Глава 1. «Хорошо быть лошадью, – лениво размышляла я, развалившись на пахучем стоге свежескошенного сена, – никаких проблем с едой – во всяком случае

«Хорошо быть лошадью, – лениво размышляла я, развалившись на пахучем стоге свежескошенного сена, – никаких проблем с едой – во всяком случае, летом. Травки пощипал, водичкой запил – и красота. А если хозяин еще и краюшку хлеба с солью поднесет, так жизнь вообще сказкой покажется». Словно в ответ на мои завистливые мысли, Бес всхрапнул – и продолжил методично уничтожать результаты труда каких-то неизвестных нам селян. И хорошо, что неизвестных: прожорливость моего коня не привела бы в восторг местных косарей. И хлеба-соли они бы уж точно нам не предложили. Хлеба с солью… – Я прислушалась к урчанию в пустом животе. На этот раз оно прозвучало как-то уж совсем удручающе. Если дела и дальше пойдут таким же нерадостным образом, то через пару дней я, пожалуй, уже не стану остерегаться встретить на своем пути кого-нибудь опасного. Ибо кто может быть опаснее, чем здоровая семнадцатилетняя и ужасно голодная девушка?

Стоп. Я торопливо выплюнула изо рта стебелек щавеля, которым безуспешно пыталась обмануть взбунтовавшийся желудок. Похоже, голод угнетающе подействовал не только на мое настроение, чрезвычайно паршивое в настоящий момент, но и на скудные от рождения умственные способности. Сено. Селяне. Селяне, накосившие это самое сено, от которого, впрочем, вскоре, наверно, совсем ничего не станется. Но не ездили же они в дальние дали – сено косить? Значит, живут труженики косы и мотыги не очень далеко. Значит, надо сматываться. Во-первых, чтобы не пришлось платить за потрав сена, а во-вторых – чтобы самой это сено не начать есть. Ведь если деревня где-то поблизости, то там наверняка можно купить что-нибудь повкуснее квелой травы. Поэтому я быстро пристроила седло обратно на спину категорически не согласного с таким решением Беса и, потратив некоторую толику времени на задабривание упрямого жеребца, вновь выехала на дорогу. Бес капризно прижимал уши и скалил зубы, доказывая, что скоропалительно покинутый милый лужок намного приятнее пыльного, пустынного тракта. Но я аргументированно доказала ему преимущества выбранной мною дороги, которая наверняка приведет нас в обжитое место, тем самым приблизив к покупке вожделенного хлеба с солью.

Три дня, миновавшие с момента поспешного бегства из Меласса, оказались на редкость нудными и однообразными. Куска хлеба, захваченного из «Жареного карася», нам с Бесом хватило только на один день, а затем, за неимением других запасов, мне пришлось перейти на орехи и ягоды. И то, и другое оказалось незрелым и совершенно не съедобным. Для грибов тоже еще слишком рано. Лука у меня не имелось, поэтому нечего было и мечтать углубиться в придорожный лес и попытаться подстрелить какую-нибудь зазевавшуюся дичь. Конечно, можно попробовать пришибить кого-нибудь гитарой, но гитару мне было жалко. Поэтому через три дня, имея перед глазами пример всегда сытого и вполне довольного жизнью Беса, я приуныла. Помнится, в прежние времена, проживая в замке Брен, я очень любила почитывать один душещипательный эльфийский роман, повествующий о благородном красавце, отправившемся на поиски похищенной возлюбленной. Влюбленному идиоту предстояло совершить длительное, опасное путешествие, большую часть пути питаясь лишь «томными вздохами об утраченной любви и воспоминаниями, разрывавшими трепетное сердце». Уж не знаю, как там насчет разорванного сердца, но желудок у этого доходяги должен был разорваться намного быстрее. Больше никогда не стану читать куртуазных эльфийских слезовыжимающих опусов. Похоже, все описанное в подобных книгах – банальная брехня и липа. Через несколько дней такой диеты голодающий рыцарь явно бы мечтал не о прелестях своей дамы, если, конечно, он не собирался попробовать их на вкус, а о большой миске тушеного мяса, щедро сдобренного кинзой и базиликом. А еще ко всему этому должна непременно прилагаться румяная горбушка теплого ржаного хлеба и внушительный кувшин ядреного, настоянного на меду эля… Я печально вздохнула, не в силах справиться с разыгравшимся воображением. Потом повела носом… Великие боги! Упоительные запахи, так живо сейчас представленные, оказались вовсе не иллюзией, вызванной голодом, а вполне очевидной реальностью, дразнившей обоняние. Где-то совсем рядом готовили свежую, обильную пищу! Я пришпорила Беса, потому что конь, пользуясь моей рассеянностью, едва плелся, и приподнялась в стременах, стараясь окинуть взглядом бесконечную линию дороги, уходящую за горизонт. И – о радость, за изгибом поворота я заметила струйку дыма, поднимавшуюся, очевидно, над кухонным очагом. Чуткий нос оказался острее зрения. Мы приближались к человеческому жилью.

 

Шустро прогалопировав пару миль, мы достигли небольшой, но чрезвычайно милой деревушки. Моя симпатия к непритязательному образцу сельской архитектуры усилилась стократно при виде некоего заведения с многозначительным названием «У тетушки Гремульды», являвшегося источником пресловутых прельстительных ароматов. Даже Бес насторожил свою хитрющую морду, явно намекая на обещанный хлеб с солью, подкрепленный ведром отборного овса.

– Ладно уж, обжора, я всегда выполняю обещания. – Моя душа исполнилась умиротворения под воздействием щедро выделявшегося желудочного сока.

Две голодные особи эффектно подъехали к самому крыльцу, стараясь производить как можно больше шума. Судя по размерам дома, щедро изукрашенного резьбой и увенчанного веселеньким флюгером, – у тетушки Гремульды не было отбоя от посетителей. Конечно, в том случае, если вкус ее стряпни хотя бы вполовину не уступал фимиамам, буквально витавшим над крышей харчевни. Не успела я ступить на добротные ступеньки, предварявшие вход в сию обитель отбивных и эля, как дверь радушно распахнулась и в проходе нарисовался конопатый деревенский мальчишка. Минуту он, выкатив глаза и отвалив челюсть, рассматривал изумруды на моей маске, но потом профессиональное чутье дало о себе знать и селянин радостно осклабился. Улыбка получилась кривоватой, но широкой. Еще бы, мальчишка сообразил, что запахло неплохими деньгами.

– Проходите, благородная госпожа. – Слова сопровождались корявым поклоном. Здесь явно не изучали придворного политеса.

Я поторопилась перешагнуть через порог, чуть не схлопотав по затылку возвратным движением тяжеленной двери. Моему голодному взору предстал обширный зал, заставленный аккуратными столиками и лавками.

– Позаботьтесь, пожалуйста, о моем коне. – Я подбросила серебряную монетку, и веснушчатая, не очень чистая ладошка ловко поймала ее в воздухе. – Хлеба, овса и ключевой воды.

– Все будет сделано! – Мальчишка так быстро помчался исполнять указание, что я даже не успела попросить дополнительно выкупать запылившегося Беса. Оставалось надеяться, что разбитной малый и без меня неплохо знает свои обязанности.

Полупустой зал предоставлял возможность выбрать любой приглянувшийся столик. Я предпочла в углу и с любопытством вертела головой, выглядывая подавальщицу вкупе с прочими местными достопримечательностями. Через пару столиков от меня расположилась разгульная компания, тесно сдвинувшая лавки и предававшаяся неумеренному употреблению горячительных напитков. «Шестеро», – быстро посчитала я. Все при оружии, все профессиональные бойцы. Немного обтрепанные, но явно при деньгах. Очевидно, наемники. К числу самых заметных и опасных я бы отнесла полуэльфа, который также выказывал повышенный интерес к моей живописной персоне. Еще бы – слой пыли на колете, золотая маска и бесценный сильфский клинок не каждый день встречаются в таком захудалом местечке. Судя по тому, как услужливо прочие члены застолья наполняли кружку смазливого ублюдка, он являлся признанным главарем подозрительной шайки. Нет, я, конечно, терпимо отношусь к любой расе, но полукровки – потомки смешанных браков – обычно наследовали самые отрицательные качества народов, их породивших. Хм, а если учесть, что и меня тоже можно отнести к категории полукровок, становились объяснимы мое упрямство, несговорчивость по некоторым вопросам, касающимся принципов, и весьма своеобразное чувство юмора. Получалась довольно-таки гремучая смесь.

Вот и теперь, одного взгляда на смуглое, породистое лицо красавчика-полуэльфа оказалось достаточно для составления психологического портрета его владельца. Хищный прищур ярких зеленых глаз под тонкими, словно нарисованными, дугами черных бровей. Слишком гибкий, но при этом рослый и мускулистый, слишком слащавый, но одновременно – с высокомерным изгибом алых губ. Законченный мерзавец, за пару золотых готовый вырезать всех своих родичей до третьего колена, – таково мое мнение о моральном облике прекрасного головореза. На поясе полукровка носил отличную рапиру. Наверно, не только в качестве украшения. М-да, не хотела бы я повстречаться с этим бойцом в каком-нибудь укромном месте. Думаю, с ним пришлось бы повозиться.

Я уже хотела требовательно постучать по дубовой столешнице, как из задней двери выплыла пухлощекая девица в засаленном фартуке и бухнула передо мной внушительный перечень предлагаемых блюд. Азартно пролистав пять страниц, исписанных мелким, убористым почерком, я мысленно вознесла хвалу щедрому кулинарному гению тетушки Гремульды и заказала грандиозный обед. Маринованную спаржу, жареные баклажаны, тушеную свинину с грибами и молодым картофелем, свежий хлеб, а на верхосытку – кусок вишневого пирога с большущим кувшином медового эля. Все это материализовалось на столе так быстро, что я добавила к счету хорошие чаевые и схватилась за вилку. Так вкусно я не едала со времен церемонных обедов в доме моих приемных родителей. Когда первый голод был утолен и пришло время переключиться на восхитительный ароматный эль, за моей спиной прозвучало неторопливое постукивание точеных каблуков.

– Деточка, ты же сейчас лопнешь. – Голос – медоточивый, как эль в пузатом кувшине, – таил скрытую насмешку.

– А ты налей и отойди, – буркнула я, к месту припомнив фразу, вычитанную в какой-то из книг замковой библиотеки.

– Остра на язык… – одобрительно протянул невидимый собеседник и, перекинув ногу через скамью, нахально уселся рядом со мной.

Я повернула голову, не переставая жевать. Как и следовало ожидать, это оказался тот самый смазливый полуэльф, в упор разглядывающий меня вызывающе поблескивающими прищуренными глазами. Затем дерзкий взгляд скользнул в вырез моей рубашки, прикинул стоимость изумрудного кулона, который я никогда особенно и не прятала, и стал еще наглее. «Не на ту напал, дружочек», – я ответила ублюдку не менее нахальным взглядом. Пару минут мы играли в гляделки, проверяя выдержку друг друга. Победа осталась за мной. Полукровка отвел глаза, переместив их на рукоять Нурилона, возвышавшуюся над моим правым плечом. Только сейчас до мерзавца дошло, что стоимость изумрудного кулона оказалась смехотворно мала по сравнению со стоимостью благородного клинка. Мне захотелось громко расхохотаться при виде жадной и завистливой гримасы, исказившей симпатичную физиономию.

– Девочка, – начал полуэльф, специально повышая голос, – что-то слишком большой ножичек ты носишь при себе. Тебя за мальчика никогда не принимают?

В зале воцарилась тишина. Все обедающие, включая шайку наемников, повернулись к нам, ожидая моей реакции. Я специально потянула время, выдерживая паузу в лучших традициях сценического искусства и мило улыбаясь нахалу, искавшему ссоры.

– Нет! – Я насмешливо сплюнула под ноги полукровке. – А тебя?

Зал грохнул. Заматерелые мужики с обликом и повадками дровосеков, сидевшие возле двери, ведущей на кухню, ржали жеребцами, вытирая выступившие слезы рукавами шерстяных рубах. Смеялись и спутники наглого полуэльфа. Даже пухлощекая подавальщица визгливо хихикала, прикрываясь уголком несвежего фартука.

Полуэльф злобно выругался. Я продолжала разглядывать красавца, не отводя глаз и прекрасно понимая, что нажила смертельного врага. Наконец ублюдок успокоился, и в его взгляде промелькнуло что-то, похожее на уважение.

– Я Лансанариэль, можно просто Ланс. А как зовут отважную госпожу?

– Мое имя ничего тебе не скажет. Называй меня – Рыжая.

– Ого, – Ланс ухмыльнулся, – прекрасная госпожа путешествует инкогнито. И без охраны. – Тонкий палец вытянул цепочку моего кулона: – Да еще с такими побрякушками!..

– Не все побрякушки одинаково полезны для любителей легкой наживы. – Я выразительно притронулась к рукояти Нурилона. – И поверь, я не хуже тебя умею пользоваться подобными игрушками.

– А ты докажи! – Полуэльф не смог сдержать охватившей его радости.

«Думает, что я наивная провинциальная девочка и легко попадусь к нему на крючок», – Я бы не хотела ввязываться в неприятную историю, но уж слишком велико было желание преподать урок вежливости этому самоуверенному нахалу.

– Легко! – хлопнула я по протянутой ладони. – Как?

– Посоревнуемся в умении владеть оружием. Проиграешь – отдаешь мне свой клинок. – Ланс наклонил голову и гадко ухмыльнулся, словно ожидая, что я струшу и откажусь. Ну конечно, он просто примитивно брал меня «на слабо», прекрасно понимая, как нелегко сдавать ведущую позицию.

– Хорошо! – При моем ответе народ в зале оживленно загалдел, предвкушая увлекательное зрелище. – Твоя ставка?

– Пойдем. – Ланс поднялся из-за стола и направился к двери, ведущей на задний двор. – Я покажу.

 

Заинтригованные посетители ломанулись за нами. Я шагнула в дверь и ахнула. Полуэльф гордо подбоченился, наслаждаясь произведенным эффектом. За задней дверью харчевни простирался огромный пустырь, в центре которого возвышалось одинокое сухое дерево. От порога до сухостоины насчитывалось шагов пятьдесят. И вот к этому дереву оказался привязан высоченный орк, настолько сильно обвитый веревками, что его смуглое мускулистое тело напоминало кокон гигантской бабочки. Длинные волосы пленника, заплетенные в десяток тонких косичек и намотанные на ветки, удерживали голову орка в одном положении. Несчастный не мог даже пошевелиться, но громко и весьма смачно ругался на своем родном языке. Я постояла минутку, задумчиво разглядывая охальника и наслаждаясь эпитетами, которыми он награждал своих мучителей. Хорошо, что никто из присутствующих, очевидно, не понимал орочьего, иначе пленник давно бы уже был мертв или, по крайней мере, точно лишился своего нескромного языка.

– Ну, и чего ты хочешь от меня? – Я не понимала задумки Ланса.

– Вот. – Полукровка протянул мне легкий, маленький, неплохо сбалансированный топорик. – Сможешь метнуть такие с порога и перерубить все косички поганой зверюги – орк достанется тебе. Проиграешь – отдашь мне свой меч.

Я оглянулась на мужчин, столпившихся вокруг. Многие скептически качали головами и увлеченно делали ставки. В основном – против меня. Я повернулась к орку и заметила многочисленные порезы на его лице и щеках. Кажется, я оказалось далеко не первой в этой оригинальной забаве. Сколько времени измученный орк стоит у дерева – несколько часов, день? Увидев топорик в моей руке, мишень разразилась новым потоком ругательств, на этот раз адресованных «отвратительной рыжей человечьей самке».

– А ну помолчи, ты мешаешь мне сосредоточиться, – громко приказала я на орочьем языке.

Ошеломленный орк заткнулся. Ланс смешно выпучил глаза. Замолчали и зрители, удивленные не меньше пленника. Я поплевала на ладони:

– Ну что, приступим?

 

«Интересно, Ланс дурак или просто прикидывается?» – размышляла я, неторопливо покачивая топорик в руке и привыкая к его весу. Прищурив правый глаз, присмотрелась к прическе орка. Хитрый полукровка не мог даже предположить, что с моим-то глазомером я запросто перерубила бы эти косички и с гораздо большего расстояния. Он специально спровоцировал меня на браваду, не оставив пути для отступления. В данной ситуации предоставлялась возможность почетно проиграть, но никак нельзя отказаться от участия в соревновании на меткость. Это могло стать настоящим позором для самоуверенной рыжей девчонки. В любом случае я лишилась бы меча. Либо проигрываю и отдаю сама, либо выставляю себя трусом, и клинок у меня запросто отбирают силой – как у недостойного владельца. Так рассуждал полуэльф. Неплохая тактика. Он не учел одного – даже не участвуя в жестокой забаве, я могла бы покрошить в капусту всю его шайку. А скорее всего – и его самого. Сработала другая приманка. Мне стало жаль несчастную жертву. Насколько я разбиралась в татуировках, украшавших руки пленного орка, он считался храбрым воином и принадлежал к знатному роду. Ума не приложу, как он позволил этим мерзавцам захватить себя живьем. Узнать все это можно лишь одним способом – освободив привязанного. Я отступила на шаг, собираясь метнуть первый топорик, и наступила на ногу человека, стоявшего прямо за мной. Окорокообразная рука поднялась, ухватившись за оружие и останавливая меня. Я обернулась, изумленная.

Позади меня возвышалась монументальная женщина. Высотой она не уступала мне, но имела ширину, изрядно превосходящую даже ее отнюдь не миниатюрный рост. На широком расплывшемся лице светились маленькие проницательные глазки. Пара кухонных ножей за поясом необъятного кружевного фартука и дорогое золотое ожерелье на том месте, где у всех прочих людей находится шея, – дополняли портрет хозяйки сего славного заведения. Тетушка Гремульда собственной персоной. Я немедленно прониклась уважением. Габариты стряпухи воистину не уступали ее кулинарному мастерству. Колоссальная женщина легко вынула топорик из моих пальцев.

– Девочка. – Голос у Гремульды оказался нежным и мелодичным, совершенно не подходившим к разжиревшим телесам. – Не связывайся с этими прохвостами. Ты совсем не обязана участвовать в их дурацких спорах. В моем доме, – тут хозяйка обвела властным взглядом враз притихшую кучку мужчин, – в моем доме еще не разучились оказывать уважение и гостеприимство. А ты, пройдоха, – толстые пальцы крепко сцапали ухо Ланса, – забирай своих беспутных дружков и выметайся подобру-поздорову, пока я не взялась за скалку.

Полукровка пискнул, но не осмелился выдать ни слова протеста. Очевидно, хозяйка обладала немалым авторитетом и прославилась буйным нравом. Но мне вовсе не хотелось оставлять несчастного пленника на милость живодера Лансанариэля.

– Уважаемая госпожа Гремульда, – право же, мне весьма импонировала манера поведения этой женщины, – окажите милость, станьте судьей нашего маленького соревнования. С этими словами я сняла Нурилон со спины и вложила его в руки любезной хозяйки. – Прошу вас, не лишайте меня возможности утереть нос нескольким самоуверенным мальчишкам!

Монументальная женщина усмехнулась, крепко сжимая призовой меч. Взглядом знатока она окинула нарочито скромные ножны и рукоятку, мысленно прикидывая стоимость оружия. Глаза ее удивленно округлились. Я подмигнула хозяйке. Усмешка Гремульды стала еще шире:

– Клянусь богами, ты славная девочка! Начинай состязание. И обещаю, я прослежу за тем, чтобы все проходило без подвоха.

Толпа мужчин опять одобрительно загудела, во всем соглашаясь с хозяйкой, а конопатый мальчишка-конюх вновь поднес мне первый топорик.

Я размахнулась, лезвие оружия сверкнуло в воздухе, перерубив косичку поблизости от правого уха орка. Дровосеки радостно заорали. Пленник молчал, затаив дух, не смея даже дышать. Я видела крупную каплю пота, повисшую на кончике носа жертвы. Но орк терпел, не шмыгая, боясь хоть как-то помешать мне. Я щелкнула пальцами, протянула руку, и в ладонь мне немедленно вложили второй топорик. Краем глаза заметила бледное, сосредоточенное лицо Ланса. Бедняга не мог поверить, что лишается не только вожделенного меча, но и доходного пленника.

Следующие восемь бросков не принесли ничего нового. Если не считать того, что зрители, ставившие против меня, все более мрачнели – на радость другой половине, которой вскоре предстояло обогатиться за счет моей победы.

Теперь голову орка удерживала всего лишь одна косичка. Последняя. Мне подали десятый топорик, и я сразу ощутила что-то неладное. Это оружие имело криво обструганную рукоять, нарушавшую баланс и мешавшую полету по прямой траектории. И сделано это было специально. Полукровка решил сжульничать. Я повернулась к Лансу. Обильная испарина, выступившая на его лице, говорила о том, что обманщик осознавал все опасность своего поступка. Скажи я хоть слово, и его ожидает позор, да еще скалка тетушки Гремульды впридачу. Мне стало смешно. Прикусив губу, я выразительно покачала головой. Полуэльф побледнел до трупного состояния. Из-за плеча, не глядя, я метнула топорик. Зрители взревели. Последняя косичка привязанного орка повисла отрубленной.

– Давай-ка прогуляемся на пару, отвяжем мой приз. – Я потянула Ланса за собой, уводя от толпы, азартно делившей выигранные и проигранные деньги.

– Почему ты ничего не сказала? – буркнул полуэльф.

– А зачем?

– Я обманул тебя. – Ланс отводил глаза.

Мы подошли к дереву, и я вынула кинжал виконта де Ризо, собираясь перерезать узы, удерживающие пленника. Полукровка не уходил, ожидая ответа.

– Я специально увела тебя прочь, не желая опорочить перед друзьями. Я думаю, что человека, способного на обман, и самого не раз обманывали. Но тебе сейчас стыдно… – У полуэльфа даже уши покраснели от моих слов. – Значит, ты не так плох, как хочешь казаться. Поэтому я даю тебе шанс… – Кинжал прошелся по веревке, и орк стал свободным.

Я протянула руку:

– Ульрика де Мор приветствует сына Белых Волков!

Орк удивленно поднял брови:

– Храбрая госпожа так хорошо разбирается в наших кланах?

– И в военных татуировках тоже, тысячник. – Мой кинжал указал на волнистую линию, украшавшую предплечье воина. – Такими отметками удостаивают настоящих храбрецов!

Орк поклонился, приложив ладонь к сердцу:

– Огвур Белый Волк приветствует тебя, благородная спасительница. Теперь за мной долг – в свою очередь, спасти твою жизнь.

– Пойдем, я спасу твою жизнь еще раз. – С каждой минутой мой приз нравился мне все больше. – Подозреваю, что ты умираешь от голода. Я угощу тебя отличным элем и жареным мясом.

– Тогда мой долг возрастет стократно! – Орк и не собирался отказываться.

Мы направились к дверям харчевни.

– Спасибо. – Слово прозвучало запоздало и хрипло, но все же прозвучало.

Я хотела сделать вид, будто не расслышала, но что-то теплое, проснувшееся в глубине души, заставило меня обернуться. Ланс стоял, подняв голову. На красивых губах играла победная улыбка. Улыбка победы над самим собой. Мне показалось, что даже выражение его лица изменилось в лучшую сторону, став более честным и открытым.

– Я думаю, что втроем мы выпьем намного больше эля, порадовав тетушку Гремульду хорошей прибылью. Клянусь гоблинами, она этого заслуживает. Ты любишь эль?

Казалось, полукровка не верит собственным ушам:

– Ты будешь пить со мной?

– Нет, ты будешь пить с ним, – я ткнула пальцем в сторону Огвура. – Хочу устроить состязание, кто из вас двоих способен выпить больше.

Орк смотрел на меня недоуменно вытаращенными глазами. Но вот в их черной глубине промелькнуло понимание, сдобренное изрядной дозой иронии.

– Ему меня не перепить! – насмешливо пробасил сын Белого Волка.

– Докажи! – привычно брякнул Ланс.

Но он тут же стушевался и сконфужено потупился. Я радостно рассмеялась. Орк попытался сдержаться, но не выдержал и хмыкнул. Полуэльф покосился на нас. Сначала недоверчиво, потом скептично. А потом расхохотался – звонко и весело.

 

Огвур отлично говорил на всеобщем. Почти так же отлично, как ругался на своем родном языке. При этом он непринужденно демонстрировал изящные манеры, легко обращаясь с ножом и вилкой. Орк неторопливо расправлялся с отлично прожаренным бифштексом, который тетушка Гремульда собственноручно принесла для него с кухни. Ни малейшим жестом он не выдал, как велик оказался его голод. Ланс, по своей излюбленной привычке снова оседлавший скамью, рассматривал Огвура со все возрастающим удивлением. А когда насытившийся орк элегантно промокнул жирные губы льняной салфеткой, брови полуэльфа вообще поползли верх. Еще бы, а он-то называл орка «поганой зверюгой». Хозяйка одобрительно посмотрела на бывшего пленника и укорила полукровку:

– Уж он будет поблагороднее тебя и твоих дружков-пьянчуг!

Ланс окрысился:

– Ну конечно, ваш с Рыжей любимчик, небось, вырос среди заботливых родственников. Ему досталось безоблачное сытое детство, и его не избивали до полусмерти за украденное яблоко…

– А почему ты крал яблоки? – Меня заинтересовала биография Ланса.

– Обычная история. – Полуэльф скривился – видимо, воспоминания не доставляли ему ни малейшего удовольствия. – Я не знал своего отца. Им стал какой-то благородный эльфийский выродок, любивший в свободное время поразвлечься с пленными человеческими девушками. Когда мне исполнилось пять лет – мать, происходившая из дворян, умерла с голоду. Ведь сразу после моего рождения ее выгнали из дому, и нам пришлось жить подаянием. Я примкнул к шайке бродячих мальчишек, а позднее – сколотил собственную команду из отчаянных парней. Сейчас мы грабим торговые обозы эльфов или нанимаемся, когда местные землевладельцы желают поиграть в войну.

– Твоя мать пострадала во времена Войны роз, когда кланы Белой и Синей розы боролись за власть? – Меня опечалила судьба Ланса.

– Откуда ты знаешь про эти события? – Орк внимательно слушал рассказ полукровки. – В то время тебя еще и на свете не было.

– Читала… – Я не была уверена, что Огвур мне поверит.

– Читала хроники Розы? – В голосе орка и правда прозвучали нотки недоверия.

– Да, именно их, причем в оригинале!

– Хм… – Тысячник откинулся на скамье, размышляя о чем-то своем. – А они и могут существовать только в оригинале. Ничего не известно о создании каких-то более поздних, сокращенных пересказов или переводов…

– Храм Розы, не так ли? – как можно более небрежно обронила я.

Огвур подпрыгнул на скамье, пролив кувшин с элем:

– Так ты действительно читала хроники Бальдура? Ты – Посвященная?

– Не знаю, кто такие – Посвященные, но я легко понимаю и староэльфийский, и тайную орочью скоропись.

Ланс сидел молча, обалдело хлопая ресницами. Орк подергал себя за небольшой хвостик, оставшийся от прежде длинных волос.

– Ты должна предстать перед нашими старейшинами. Возможно, будущее орков и эльфов в твоих руках, Мелеана…

– Мелеана? – Полуэльф решился влезть с вопросом. – Но ведь госпожа говорила, что ее зовут Ульрика?

– Мелеана – Повелительница! – пояснила подошедшая к нам с новым кувшином эля хозяйка, услышавшая последние слова орка. – А еще это слово имеет другое значение – наследная Принцесса крови.

– Принцесса? – Полукровка повернулся ко мне.

Я никак не отреагировала, события начинали стремительно выходить из-под моего контроля.

– Не думайте, госпожа, что в этой глуши мы не следим за происходящим в королевстве, – продолжала Гремульда. – Поэтому многие из нас способны вычислить, кто может принадлежать к роду де Мор…

– Дочь великого короля… – чуть слышно, благоговейно выдохнул Огвур. Но Ланс услышал его слова.

Я вздохнула:

– Теперь ты понимаешь, Белый Волк, что я не могу поехать с тобой немедленно. Мне нужно торопиться в Наррону. Но потом… – Я прикусила язык. Слишком много обещаний, которые могут оказаться невыполнимыми. Но орк прекрасно понял меня и без слов.

– Хорошо, Мелеана, мой народ подождет. Но я отправлюсь с тобой. Мой величайший долг – охранять тебя.

– И я! – Ланс опустился на одно колено, словно принося клятву вассальной верности. – Ваше высочество, позвольте мне служить вам. Возможно, я не самый подходящий телохранитель, но я буду защищать вас до последнего вздоха!

Я беспомощно развела руками:

 

– Друзья, подвергать вас такой огромной опасности я не имею права…

Но два упрямца настаивали на необходимости сопровождать меня. Пришлось уступить.