Глава 11. Война между плотью и Духом
Я был сильно встревожен. При всём этом чудесном знании о моём Возлюбленном, искуситель с удивительной лёгкостью увлекал меня в сторону различными способами. Он имел преимущество и власть надо мной, которую получил ещё в детстве и юношестве, осквернив мою душу беспечностью, страстью к развлечениям и извращённым аппетитом. Он привил мне дух самонадеянности, используя общество, окружавшее меня, систему образования и любовь к конкуренции в спорте.
Когда мой Возлюбленный начал больше открываться мне, я почувствовал к Нему глубокую любовь. Но мой предыдущий «друг» пытался вернуть себе то, что принадлежало ему в моей душе, забрать у моего Возлюбленного то, что он потерял. И даже несмотря на мою сильную любовь к Иисусу, я не знал, насколько сильна и могущественна моя плотская природа. Самая коварная черта нашей падшей природы заключается в очень тонкой способности комбинировать логику с ложью, чтобы скрывать и маскировать наши истинные мотивы и желания.
Кто усмотрит погрешности свои? От тайных [моих] очисти меня. (Псалтирь 18:13)
Лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено; кто узнает его? Я, Господь, проникаю сердце и испытываю внутренности, чтобы воздать каждому по пути его и по плодам дел его. (Иеремия 17:9,10)
Пока я наслаждался открытиями из слова Божьего во «святом» святилища, я столкнулся лицом к лицу с некоторыми искушениями своей прошлой жизни. Временами я чувствовал сильное влечение к различным формам развлечений и просмотру телепередач. Много раз я сдавался и смотрел эти программы, но через небольшой промежуток времени я уже не находил в этом никакой радости. Я не знал, что происходит, и был в смятении. Я молился о победе, но прошлые желания снова возвращались. В юности мне, как и многим моим сверстникам, нравилось показывать себя людям с самой лучшей, праведной стороны. Это позволяло мне думать, что я одерживаю победу над суровыми искушениями, но это было всего лишь иллюзией, и искуситель об этом знал.
Многие победы в моей жизни было непросто одержать. Я стоял перед «Святым святых», желая войти, но что-то стояло у меня на пути, и я не понимал, что это. Мои исследования книги Даниила и Откровение убедили меня в том, что посредническое служение Иисуса Христа скоро закончится, и только убелившие свои одежды праведностью Иисуса войдут в святой город. Я видел, как некоторые из моих сверстников прекратили свои попытки войти во «Святое святых». Они говорили, что Иисус любит грешников великой любовью, и Он будет прощать их, покрывая их грехи аж до самого Своего Второго Пришествия. Учение о победе над грехом стало учением об относительной христианской зрелости, и полное соблюдение закона Божьего уже перестало быть реальной и достижимой целью в их сознании.
То, что я читал в Писании, противоречило тому, что говорили мои сверстники, и всё же мой опыт намекал на то, что они правы. Как я могу исповедовать свою веру в полную победу над грехом, когда я сам имел такой непостоянный и изменчивый опыт? Какое я имею право делиться надеждой на победу в этой жизни с другими, когда я сам не в состоянии её одержать?
Когда я впадал в искушение, я знал, что наш Отец любит меня, и через Христа я получал прощение, но я желал ходить в единстве с моим Спасителем всё время и не ранить его своими беспечными словами и бездумными поступками, которые часто были проявлением моего эгоизма. Библия обещала мне, что я могу прекратить причинять боль окружающим, но как часто я падал и претыкался!
Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости… (Иуды 1:24)
Итак, как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью; ибо страдающий плотию перестает грешить. (1-е Петра 4:1)
Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает; всякий согрешающий не видел Его и не познал Его. Дети! да не обольщает вас никто. Кто делает правду, тот праведен, подобно как Он праведен. (1-е Иоанна 3:6,7)
Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. (1-е Иоанна 4:17)
Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса. (Откровение 14:12)
Мудрый любящий Спаситель позволил мне пережить естественные последствия ложного представления о Нём, которых я ещё придерживался. Эти периоды борьбы, искушения и идолопоклонства побудили меня искать недостающие звенья. С каждым разом, когда я склонял колени перед моим Отцом, умоляя Его о мудрости и понимании истины, которая во Христе, я всё больше приближался к свету.
Вы можете подумать, что моего знания Иисуса как Спасителя и Жертвы за грехи мира было достаточно, и что я мог уже не волноваться об остальном. Но дело в том, что искушения продолжали приходить ко мне день за днём, и проявления моей плотской природы продолжали приносить людям боль. Факт продолжал оставаться фактом: моё знание Иисуса оставалось смутным и запутанным. Голос моего Возлюбленного и голос искусителя продолжали сменять друг друга в моём уме.
В своих стремлениях поклоняться и возвеличивать моего Спасителя я неосознанно включал в это поклонение те элементы, которые не показаны в Писании. Я, сам того не понимая, продолжал воспринимать Христа как образец самонадеянности и самоуверенности. Это восприятие Христа, чуждое истине, пришло в моё сознание от моих «духовных отцов» и находило во мне естественный отклик. Вкус уверенности в себе, который нравился мне с самого детства, и который искуситель всегда взращивал во мне, отразился и на моём понимании характера того Иисуса, Которому я поклонялся.
Единственное представление о характере Иисуса, которое я имел, сформировалось во мне ещё с детства в моей семье и в моей церкви. Меня учили тому, что Иисус – Бог, и Отец – Бог, и Дух – Бог. Мне говорили о том, что все эти три личности – Боги, и поэтому они равны. Моё понимание этого равенства означало уверенность в себе, основанную на внутренней силе, своих способностях и своём всеведении. Поэтому я никогда не задавался вопросом о природе этого равенства Отца, Сына и Духа. Я просто считал, что все Трое имеют одинаковую власть и положение. Именно это в нашем мире считается равенством, и я думал, что с Богом дела обстоят также. И мне никогда не приходило в голову, что если Бог состоит из трёх Личностей, и они все при этом имеют одинаковую власть, то это меняет значения самих слов, обозначающих эти Личности. Слова «Отец» и «Сын», в частности, перестали бы значить то, что они значат. Если Отец и Сын равны в смысле власти, возраста и положения, то это сделало бы невозможным для Второй Личности произойти от Первой Личности, потому что это сделало бы Вторую Личность зависимой и подчинённой Первой Личности.
Ложь змея, которой он обольстил Еву, состояла в том, что мы можем полагаться на себя. И эта ложь внедрилась в саму нашу природу и переходит от поколения к поколению. Голос искусителя приветствовал этот дух самонадеянности во мне, используя влияние моей семьи, моих учителей и моё общение с членами церкви. Когда личность Иисуса была показана мне как личность самонадеянного и самодостаточного Существа, которое только демонстрирует подчинение и послушание для нашего назидания, я поверил этому. Моё восприятие Божества как самого сильного, самого величественного и полагающегося на Себя, совершенным образом совпадало с учением о Троице, которое представляет нам трёх всесильных Существ как союз единой корпоративной божественной семьи.
Я не мог увидеть, что посредством умелой и коварной тактики реального Бога и Его Сына смешали с ложным богом, который был приятен моей плотской природе. Временами я концентрировался на отношениях между Отцом и Сыном и увлекался красотой этих отношений. Затем я снова предавался концепциям силы и самонадеянности, и это приводило меня к тем же результатам.
Дух самонадеянности был созвучен влиянию на меня многих фильмов и многих видов спорта. Наблюдая над тем, как олимпийский чемпион проявляет своё мастерство, умение и скорость в борьбе за золотую медаль, я чувствовал к нему симпатию, потому что Бог, Которого я знал только частично, тоже проявлял силу, власть, мастерство и способности, полагаясь на Себя. Когда я наблюдал за командой мужчин, пробивающихся через стену из других мужчин, чтобы донести мяч до нужной линии, я чувствовал влечение к этой власти и одобрял такие игры. Ведь такие игры касались самых тонких струн моей плотской души. И этот дух на самом деле противоречил кроткому и смиренному Иисусу, Который всегда делал то, что было угодно Отцу. Он ничего не делал от Себя, а вверял всё в руки Своего Отца. Этот дух смирения был неестественным для меня, но по мере роста моей дружбы с Возлюбленным я начал ощущать проблески этого Духа, который тоже стал желанным для меня.
Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. (Галатам 5:17)
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха. (Римлянам 7:24,25)
Война, происходившая в моём сердце, была схваткой двух различных представлений о Христе, Которого я любил. Моя детская любовь к Нему была по своей сути проекцией меня самого как самонадеянного, самоуверенного человека, который завоёвывал восхищение и внимание своих окружающих. Вторая же Личность Божества оказалась кротким и смиренным Иисусом, Который любил Своего Отца, и Который показал, что всё, что у Него было, пришло к Нему от Отца. Без всяких оценок Его умений, талантов и способностей, мой Спаситель получал благословения и любовь Своего Отца, просто потому, что пришёл от Него.
Я был вовлечён в борьбу между этими двумя взглядами на Христа, потому что конкретно сформулированное определение о Троице сделало разграничение этих двух взглядов весьма нелёгким делом. Был целый ряд культурных особенностей, которые усугубляли и усложняли мою задачу разграничить эти два взгляда. К этим вопросам мы обратимся в следующей главе.
|