Глава 14-я. Карточный домик

 

Помню, как однажды свет озарил мою душу, и я стал замечать некоторые абсурдные утверждения богословов. Я уже многие годы не мог понять, как люди, исповедующие веру в Библию, могут отвергать факт сотворения мира в шесть буквальных дней, отвергать субботу или верить в то, что люди после смерти сразу же отправляются на небеса. Более того, я встречал утверждения учёных, отвергающие служение Иисуса во Святом Святых, которое очищает народ Божий от греха перед возвращением Господа на землю.

 

Я сидел на лекции, посвящённой книгам Даниила и Откровение. Я услышал не категоричное заявление, а всего лишь предложение рассмотреть видение Даниила из 7-й главы как метафору. Метафора означает:

 

«образное выражение, в котором термин или фраза относится тому, что нельзя применить буквально, но что показывает некое подобие».

 

Когда я представил себе, что все образы 7-й главы книги Даниила представляют собой всего лишь метафору, я почувствовал, как земля разверзается и в неё проваливается всё учение о суде из книги Даниила. Я услышал предположение о том, что образы книг Даниила и Откровение представляют собой одни только символы, и, следовательно, то, что увидел Даниил о Сыне Человеческом, подходящем к Ветхому Днями, также является символом. Этот аргумент не был лишён логики. Он звучал убедительно, но согласно тому, что я уже изучил, этот взгляд превратит всё учение о суде и другие истины, связанные с ним (если использовать их как метафору), в карточный домик, построенный на песочном основании прямо на краю пропасти.

 

В Библии метафоры используются много раз. Возникает вопрос: когда мы должны принимать то, что читаем, в качестве метафоры, не воспринимая смысл прочитанного буквально, а когда нам нужно читать текст, воспринимая его таким, каким он нам открывается?

 

Если мы призваны принимать Библию как Слово Божье, то нам нужно принимать всё, что она говорит буквально, если то, что мы читаем, нам понятно, и если это не противоречит простым и естественным принципам здравого смысла. В противном случае то, что мы читаем, следует воспринимать как символизм. К примеру, когда Иисус говорит: «Я есмь дверь», – мы понимаем, что здесь употребляется символ, который требует расшифровки. Дверь – это точка доступа или входа в какое-то пространство. Таким образом мы познаём значение этого символа.

 

Метафора имеет ценность только тогда, когда она взята из реальной жизни. Если же вы возьмёте какое-то фундаментальное понятие и превратите его в образ, то вся ваша система воззрений потерпит крах, потому что метафоры не на чем будет строить. Библейский метод принятия буквального значения слов до тех пор, пока оно не противоречит естественным законам и принципам здравого смысла является нашей защитой от того, чтобы наши основания не превратились в песок.

 

Естественным результатом применения метафоры к тому, что нужно понимать буквально, является изменение смысла первоначальных слов на противоположный. Этот приём применения метафор к ясным текстам, которые нужно понимать буквально, применялся мною всё моё детство, когда я использовал иронию и сарказм для изменения смысла слов на противоположный. Эти смертельные метафоры были для меня дверью для входа в параллельные реальности с противоположным значением. Я помню, как один лектор описывал, как Библия ожила в его жизни, когда он понял силу метафоры.

 

Одним из простейших примеров применения метафоры в изменении смысла на противоположный относится к субботе. Библия говорит:

 

Помни день субботний, чтобы святить его. (Исход 20:8)

 

Если мы придадим термину «субботний день» значение покоя, мы сможем показать, как Иисус даёт нам покой, говоря:

 

Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и я дам вам покой. (Матфея 11:28)

 

Из этих слов делается вывод: поскольку Иисус – наш покой, то Он соответствует всем требованиям покоя. Мы покоимся во Христе, и когда мы покоимся в Нём, мы исполняем эту заповедь духовно. И этот вывод фактически превращает буквальное слово «суббота» в некую метафору, обозначающую покой и уверенность в спасении Христовом. Но если мы применим к этому слову принцип прямого толкования, мы обнаружим, что оно и не требует другого подхода, поскольку значение его предельно ясно. И таким образом мы теряем всякую нужду в метафорах, и тем более в таких метафорах, которые меняют значение выражения на противоположное.

 

Открыв 7-ю главу книги Даниила, мы найдём там много символов. Вместо того, чтобы теряться в догадках насчёт значения этих символов, мы имеем другой принцип: Священное Писание должно объяснять само себя. Когда мы принимаем Слово Божье в качестве нашего учителя, тогда мы можем подчиниться ему, вместо того, чтобы подчинять его нашим желаниям и пытаться придать его словам наше значение.

 

Читая 7-ю главу книги Даниила, нет нужды пребывать в неведении относительно образов льва, медведя, барса и дракона. Библия сама сообщает нам об их значении.

 

Эти большие звери, которых четыре, [означают], что четыре царя восстанут от земли. (Даниил 7:17)

 

В самом центре этого видения, данного Даниилу, находится описание процесса великого суда, а также двух ключевых фигур этого процесса – Ветхого Дням и Сына Человеческого. Вот как там написано:

 

Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его - как чистая волна; престол Его - как пламя огня, колеса Его - пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги. Видел я тогда, что за изречение высокомерных слов, какие говорил рог, зверь был убит в глазах моих, и тело его сокрушено и предано на сожжение огню. И у прочих зверей отнята власть их, и продолжение жизни дано им только на время и на срок. Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его - владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится». (Даниил 7:9-14)

 

Описания зверей и малого рога являются ничем иным как символами. Их толкование находится в этой же главе, а также в других главах книги Даниила. Всё остальное же в этой истории вполне можно читать, понимая буквально, не нарушая при этом законы принципы здравого смысла.

 

Сцена суда с участием Ветхого Днями и Сына Человеческого лежит в основании пророчества о суде из 7-й главы книги Даниила, который имеет место в конце 2300 дней перед вторым пришествием Христа. На библейских занятиях часто говорят о том, что это видение Даниила было всего лишь символом и метафорой, тем самым придавая этому пророчеству совершенно противоположный смысл. Пренебрежение принципом применения буквального толкования в первую очередь стирает в пыль всю значимость и реальность того, что Сын Человеческий придёт к Ветхому Днями, чтобы принять от Него царство. Почему? Потому что из этого делают символ, а символ несовместим со своим буквальным исполнением. Это просто символ. К такому результату приводит пренебрежение принципом первоочередности буквального толкования.

 

Именно в этом вопросе я заблуждался относительно библейского учения об Отце и Сыне. Сейчас я удивляюсь тому, как я мог верить в то, что Иисус – Сын Божий, и в то же самое время верить в Троицу. А ведь это не вызывает никаких затруднений, если относиться к терминам Отец и Сын как к метафорам, применяющимся для иллюстрации любви Божьей, царящей во вселенной.

 

Когда мы начинаем понимать, что суть происходящего во всей вселенной включает в себя отношения между Отцом и Сыном, а затем переводим эти термины в разряд метафор, то вся христианская идеология становится карточным домиком на зыбучем песке.

 

Как только термины Отец и Сын перестают пониматься буквально, тем самым подрываются самые основания библейской истины, которую теперь можно изменять по своему усмотрению. Тогда становится легко сформировать самого Бога по нашему образу. Даже сама идея о том, что Бог решил играть различные роли, используя термины Отца и Сына в качестве символов, склоняет нас думать о том, что Бог Сам сотворил Себя по образу человеческому, поскольку Он Сам входит в так называемую «параллельную реальность» для того, чтобы преподать какой-то нравственный урок. Но истинное значение всех утверждений, открывающих любовь Отца к Своему Сыну, должно пониматься буквально! Буквально, хотя по вероучению церкви Иисус на самом деле не такой уж и Сын Божий – Он якобы просто принял на Себя такую «роль» ради дела спасения.

 

*Многие христиане считают Иисуса Сыном Божьим, но представление о трёх Личностях в одном существе Бога разрушает истинное различие между Отцом и Сыном. К тому же некоторые христиане видят Иисуса Сыном только здесь на земле. Их ключевым представлением является учение о том, что Сын не был рождён от Отца в предвечное время и является другим Существом, отличным от Отца, что запутывает и делает таинственной и непостижимой Его природу как Сына.

 

Исследуя свой жизненный опыт и видя всю совокупность того смехотворства, тех фильмов, тех параллельных реальностей, тех «переселений» в образы, а также смертоносное использование метафор, я отчётливо вижу, что все эти средства были нацелены на одну главную цель – уничтожить мою способность войти в сладкие взаимоотношения с Богом и Его Сыном во Святом Святых в небесах. Пока я не начал разбираться в этих заблуждениях и обманах и не начал удаляться от них, я не смог бы найти вход во Святое Святых и быть со своим Возлюбленным. Святое Святых – это место, где заключается брачный союз. И для меня невозможно было бы стать частью «невесты» Агнца, если бы я не знал своего будущего «Мужа».

 

Единственный способ иметь постоянные и счастливые взаимоотношения с Ним – познать истину о том, Кто есть Бог и Кто есть Его Сын на самом деле.

 

Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. (Иоанна 17:3)

 

О том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение - с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом» (1-е Иоанна 1:3)

 

Я очень сильно желал иметь эти отношения с Отцом и Сыном, но мои познания об Иисусе были запутанными и смешанными с голосами искусителя. Мои просмотры фильмов, мои шутки и моё богословие, основанное на метафорах, содействовали смешению во мне этих двух разных «возлюбленных» в одну личность. Принципы самонадеянности, принятия ролей и завоевание почёта посредством личных достижений получали скрытое поклонение в параллельной реальности, в другой реальности, чем реальность кроткого и смиренного Спасителя мира. Мой Возлюбленный не мог впустить меня в это сокровенное и святое место – Святое Святых, пока я ещё имел привязанность к «Возлюбленному» моего детства. В моей голове шла борьба, которую я должен был пройти.