Глава 3. Замешательство

Голос моего Возлюбленного украсил моё детство через нежную любящую заботу моих родителей, через мои встречи с природой и через библейские истории. Влечение это было нежным и мягким, и всё же я улыбаюсь, вспоминая о том мире, блаженстве и спокойствии, которые я чувствовал в те моменты. Как бы я хотел, чтобы этот голос был единственным голосом, который я когда-либо слышал!

 

Слышать голос моего Возлюбленного было непросто. Хотя Он был очень близок ко мне, голос доносился откуда-то издалека. Другой голос казался гораздо более близким. Он был громким, напористым и порой даже агрессивным. Этот голос лучше всего описан в этих стихах:

 

А говорил в сердце своем: "взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему". (Исаия 14:13,14)

 

Этот голос вызывал во мне ответные чувства. Он настаивал на том, что счастье можно найти в развлечениях и зрелищах, в конфетах (в Австралии это были конфеты на палочке), в мультфильмах, в том, чтобы быть в центре внимания и восхищения. Рано в своём опыте я пришёл к выводу о том, что способность владеть аудиторией, заставлять всех смеяться или вызывать в людях похвалу – всё это приносит большое удовлетворение. Эмоции, захватывающие мою душу, были похожими на те, которые появлялись от наблюдения за звёздным небом или от объятий моих родителей. Оба вида эмоций были радостными; я просто не мог различить разницу между этими двумя голосами. Этот второй голос соблазнял меня находить удовольствие в тортах, конфетах, мороженном и газированных напитках. Родительские ограничения подстёгивали меня на то, чтобы капризничать долго и громко, пока я не напрашивался на воспитательную розгу. Телевизор также был моим влиятельным воспитателем. Я наблюдал за персонажами, обладающими супер-силой, которые побеждали опасных врагов. Я наблюдал жизнь семей, которые были похожи на мою, но решали жизненные проблемы своим собственным умом, не прибегая к молитве. Я наблюдал героев детских фильмов со счастливым концом, и эти герои не чувствовали никакой нужды в Боге, в Библии или в молитве.

 

Побочным эффектом моего обучения в школе стало убеждение в том, что счастье приходит, когда тебя замечают и на тебя обращают внимание. Этот неписанный закон гласил, что если я желал ободрения, я должен был тяжело трудиться, чтобы его получить. Для маленького ребёнка тяжёлая учёба не является таким уж привлекательным занятием, поэтому я открывал для себя другие пути и способы заполучать внимание других. Плохое поведение на уроках достигало двух целей: во-первых, другие ученики обращали на меня своё внимание, а во-вторых, учитель останавливал урок специально ради меня. И это было увлекательно, пока не наступил момент вмешательства «розги исправления», которая напоминала мне о расплате за такой способ получать внимание людей.

 

Во время моих размышлений об этом голос искусителя предлагал два направления: Я мог заполучать внимание либо плохим, вызывающим поведением по отношению к людям, которые имели надо мной власть, либо я мог зарабатывать это внимание и восхищение друзей прилежными усилиями и стараниями в учёбе, становясь образцовым ребёнком и успешным учеником. В обоих случаях голос искусителя заявлял, что счастье приходит, когда ты привлекаешь внимание людей тем или иным способом.

 

Чем меньше я чувствовал себя принятым своими родителями, тем больше голос искусителя толкал меня к вызывающему поведению по отношению к властям и к повадкам клоуна. С другой стороны, чем больше я чувствовал себя принятым своими родителями, тем больше я желал отличиться хорошими отметками в школе. Но это ещё не всё. Я также хотел показать своей семье и друзьям, что я – хороший христианин. И в этом контексте голос моего Возлюбленного и голос искусителя звучали почти одинаково.

 

Мой Возлюбленный желал, чтобы я был послушен своим родителям, читал Библию, молился и прилежно учился. Но всё же когда искуситель увидел, что я желал одобрения тех авторитетов, которые стоят надо мной, он стал склонять меня к тому же самому, но только другими мотивами и намерениями. Как ребёнок я не имел возможности понять и распознать разницу между мотивами. Ребёнок понимает только то, что ему говорят делать, а затем делает выбор подчиняться этому или нет. При этом он не понимает причины своего выбора слушаться или противиться.

 

Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом [назначенного]. Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира (Галатам 4:1-3).

 

Влечение моего Возлюбленного через моих родителей и через библейские истории убедило меня в том, что поиск дурной славы путём противления властям неблагонадежен, и к тому же приносит боль. Эти выводы, возможно, и не были такими ясными в моём уме, но подсознательно я уже придерживался их. Поэтому я избрал путь привлечения внимания, которое достигалось тяжёлым трудом, стараниями и всевозможными достижениями. Это не значит, что я вовсе не шёл по другому пути, когда власти казались мне несправедливыми, предвзятыми или непоследовательными. Я также понял, что даже после тяжёлых усилий моя цель заполучить почёт и уважение может остаться такой же далёкой от меня.

 

Почти каждая сфера моего жизненного опыта склоняла меня к такому пониманию, что целью жизни является поиск внимания и почёта посредством каких-то достижений. Но был один-единственный голос, который пытался сказать мне о чём-то другом. Когда я уже читал Библию самостоятельно в возрасте двенадцати лет, я заинтересовался историей смерти Иисуса на кресте за грешников. Я уже заработал много наказаний к тому времени, чтобы ощущать себя грешником, хотя я и не считал себя худшим, чем другие.

 

История креста сообщила мне о том, что Бог принял людей такими, какие они есть, независимо от их достижений. Я знаю, что мой Возлюбленный уже влёк меня, но этот голос был очень тихим по сравнению с другим голосом, который намекал на то, что небеса пошли на великую жертву из-за моего греха, и что если Бог прошёл через все эти проблемы, послав Своего Сына умереть за меня, то я должен показать Ему, что я на самом деле благодарен Ему за это. Я должен был продемонстрировать, что я достоин всех этих усилий и жертв. И это было мне вполне понятно. Из многочисленных случаев столкновения с моими авторитетами и властями я понял, что время, потраченное на моё исправление, считалось потраченным зря, вызывало раздражение, поскольку оно отнимало драгоценные ресурсы, которые в противном случае были бы направлены на более достойные цели и задачи.

 

Для чего такая трата? (Матфея 26:8)

 

Итак, мы видим, что сквозь подсознательный хор голосов, привлекающих моё внимание, самый яркий символ любви Отца к Своим детям, выраженной в Его отдаче Своего Сына на смерть, превратился в сильнейший мотив и призыв заработать одобрение, выражая мою благодарность посредством веры и прилежания в вопросах христианской жизни. Эти побуждения были на весьма ранней стадии осознания в моей душе двенадцатилетнего ребёнка, впрочем, семена были посеяны, и жатва не заставила себя долго ждать.

 

После моего крещения голос искусителя напомнил мне о том, что теперь я просто обязан быть хорошим мальчиком, но в то же время направлял меня на то же самое достижение внимания и похвалы теми же старыми знакомыми методами. Этот голос уже поступал точно также и с моим Спасителем, склоняя Его доказать Самому Себе некоторые вещи, превращая камни в хлеб или прыгая с крыла храма, привлекая внимание. Суббота же была самым сложным опытом для этого образа мыслей. Это было похоже на восхождение на гору Синай каждый седьмой день. Вскоре после моего крещения я начал предаваться отчаянию и разочарованию в своих способностях угодить Богу. Я не мог отдать себе в этом отчёт; это проявлялось в постепенной потере интереса к духовности, на смену которой приходили различные занятия, помогавшие мне забыть о моём «обещании Богу доброй совести».

 

Оглядываясь на прошлое, сейчас я вижу коварные планы искусителя, посылающие мне желание угодить Богу посредством подсознательного стремления заслужить внимание и ободрение. За этим последовали неминуемые результаты – я устремился к тому, чтобы погрузиться во всевозможные развлечения. Как раз в самое ответственное для своей жизни время – в десять лет, я стал бумажным корабликом, носимым бурным потоком разочарований, проистекающих от себялюбия и тщеславия. Пяти лет мне хватило для того, чтобы оказаться у свиного корыта, и питаться свиными рожками, если выражаться образами притчи о блудном сыне. Моё обучение в детстве помогло мне избежать того вреда и страданий, которые причиняют себе многие подростки, но всё же мои эмоции представляли собой подобный урожай. Я очень благодарен своему Возлюбленному за то, что я не получил физических шрамов и следов, которые получили многие подростки в это опасное время. Я могу только представить себе, насколько трудно было моему Возлюбленному наблюдать моё потакание голосу искусителя и моё послушание его советам. Как тяжело Ему, должно быть, было наблюдать за тем, как я пожинаю жатву, которую посеял. Много раз я думал, что голос, который меня вёл, был голосом моего Возлюбленного, но позже с сожалением я понимал, что это был голос моего врага.

 

Я с дрожью вспоминаю о том, что я знал так мало о моём Возлюбленном, что не мог отличить Его голос от голоса искусителя. Тёплый румянец на моих щеках от школьных наград, которые я получал на виду у своих сверстников, был очень похож на тёплые объятья моего отца. Смех, который я вызывал своими шуточками, приносил почти такие же чувства, которые я испытывал, глядя с благоговением в небо. Моё чтение Библии, молитвы и посещения церкви устраивали как моего Возлюбленного, так и искусителя, только их мотивы отличались друг от друга, но этого мой развивающийся ум ещё не мог понять.

 

Борьба, которая заключается в различении этих двух голосов друг от друга, будет рассматриваться в последующих главах. Я молюсь о том, чтобы по мере вашего размышления об этих вещах, вы могли бы тоже углубиться в природу этой борьбы и понять узкий путь жизни. Сама мысль о том, что я так легко поддавался голосу искусителя, огорчая моего Возлюбленного, является для меня постыдной и унизительной, но я надеюсь на Его милость, прощение и нежное терпение к нам.