Глава 34. Зейдист с огромным трудом повернул голову в сторону и посмотрел на часы

 

Зейдист с огромным трудом повернул голову в сторону и посмотрел на часы. Десять утра. Десять… десять часов. Сколько времени прошло? Шестнадцать часов.

Он закрыл глаза, измученный так, что едва мог дышать. Он лежал на спине, широко раздвинув ноги и выбросив руки в стороны. Он оставался в такой позе уже час: с того момента, как скатился с Бэллы.

Казалось, с тех пор, когда он вернулся в спальню вчера вечером прошел целый год. Его горло и запястья жгло от многочисленных укусов, а та штука между ног болела. Воздух вокруг них был пронизан связующим ароматом, простыни были влажными от смеси крови и того, что она также забирала от него во время жажды.

Он бы ни на что ни променял ни секунды произошедшего.

Закрыв глаза, он подумал, что, вероятно, сможет уснуть. Он изголодался по еде и крови так сильно, что даже склонность к существованию на грани собственных потребностей отступала на второй план. Но он не мог двинуться с места.

Почувствовав легкое прикосновение к низу живота, он разлепил веки, чтобы посмотреть на Бэллу. Гормоны снова заявляли о себе, и тело его отвечало на зов: он в очередной раз увеличился и затвердел.

Зейдист попытался перевернуться, чтобы попасть туда, где в нем нуждались, но оказался слишком слаб. Бэлла подвинулась, и он снова попытался подняться, но голова, казалось, весила тысячу фунтов.

Потянувшись к ней, он схватил ее за руки и потянул на себя. Когда ее бедра раздвинулись, обхватывая его, она потрясенно взглянула на него и попыталась слезть.

– Порядок, – прохрипел он. Он прочистил горло, он хрип не прошел. – Я знаю, что это ты.

Ее губы прижались к его рту, и он ответил на поцелуй, несмотря на то, что был так истощен, что не мог даже обнять ее, притягивая ближе. Боже, как он любил целовать ее. Он любил ощущать ее губы рядом со своими, любил близость ее лица, любил ее дыхание в своих легких, любил… ее? Что случилось этой ночью? Он полюбил?

Связующий аромат, окутывавший их тела, дал ему ответ. Открытие должно было потрясти его, но он слишком устал, чтобы бороться с ним.

Бэлла расслабилась и ввела его внутрь своего тела. Он застонал от наслаждения. Он никак не мог насытиться ощущением ее плоти и понимал, что это не только из-за ее жажды.

Она начала двигаться, упершись ладонями в его грудь, найдя собственный ритм, потому что он не мог даже пошевелиться. Он понял, что приближается к очередному финишу, наблюдая за покачиванием ее грудей в такт движениям.

– Ты такая красивая, – сказал он хриплым голосом.

Она остановилась, чтобы наклониться снова и поцеловать его – ее темные волосы накрыли его мягкой волной. Когда она снова выпрямилась, он восхищенно взглянул на нее: она сияла здоровьем и энергией, которые он отдал ей… Великолепная женщина, которую он…

Любил. Да, любил.

Эта мысль взорвалась в его мозгу, пока он снова кончал в нее.

Бэлла рухнула ему на грудь, сотрясаемая дрожью, выдохнула…и вдруг жажда ушла. Ревущая женская энергия вылетела из комнаты, словно утихшая буря. Облегченно вздохнув, она отодвинулась от него, лишая ощущения своей великолепной плоти. Он безжизненно упал, и Зед почувствовал неприятный холодок, не идущий ни в какое сравнение с теплом ее тела.

– С тобой все нормально? – Спросил он.

– Да, – прошептала она, поворачиваясь на бок и ускользая в бездну сна. – Да, Зейдист… Да.

«Она захочет есть», – подумал он.

Ему нужно сходить за едой.

Собираясь с силами, он глубоко вздохнул, потом еще раз, потом еще… пока наконец не оторвал свое тело от матраса. Его голова дико кружилась: мебель, пол и стены не переставал вращаться перед глазами, меняясь местами, пока он не перестал понимать вовсе, где он находится: на полу или на потолке.

Когда он поднялся, все стало еще хуже – чувство равновесия полностью покинуло его. Он натолкнулся на стену, врезавшись в нее, и, цепляясь за шторы, смог встать на ноги.

Отдохнув немного, он оттолкнулся от стены и наклонился к Бэлле. Попытка поднять ее на руки превратилась в мучение, но желание позаботиться о ней пересилило изнеможение. Он поднес ее к своему тюфяку и опустил вниз, потом накрыл одеялом, которое давным-давно швырнул на пол. Он уже было отвернулся, когда она схватила его за руку.

– Тебе нужно питание, – сказала она, пытаясь притянуть его ближе. – Возьми мою вену.

Боже, какое искушение.

– Я сейчас вернусь, – сказал он, переступая с ноги на ногу. Пошатываясь, он подошел к шкафу и натянул боксеры. Потом снял с кровати простыни и матрас и вышел из комнаты.

 

* * *

 

Открыв глаза, Фьюри понял, что не может дышать.

Он предположил, что это имело определенный смысл. Он лежал, уткнувшись лицом в комок одеял. Он освободил из этого клубка рот и нос и попытался сфокусировать взгляд. Первым, что он увидел, была пепельница, полная бычков примерно в шести дюймах от его головы. На полу.

Какого черта? О… Он свисал с матраса.

Услышав стон, он приподнялся и повернул голову – и натолкнулся на ступню Вишеса. За ножищей четырнадцатого размера виднелось бедро Бутча.

Не сдержавшись, Фьюри рассмеялся – коп с трудом оторвал лицо от подушки. Человек осмотрел себя, потом перевел взгляд на Фьюри. Пару раз моргнул. Словно надеялся, что еще не проснулся по-настоящему.

– О, черт. – Вместо обычного голоса из горла вырвался лишь хрип. Потом он взглянул на Вишеса, отрубившегося рядом с ним. – О… черт. Это слишком странно.

– Переживешь, коп. Ты тоже не особо привлекательный.

– Справедливо. – Он потер лицо. – Но это не значит, что я должен приходить в восторг, просыпаясь в постели с двумя мужиками.

– Ви же сказал, чтобы ты не возвращался.

– Действительно. Это была моя ошибка.

Это была длинная ночь. В конце концов, когда даже ощущение одежды на собственных телах, стало непереносимым, они лишились остатков скромности. На повестке дня остались лишь попытки пережить жажду: поджигая один красный дымок за другим, заглатывая скотч или водку, скрываясь в ванной, чтобы в одиночестве облегчить свою участь.

– Так все кончилось? – Спросил Бутч. – Скажи мне, что все кончилось.

Фьюри соскользнул с кровати.

– Похоже на то.

Он поднял простыню и бросил ее Бутчу, который тут же прикрыл себя и Вишеса. Ви даже не вздрогнул. Он спал мертвым сном, растянувшись на животе, крепко зажмурив глаза и испуская тихое посапывание.

Коп выругался и сменил позу, прислонив подушку к изголовью и откинувшись на нее. Он с таким усилием взъерошил волосы, что они торчком встали на голове, а потом зевнул так широко, что Фьюри услышал, как хрустнули челюсти.

– Черт, вампир, я никогда не думал, что скажу это, но сейчас я совершенно не заинтересован в сексе. Слава Богу.

Фьюри натянул пару нейлоновых тренировок.

– Хочешь есть? Я собираюсь совершить налет на кухню.

Глаза Бутча вспыхнули.

– Ты, правда, собираешься притащить еду сюда? И тогда мне не придется шевелиться?

– Ты станешь моим должником, но да, я доставлю все сюда.

– Ты бог.

Фьюри надел футболку.

– Что ты хочешь?

– Все, что есть на кухне. Черт, да просто продемонстрируй свою максимальную полезность и притащи весь холодильник. Я ужасно голоден.

Фьюри спустился вниз и уже было начал запасаться продовольствием, как услышал какой-то звук, доносившийся из прачечной. Он подошел и толкнул открытую дверь.

Зейдист заталкивал простыни в стиральную машину.

И, святая Дева в Забвении, выглядел он просто адски. На месте живота зияла настоящая дыра, бедренные кости выступали из-под кожи словно палаточные стойки, а ребра походили на поле с вспаханными бороздами. Он, должно быть, потерял за ночь десять-пятнадцать фунтов. И – Матерь Божья – его шея и запястья были порядочно изранены. Но… от него исходил прекрасный темный аромат и спокойствие, такое глубокое и необычное, что Фьюри даже засомневался, что его органы чувств работают нормально.

– Брат мой? – Произнес он.

Зед даже не поднял головы.

– Ты знаешь, как работает эта штуковина?

– Э, да. Засыпаешь внутрь немного хрени из этой коробочки и поворачиваешь этот указатель… давай, я тебе помогу.

Зед затолкал белье в барабан стиральной машины и отошел, так и не подняв взгляд. Когда машина начала заливать воду, Зед пробормотал неразборчивое «спасибо» и отправился в кухню.

Фьюри пошел следом – сердце билось где-то в глотке. Он хотел спросить, все ли в порядке… и не только с Бэллой.

Он осторожно подбирал нужные слова, как вдруг заметил, что Зед достал из холодильника жареную индейку, оторвал ножку и впился в нее зубами. Он яростно жевал, сдирая мясо с костей так быстро, как мог. Закончив, он повторил то же самое с другой ножкой.

Господи… Брат никогда не ел мяса. Правда, он никогда не переживал ночи подобной той, что случилась накануне. Никто из них этого не делал.

 

* * *

 

Зед чувствовал на себе пристальный взгляд Фьюри и оторвался бы от еды, если бы мог. Он ненавидел, когда люди смотрели на него, особенно, когда он при этом жевал что-то, но сейчас он просто не мог быстрее поглощать еду.

Продолжая есть, он вытащил нож и тарелку и начал срезать с грудинки тонкие ломтики мяса. Он заботливо оставил Бэлле только самые лучшие кусочки. Малопривлекательные части, уголки и сердцевину он съел сам – словно они были недостаточно хороши для нее.

Что еще ей нужно? Он хотел, чтобы она съела что-то высококалорийное. И выпила что-то… Ему нужно принести ей какой-то напиток. Он вернулся к холодильнику, вытащив из него остатки еды, чтобы выбрать необходимое. Он будет выбирать очень осторожно – только то, что достойно коснуться ее языка.

– Зейдист?

Боже, он и забыл, что на кухне был еще и Фьюри.

– Да, – сказал он, вскрывая миску Тапперуэр.

Картофельное пюре внутри выглядело вполне неплохо, хотя он и предпочел бы принести ей что-то, приготовленное собственными руками. Хотя он понятия не имел, как сделать это. Боже, он не умел читать, не знал, как пользоваться чертовой стиральной машиной, готовить не умел.

Ему придется отпустить ее, чтобы она нашла себе мужчину, у которого была бы, по крайней мере, половина мозга.

– Я не хочу совать нос не в свои дела, – сказал Фьюри.

– Нет, хочешь.

Он достал из серванта буханку домашнего хлеба, испеченного Фритцем, и сжал ее пальцами. Она была мягкой, но он все же понюхал ее. Хорошо, достаточно свежая для Бэллы.

– С ней все хорошо? С… тобой?

– Мы в порядке.

– Как это было? – Фьюри откашлялся. – В смысле, я хочу знать не только потому, что это была Бэлла. Просто… Ходит много разных слухов, и не знаю, чему верить.

Зед достал немного пюре и положил его на тарелку рядом с индейкой; потом зачерпнул ложку белого риса и залил получившееся блюдо доброй долей подливы. Потом поставил все в микроволновку, радуясь, что знал, как работает эта машина.

Наблюдая за вращавшейся по кругу едой, он подумал о вопросе, который задал ему близнец и вспомнил, как Бэлла забиралась на него. Это соединение, одно из нескольких дюжин, произошедших прошлой ночью, поразила его больше всего. Она была так прекрасна на нем, особенно в тот момент, когда наклонилась, чтобы поцеловать его…

На протяжении всей жажды и во время этого соития она разжимала когти прошлого, державшие его, привнося что-то хорошее. Он будет лелеять тепло, которое она подарила ему, до конца своих дней.

Микроволновка звякнула, и он вдруг понял, что Фьюри все еще ждет ответа.

Зед поставил еду на поднос и взял кое-какие серебряные приборы, чтобы обеспечить ей достойный прием пищи.

Развернувшись и направившись к выходу, он прошептал:

– Она слишком красива для моих слов. – Он поднял глаза на брата. – Прошлая ночь была для меня неописуемым благословлением.

По какой-то причине Фьюри потрясенно отскочил, а потом потянулся к нему.

– Зейдист, твои…

– Я должен отнести своей налле еду. Увидимся позже.

– Подожди! Зейдист! Твои…

Продолжая идти, Зейдист лишь покачал головой.