помощью которых общества пытаются контролировать степень подобных изменений. Вот почему всегда разгораются слишком жаркие дебаты вокруг содержания образовательных программ.

Ошибкой, которую допускают многие авторы таких программ, является вера в то, что в сфере образования наиболее эффективным способом подготовиться к будущему становится улучшение того, что делалось в прошлом.

Фундаментом образовательной системы являются три кита: материал, педагогика и оценивание. Материал – это та учебная программа, которую, как ожидает школьная система, учащиеся должны изучить; педагогика – процесс, посредством которого система помогает ученикам это сделать; и оценивание – суждение о том, насколько хороши достигнутые ими результаты. В большинстве реформ акцент делается на учебной программе и оценивании результатов.

Как правило, разработчики политики в сфере образования пытаются контролировать содержание учебных программ и четко регламентировать то, что студенты должны изучать. Таким образом они пытаются придать стабильность существующей иерархии предметов, уделяя приоритетное значение дисциплинам, находящимся на вершине этой иерархии. На практике это означает, что они отодвигают другие дисциплины – а заодно и учащихся, имеющих к ним значительные способности, – еще дальше на обочину образования. Так, например, в США более 70 процентов школьных округов в рамках программы «Ни одного отстающего ребенка» сократили или исключили из процесса обучения курсы по изучению искусств.

Кроме того, сфера образования придает большое значение формальной оценке знаний. Не то чтобы это было само по себе неверно. Проблема скорее кроется в применяемом методе. Как правило, реформы все чаще опираются на рост количества стандартизированных тестов. Одним из главных последствий такого подхода становится ограничение инноваций и творчества в образовании, то есть как раз тех параметров, которые способствуют качественному развитию школ, учеников и их педагогов. Некоторые исследования становятся тревожными маркерами, отмечающими негативное влияние бесчисленных стандартизированных тестов на моральное состояние преподавателей и учащихся. Существует множество свидетельств этой тенденции из практики.

Мой друг недавно рассказывал, как в октябре его восьмилетняя дочь объявила, что ее учительница «ничему их не учила» с начала учебного года. Она объяснила это так: школа настаивала, чтобы преподаватель сосредоточился на подготовке учеников к приближающимся стандартизированным тестам штата. Дочь моего друга считала это бесконечное повторение для подготовки к тестам скучным и предпочла бы, чтобы учительница «учила» детей вместо такого рутинного занятия. Любопытно, но когда мой друг с женой пришли на полугодовое родительское собрание, учительница горько пожаловалась, что ей пришлось значительно сократить время, затрачиваемое на курс чтения. Она очень любила этот курс, но руководство школы вынуждало ее готовить учеников к регулярно проводимым окружным тестам. Хорошие учителя видят, что их собственное творчество ограничивается.